Наталья Резник. Подарок волку

* * *

 

Застряв среди веток ёлки

Широким воротником,

Висишь, как подарок волку

На ужин – ‎одним куском.

 

Тебе и легко и страшно.

Сердечко сжимает лёд,

И грудь твоя под рубашкой

Укусов кровавых ждёт.

 

Зачёсана набок чёлка

Под выглаженный чепец.

Ты ждёшь, замирая, волка,

А волк не идёт, подлец.

 

Он в городе, в подворотне,

Вжимаясь в дверной проём,

Дрожит. Там живет охотник

С большим боевым ружьём.

 

Волк щурится глазом красным

И сдерживает озноб,

Предчувствуя сладострастно

Два выстрела – ‎в глаз и в лоб.

РОЖДЕСТВОхуд. Изя Шлосберг

 

В рождественский день даже бездомные звери

Счастливы и надежды полны нередко:

Весело снуют у соседской двери

В надежде, что им соседка подаст объедков.

А что ещё нужно для счастья, скажите, кошки,

Нам, животным нехристианской масти?

Меня ведь тоже в детстве кормили с ложки.

Только я не знала, что это счастье.

Впрочем, я о том, что сегодня праздник,

Что бы ни утверждала слепая Тора.

Видите, кошки, звезда над забором гаснет.

Значит, избиенье младенцев скоро.

 

ХУДОЖНИК

 

Жил да был смешной художник,

Развесёлый и худой.

Вечной юности заложник,

Безнадёжно молодой.

 

Очень искренний и верный,

Он душою не кривил.

Страсти жаждал он цистерну

И цистернами – ‎любви.

 

Зазвените громче, струны.

Утони, тоска, в вине.

Страсти много нужно юным,

А художникам – ‎вдвойне.

 

Он заглатывал любови

Ненасытным красным ртом

И, напившись свежей крови,

Их выплёвывал потом.

 

Сердце творческое пело,

Карандаш в руке играл.

И кому какое дело,

Если он кого сожрал.

 

Не суди красавца строго.

Утопи тоску в вине.

Юным крови нужно много,

Так что дело не в цене.

 

* * *

 

Когда меня выдумывали боги,

Не то по пьяни, а не то от скуки,

Они мне криво прикрутили ноги,

Они мне косо привинтили руки.

Не в этом – говорили боги – сила,

А знали б в чём, себе бы силы взяли.

Я голову и мыслей попросила.

Хороших не осталось – мне сказали.

Моих богов творения убоги,

А я – на фоне многих неудача.

Хоть бога нет, ко мне приходят боги.

Мы вместе сочиняем, пьём и плачем.

 

* * *

 

Пока не видно дирижёра,

В оцепенении застыв,

Прикосновения чужого

Страшатся нотные листы.

 

Пускай и ценности всего-то

В них заложили на пятак,

Боятся глупенькие ноты,

Что будут сыграны не так.

 

Что скажет нотный лист безгласный

Тому, кто, мучаясь, играл?

 

Не ты ли, Господи всевластный,

Мне дирижёра выбирал?

 

ГОРА И МАГОМЕТ

 

Если гора не идёт к Магомету,

То и Магомет к горе не идёт,

Любит другие горы, и ту и эту,

Но гору свою упрямо ночами ждёт.

А гора бы пришла, но ей не сдвинуться с места,

Нет домам и деревьям на ней числа.

Не слышно горы жалобного протеста.

Чужими корнями в землю она вросла.

Гора уже давно не зовёт Магомета,

Послушно стоит ей отведенный срок

И целую жизнь ждёт одного рассвета,

Когда вознестись явится к ней пророк.

 

* * *

 

Застряв среди веток ёлки

Широким воротником,

Висишь, как подарок волку

На ужин – ‎одним куском.

 

Тебе и легко и страшно.

Сердечко сжимает лёд,

И грудь твоя под рубашкой

Укусов кровавых ждёт.

 

Зачёсана набок чёлка

Под выглаженный чепец.

Ты ждёшь, замирая, волка,

А волк не идёт, подлец.

 

Он в городе, в подворотне,

Вжимаясь в дверной проём,

Дрожит. Там живет охотник

С большим боевым ружьём.

 

Волк щурится глазом красным

И сдерживает озноб,

Предчувствуя сладострастно

Два выстрела – ‎в глаз и в лоб.

РОЖДЕСТВОхуд. Изя Шлосберг

 

В рождественский день даже бездомные звери

Счастливы и надежды полны нередко:

Весело снуют у соседской двери

В надежде, что им соседка подаст объедков.

А что ещё нужно для счастья, скажите, кошки,

Нам, животным нехристианской масти?

Меня ведь тоже в детстве кормили с ложки.

Только я не знала, что это счастье.

Впрочем, я о том, что сегодня праздник,

Что бы ни утверждала слепая Тора.

Видите, кошки, звезда над забором гаснет.

Значит, избиенье младенцев скоро.

 

ХУДОЖНИК

 

Жил да был смешной художник,

Развесёлый и худой.

Вечной юности заложник,

Безнадёжно молодой.

 

Очень искренний и верный,

Он душою не кривил.

Страсти жаждал он цистерну

И цистернами – ‎любви.

 

Зазвените громче, струны.

Утони, тоска, в вине.

Страсти много нужно юным,

А художникам – ‎вдвойне.

 

Он заглатывал любови

Ненасытным красным ртом

И, напившись свежей крови,

Их выплёвывал потом.

 

Сердце творческое пело,

Карандаш в руке играл.

И кому какое дело,

Если он кого сожрал.

 

Не суди красавца строго.

Утопи тоску в вине.

Юным крови нужно много,

Так что дело не в цене.

 

* * *

 

Когда меня выдумывали боги,

Не то по пьяни, а не то от скуки,

Они мне криво прикрутили ноги,

Они мне косо привинтили руки.

Не в этом – говорили боги – сила,

А знали б в чём, себе бы силы взяли.

Я голову и мыслей попросила.

Хороших не осталось – мне сказали.

Моих богов творения убоги,

А я – на фоне многих неудача.

Хоть бога нет, ко мне приходят боги.

Мы вместе сочиняем, пьём и плачем.

 

* * *

 

Пока не видно дирижёра,

В оцепенении застыв,

Прикосновения чужого

Страшатся нотные листы.

 

Пускай и ценности всего-то

В них заложили на пятак,

Боятся глупенькие ноты,

Что будут сыграны не так.

 

Что скажет нотный лист безгласный

Тому, кто, мучаясь, играл?

 

Не ты ли, Господи всевластный,

Мне дирижёра выбирал?

 

ГОРА И МАГОМЕТ

 

Если гора не идёт к Магомету,

То и Магомет к горе не идёт,

Любит другие горы, и ту и эту,

Но гору свою упрямо ночами ждёт.

А гора бы пришла, но ей не сдвинуться с места,

Нет домам и деревьям на ней числа.

Не слышно горы жалобного протеста.

Чужими корнями в землю она вросла.

Гора уже давно не зовёт Магомета,

Послушно стоит ей отведенный срок

И целую жизнь ждёт одного рассвета,

Когда вознестись явится к ней пророк.