Анна ЖУЧКОВА. Образ «маленького человека» в «Повестях покойного Ивана Петровича Белкина»
У друзей и знакомых Пушкина «Повести Белкина» вызывали… хохот. Первым читателем их был Е.А. Баратынский, Пушкин рассказывал Плетневу: «Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржёт и бьётся» [Пушкин 1987: 239]. Сам «Плетнев считал, что фонвизинский эпиграф к циклу — «уморительно-смешной» [Подковыркин 2014]. Кюхельбекер, читавший «Повести» в тюремной камере, смеялся «от доброго сердца» над 4-ой из них («Станционным смотрителем»). «Московский телеграф» писал о повестях как о «фарсах, затянутых в корсет простоты, без всякого милосердия»1.
Литературная пародия здесь направлена далеко не только на разрушение канонов романтического и сентиментального повествования. Впрочем, пародия всегда направлена на большее. «Узнав о том, что в произведении пародируются какие-то литературные тенденции, стили, приемы, мы должны быть готовыми к тому, что одновременно в этом произведении идет повышенно серьезный разговор о жизни, о том, что касается каждого из нас <…> Пародийное разрушение отжившего и строительство нового – единый художественный процесс» [Новиков 1989: 184, 193]. Посмотрим, что же разрушал Пушкин и что новое, касающееся каждого из нас, хотел сообщить.