Зоя АРОВА. Стихотворения победителей конкурса группы "Одесса Творческая"

Литературный конкурс “Одессы творческой  был инициирован писателями Одессы. Реализован группой “Одесса творческая” в ФБ (организаторы: Светлана Патратий, Зоя Арова). Проходил с 3-го июля по 3 сентября (2 месяца). В конкурсе приняло участие 150 авторов из 6 стран. Работы проверялись 60 Экспертами.  Все работы и Эксперты были зашифрованы. Результаты оценивания размещались в электронных таблицах в интернете, где каждый участник мог увидеть свои баллы. Работы оценивались по 10-бальной системе (каждая от 2-х до 4- Экспертов)  В конкурсе было 3 номинации: Поэзия, Проза, Детское творчество. Было подано работ: Поэзия – 83, Проза-60, Детское творчество- 10.   В финал прошло  Поэзия- 35, Проза-15, Детское творчество-10. Победители: Поэзия-10, Проза-6, Детское творчество- 4. Лауреаты: Поэзия-17, Проза-6, Детское творчество-4. 

 Одесса Творческая

Владислава ИЛЬИНСКАЯ

* * *

идиоты держат идиотов за идиотов,
планомерно, вальяжно прогуливаясь по городу…
однокашик становится самым обычным ботом,
отпустив беззаботно болтаться густую бороду…
ты читаешь ленту – приходит леность, уходит лето,
и летят над твоей головой шрифтовыми стаями
восемнадцать постов на метр и все об этом:
«марафонец достигнет первым последней стадии»
выключай поскорее комп, прогуляйся к пляжу,
наблюдать, как одна за другой, наливаясь памятью –
серебристые волны плетутся в седую пряжу,
соревнуясь за место на жаркой песочной паперти.
ассорти из приезжих вовсю поглощает свет,
заедая самсой, запивая «мицным черниговским»;
на складной табуретке у пирса сидит поэт,
предлагая приезжим свою юморную книжицу…
упиваясь последним летним соленым днем,
заруби на носу, на подкорке, на веках вырежи –
этот город зациклен настолько, что лето в нем
повторится четырежды…

 

Владимир НЕМЕРЦАЛОВ


ОВИДИЮ

 

Овидий, я тоже здесь выучил скифскую речь,
и гетских детей обучаю священной латыни.
О, Боги! К чему эта редкость желаннейших встреч
в холодной и дикой, и варварской этой пустыне?
Не Цезаря воля, но злоба богов и людей
меня отделила, исторгла меня из Отчизны.
Теперь я не знаю: я римлянин? я иудей?
Я варвар, из черепа-чаши испивший на тризне?
Овидий, моя бесприютность подобна твоей:
я тоже хотел бы поверить в бумажное “Vale!”,
что свиток дойдёт, и Октавий, исполнен печали,
пошлёт на восток за тобой череду кораблей.
Тебя заберут, разрешив возвратиться назад:
галеры придут на закате под парусом алым,
и ты уплывёшь из страны снегопадов, усталым,
в твой Рим, по пути, засиявшему, как звездопад.
Но я-то останусь — я выучил скифскую речь
и гетских детей обучаю священной латыни.
Сей брошенный полис мне Римом пребудет отныне,
а эта земля — той, в которой назначено лечь.


Елена РОСОВСКАЯ

ХРУТ

…жил, ибо ты создал, умер, ибо ты призвал…
Вот первый снег пришел на остров Хрут,
И остров море поманил на берег.
В пустых домах захохотали двери,
А после упокоились к утру.
На небосводе сером и сыром
Висело солнце, словно белый камень,
И дерева костлявыми руками
Ловили обезумевших ворон.
Помилуй, Боже, грешного меня, —
Монах Игнатий принялся молиться.
Ему все чаще снились чьи-то лица,
И младший брат на линии огня.
Пришел декабрь, жесток и нелюдим,
Он стекла бил в замерзшем старом храме.
Монах Игнатий, потерявши память,
неделю никуда не выходил.
Творил молитву, после долго спал.
И снился брат — веселый и свободный,
А вместе с братом Николай угодник,
И зеркала, ведущие в астрал.
И был январь, голодный сирота,
Он в ледяной рубахе шел над морем.
Монах Игнатий с январем не спорил.
На небосводе солнечный янтарь
Висел покорно. Теплилась свеча,
Монах Игнатий спал, творил молитву,
И видел брата с веточкою мирта:
Брат улыбался и молчал — молчал.
И был февраль, юродивый слепой,
Он обнимал рукой дрожащей остров,
Как будто сам недавно принял постриг
И шел теперь монашеской тропой.
Последний снег укрыл дощатый пол,
Где схимник спал и видел сон о брате.
Брат прошептал: пойдем домой, Игнатий.
«И сон, как отзвук колокола, смолк»*

