АННА ГЕДЫМИН ● ПОМНИТЬ И ЦЕЛОВАТЬ.

* * *

Что хлопочешь, соловей-дуралей,
Что ты душу вынимаешь мою?
Наколдуй мне лучше снов посветлей
Да про детство, что в Крыму — как в раю.

Пусть, как водится, мы там всей гурьбой
Будем счастливы — до слез, до соплей,
И не ангел протрубит нам отбой,
А такой же дуралей-соловей…

ВРЕМЯ

1

Время подводить итоги,
Подсчитывать сдачу,
Заглядывать в глаза,
Спрашивать, что для тебя значу,
Не спать ночами.
Ну, или спать ночами.
Любоваться чужими детьми.
Разражаться речами.

В общем, жизнь оказалась
Подарком с подвохом:
На выходе — расплатись по счетам,
Дай на чай скоморохам,
Ничего не бери с собой,
Все равно ведь обчистят, черти.
Вот и всё, что узнала о жизни.
Потом расскажу о смерти.

2

Время всегда идеально
Для повитух и могильщиков,
Пекарей и строителей,
Выпускников меда и педа…
…Напуганный еврейский мальчик,
Заброшенный разводом родителей
В район Текстильщиков,
Бреется наголо,
Перенимает повадки скинхеда…

Я буду, кем скажешь:
Пекарем и строителем,
Учительницей и медсестрой,
Я всё могу, добрый Боже.
Только прости и помилуй
Самых запутавшихся и беззащитных на свете!
Ополченцы и менеджеры,
И демонстранты,
И болельщики тоже —
Это всё
Наши дети…

* * *

…Безмятежные,
Как настоящая знать,
Непреклонные,
Будто пустили корни, —
Те, что любят,
Умеют лишь помнить и целовать.
В зависимости от расстояния:
Целовать — или помнить…

* * *

Умела прощаться, как умирать — навеки,
Сжигать мосты, сжигать корабли.
А еще умела заговаривать реки —
Чтоб помедленнее текли.

Чтоб не так мелькали под небесами
Первый вдох — и последний звук,
Чтобы лодки, прядая парусами,
Успевали землю принять из рук.

Дождь идет. Минувшее все дороже.
Разреши мне, Господи, отдохнуть,
Потому что так — сгоряча — негоже
Начинать свой главный, ответный путь.

ЗАРИСОВКА С НАТУРЫ

Август. Пригород. Неприятности сквозняка.
Дачница напряженно ищет того дурака,
Который…
Местность бесперспективна —
ее без запинки минует «скорый».

Пейзаж идилличен,
здесь не востребован практический талант.
Инакомыслящий коммерсант
Мечтает вытянуть воду из озера,
как веревкой, ручьем
И если не сыщет разбоя прибыльней —
настоит на своем.

Строительство идет сплошняком.
Молотки стучат поименно известно, по ком.
У сельмага два величественных прораба
Говорят о политике —
думают, как обычно, о бабах.

В воскресение к церкви бредут неумелые богомолки.
Одна — с подростком сыночком (серьга, наколки).
Но он удирает в малинник
и всю заутреню охотится по кустам,
Полагая, что бог гнездится именно там.

* * *

Лишь первый выстрел прохрипел в долинах,
И ясно стало,
Что нет на свете лишних, нелюбимых,
Иль нужных мало.

Незаменим и пруд в вечернем плеске,
И птичий вылет,
И молодые ели в перелеске,
И вековые.

И не бывает неживой природы,
Где пули свищут.
И, кажется, уже и сумасброды
Покоя ищут.

*  *  *

И воскликнешь
посреди пустынного мира:
Господи!
Сотвори мне кумира!
Не обязательно в славе и во плоти —
Хоть какого-нибудь!
Хоть прежнего возврати!

Но раздастся в ответ,
прошуршит дождем по траве:
Чем кумира в округе искать,
заведи царя в голове!

*  *  *

Август. Полдень. Елок вереницы.
Три недоразрушенных избы.
Я сюда на запах медуницы
Прихожу, как в детстве — по грибы.

И брожу своими же следами.
И робею у церковных стен:
Что просить нам — траченным годами
Очевидцам бурных перемен?

(Вон и туча щерится морозно,
Будто бы уже закончен суд!)
Славы — стыдно, пониманья — поздно,
А любви не просят, только ждут.

