RSS RSS

Евгений ДЕМЕНОК. Василиск Гнедов. Встреча в Одессе

«Слов она не имела и вся состояла только из одного жеста руки, поднимаемой перед волосами, и резко опускаемой вниз, а затем вправо вбок. Этот жест, нечто вроде крюка, и был всею поэмой»

(Владимир Пяст о «Поэме конца» Василиска Гнедова).

 

Первое «заумное» стихотворение я прочёл в семнадцать лет. Конечно, это был «Дыр бул щыл» Кручёных. Он произвёл на меня ошеломляющее впечатление. Это была любовь с первого взгляда, которая длится до сих пор.

Спустя некоторое время я попытался сочинить что-то подобное. Очевидно, нужно было идти дальше. Быть радикальнее. Не просто играть словами и придумывать новые. Нужно было вовсе отказаться от слов.

И я сочинил поэму без слов, назвав её «Поэмой о скрытом смысле» – Руми всегда был моим кумиром. Сделал самодельную книжечку из десяти пустых страниц, написав только предисловие и сочинив эпиграф, который казался мне верхом оригинальности: «Пустыми листьями поэмы изойду…».

Я показал эту книжечку нескольким своим друзьям. Реакция была разной – от одобрения до непонимания. Тогда я решил её издать. Вдруг одобрительных отзывов будет больше.

К счастью, в начале 1990-х сделать это было непросто, поэтому она осталась только в рукописи. Потому что спустя несколько лет я узнал о Василиске Гнедове, а вскоре ко мне в руки попала копия его книги «Смерть искусству», вышедшей в 1996 году в Москве. Стихи были восхитительными – чувствовалось, что его «новояз» идёт из самой глубины, из нутра. Конечно, я прочёл «Поэму конца» – и понял, что опоздал как минимум на восемьдесят лет. 

С тех пор я начал собирать информацию об одном из Председателей земного шара, поэте-эгофутуристе, друге Велимира Хлебникова и Василия Каменского, а впоследствии – убеждённого коммуниста, чью веру в партию и в идеалы коммунизма не смогли поколебать даже пять лет, проведённых в ссылке в Казахстане. Информацию и стихи – найти их было непросто.

Одной из нечаянных удач в этих поисках стал недавний визит в Херсон. Организатор фестиваля «Terra Futura», Елена Афанасьева, познакомила меня с одним из самых известных херсонских краеведов, Владимиром Идаятовым. Владимир Аршидинович не только показал мне дом на улице Ушакова, 64, где жил Василиск Гнедов со своей второй женой, Марией Соболевской, но и рассказал о своих беседах с соседями Гнедова.

дом на улице Ушакова, 64, где жил Василиск Гнедов со своей второй женой, Марией Соболевской

Соседи рассказали множество мелочей – о том, например, что у поэта был алюминиевый бидончик, с которым он часто отправлялся за молоком в ближайший магазин, расположенный за несколько кварталов. Был Гнедов высокого роста, ходил с прямой спиной, годы ссылки не сломили его. В соседнем парадном жила медсестра, которая как-то попросила его прочесть свои стихи. Гнедов прочёл, и, заметив её недоумённый взгляд, сказал: «Ну что с вас взять, детей рабочих и крестьян». Другой сосед, на этот раз по лестничной площадке, долго просил показать ему собрание сочинений: «Вы же знаменитый поэт, где же ваши труды?». Это особенно смешно тем, кто читал «Поэму конца».

Незадолго до смерти Гнедова пригласили выступить перед студентами. Очевидцы рассказывали, что его зычный громоподобный голос запомнили на всю жизнь.

Владимир Идаятов рассказал и о том, что когда первую, гражданскую жену Гнедова, Ольгу Владимировну Пилацкую, которая была членом ЦК КП(б)У, заместителем председателя Госплана УССР, членом ЦИК СССР и знала Ленина задолго до революции, в 1937 году расстреляли, Гнедов попал в ссылку – как муж участницы «контрреволюционной террористической организации». При этом он не разочаровался ни в партии, ни в коммунистической идее. Вернувшись из лагерей, он добился того, чтобы их брак признали официальным – задним числом. Это случилось только в 1957 году.