___

*Борис Пастернак

 

Дмитрий КОРОЛЁВ

АПАТИЯ

А туман все сильнее стелется – расползается
И плевать ему на дороги и на обочины.
Не целуется этой ночью, не обнимается.
В темной комнате, вместе с ликами мироточа.
И огни на прощание тусклым своим, мерцающим…
Одиночество побежало за сигаретами.
В такт собакам не спящим, сердитым и вечно лающим,
В липком мареве за дорогами, за кюветами.
Слышишь, ветер мотает нервы скрипящим тОполям?
Слышишь, голуби шебуршат чердаками – крышами?
А туман из дорог – в бездорожье, и дальше пО полю,
Все сильней и сильней, чтоб друг друга мы не услышали.
И плевать ему на дороги и на обочины,
И плевать ему ,что нам очень нужны объятия.
В темной комнате будто с окнами заколоченными.
Сигареты и одиночество. И апатия.

 

Елена РЫШКОВА

ЛЕТО ЖИЗНИ

А у лета на балконе зонт
И щека запачкана малиной,
Надувают ветры горизонт
Синим шариком на ниточке недлинной,
Зреют звёзды густо в камышах,
Отражаясь в небесах недолго,
От полуночи до утра – детский шаг,
От утра до вечера – дорога.
И аукается на дороге день
В поисках неузнанного счастья,
А оно за летом ходит тенью,
Как сиделка – тихо и участливо.
А ему – до августа дожить,
Осень встретить, окна вымыть к вечеру,
Чтоб виднее было, как дрожит
Синий шарик в пальцах человеческих.

 

Ирина ЕГОРОВА

КАРОЛИНО-БУГАЗ

Не Лузановка нужна нам,
Ланжерон или Люстдорф, –
Наша встреча – на вокзале,
в изголовье поездов,
И маршрут –
в который раз –
На Бугаз!
Прослушать долгие, как годы,
Гекзаметры морских речей,
Где, обращая воздух – в воду,
Струится марева ручей.
И раскаляясь, как комета,
Взмывать – и в море кувырком…
Влюбиться в гофрировку света
На скумбриистом дне морском.
Играться с пенными хвостами
Заезжих шустрых катеров,
Прибой раскатывать холстами –
И полоскать среди ветров.
Упиться запахами дыма
Возлепалаточных костров,
И поскорей укрыться дома –
До наступленья комаров.
Спастись от их ночного звона –
Окошком в клеточку. А там
Пить чай солёный – без лимона,
Зато – с лиманом пополам.
И если ты вмещаешь это –
То распластайся и держись,
Пока в тебе лавина света
Перелопачивает жизнь,
Пока переплавляет страсти –
Взахлеб дыши, беги, гляди…
Пусть глупое по-детски счастье,
Как солнце, буйствует в груди!

 

Игорь БРЕН

* * *

День соловьиной стужи
город сопит под шины:
“вылей, ушей, сотри”.
холодно.
спит мужчина.
или уже старик?

* * *
кровь на снегу дубеет.
под человечий визг
бодро бегут ступеньки.
те,
что навстречу —
вниз.
арки.
на пьедестале — взгляд, оловянный, льва.
жаркий наплыв развалин.
рядом она,
жива.
прочерк следами выжжен,
соты во мгле дрожат.
корчась съедает крыша
сотый последний шаг.
белое алым
режет
вечер на этажи.
время, пожалуй “прежде” —
мне же ещё ожить.
в день соловьиной стужи,
в ночь,
где ветрам тепло,
тело отводит душу, вновь выбирая плоть.
полый гранит заманчив — выжить, окаменев?

* * *
городу снится мальчик.
бывший.
а может — нет.

