В своём стихотворчестве я условно выделяю для себя два периода: «дотанахический» и «танахический»; т. н. «дотанахический» тоже делится на две части: до и после эмиграции.
Помню, первое своё «записанное» стихотворение. Это было ровно 25 лет тому назад, в 1984 году. У меня был острый приступ одной из  профессиональных болезней геолога – радикулита. Я лежал дома и читал.  Названия книги я уже не припомню, но мне попалось стихотворение Юрия Зимина с такими словами:

 

«Когда кончается девичество
Игравших в качество наук,
Его величество – количество
Их приглашает ко двору».

 

 

И практически сразу у меня «родился» ответ:

«Проходит юность и отрочество,
И вот – девичеству… конец.
И гений знания – пророчество
Ведёт науку под венец».

Много лет я писал «в стол». Это был настолько интимный процесс, что даже родные не знали об этом. Писал редко, «спорадически», когда накатывало – чувства, эмоции. Это был своего рода «выпускной клапан» души.
Публиковаться не хотелось: не хотелось идти ни в какие редакции, ни в какие «Союзы», не хотелось иметь дело с «Горлитом», с цензорами, с рецензентами. Это было сугубо моё.
Первые публикации появились только в начале «перестройки».

ПРОХОДИТ  МИГ…

Проходит миг – как будто бы и не был,
Проходит час – едва заметен он,
Проходит день – темнеет небо,
Проходит год – из жизни вон.
Проходит жизнь – со всячинкой, простая:
С любовью, с радостью, с заботой и  трудом.
Рубеж подходит – что нас ждет потом?
Что вспомнишь ты, травою прорастая…
1985.  В поезде Минск – Ленинград. Опубликовано а 1994

НЕ ЧИТАЕТСЯ  И  НЕ ПИШЕТСЯ
(Ночное)

Не читается, и не пишется,-
На душе ни покоя, ни ясности…
И тревожное что-то слышится
В обстановке всеобщей гласности
1993 г. Санкт-Петербург. Опубликовано в 1994.

ВСЕ УЖЕ КРУГ ДРУЗЕЙ…

Все уже круг друзей, все тяжелей бокал … ,-
Мир в круг сужается, а круг стремится в точку…
И кажется, что близится финал…,
И нету сил бороться в одиночку…
1993 г. Санкт-Петербург. Опубликовано в 1994.

Независимо от тематики, все эти стихи объединены тревожным состоянием души, соответствующим событиям того времени.

ОПЫТ  АВТОЭПИТАФИИ

Особых достижений не имея,
Он прожил жизнь достойно (для еврея):
Не плакал, не просил, не унижался,
Любил, работал, и всегда сражался.
Сражался с истинным врагом и мнимым.
И нелюбимым был. И был любимым.
1993 г. Санкт-Петербург. Опубликовано в 1994.
Это стихотворение было написано в шутку 9 апреля 1993 года. А через два дня – 11.04. 1993 умер папа. К нему все, сказанное ниже, относится еще в большей мере, чем  к  автору.
В последующих изданиях я всегда предварял это стихотворение посвящением моему отцу.

Но перед этим я успел (!), успел побывать в Израиле, последний раз повидаться с родителями. Это был мой первый выезд в заграницу. И сразу в Израиль! Первый! И, конечно, появились стихи. Тогда я не предполагал, что это будет началом большого «Израильского цикла».

После этого было ещё много событий и, конечно, много стихов.
Но уход отца, а через некоторое время и мамы (пусть будет им пухом земля и наша память и благодарность) послужили написанию вот этого стихотворения:

ПОКАЯННОЕ

Сыновий не исполнен долг.
В пределах Избранной Земли,
Вдали от Взвихренной России
Лежат родители мои,
Ждут появления Мессии.
Сыновий не исполнив долг,
Я не был с ними в час кончины.
Мог иль не мог – не в этом толк,
И незачем искать причины.
Не знаю, сколько Бог  судил
Прожить мне здесь, в Земной юдоли.-
Среди родительских могил
Хотел бы лечь я Божьей Волей.
Но человеку не дано
Всему, о чем мечтает, сбыться
И мне, как им, не суждено
Среди родных могил забыться.
В пределах чуждой мне Земли,
Вдали от милой мне России
Я буду спать тревожным сном, –
Ждать искупленья от Мессии.
1994 г. Санкт-Петербург.

