RSS RSS

Анатолий ВЕРШИНСКИЙ. Русский классик у истоков жанра хоррор. О чудесном и ужасном в творчестве Н.А. Некрасова

196 лет назад, 28 ноября (10 декабря) 1821 года, родился Николай Алексеевич Некрасов, самый народный и один из самых недопонятых русских поэтов. 140 лет назад, 27 декабря 1877 года (8 января 1878), он скончался после тяжёлой продолжительной болезни. Тема смерти, образы мира мёртвых долгие годы занимали Некрасова…

В «лихие девяностые» в иллюстрированном научно-художественном журнале вёл я рубрику «Видеосалон»: обозревал и рецензировал фантастические блокбастеры. С тех пор и пристрастился к фильмам-катастрофам, мистическим триллерам и прочим лентам не для слабонервных. Просмотрев сотни киноужастиков, ответственно заявляю: хороших (в смысле качественно сделанных) — не так уж много. Особенно мало их в числе тех, где задействованы ожившие мертвецы.

Кино вторично. Его первооснова — текст, а именно сценарий, который зачастую базируется на книге. Так что разговор об экранных страшилках в любом случае сведётся к литературе ужасов. И вовсе не обязательно это будут Стивен Кинг и Говард Лавкрафт.

К числу именитых отечественных авторов, отдавших дань чудесному и ужасному, исследователями относятся А. С. Пушкин и Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов и А. А. Бестужев-Марлинский, Антоний Погорельский и В. Ф. Одоевский, О. М. Сомов и А. К. Толстой1. С этим перечнем трудно не согласиться. А вот младший их современник, Николай Алексеевич Некрасов, называется в этом ряду значительно реже. С таким положением дел соглашаться не стоит: он вправе рассчитывать на законное место у истоков означенного жанра. Причём благодаря не только своей прозе, ныне полузабытой.

Что касается «массовой» беллетристики, тут вопросов нет: к литературе ужасов отдельными эпизодами примыкает авантюрный роман-фельетон «Мёртвое озеро» 2 . Его Николай Алексеевич написал совместно со своей гражданской женой Авдотьей Яковлевной Панаевой и опубликовал в журнале «Современник» в 1851 году с подписями «Н. Н. Станицкий и Н. А. Некрасов». Но поэзия?.. Приведу показательные фрагменты из двух безусловно хрестоматийных стихотворных произведений.

 

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

(Отрывки)

 

Прямо дороженька: насыпи узкие,

Столбики, рельсы, мосты.

А по бокам-то всё косточки русские…

Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

 

Чу! восклицанья послышались грозные!

Топот и скрежет зубов;

Тень набежала на стекла морозные…

Что там? Толпа мертвецов!

 

То обгоняют дорогу чугунную,

То сторонами бегут.

Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную

Любо нам видеть свой труд! <…>

 

Братья! Вы наши плоды пожинаете!

Нам же в земле истлевать суждено…

Всё ли нас, бедных, добром поминаете

Или забыли давно?..»

 

Жутковатая картина, не правда ли? Сколько раз варьировался в кино подобный эпизод: мчащийся поезд — и толпа пустившихся вдогонку мертвецов!

Дав общий план, поэт (вполне «по-киношному» — за треть века до появления кинематографа) фокусирует внимание читателя на портрете одного из рабочих.

…Видишь, стоит, изможден лихорадкою,
Высокорослый больной белорус:

Губы бескровные, веки упавшие,
Язвы на тощих руках,
Вечно в воде по колено стоявшие
Ноги опухли; колтун в волосах;

Ямою грудь, что на заступ старательно
Изо дня в день налегала весь век…
Ты приглядись к нему, Ваня, внимательно:
Трудно свой хлеб добывал человек!

Не разогнул свою спину горбатую
Он и теперь еще: тупо молчит
И механически ржавой лопатою
Мерзлую землю долбит!3

 

Стихотворение написано в 1864 году. Через много лет создатели кинокартин с восстающими мертвецами именно так начнут изображать их: изъязвлённое тело, скрюченная поза, взлохмаченные волосы, однообразные отрывистые движения. Не зачитывались ли создатели таких фильмов Некрасовым? Шучу, разумеется, но в каждой шутке… Российский кинорежиссёр, сценарист и продюсер Тимур Бекмамбетов, успешно сотрудничающий с американской «фабрикой грёз», категоричен: «Вся творческая часть Голливуда — это внуки и правнуки выходцев из России. Я не преувеличиваю. И это не только братья Уорнеры, открывшие киностудию Warner Brothers, и Михаил Чехов, которых вспоминают чаще других…»4 Конечно, Тимур Нуруахметович полемически сгущает краски. Да и не одним Голливудом живо киноискусство, включая «ужасные» картины. Например, впечатляющих успехов достигли на этом поприще японские и южно-корейские мастера. Есть ли у них российские корни, большой вопрос, но интерес к русской литературе, бесспорно, имеется. А русская литература стержневым своим корнем уходит в отечественный фольклор. Довольно жуткий, как, впрочем, и фольклор других народов, если знакомиться с ним в оригинальных записях, а не в адаптированных для детей переложениях. Фольклорными мотивами, отзвуками дохристианских мифов — как славянских, так и античных — пронизана самая замечательная и самая загадочная поэма Н. А. Некрасова.