 

Феликс ЗИГЕЛЬБАУМ

КОЛЯСКА

По хрупкому, в лучиках,
Снегу
охотничьим взглядом
хожу
без “скрипок” – душе на
потеху,
с их фальшью, – “жик-жок”
и “жок-жу” –
в своей инвалидной
коляске;
без чёрных полос от
колёс
и палки не лыжной, как в
сказке –
для дыр от чудовищных
ос!
…Ловчит взгляд, пытаясь
на белом
привычно задеть силуэт –
не юной приветливой
девы,
зелёных семнадцати лет,
а бабушки: няньки,
сиделки,
спешащей к нему по
зиме. …
Такая житейская сделка
с судьбою – почти резюме!

 

Майя ДИМЕРЛИ

* * *

От матери к отцу
Качаюсь на весах
И кто из них блажен
Еще понять пытаюсь
Сидят лицом к лицу
На разных небесах
Но в матери уже
Образовалась завязь
Мать курит, морща лоб
А папиросы – дрянь
И ногтем с языка
Она табак снимает
Отец бормочет: стоп
Но достает стакан
И, пьяный, на плечах
Меня, смеясь, катает
Но с высоты упасть
Не удается нам
И это только часть
Кончается весна
А маю ни на кой
Все эти нелады
И он на все лады
Прелюдию лабает
Непойманной рукой
В библейские сады
Нас выбирает
Словно мелочь выгребает

 

Александр СЕМЫКИН (Саша Сайленс)

У КОШКИ ОТОБРАЛИ ВСЕХ КОТЯТ

У кошки отобрали всех котят…
Теперь такая грусть в её глазищах,
там искорки живой с огнём не сыщешь:
немой укор с желанием – хотя б
одним глазком увидеть малых крох,
которых и на треть не наласкала…
От жалобного мяу плачут скалы
бесчувственных высоток, стынет кровь,
струящаяся в недрах синих жил
упрятанной в меха теплоцентрали…
Но люди шли и боль не замечали,
штурмуя дряхлым лифтом этажи…
А где-то наверху кошачий бог
развязывал мешок до нитки мокрый,
и ангелов пушистых цвета охры,
мурлычущих, рассаживал у ног…

____

P.S. Орфография и пунктуация авторские.

Одесса ТворческаяОдесса ТворческаяОдесса Творческая

Литературный конкурс “Одессы творческой  был инициирован писателями Одессы. Реализован группой “Одесса творческая” в ФБ (организаторы: Светлана Патратий, Зоя Арова). Проходил с 3-го июля по 3 сентября (2 месяца). В конкурсе приняло участие 150 авторов из 6 стран. Работы проверялись 60 Экспертами.  Все работы и Эксперты были зашифрованы. Результаты оценивания размещались в электронных таблицах в интернете, где каждый участник мог увидеть свои баллы. Работы оценивались по 10-бальной системе (каждая от 2-х до 4- Экспертов)  В конкурсе было 3 номинации: Поэзия, Проза, Детское творчество. Было подано работ: Поэзия – 83, Проза-60, Детское творчество- 10.   В финал прошло  Поэзия- 35, Проза-15, Детское творчество-10. Победители: Поэзия-10, Проза-6, Детское творчество- 4. Лауреаты: Поэзия-17, Проза-6, Детское творчество-4. 

 Одесса Творческая

Владислава ИЛЬИНСКАЯ

* * *

идиоты держат идиотов за идиотов,
планомерно, вальяжно прогуливаясь по городу…
однокашик становится самым обычным ботом,
отпустив беззаботно болтаться густую бороду…
ты читаешь ленту – приходит леность, уходит лето,
и летят над твоей головой шрифтовыми стаями
восемнадцать постов на метр и все об этом:
«марафонец достигнет первым последней стадии»
выключай поскорее комп, прогуляйся к пляжу,
наблюдать, как одна за другой, наливаясь памятью –
серебристые волны плетутся в седую пряжу,
соревнуясь за место на жаркой песочной паперти.
ассорти из приезжих вовсю поглощает свет,
заедая самсой, запивая «мицным черниговским»;
на складной табуретке у пирса сидит поэт,
предлагая приезжим свою юморную книжицу…
упиваясь последним летним соленым днем,
заруби на носу, на подкорке, на веках вырежи –
этот город зациклен настолько, что лето в нем
повторится четырежды…

 

Владимир НЕМЕРЦАЛОВ


ОВИДИЮ

 