Боюсь, что это стихотворение было провидческим. Во всяком случае, теперь из Германии мне это видится так. В последующих стихотворениях продолжались размышления о смысле жизни, о жизни и смерти, о своём назначении…

ОСОЗНАНИЕ

Немного отпустила нам Природа.
Но понимаем это мы тогда,
Когда нам в жизни остаются годы.
Увы, – всего лишь годы, – не Года.
1995 г. Санкт-Петербург.

ВОПРОСЫ
Э. А. Левкову – посмертно

Мы приходим в Мир поодиночке.
И поодиночке покидаем Мир.
Кто мы в нем, – лишь камешки, листочки,
Жители пещер, шатров, квартир?
Или Духи, – Божьим Провиденьем
В плоть облечены и спущены с Небес?
Чтобы промелькнуть здесь, как виденье?
В наказанье мы?  Иль в поощренье?
И за что? И по чьему веленью?
Кто ведет нас – Ангел? Или Бес?
Кто вдыхает в нас Живую Душу?
Как она уносится назад?
Спрашиваю, – а ответа трушу…
Что там за чертою – Рай иль Ад?
Нет конца вопросам… Нет ответов.
И, возможно, счастлив человек
Тем, что от зимы до лета,
От осенней слякотной поры
И до предвесеннего рассвета
Задает вопросы – без ответов,
И проходит отведенный век…
1995 г. Санкт-Петербург. 

В то время я завершал  докторскую диссертацию. Впереди была масса планов и событий. И первое среди них – я, наконец, стал «выездным»: за следующие несколько лет в составе и во главе геологических делегаций выезжал в Германию (где к этому времени уже были наши дети и внуки), в Польшу, в Финляндию и в другие, ранее закрытые для меня страны.

ПОД  ГЕРМАНСКИМИ  ДРЕВНИМИ  ЛИПАМИ
Под германскими древними липами
Предвечерней прекрасной порой
Очень разных племен представители, –
Обмывали мы Вечный Покой.
Очень розны мечты и желания,
Очень странен сей странный синклит.
А душа под моим одеянием
Неизбывно и горько болит.
Кто ответит мне: где и когда еще
Повстречаю я этих людей?
Может быть, на заброшенном кладбище,
Если Бог так решит – Чудодей?
1995 г. Клейнмахнов (Потсдам). ФРГ

Это  стихотворение, к сожалению, тоже оказалось провидческим, – многих из этих людей я уже никогда не увижу. Оно посвящается Гюнтеру Швабу, Эрику Левкову и другим коллегам…

А дома «шатается» под ногами земля. И душа ощущает это. Постепенно становится ясно, что геологическая наука не нужна нынешним правителям России, что кроме нефти и газа никого ничто не интересует. Да и хочется успеть посмотреть, как растут наши внуки и внучки. Надо ехать. Решение далось нелегко, и первые годы иммиграции также были сопряжены с известными трудностями.

СМЕТАЕТ ЖИЗНЬ ОСЕННЮЮ ЛИСТВУ

Сметает ветер старую листву,
Листочки жмет к  обочинам дороги.
Они лежат – ничтожны и убоги.
Им не вернуться в отшумевшую весну.
Сметает жизнь потерянных людей.
Их суетливы жесты и повадки.
Бегут они по свету без оглядки.
Им не вернуть давно ушедших дней.
Летит по свету “fluchtlingkontingent”,
Как листья к тумбам, к странам прилипая.
Что ждёт его на свете, он не знает:
Живёт моментом, да и жив момент.
Сметает жизнь осеннюю листву.
Осенний день неярко догорает.
Что ждёт на этом Свете нас, – кто знает?
И кто ответит Сердцу и Уму?
1996 г. Оберхаузен. ФРГ