 

МОРОЗ, КРАСНЫЙ НОС

(Отрывок)

 

XXX

 

Не ветер бушует над бором,

Не с гор побежали ручьи,

Мороз-воевода дозором

Обходит владенья свои.

 

Глядит — хорошо ли метели

Лесные тропы занесли,

И нет ли где трещины, щели

И нет ли где голой земли?

 

Пушисты ли сосен вершины,

Красив ли узор на дубах?

И крепко ли скованы льдины

В великих и малых водах?

 

Идет — по деревьям шагает,

Трещит по замерзлой воде,

И яркое солнце играет

В косматой его бороде.

 

Эти строки мы помним с раннего детства. Но всем ли памятно продолжение — песенный монолог «седого парня» Мороза, обращённый к вдовице Дарье?

 

Дорога везде чародею,

Чу! ближе подходит, седой.

И вдруг очутился над нею,

Над самой ее головой!

 

Забравшись на сосну большую,

По веточкам палицей бьет

И сам про себя удалую,

Хвастливую песню поет:

XXXI

 

— Вглядись, молодица, смелее,

Каков воевода Мороз!

Навряд тебе парня сильнее

И краше видать привелось?

 

Метели, снега и туманы

Покорны морозу всегда,

Пойду на моря-окияны —

Построю дворцы изо льда.

 

Задумаю — реки большие

Надолго упрячу под гнет,

Построю мосты ледяные,

Каких не построит народ.

 

Где быстрые, шумные воды

Недавно свободно текли, —

Сегодня прошли пешеходы,

Обозы с товаром прошли.

 

Люблю я в глубоких могилах

Покойников в иней рядить,

И кровь вымораживать в жилах,

И мозг в голове леденить. 5

 

Каково? По сюжету, эти шокирующие подробности, казалось бы, необязательны. Сочинитель желает напугать читателя? Логично: таково требование жанра. Но одновременно здесь подсказка, ключ к пониманию истинной сути «рачительного» хозяина зимних владений. Он повелитель царства мёртвых, владыка загробного мира.

Автор ограничивается одной жутковатой строфой: нагнетать ужасы ни к чему, поэма и без того мрачна. Событийная канва разворачивается вокруг болезни и смерти крестьянина Прокла, мужа Дарьи. Подробно описываются варварские попытки его излечить, похороны и страдания героини. В форме её воспоминания рассказывается ещё об одном погребении молодой монахини, насельницы той обители, где побывала Дарья в надежде на помощь чудотворной иконы. Гнетущую атмосферу повествования о череде смертей несколько разряжают авторские отступления. Но даже в знаменитой вставной оде «Есть женщины в русских селеньях…» звучит мотив нечаянного несчастья: чтобы охарактеризовать ярче «тип величавой славянки», поэт привлекает фактор беды, крайние, форс-мажорные обстоятельства: «В игре ее конный не словит, / В беде не сробеет спасет: / Коня на скаку остановит, / В горящую избу войдет!» (Вам приходилось присутствовать при деревенском пожаре?)

Характерна лексика поэмы: слова «смерть», «мёртвый», «умирать» и производные встречаются в ней 12 раз, «покойник» и «покойница» — семь, «могила» и «могильный» — также семь, «гроб» и «гробовой» — 11 раз. А ещё «саван», «кладбище», «похоронный»… Печален исповедальный зачин, где поэт обращается к своей сестре Анне: «Пусть я не был бойцом без упрека, / Но я силы в себе сознавал, / Я во многое верил глубоко, / А теперь — мне пора умирать…» Нерадостен и лирический итог: «Ни звука! Душа умирает / Для скорби, для страсти. Стоишь / И чувствуешь, как покоряет / Ее эта мертвая тишь».