Вторая жена Василиска Гнедова умерла в результате бытовой травмы – оступилась, выйдя на балкон, и скончалась от внутреннего кровоизлияния, вызванного ушибами. Сам Гнедов, который очень её любил, умер спустя полгода – сидя за письменным столом, за которым сочинял стихи, он заснул, опустив голову на тетрадь, и его продуло сквозняком из открытой балконной двери. От простуды он так и не оправился.

Я вернулся в Одессу переполненный впечатлениями. А буквально через несколько дней мне написала Виктория Мусийко, сотрудница Херсонского литературного музея. Виктория работает с архивом Гнедова, частично попавшим в музей. Каково же было моё изумление, когда она сказала мне, что с Гнедовым встречался в Одессе Евгений Михайлович Голубовский.

Хотя, пожалуй, я удивлялся напрасно – наверное, нет такого русскоязычного литератора, с которым Евгений Михайлович не встречался бы и не взял у него интервью.

Конечно же, я сразу помчался к Евгению Михайловичу.

Вот что он мне рассказал:

«С 1965 по 1973 годы я работал в “Комсомольской искре”. Кажется, году в 70-м или 71-м я узнал о том, что в санатории имени Чкалова отдыхает Василиск Гнедов. Я знал о нём как о поэте и плохо понимал, почему он отдыхает именно в санатории Чкалова, но взял с собой Сергея Калмыкова в качестве фотографа, и мы поехали туда. Встретил он нас не в палате, а в садике, на скамейке. Ходил он с деревянной суковатой палкой. Высокий, здоровый, как говорят в Украине, “кремезный” мужчина. Я начал расспрашивать его о самом начале, первых годах его творчества.

Василиск Гнедов

– Ну что начало, – говорит он. – Это приблизительно 1905-1906 год, я начал писать стихи. Вначале писал стихи традиционные, но они мне самому были скучны, а в это время появились авангардная живопись и поэзия, я познакомился с очень многими. Кульбин произвёл на меня огромное впечатление тем, что был хорошим врачом и одновременно мощным организатором. Тогда я начал писать короткие стихи в две-четыре строчки и даже издал пару книжечек.

Позже ему в голову пришла идея делать в поэзии то, что делал Малевич в живописи. Такой Чёрный квадрат – пустые страницы. И вот это произвело наибольшее впечатление, этим он прославился. Он выходил на сцену, становился и молчал. Зал хлопал, аплодировал, вставал, а он молчал, поворачивался и уходил. Это было его коронным номером. Иногда он читал стихи, но это производило куда меньшее впечатление.

Василиск Гнедов

Хлебников сделал его одним из Председателей земного шара. И самое смешное, что он уговаривал меня – давайте я Вам передам корону Председателя земного шара, мне некому её передать. Мы договорились – если я опубликую его стихотворение, он мне её передаст.

Гнедов участвовал в Первой мировой, вернулся после войны в Киев и женился на большевичке, которая стала одним из лидеров какого-то экономического органа в Украине, по-моему, Госплана. И он погас – он уже был, по сути, на вторых ролях, он уже был у неё в помощниках. Он лучше, чем она, писал, он вёл у неё какие-то протоколы, даже пару её книг написал он, хотя они вышли под её фамилией. И всё у них блестяще продолжалось, пока в 1930-е годы её не посадили. А его, как мужа врага народа, сослали – к тому моменту её уже расстреляли, но он об этом не знал. Он пробыл в ссылке (сказал мне, что в Сибири) до смерти усатого. [1]

Где-то в 1954 году ему удалось вырваться оттуда и приехать в Киев, но ни на какие посты его никто уже не брал, жены не было в живых, но тем не менее квартиру ему дали, жил он то в Херсоне, то в Киеве, ему давали обкомовские путёвки в санатории, и он продолжил писать стихи. По сути, начал заново. И вот он начал писать стихи плана Лебедева-Кумача. “Наши красные знамёна впереди планеты всей…”. Он прислал мне три-четыре стихотворения, совершенно «советских», не имевших уже ничего общего с его футуристическими вещами. Я их, конечно, не опубликовал. И вот на этом наш с ним контакт оказался прерванным.