ОСЕНЬ ОПАВШЕЙ ЛИСТВОЮ ШУРШИТ

Осень опавшей листвою шуршит:
День пролетает, – год пролетит.
Дальше Природа ведет хоровод:
Век у листвы недалек и недолог, –
Кончилась Жизнь – опускается Полог,-
Будет листва только в будущий год.
Осень опавшей листвою шуршит.
Лист, оторвавшись от Дерева Жизни,
Мечется в поисках Новой Отчизны.
Но, не найдя, на панели лежит.
День пролетает, ночь пролетает,
Год пролетает, – Жизнь пролетит.
1996 г. Оберхаузен. ФРГ.

Впрочем, горечи не было. Было осознание реалий новой жизни. И опять душа реагировала.

Я САМ СЕБЕ ВЫБРАЛ

Я сам себе выбрал Судьбу и Дорогу,
И Женщину выбрал, с которой идти.
Чего же роптать мне на Господа Бога
За то, что он не дал иного Пути?
Я сам себе выбрал сандали, хламиду,
Поклажу и посох, с которым брести.
И сам виноват, что тоску и обиду
Несу я на избранном мною пути.
Я сам себе выбрал и компас, и карту.
И реку, и челн, на котором плыву.
Я всё в этой жизни поставил на карту.
И сам виноват, что так трудно живу.
Я сам себе выбрал Судьбу и Дорогу,
И крест, и вериги, что нынче ношу.
И лично себе у Великого Бога
Сегодня, как встарь, ничего не прошу.
                                             1996 г. Дуйсбург. ФРГ.

Но время от времени приходили и иные, совсем иные мысли.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ, ЧТО СО  МНОЙ  СЛУЧИЛОСЬ?

Что случилось, что со мной случилось:
Я в Германии, – как это объяснить?
Я в Германии, – прости, так получилось.
Я в Германии, – и некого винить.
Я в Германии – стихи читаю:
Там про Гетто, там про Холокост.
Что случилось? Я не понимаю…
И из прошлого протягиваю мост.
Как посмел приехать в эту землю?
Как сумел приехать? Как живу?
Задаю вопрос, – ответу внемлю…
Нет покоя ни во сне, ни наяву.
Что случилось, что со мной случилось?
Так, ведь, не должно случиться, нет!
Кто мне объяснит, – проявит милость?
Кто ответит мне?! Ответа нет…
                               1996 – 1997 г.г. Дуйсбург. ФРГ

ДОЛИНА  РЕЙНА

После поездки с женой по маршруту
Дюссельдорф – Висбаден и обратно

Долина Рейна – чудные края,
Долина Рейна – древние преданья,
Долина Рейна – боль воспоминанья
О тех местах, где не был я…
Долина Рейна – “Deutsche Ecke”, –
Кровь хлещет здесь в зеленых берегах…
Но вот прошли погромы, горе, страх,
И снова в жизнь врастают человеки.
Долина Рейна – “песен перезвон“,
Здесь тихо так, уютно, лорелейно.
Как позабыть все это, Генрих Гейне?
Как пережить все это, Мендельсон?
Долина Рейна – тихие сады,
Долина Рейна – непрерывный город… .
И вдруг объемлет душу страх и холод:
Зачем мы здесь с тобою – я  и  ты ?
               1997 г. Долина Рейна: Висбаден – Дюссельдорф. ФРГ. Не публиковалось.

Тем временем, закончились языковые курсы, стало немного легче.
И мы с женой решили съездить в Израиль.
Это было моё второе посещение Земли Обетованной. Родителей уже не было в живых.
Но оставались другие родственники. Оставался брат с его женой. Оставались друзья.
Это была непростая поездка. Да разве бывают простые, когда кругом могилы.