Боже, стать бы тем седьмым коленом,
На котором завершится месть!..
Медуница нежно пахнет тленом —
Неужели горше запах есть?..* * *

Что хлопочешь, соловей-дуралей,
Что ты душу вынимаешь мою?
Наколдуй мне лучше снов посветлей
Да про детство, что в Крыму — как в раю.

Пусть, как водится, мы там всей гурьбой
Будем счастливы — до слез, до соплей,
И не ангел протрубит нам отбой,
А такой же дуралей-соловей…

ВРЕМЯ

1

Время подводить итоги,
Подсчитывать сдачу,
Заглядывать в глаза,
Спрашивать, что для тебя значу,
Не спать ночами.
Ну, или спать ночами.
Любоваться чужими детьми.
Разражаться речами.

В общем, жизнь оказалась
Подарком с подвохом:
На выходе — расплатись по счетам,
Дай на чай скоморохам,
Ничего не бери с собой,
Все равно ведь обчистят, черти.
Вот и всё, что узнала о жизни.
Потом расскажу о смерти.

2

Время всегда идеально
Для повитух и могильщиков,
Пекарей и строителей,
Выпускников меда и педа…
…Напуганный еврейский мальчик,
Заброшенный разводом родителей
В район Текстильщиков,
Бреется наголо,
Перенимает повадки скинхеда…

Я буду, кем скажешь:
Пекарем и строителем,
Учительницей и медсестрой,
Я всё могу, добрый Боже.
Только прости и помилуй
Самых запутавшихся и беззащитных на свете!
Ополченцы и менеджеры,
И демонстранты,
И болельщики тоже —
Это всё
Наши дети…

* * *

…Безмятежные,
Как настоящая знать,
Непреклонные,
Будто пустили корни, —
Те, что любят,
Умеют лишь помнить и целовать.
В зависимости от расстояния:
Целовать — или помнить…

* * *

Умела прощаться, как умирать — навеки,
Сжигать мосты, сжигать корабли.
А еще умела заговаривать реки —
Чтоб помедленнее текли.

Чтоб не так мелькали под небесами
Первый вдох — и последний звук,
Чтобы лодки, прядая парусами,
Успевали землю принять из рук.

Дождь идет. Минувшее все дороже.
Разреши мне, Господи, отдохнуть,
Потому что так — сгоряча — негоже
Начинать свой главный, ответный путь.

ЗАРИСОВКА С НАТУРЫ

Август. Пригород. Неприятности сквозняка.
Дачница напряженно ищет того дурака,
Который…
Местность бесперспективна —
ее без запинки минует «скорый».

Пейзаж идилличен,
здесь не востребован практический талант.
Инакомыслящий коммерсант
Мечтает вытянуть воду из озера,
как веревкой, ручьем
И если не сыщет разбоя прибыльней —
настоит на своем.

Строительство идет сплошняком.
Молотки стучат поименно известно, по ком.
У сельмага два величественных прораба
Говорят о политике —
думают, как обычно, о бабах.

В воскресение к церкви бредут неумелые богомолки.
Одна — с подростком сыночком (серьга, наколки).
Но он удирает в малинник
и всю заутреню охотится по кустам,
Полагая, что бог гнездится именно там.

* * *

Лишь первый выстрел прохрипел в долинах,
И ясно стало,
Что нет на свете лишних, нелюбимых,
Иль нужных мало.

Незаменим и пруд в вечернем плеске,
И птичий вылет,
И молодые ели в перелеске,
И вековые.

И не бывает неживой природы,
Где пули свищут.
И, кажется, уже и сумасброды
Покоя ищут.

*  *  *

И воскликнешь
посреди пустынного мира:
Господи!
Сотвори мне кумира!
Не обязательно в славе и во плоти —
Хоть какого-нибудь!
Хоть прежнего возврати!

Но раздастся в ответ,
прошуршит дождем по траве:
Чем кумира в округе искать,
заведи царя в голове!

*  *  *

Август. Полдень. Елок вереницы.
Три недоразрушенных избы.
Я сюда на запах медуницы
Прихожу, как в детстве — по грибы.

И брожу своими же следами.
И робею у церковных стен:
Что просить нам — траченным годами
Очевидцам бурных перемен?

(Вон и туча щерится морозно,
Будто бы уже закончен суд!)
Славы — стыдно, пониманья — поздно,
А любви не просят, только ждут.

Боже, стать бы тем седьмым коленом,
На котором завершится месть!..
Медуница нежно пахнет тленом —
Неужели горше запах есть?..