У меня есть и его стихи, и фотографии.

Василиск Гнедов

Интересно, что отношение его к своим бывшим соратникам по поэтическому цеху было ко времени нашей встречи уже очень просоветским. Вот Маяковский – это да, а все остальные – это не наше. Я понимал, что человек уже научен своим горьким опытом, говорил то, что можно было говорить. Ни о Бурлюке, ни о Кручёных, ни о ком он не хотел рассказывать. Только о Маяковском. И сказал, что его нынешние стихи – стремление подражать Маяковскому».

 

Евгений Михайлович нашёл в своём архиве и письмо Гнедова, и присланное им стихотворение, и сделанные во время встречи фотографии. Вот это письмо (на конверте указан киевский адрес Гнедова: Киев-87, бульвар Ленина, 31, кв. 6»:

 

письмо Гнедова к Голубовскому

 

письмо Гнедова к ГолубовскомуМилый Е. Голубовский!

Ваше письмо меня нашло в Херсоне, но числа 20-го марта, выезжаю в Киев (там я прописан – постоянное место жительства). С удовольствием Вам бы помог, но я сам не имею ни одной из своих книжек (так сложились обстоятельства). Книги мои можете найти в Ленинской библиотеке в Москве, Щедрина в Ленинграде, в музее Маяковского. Почти полная библиография имеется в издании Книжной Палаты – сборник о литературе, изданной до 1917 года.

Воспоминания я пишу, но они не закончены. Микроскопическая доля их напечатана в книге «Товарищ Ольга» (издательство «Московский рабочий» – 1969 г.) (сейчас продаётся в Москве – в Одессе была в незначительном количестве).

Я бы Вам её прислал, но к сожалению у меня остался один экземпляр (я выписал из Москвы «Книга-почтой» и уже всё раздал).

К столетнему Ленинскому юбилею я написал несколько стихотворений. Одно из них Вам посылаю. В Ревкоме городского района Москвы я встречал и знаком с первыми настоящими комсомольцами, такими например, как Ася Залкинд.

С уважением В. Гнедов

На отдельном листе – стихотворение Гнедова:

 

У каждой республики – свой план юбилея – письмо Гнедова к Голубовскому

Костюмы свои – и разные танцы,

И песни другие по башням релейным.

На счастье ж – у всех одинаковы шансы.

     Куда ни посмотришь – улыбаются дети

И пестует в яслях их дедушка Ленин!

Он самый любимый из дедов на свете

Источник и радости, и от бед исцелений!

      Пионер надевает Ленинский галстук –

И кажется нам Володей Ульяновым,

С головой уходя в гущу галактик,

Учася отлично по заданиям плановым.

       Комсомольцы первые помощники партии –

Строят республики и Советский Союз –

Они непрерывный резерв Ленинской гвардии,

И с честью несут комсомольский груз.

       Коммунисты республик – авангарды рабочие,

Авангарды трудящихся нашей страны.

Коммунизма основы – по-ленински прочные

Будущие столетья в них воплощены.

Василиск Гнедов. Член КПСС, бывший командир отряда у Никитских ворот в октябре 1917 года в Москве, во время вооружённого восстания и нач. военного штаба Ревкома городского р-на

 

Конечно, эти стихи разительно отличаются от ранних стихотворений Гнедова.

Сравните сами:


Уверхаю лёто на муравой,
Крыло уверхаю по зеленке.
Сторожую Лёто-дом горавый…
Дерзо под рукой каленки…
Лёто-дом сторожкий, часый —
Круговид — не сной глаз —
Пеленит пеленко газой,
Цветой соной Летка нас…
Уверхаю лёто! Крыло уверхаю!..

Или с этим:

Посолнцезеленуоленьтоскло
Перепелусатошершавит
Осияннососипоносит
Красносерпопроткнувшему жаба
Кудролещеберезевеньиспой
Переспойулетилосолнцем
Нассчитаютдураками
Амыдуракилучшеумных

И, тем не менее, любая информация о Василиске Гнедове для ценителей и исследователей украинского и русского авангарда крайне важна, а неопубликованные стихотворения – на вес золота.