ИЗРАИЛЬ

Как в Капле – Океан, как в Человеке – Бог,
Так и в Тебе – все чудеса Природы
Слились в поток, струящийся сквозь Годы.
Здесь колыбель религий и народов,
И чудо из чудес – Святой Чертог.
Песок пустынь, Бахайские сады
И ласковое море Ашкелона,
И скалы дикие Мецады и Хермона,
И Море Мертвое, где не утонешь ты.
О, маленькая, чудная страна!
Здесь странно все: и нравы, и порядки,
Любовь и ненависть здесь дарят без оглядки,
Здесь Хлеб и Солнце, Слезы и Война.
Здесь Юный Запад и Седой Восток.
Востока  больше, но Восток и ближе.
Куда идешь ты? Ну, скажи, скажи же!
Ответа нет, – лишь катится Поток.
Поток людей, событий и веков,
Поток святых идей и заблуждений,
Надежд, проклятий и сомнений…
Ну, что поделаешь, – Израиль таков.
В короне царств, религий и судеб
Пусть Бог хранит тебя от глада и от мора.
Пусть жители твои не знают слез и горя.
Пусть будет у тебя и  Мир, и Хлеб.
Как в Капле – Океан, как в Человеке – Бог,
Так и в Тебе – все чудеса Природы
Слились в поток, стремящийся сквозь годы.
И пусть ТЕБЕ  поможет БОГ!
               1997-1998 г.г. Беер-Шева, Израиль – Дуйсбург, ФРГ.

Впрочем, впечатления – впечатлениями, а размышления – размышлениями.

СЕБЕ
      (ко дню рождения)

Чем сладостней вино, тем тяжелей фиал.
Уже дрожит рука, расплескивая влагу.
И предваряя обозначенный финал,
Ложатся строчки на бумагу.
Чем сладостней вино, – тем тяжелей фиал.
Чем горше грех, – тем истовей молитва.
Чем враг сильней, – тем жарче битва.
Чем легче жизнь, – тем тяжелей финал.
Чем женщина желанней и милей,
Тем путь к взаимности длиннее.
И чем труднее обладанье ею,
Тем больше тянемся мы к ней.
Чем сладостней вино, – тем тяжелей фиал.
Чем жизнь короче, – тем труднее.
Еще не понял ты, что в ней важнее,
Глядишь, –  уж близится финал.
Да, тороплив твой шаг и краток жизни путь,
Которым ты спешишь к известному финалу.
Так вспомни про любовь, борьбу, и не забудь
Бестрепетной рукой притронуться к фиалу.
                                            1997 – 1998 г.г. Дуйсбург. ФРГ

Я  УХОЖУ

Я ухожу, но память все хранит
Твои могилы строгие, Беер-Шева,
Лежащие под жарким ветром из Негева,
Одетые то в мрамор, то в гранит.
Всплывает день, когда в последний раз,
Я видел матери протянутые руки
И слышал стон отца, когда сквозь муки
Он видел и не видел нас.
Всплывает горький день, когда
По горькому еврейскому обряду
Моих родителей там положили рядом.
Но не был с ними я тогда…
Я ухожу. Родители мои
Остались там, под солнцем Израиля
Лежат они. На их могиле
Мерцают поминальные огни…
                                 1998. Дуйсбург. ФРГ.

ПАРКА

Парка – судьба у древних греков.
В аллее краковского парка,
В погожий, солнечный денек
Моя мне повстречалась “парка”.
То был старик – ухожен, одинок.
Он говорил по-русски, торопился.
Был возбужден, почти кричал,
Что много лет тому, – когда женился,
Он с радостью Отчизну покидал.
Но сорок лет прошло. И вот в аллее
Сидит старик – ухожен, одинок.
Он здесь имеет все. Но сожалеет,
Что здесь он, что от Родины далек.
Он воздухом чужим и дышит, и не дышит.
К чужим порядкам он привык, и не привык.
Он ловит слово русское, он слышит
Родимый, с детства памятный язык.
Скажи, старик, что сбудется со мною?
Старик молчит, уставившись в песок…
Старик молчит, поникнув головою.
Лишь жилка рвёт пергаментный висок.
В аллее краковского парка
В погожий, солнечный денек
Моя мне повстречалась “парка”,-
То был старик, – ухожен, одинок.
                                1998 г. Дуйсбург. ФРГ.