В советское время жанр хоррор объявлялся чужеродным. В объёмистом справочнике «Кино: Энциклопедический словарь» (М., 1987) фильмы ужасов определяются как «тематически обширный и разнообразный круг произведений буржуазного кинематографа, изображающих явления загадочные, анормальные, сверхъестественные с установкой на то, чтобы вызвать у зрителей чувство страха. В западной критической литературе значительную часть этой кинопродукции относят к фантастике, обозначая ее “weird fiction” жуткая, сверхъестественная фантастика, в отличие от “science fiction” фантастики научной». Так что классический «ужастик» «Вий» считался киносказкой, только более страшной, чем ленты с Бабой Ягой, Змеем Горынычем и Кощеем Бессмертным. А повести о нечисти и нежити романтиков XIX века и символистов XX столетия занимали жанровый диапазон между литературной сказкой и «ненаучной» фантастикой.

«Сказочным» представлялся исследователям и образ некрасовского «воеводы Мороза». Литературовед В. А. Сапогов, проанализировав фольклорные мотивы и жанровые особенности «Мороза, Красного носа», пришёл к выводу, что в основе произведения «лежит балладный сюжет, это разросшаяся баллада или поэма типа баллады. <…> Так же, как и в поэме, ведущий балладный признак событийность. <…> Другим важнейшим жанровым признаком баллады является наличие в ней чудесного, фантастического, ужасного» 6 . О том, что эта «разросшаяся баллада» и есть во многом произведение жанра хоррор, что чародей Мороз, который пытается овладеть Дарьей, приняв облик её опочившего мужа, персонаж демонический, прямо советское литературоведение, по понятным причинам, не говорило. Но читатель догадлив…

Финал у поэмы открытый: «А Дарья стояла и стыла / В своем заколдованном сне…». (Эти строки и впрямь завораживают безукоризненной звукописью.) Первоначальную редакцию завершал эпилог, в котором героиня приходит в себя, разбуженная троекратным ржанием коня: «…Она не погибла. Лукавый / Хотел погубить, но не мог. / Служивший семейству со славой / Савраска и тут ей помог…» Здесь, как видим, «сказочный» Мороз назван своим родовым именем: «лукавый», то есть бес. Далее в эпилоге, отмечают современные исследователи, «возникает намек на некую тайную близость уже пришедшей в сознание героини с неведомым чародеем-инкубом:

И тайной навеки осталось,
Что делала в роще она.
Лишь Дарьюшка после боялась
В лесу оставаться одна,

Да долго румянец багровый
Вдове позабыть не давал,
Как жарко Морозко суровый
Ее под сосной цаловал…

 

<…> Намек на “тайну”, которая и со временем не перестала бы мучить героиню (если бы эпилог был оставлен как часть текста), предполагал знание широкими читательскими кругами архаических, частично отраженных в фольклоре представлений о соблазнении человеческих существ нежитью». 7

Полагаю, что автор отказался от эпилога не потому, что усомнился в эрудиции читателей. «Хэппи-энд», устраняя мучительную недосказанность повествования, вместе с тем превращал высокую трагедию сильной женщины, убитой отчаянием и не желающей больше бороться, в комичный рассказ о поселянке, едва спасшейся от преследования демона-инкуба. В окончательной редакции поэмы не показано посрамление беса, но не явлено и его торжество. Забытьё продолжается, чары не развеяны, однако жизнь в округе не замерла: «…Послышался шорох случайный / Вершинами белка идет. / Ком снегу она уронила / На Дарью, прыгнув по сосне. / А Дарья стояла и стыла / В своем заколдованном сне…». В этом холодном мире надежда всё ещё теплится…

Задуманная осенью 1862 года, поэма «Мороз, Красный нос» была завершена в январе 1864-го. Подробную разработку в ней смертной темы предваряют относящиеся к 1861 году стихотворения о кончине соратников поэта: «На смерть Шевченко» и «20 ноября 1861»; о погребении неотпетого стрелка: «Похороны»; об ожидании собственного ухода: «Что ни год уменьшаются силы…». Стихотворение «20 ноября 1861», написанное сразу же после похорон Н. А. Добролюбова, интересно, помимо прочего, деталями и лексикой, которые вскоре почти буквально повторятся в сюжетной линии с лесным чародеем: «Ты схоронен в морозы трескучие… / Ты лежишь как сейчас похороненный, / Только словно длинней и белей / Пальцы рук, на груди твоей сложенных, / Да сквозь землю проникнувшим инеем / Убелил твои кудри мороз, / Да следы наложили чуть видные / Поцалуи суровой зимы / На уста твои плотно сомкнутые / И на впалые очи твои…».