И я рад сегодня, спустя почти пятьдесят лет, опубликовать такое стихотворение.

 


[1] Василиск Гнедов был арестован 8 января 1938 года и осуждён на 5 лет административной ссылки. Д.Е.Горбачев вспоминает, что Гнедов рассказывал ему о Киргизии, о том, что выучил там киргизский язык и даже писал стихи по-киргизски. По информации исследователя творчества Гнедова, Ильи Кукуя, в апреле 1943 года Гнедов прошел переосвидетельствование в Сары-Суйском военном комиссариате (это на границе Казахстана и Киргизии) и был признан годным к физическому труду. С 1943 до 1957 года он работал инженером в провинции (Таджикистан, Дагестан, Углич); весной 1957 года он переезжает в Киев, где в 1960-м году получил квартиру.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Евгений Деменок

родился в Одессе в 1969 году. Увлечения: живопись, философия и литература. Пишет прозу, статьи о живописи и культуре, короткие фразы - шутливые и философские. Член Южнорусского Союза писателей, Национального Союза журналистов Украины, Союза европейских журналистов Украины, Союза русскоязычных писателей Чешской республики. Автор многочисленных публикаций в газетах и журналах Украины, России, Израиля, США, Чехии, Греции. Один из создателей литературной студии «Зелёная лампа» и философского клуба «Философский пароход» при Всемирном клубе одесситов. Автор книг «Ловец слов», «Новое о Бурлюках», «Занимательно об увлекательном», соавтор книг «3 + 3», «Легенда о чёрном антикваре и другие рассказы не только для детей», «Пять». Лауреат муниципальной премии имени Паустовского за книгу «Новое о Бурлюках» (2014) и премии Корнея Чуковского за рассказ «Легенда о чёрном антикваре» (2013). Один из организаторов «Форума одесской интеллигенции». Член Президентского совета Всемирного клуба одесситов. По инициативе и за счёт Евгения в Одессе установлены мемориальные доски Юрию Олеше, Кириаку Костанди, Михаилу Врубелю.

2 Responses to “Евгений ДЕМЕНОК. Василиск Гнедов. Встреча в Одессе”

  1. avatar Витушок says:

    Дорогой и весьма уважаемый Евгений!

    Только потому, что я Вас знаю (а Вы меня – нет!) и очень уважаю нечасто сочетающиеся в Вас способности,дарю Вам в качестве декабрьского сувенира только одно из очень многих стихотворений ныне здравствующего и нигде не публикующегося (как и Фёдор Терентьев) поэта, в котором с необыкновенной лёгкостью продемонстрировано, как писать русские стихи, опираясь ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО И ТОЛЬКО на глубокое знание воистину великого русского литературного языка и без дырбулщиров,чёрных квадратов и прочих островных фокусов. Как в своё время говаривали на острове Родос наши “древние” греки: “Вот тебе русский язык – напиши на нём к нашему удовольствию и при нас вот такие стихи”.

    С самыми тёплыми чувствами к Вам, настоящему культуртрегеру!

    ***

    Упокоимся, болезные,
    Развернём кульё наличное –
    То ли недомочь телесная,
    То ли крепость параличная.

    Кто к воды притёрся отблику,
    Втихаря ссыпает плевелы?
    Опахнули донья облаки,
    Свет сходящий засоплевели.

    Отодвинься чудь – и нате вам,
    Заструились гривы лунные,
    На исподнем да халатьевом
    Вспыхли маки тонковьюнные.

    Шамаханскими привирами
    Окруженье разволновано:
    Наряжайся командирами! –
    Не шутя вертятся кловуны.

    Что засели-то по кухонькам –
    Где сухариком, где пряничком,
    Хорошо-де нам, везухоньким,
    У своёванного краничка.

    Зыбь меркулия, затмение.
    Те ль правы, не те ли истинны?
    А и встрянем, что корысти нам,
    Как дочли до оглавления.

Оставьте комментарий