Я всю жизнь интересовался историей – собирал и читал книги по истории, мемуары… Конечно, в объёмах имевшегося свободного времени. На геофак поступил потому, что на истфак в 1953 году людям с моей «группой крови» поступать «не рекомендовалось», а геология – это тоже история – но история земли.
С переездом в Германию времени стало неизмеримо больше. А книги стали гораздо доступнее. Я с жаром набросился на книги по истории своего народа. И начал, конечно, с Иосифа Флавия. Постепенно передо мной открылся замечательный мир – мир древности. И, конечно, мир Библии. Но вначале, всё-таки, был Иосиф Флавий.
Я знаю, что еврейская традиция достаточно сложно относится к этому человеку. Но я влюбился в него – в мудреца, в патриота, в остроумного собеседника, в конце концов.
Постепенно, вчитываясь в книги Иосифа Флавия, я входил в мир моих древних предков, я начинал различать их взгляды и позиции, их приязни неприязни, понимать мотивы их поступков, я начинал вживаться в их образы.

Я  В  ДИАЛОГЕ

Я в диалоге с духами людей,
Давно покинувших юдоль  земную.
Я помню их, по ним тоскую.
Мне не забыть прошедших дней.
Я в диалоге с прошлым бытием,
Давно прошедшим и уже ушедшим,
С работой, с бытом сумасшедшим,-
Всем тем, что жизнью мы зовем.
Я в диалоге с другом и врагом,
Уже лежащими в могилах.
Я в диалоге, я забыть не в силах, –
Они вокруг меня, они кругом.
Я в диалоге с прошлым. Я всего
Лишь в этом бесконечном диалоге.
Уж много сказано, но не избыть тревоги,
Что не успею завершить его.
                                    1998 г. Дуйсбург. ФРГ.

ДОЛИНА (УЩЕЛЬЕ) ОБЩИН

Я брожу по этому ущелью
И не знаю – вечность или час.
Никого, лишь надписи и щели
Страшной тенью окружают нас.
Вот местечко, где родилась мама,
Вот местечко –  родина отца.
Нет местечек, – только кровь и ямы.
Ужас без начала и конца.
Я бреду по этому ущелью.
Скорбный путь. И нет ему конца.
Шесть миллионов в этой страшной щели.
И  Бетон. И не укрыть лица.
                                        1999 г. Дуйсбург

Библия всё сильнее входила в мою душу. Первоначально это был интерес, в основном, к истории моего народа, к его культуре, его обычаям. По мере внедрения во всё это появилась потребность рассказать об этом людям. Так появилось несколько циклов лекций: «Краткие истории из еврейской истории», «Библейская поэзия», «Женщины Танаха», «Иудейские праздники», «Еврейская мудрость» «Загадки библейской истории», «евреи в России и Российской империи», «Краткие очерки истории сионизма»…
Подготовка к лекциям заставляла входить в мир библейских героев. И вдруг случилось чудо: мои герои сами стали «посещать» меня – сами стали рассказывать о своём времени и о себе. Так появился ряд монологов «библейских героев», «библейских пророков», «героинь Танаха».
Замечательный немецкий славист, бывший директор Института славистики Кёльнского университета, профессор Вольфганг Казак, человек глубоко верующий, ознакомившись с первыми «монологами» моих героев, сказал: «Это Ваш путь к Богу».
Я не знаю. До сих пор не знаю. Знаю только, что с некоторых пор околобиблейская тематика стала составной, может быть, даже главной частью моего стихотворчества (см.  сайты «Заметок по еврейской истории» http://berkovich-zametki.com/Zheitk0.php и «Поэтическая Библия» http://www.poetry-bible.ru/news.php , а также Интернет-антологию поэтического перевода «Созвучие» http://www.vcisch.narod.ru/ ).
Когда-то замечательная и, к сожалению, уже ушедшая от нас поэтесса Ольга Юрьевна Бешенковская написала: «Давид Иосифович Гарбар читает русскую Библию глазами страдающей еврейской души».