Овидий, я тоже здесь выучил скифскую речь,
и гетских детей обучаю священной латыни.
О, Боги! К чему эта редкость желаннейших встреч
в холодной и дикой, и варварской этой пустыне?
Не Цезаря воля, но злоба богов и людей
меня отделила, исторгла меня из Отчизны.
Теперь я не знаю: я римлянин? я иудей?
Я варвар, из черепа-чаши испивший на тризне?
Овидий, моя бесприютность подобна твоей:
я тоже хотел бы поверить в бумажное “Vale!”,
что свиток дойдёт, и Октавий, исполнен печали,
пошлёт на восток за тобой череду кораблей.
Тебя заберут, разрешив возвратиться назад:
галеры придут на закате под парусом алым,
и ты уплывёшь из страны снегопадов, усталым,
в твой Рим, по пути, засиявшему, как звездопад.
Но я-то останусь — я выучил скифскую речь
и гетских детей обучаю священной латыни.
Сей брошенный полис мне Римом пребудет отныне,
а эта земля — той, в которой назначено лечь.


Елена РОСОВСКАЯ

ХРУТ

…жил, ибо ты создал, умер, ибо ты призвал…
Вот первый снег пришел на остров Хрут,
И остров море поманил на берег.
В пустых домах захохотали двери,
А после упокоились к утру.
На небосводе сером и сыром
Висело солнце, словно белый камень,
И дерева костлявыми руками
Ловили обезумевших ворон.
Помилуй, Боже, грешного меня, —
Монах Игнатий принялся молиться.
Ему все чаще снились чьи-то лица,
И младший брат на линии огня.
Пришел декабрь, жесток и нелюдим,
Он стекла бил в замерзшем старом храме.
Монах Игнатий, потерявши память,
неделю никуда не выходил.
Творил молитву, после долго спал.
И снился брат — веселый и свободный,
А вместе с братом Николай угодник,
И зеркала, ведущие в астрал.
И был январь, голодный сирота,
Он в ледяной рубахе шел над морем.
Монах Игнатий с январем не спорил.
На небосводе солнечный янтарь
Висел покорно. Теплилась свеча,
Монах Игнатий спал, творил молитву,
И видел брата с веточкою мирта:
Брат улыбался и молчал — молчал.
И был февраль, юродивый слепой,
Он обнимал рукой дрожащей остров,
Как будто сам недавно принял постриг
И шел теперь монашеской тропой.
Последний снег укрыл дощатый пол,
Где схимник спал и видел сон о брате.
Брат прошептал: пойдем домой, Игнатий.
«И сон, как отзвук колокола, смолк»*

___

*Борис Пастернак

 

Дмитрий КОРОЛЁВ

АПАТИЯ

А туман все сильнее стелется – расползается
И плевать ему на дороги и на обочины.
Не целуется этой ночью, не обнимается.
В темной комнате, вместе с ликами мироточа.
И огни на прощание тусклым своим, мерцающим…
Одиночество побежало за сигаретами.
В такт собакам не спящим, сердитым и вечно лающим,
В липком мареве за дорогами, за кюветами.
Слышишь, ветер мотает нервы скрипящим тОполям?
Слышишь, голуби шебуршат чердаками – крышами?
А туман из дорог – в бездорожье, и дальше пО полю,
Все сильней и сильней, чтоб друг друга мы не услышали.
И плевать ему на дороги и на обочины,
И плевать ему ,что нам очень нужны объятия.
В темной комнате будто с окнами заколоченными.
Сигареты и одиночество. И апатия.

 

Елена РЫШКОВА

ЛЕТО ЖИЗНИ

А у лета на балконе зонт
И щека запачкана малиной,
Надувают ветры горизонт
Синим шариком на ниточке недлинной,
Зреют звёзды густо в камышах,
Отражаясь в небесах недолго,
От полуночи до утра – детский шаг,
От утра до вечера – дорога.
И аукается на дороге день
В поисках неузнанного счастья,
А оно за летом ходит тенью,
Как сиделка – тихо и участливо.
А ему – до августа дожить,
Осень встретить, окна вымыть к вечеру,
Чтоб виднее было, как дрожит
Синий шарик в пальцах человеческих.

