Евгения Доброва. Разновозрастный отряд

Я ходила в четвертый класс, когда при школе был создан РВО — разновозрастный отряд. Что-то вроде клуба по интересам для школьников и жителей нашего поселка. Каждый желающий мог проводить свободное время в компании. Предлагались игры, спорт, походы, фотография… Шел 1987 год.

Отряду выделили комнатку с отдельным входом — крылечко возле спортзала, — раньше, наверное, там была какая-то подсобка. Поставили стол, стулья, проектор. Такие же, как и во всех школьных классах. Разве что доски не было.

Прийти мог любой. Сказано же — разновозрастный. И я пошла. Я открыла дверь и увидела, как почему-то в полутьме, с замершим слайдом на экране, в комнате стоят люди. Посреди них на низком школьном стульчике сидел вожатый, это был молодой мужчина, в нашем поселке он появился недавно, может, и не жил тут даже, а приезжал из соседнего.

Он держал в руках несколько отпечатанных на машинке страниц и читал стихи.

Я подошла ближе и заглянула через чье-то плечо. В левом верхнем углу листка было написано: В. Сенин.

Это была его фамилия. Это его стихи! Его собственные! Стихи бывают не только в учебниках! Их можно написать!

…И вот уже исписана целая тетрадка. Но ведь не встанешь посреди двора, чтобы читать их вслух. Папа выдал мне гитару «Кремона» с заедающим колком верхней струны. Отличная была б гитара, если бы не этот колок.

Какое-то время ушло на разучивание «Во саду ли, в огороде», «Аллегро» Джулиани и гопа со смыком. Были мозоли. Потом ничего, перестали болеть.

А потом я познакомилась с Вовочкой. Он был старше года на два, он учился в техникуме и встречал меня после школы — видимо, они раньше заканчивали (или прогуливал). Мы шли ко мне домой. У нас было уже две тетрадки: моя и Вовочкина. Он тоже начал писать песни:

 

Огонь боица воды.

Вода боица огня.

Если ты слышишь,

Найди меня…

 

А я писала:

 

Призраки, стены,

Холодные вены…

 

Вовочке нравилось. Мы пели хором. Потом его забрали в армию, а меня взяли в Литинститут. Отслужив, он один раз приехал ко мне в гости в общежитие — и только… У всех была уже другая жизнь.

 

   

Я ходила в четвертый класс, когда при школе был создан РВО — разновозрастный отряд. Что-то вроде клуба по интересам для школьников и жителей нашего поселка. Каждый желающий мог проводить свободное время в компании. Предлагались игры, спорт, походы, фотография… Шел 1987 год.

Отряду выделили комнатку с отдельным входом — крылечко возле спортзала, — раньше, наверное, там была какая-то подсобка. Поставили стол, стулья, проектор. Такие же, как и во всех школьных классах. Разве что доски не было.

Прийти мог любой. Сказано же — разновозрастный. И я пошла. Я открыла дверь и увидела, как почему-то в полутьме, с замершим слайдом на экране, в комнате стоят люди. Посреди них на низком школьном стульчике сидел вожатый, это был молодой мужчина, в нашем поселке он появился недавно, может, и не жил тут даже, а приезжал из соседнего.

Он держал в руках несколько отпечатанных на машинке страниц и читал стихи.

Я подошла ближе и заглянула через чье-то плечо. В левом верхнем углу листка было написано: В. Сенин.

Это была его фамилия. Это его стихи! Его собственные! Стихи бывают не только в учебниках! Их можно написать!

…И вот уже исписана целая тетрадка. Но ведь не встанешь посреди двора, чтобы читать их вслух. Папа выдал мне гитару «Кремона» с заедающим колком верхней струны. Отличная была б гитара, если бы не этот колок.

Какое-то время ушло на разучивание «Во саду ли, в огороде», «Аллегро» Джулиани и гопа со смыком. Были мозоли. Потом ничего, перестали болеть.

А потом я познакомилась с Вовочкой. Он был старше года на два, он учился в техникуме и встречал меня после школы — видимо, они раньше заканчивали (или прогуливал). Мы шли ко мне домой. У нас было уже две тетрадки: моя и Вовочкина. Он тоже начал писать песни:

 

Огонь боица воды.

Вода боица огня.

Если ты слышишь,

Найди меня…

 

А я писала:

 

Призраки, стены,

Холодные вены…

 

Вовочке нравилось. Мы пели хором. Потом его забрали в армию, а меня взяли в Литинститут. Отслужив, он один раз приехал ко мне в гости в общежитие — и только… У всех была уже другая жизнь.