«НУ, А ПОКА…»

Я расплескать боюсь любви вино,
Хотя оно на  донышке  бокала.
Но до тех пор, пока не перестала
Струиться жизнь, – мне дорого оно.

Я дружбы расплескать боюсь вино.
Его все меньше и оно все гуще…
И потому все пуще я и пуще
Дрожу над ним – мне дорого оно.

Я смерти не боюсь. Пока…
Возможно, потому, что жизнь не перестала
Меня одаривать: из этих двух бокалов
Я пью. И этим жив. И пьян. Пока…

Я смерти не боюсь. Пока…
Боюсь разбитого бокала…
Боюсь прокисшего вина…
Боюсь, чтобы судьба устала
Мне наливать… Ну, а пока…
                           Дуйсбург. 9. 07. 2003г.

Но главными оставались, конечно, околотанахические стихи. Появилась целая «Поэма Исхода» – «Моя пасхальная Агада» (поэма публиковалась и на названных сайтах, и в русской и русскоязычной периодике Германии и Израиля).
А душа всякий раз возвращается к известной теме Холокоста.

МОЛИТВА
«Когда грохочут пушки,
музы молчат»

Грохочут пушки! Не могу молчать!
Кричу от ужаса и боли:
Доколе, Г-споди! Доколе!
Отверзни уст Твоих печать!

Доколе на детей – детей Твоих
Враг будет сыпать бомбы и проклятья!
Скажи, доколе нашим братьям
К Тебе взывать? Иль Ты не слышишь их?!

О, Г-споди, в сей трудный час,
Когда враги кругом и призрачны надежды,
Неужто отвернёшься, смежишь вежды?
Неужто не увидишь нас?!

Ты посмотри, страна в огне, в дыму:
В погибельном огне и города, и веси!
Мой Б-г, взгляни из Поднебесья
И помоги народу Своему!

Тобой народу моему Судьба
Дарована. Ты начертал нам Путь.
Так помоги не дрогнуть, не свернуть,
И поддержи, коль этот Путь – Борьба!

Грохочут пушки! Смерть! Кругом враги!
Кричу от ужаса и боли:
Доколе, Г-споди! Доколе!
Народ Твой гибнет! Помоги!

Дуйсбург, 2-3.08.2006 г.
(8-9 ава* 5766 г.;
22-23 день «Второй ливанской войны»)

*
День 9 Ава – самый печальный день в еврейской истории:
В этот день вавилоняне разрушили Первый Храм (586 г. до н. э.).
В этот день римляне сожгли Второй Храм (70 г. н. э.).
В этот день в 1290 г. евреи Англии были изгнаны из страны.
В этот день 9 ава 1492 г.произошла великая катастрофа средневекового еврейства – изгнание  евреев из Испании.
В период Катастрофы (Холокоста) в этот день фашисты устраивали массовые убийства евреев.
По традиции в ЭТОТ  ДЕНЬ евреи читают «Книгу Эйха» («Плач Ирмеягу» – «Плач Иеремии»).
Но по той же традиции в ЭТОТ  ДЕНЬ должен родиться  МАШИАХ..

Ну, и конечно, воспоминания, размышления… о возрасте, о прошлом, о друзьях, о жизни и …

«СТАРИК ПОЁТ О «БЕРЕГЕ ИНОМ»…

Старик поёт о «береге ином»:
Слова воспоминанья навевают.
О «мелях», «перекатах» забывая…
Поёт о «береге ином», о нём, о нём…

Старик поёт о «береге ином»:
Заезжены слова, мелодия устала…
О, Господи, смотри, что с нами стало!
Тот берег не найти и днём с огнём.

Старик поёт о «береге ином»:
Перебирает в мыслях имена и даты
О, память, – ну куда ты, ну куда ты!
И что тот берег, что нам в нём?!