 

Ирина ЕГОРОВА

КАРОЛИНО-БУГАЗ

Не Лузановка нужна нам,
Ланжерон или Люстдорф, –
Наша встреча – на вокзале,
в изголовье поездов,
И маршрут –
в который раз –
На Бугаз!
Прослушать долгие, как годы,
Гекзаметры морских речей,
Где, обращая воздух – в воду,
Струится марева ручей.
И раскаляясь, как комета,
Взмывать – и в море кувырком…
Влюбиться в гофрировку света
На скумбриистом дне морском.
Играться с пенными хвостами
Заезжих шустрых катеров,
Прибой раскатывать холстами –
И полоскать среди ветров.
Упиться запахами дыма
Возлепалаточных костров,
И поскорей укрыться дома –
До наступленья комаров.
Спастись от их ночного звона –
Окошком в клеточку. А там
Пить чай солёный – без лимона,
Зато – с лиманом пополам.
И если ты вмещаешь это –
То распластайся и держись,
Пока в тебе лавина света
Перелопачивает жизнь,
Пока переплавляет страсти –
Взахлеб дыши, беги, гляди…
Пусть глупое по-детски счастье,
Как солнце, буйствует в груди!

 

Игорь БРЕН

* * *

День соловьиной стужи
город сопит под шины:
“вылей, ушей, сотри”.
холодно.
спит мужчина.
или уже старик?

* * *
кровь на снегу дубеет.
под человечий визг
бодро бегут ступеньки.
те,
что навстречу —
вниз.
арки.
на пьедестале — взгляд, оловянный, льва.
жаркий наплыв развалин.
рядом она,
жива.
прочерк следами выжжен,
соты во мгле дрожат.
корчась съедает крыша
сотый последний шаг.
белое алым
режет
вечер на этажи.
время, пожалуй “прежде” —
мне же ещё ожить.
в день соловьиной стужи,
в ночь,
где ветрам тепло,
тело отводит душу, вновь выбирая плоть.
полый гранит заманчив — выжить, окаменев?

* * *
городу снится мальчик.
бывший.
а может — нет.

 

Феликс ЗИГЕЛЬБАУМ

КОЛЯСКА

По хрупкому, в лучиках,
Снегу
охотничьим взглядом
хожу
без “скрипок” – душе на
потеху,
с их фальшью, – “жик-жок”
и “жок-жу” –
в своей инвалидной
коляске;
без чёрных полос от
колёс
и палки не лыжной, как в
сказке –
для дыр от чудовищных
ос!
…Ловчит взгляд, пытаясь
на белом
привычно задеть силуэт –
не юной приветливой
девы,
зелёных семнадцати лет,
а бабушки: няньки,
сиделки,
спешащей к нему по
зиме. …
Такая житейская сделка
с судьбою – почти резюме!

 

Майя ДИМЕРЛИ

* * *

От матери к отцу
Качаюсь на весах
И кто из них блажен
Еще понять пытаюсь
Сидят лицом к лицу
На разных небесах
Но в матери уже
Образовалась завязь
Мать курит, морща лоб
А папиросы – дрянь
И ногтем с языка
Она табак снимает
Отец бормочет: стоп
Но достает стакан
И, пьяный, на плечах
Меня, смеясь, катает
Но с высоты упасть
Не удается нам
И это только часть
Кончается весна
А маю ни на кой
Все эти нелады
И он на все лады
Прелюдию лабает
Непойманной рукой
В библейские сады
Нас выбирает
Словно мелочь выгребает

 

Александр СЕМЫКИН (Саша Сайленс)

У КОШКИ ОТОБРАЛИ ВСЕХ КОТЯТ

У кошки отобрали всех котят…
Теперь такая грусть в её глазищах,
там искорки живой с огнём не сыщешь:
немой укор с желанием – хотя б
одним глазком увидеть малых крох,
которых и на треть не наласкала…
От жалобного мяу плачут скалы
бесчувственных высоток, стынет кровь,
струящаяся в недрах синих жил
упрятанной в меха теплоцентрали…
Но люди шли и боль не замечали,
штурмуя дряхлым лифтом этажи…
А где-то наверху кошачий бог
развязывал мешок до нитки мокрый,
и ангелов пушистых цвета охры,
мурлычущих, рассаживал у ног…

____

P.S. Орфография и пунктуация авторские.

Одесса ТворческаяОдесса ТворческаяОдесса Творческая