Надо ли удивляться пристальному вниманию литератора, который только что перешагнул сорокалетний рубеж, а незадолго до этого перенёс тяжёлую болезнь, к страшному в жизни, включая самое ужасное смерть? Его учителя также отдали дань погребальной атрибутике и загробной мистике. Некрасов — знаток народного творчества, ценитель Пушкина и приверженец Гоголя. В числе старших его современников Эдгар По, В. Ф. Одоевский (первым представивший литературный образ фольклорного Мороза) и А. К. Толстой. И неважно, в каком объёме была доступна Некрасову мистическая фантастика отечественных и зарубежных коллег (так, при его жизни была опубликована лишь одна «ужасная» повесть А. К. Толстого «Упырь»). Воздух, которым дышали писатели-романтики (а позже символисты), был общий. Леденящий душу воздух грозовой поры эпохи индустриальных и социальных революций, реформ и кризисов… В том же эпохальном 1861 году Некрасов пишет стихотворение «Свобода» с такими пророческими строками: «В этих фантазиях много ошибок: / Ум человеческий тонок и гибок, / Знаю, на место сетей крепостных / Люди придумали много иных…».

Переживая третий по счёту промышленный переворот, который принято называть «цифровой революцией» (со своими «иными сетями»), или «Индустрией 3.0», и стоя уже на пороге «Индустрии 4.0» — с роботизацией всего и вся, с устранением человека из многих сфер производства8, мы тоже дышим этим воздухом. И продолжает расти число фантасмагорий, где сублимируется подавляемый нами страх перед истинными демонами цивилизации.

 


image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Анатолий Вершинский

ВЕРШИНСКИЙ Анатолий Николаевич родился 6 декабря 1953 г. в селе Семёновка Уярского района Красноярского края. Окончил радиотехнический факультет Красноярского политехнического института и заочное отделение Литературного института имени А. М. Горького. Работал в научно-исследовательской лаборатории, в газете, служил на радиолокационной точке в Забайкалье. Участник VII Всесоюзного совещания молодых писателей (1979). В 1985 г. был принят в Союз писателей СССР. Журналистской и издательской деятельностью занимается более тридцати лет, сотрудничал в книжных и журнальных редакциях, награждён дипломом Знака отличия «Золотой фонд прессы». В настоящее время участвует в разработке и выпуске мультимедийных образовательных пособий. Живёт в городе Раменское Московской области. Член Союза писателей России. Поэтические произведения Анатолия Вершинского печатались во многих литературно-художественных журналах, альманахах и коллективных сборниках; переводились на английский, болгарский, молдавский, украинский, французский и другие языки. Он автор шести поэтических книг, драмы в стихах «Восточный вопрос», книги исторических очерков «Русская Александрия. Средневековая Русь и Александр Невский» (премия «Серебряный крест» по итогам конкурса московских писателей «Лучшая книга 2008–2010») и книги-исследования «Всеволод из рода Мономаха. Византийские уроки Владимирской Руси» («Серебряный крест» по итогам конкурса «Лучшая книга 2012–2014»). Наряду с собственными произведениями опубликовал стихотворные переводы: три книги и несколько подборок в журналах и коллективных сборниках. Победитель Второго Международного конкурса поэтического перевода «С Севера на Восток»-2014 (диплом Золотой ступени).

ПРИМЕЧАНИЯ

  1. Подробнее см.: Женевский Владислав. Хоррор в русской литературе (часть I) // DARKER. 2012. № 9. URL: http://darkermagazine.ru/page/horror-v-russkoj-literature-chast-I
  2. О месте этого произведения в отечественной словесности см.: Шпилевая Г. А. Динамика прозы Н. А. Некрасова: художественный метод и стиль, жанр и межродовые отношения. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Воронеж, 2006. URL: http://cheloveknauka.com/dinamika-prozy-n-a-nekrasova-hudozhestvennyy-metod-i-stil-zhanr-i-mezhrodovye-otnosheniya.
  3. Здесь и далее стихотворения цитируются по изданию: Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах. Том второй. Стихотворения 1855–1866 гг. Л., 1981.
  4. Бекмамбетов Тимур. Весь Голливуд — это потомки выходцев из России / Интервью. Известия. 2016, 8 сентября. URL: http://izvestia.ru/news/631159.
  5. Здесь и далее текст поэмы цитируется по изданию: Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах. Том четвертый. Поэмы 1855–1877 гг. Л., 1982.
  6. Сапогов В. А. Анализ художественного произведения (Поэма Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос». Пособие по спецкурсу.) Ярославль, 1980. С. 44–45.
  7. Ромащенко С. А., Жиличев П. Е. О морозе, смерти и «заколдованном сне» (коннотативный объем ключевого эпизода поэмы Н. А. Некрасова «Мороз, Красный нос») / Новосибирский государственный педагогический университет. Сибирский филологический журнал. 2015. № 3
  8. Комиссаров Алексей. Четвёртая промышленная революция. Ведомости, № 3938 (14 октября 2015). URL: http://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2015/10/14/612719-promishlennaya-revolyutsiya.

Оставьте комментарий