Старик поёт о «береге ином»…
                              Дуйсбург. 29.09 – 3.10.2009 г.

 

8 Responses to “ДАВИД ГАРБАР ● СТРАНСТВИЯ ДУШИ ● cтихи с комментариями”

1. Борис Кушнер says:

   January 1, 2010 at 5:23 pm

   С волнением читаю лирические стихи Давида Иосифовича Гарбара. В них мудрость человека, прошедшего многие трудные дороги, и трепет души, чуткой, отзывающейся на шелест осенней листвы и на человеческую боль. Размышления между стихами – больше, чем комментарии – они создают совершенно особенную интонацию цикла.
   ” Все уже круг друзей, все тяжелей бокал ” ! Kак горько, и как точно…
   Всё тяжелее становится поминальный бокал…

   Спасибо, дорогой Давид Иосифович…

   Reply
2. Марк Азов says:

   January 2, 2010 at 5:55 pm

   Я сам себе выбрал Судьбу и Дорогу,
   И Женщину выбрал, с которой идти.
   Чего же роптать мне на Господа Бога
   За то, что он не дал иного Пути? – он дал дорогу, которую одолеет идущий. Мудрые и трогательные стихи Давида Иосифовича говорят о том, что душа животворящая попала по назначению.

   Reply
3. Nataly.Ru says:

   February 8, 2012 at 2:55 pm

   Первый раз прочитала ваши стихи и поняла, что они относятся к тому виду поэзии, которая не загружает филологией, но обогащает интеллектом и реализмом жизненного опыта. Сделать сложное доступным- цель таланта.Спасибо и успехов! Наталья Рувинская.

   Reply
4. Давид Гарбар says:

   February 8, 2012 at 4:34 pm

   Уважаемая Наталья Рувинская (извините, не знаю Вашего отчества). Спасибо за добрый отклик.
   Вы правы, настоящие стихи не требуют ни вычурности, ни особой сложности. Часто этим прикрывается внутренняя пустота.
   Зато они требуют искренности и эмоциональности. Лучшим примером такого рода литературы являются Библейские тексты.

   Reply
5. Nataly.Ru says:

   March 10, 2012 at 5:38 am

   Здравствуйте,Давид Иосифович,рада была увидеть ваш ответ,( по отчеству меня называть вам ещё рано).Чтение Библии в православной религии считается особым действием, очищающим и помогающим освободиться от греховных уз.К сожалению,читаю не часто, а надо бы!

   Reply
6. Nataly.Ru says:

   April 2, 2012 at 12:50 pm

   Здравствуйте,Давид Иосифович, моего папу зовут Юрий,история русского народа и еврейского очень похожи, просто евреи начали страдать раньше.

   Reply
7. Давид Гарбар says:

   April 2, 2012 at 1:42 pm

   Здравствуйте, милая Наталья Юрьевна! Редакция любезно переслала Ваш постинг. Спасибо.
   Я достаточно долго прожил в России, чтобы полюбить и страну, и народ, и его историю. И, как видите, пишу на русском.
   Любой народ заслуживает и уважения, и понимания его истории.
   И я рад тому, что Вы это понимаете.
   Желаю Вам и Вашим родителям здоровья и успехов.

   Reply
8. Давид Гарбар says:

   December 21, 2015 at 8:02 am

   Случайно, в Googl-е “набрёл” на свою давнюю публикацию и обратил внимание на то, что ответил на комментарии Natali.ru, а вот на комментарии дорогих Марка Азова и Бориса Кушнера не ответил (вероятно, по неопытности?).
   Марка Яковлевича Азова уже нет на этом свете (пусть ему будет земля пухом и наша память). Но доброта этого гениального человека жива. Я ему бесконечно благодарен.
   А Борис Абрамович Кушнер, слава Б-гу, жив, и я хочу отметить, что его способность проникать в самую глубину сказанного восхищает.
   Я безмерно благодарен его оценке. Такие слова дорогого стоят. Спасибо. И дай Вам Б-г здоровья и счастья.

   Reply