RSS RSS

avatar

Ирина Ермакова

Ирина Александровна Ермакова – поэт, переводчик, лауреат нескольких литературных премий, автор семи книг стихов: «Провинция» (1991), «Виноградник» (1994), «Стеклянный шарик» (1998), «Колыбельная для Одиссея» (2002), «Улей» (2007), «Алой тушью по чёрному шёлку» (2012), «Седьмая» (2014) и двух книг избранных стихотворений: «Ninna-nanna per Odisseo e altre poesie» (в переводе на итальянский, 2008) и «В ожидании праздника» (2009). Стихи переведены на семнадцать языков, публиковались в журналах «Арион», «Вестник Европы», «Девушка с веслом», «Дружба народов», «Интерпоэзия», «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», «Рубеж» и других изданиях.

Ирина Ермакова: Публикации в Гостиной

    Ирина ЕРМАКОВА. Первые стихи

     

    Сверкающий день. В окне громадный синий сугроб. Справа от окна горящая ёлочка. Слева – бабушка у этажерки (круглые железные очки, всегдашний белый кружевной воротничок на тёмном платье) листает, бормоча: не годится, не годится, толстенный том. Ищет стихотворение. Завтра, 31 декабря 1957 года, я буду его читать на утреннике в Красном уголке клуба. Длится всё это так долго-нудно, что я начинаю говорить стихами:

     

    Наша ёлка, ты прекрасна,

    Как огни твои горят,

    Поздравляя всех ребят,

    Ну, пускай они не гаснут.

    Дай мне лапу, друг мой ёлка.

    Ты не бойся, мне не колко

     

    и так далее.

     

    Бабушка захлопывает книгу, сдвигает очки на лоб: о, вот это мы и прочтём завтра. Давай запишем.

    Никакого удивления моё стихоговорение не вызывает. В семье часто говорят «стихами» и звучат стихи. Особенно зимними вечерами, когда в бараке нашего строительного посёлка под Барнаулом вырубают свет. Наизусть читаются Пушкин-Лермонтов-Некрасов… Бабушка любит Гумилёва и Верлена. Недавно я обнаружила, что Верлен и Лермонтов не только разные поэты, но и разные языки. Бабушка у нас многоязыка. В юности и она, и мама писали стихи. Да и сейчас, по смешному или праздничному случаю, взрослые рифмуют. Это нормально.

    Читала ли я эту белиберду – не знаю. Самого утренника не помню. Помню, что появилась тетрадочка сперва дошкольная, потом несколько школьных. Бабушка приучила вести дневник – в него же и стихи записывались. Никакого важного места в сознании стихописание не занимало. Было это такое же обычное дело, как читать книжки и записывать впечатление о них. Всякие книжки. И рифмованные, и нерифмованные. В институте тоже была тетрадочка. Потом всё это пропало-исчезло лет на двадцать.

    И когда моя жизнь переломилась пополам, в том самом возрасте, когда в русской поэзии принято стреляться, – на меня посыпались стихи. Обрушились. В чудовищных количествах. С чудовищной же силой. И заполнили меня всю. И все они были первыми. И мне, как пристрастному читателю со стажем, было очевидно, что это именно стихи, а не «стихами», как в детстве. И с этим поздним внутренним взрывом что-то надо было делать.

    Но это уже совсем иная история.

     

    06.06.2016

     

     

    ИРИНА ЕРМАКОВА ● ЗЁРНА

    А лёгкие люди летят и летят
    Над нами и строятся как на парад
    Смыкается клин продлевается клином
    О нить человечья на воздухе длинном
    Их лица почти не видны за домами
    Летят и свободными машут руками

    На тягу земную глядят свысока
    И нет им печали и нет потолка
    И нету им пола и тела и дела
    Остался ли кто на земле опустелой
    Им лишь бы достать дотянуть достучаться
    К начальнику счастья – к начальнику счастья?

    А кто ж его знает какой там приём
    Любовь моя мы наконец-то вдвоём
    В отчизне любезной и в теле полезном
    Под солнцем горячим под небом отверстым
    Где красная-красная тянется нить
    Как жизни летучее жало как жалость
    И чтоб уцелело вернулось осталось
    Давай их любить

    Читать дальше 'ИРИНА ЕРМАКОВА ● ЗЁРНА'»