RSS RSS

Вера ЗУБАРЕВА. Тень города, или Поэма о нашем времени

1.

 

Снова в городе отключили день.

В тетради – темень, всё вповалку,

Слово на слове… Мир обалдел.

Ему бы сделать редакторскую правку.

Телевизор включает в розетку хвост,

Возвращается к жизни привидение-время

И шарит по ящикам, перетряхивая мозг

И циферблатами глаз наблюдая за всеми.

Только по ним и распознаёшь

Расположение клюва в дремучем пространстве.

Но толку что? Оно – филин, ты – ёж.

Ещё никто не увернулся, не спасся.

Снова ухает.

Колебания масс.

В воздухе носятся

Вирусы бессонниц.

Тревожно ворочаются

Личинки дремоты

В кавернах пней,

В болотных перинах.

По ним, пугая осоловевших лягушек,

Хлюпают мысли барсуков и ежей.

2.

 

Тетрадь под надзором. Сны в опале.

Они теперь только в самиздате,

В тайной расщелине у Лукоморья.

За них дают пожизненную бессонницу.

Население спит с открытыми веками

На случай обыска или проверки.

Самым примерным жалуют га-шиш

Сладкой премии гоголя-нобеля.

 

3.

 

…Проблеск луны, пустынного берега,

Море кто-то волнует черпаком,

Качается хитон его облачный над зыбью,

Плещется рыб серебряный поток…

…Кажется, мы потерялись в пространстве.

Или во времени. Или в том и другом.

Трудно сказать наверняка, пока

Пространство и время сосуществуют,

Как тело и душа. Пространство – тело.

Время – душа. Оно беспокойно,

Оно разъедает жилы пространства,

Заставляет его пульсировать, болеть,

Сохнуть, обрушиваться, истекать потопами.

Без него пространство окоченеет,

Покроется коррозией, перестанет быть.

Быть или не быть – вопрос пространства.

Это оно, безутешный Гамлет,

Ловит знаки привидения-времени,

Верит в его допотопные россказни.

Время катится по нему, полыхает,

Как шаровая молния по полю жизни.

Кто перешёл его – тот погиб.

 

4.

 

Кто мы? Лучше спросить у дуба,

Ему открыто знание знаний –

Как плести паутину, смолить трещины,

Разводить пчёл… В его венах

Текут муравьи, а под шляпками желудей

Живут невидимые счетоводы.

Они считают время по формуле:

Путь пространства, делённый на скорость,

С которой оно распадается на элементы.

Дуб уходит корнями в безвидность.

В черной дыре её спрессовано время –

Без стрелок, без тиканья, добытийное.

На него нацелено изваяние филина,

Отлитое из облака – белого, плотного.

И только кисточки его ушей

Колышутся в такт вибрациям ночи.

 

5.

 

Откуда мы? Говорят, из микробов.

И в них же вернёмся, распавшись на множество

Быстрых невидимых поедателей материи.

Они прожигают воздух, как сигареты,

А на месте дыр образуются штопки

Седой паутины, латающей пространство.

Ею опутаны все просветы

В нашем лесу. Иногда на заре

В ней мигают изумрудные мухи,

Как броши в жабо обтрёпанных елей,

Задумчиво качаются мумии комаров.

Лес полон тайн непролазных, косматых.

Жижу его распирают бактерии,

Пучат тяжёлое брюхо болот

Дети вечного брожения и распада.

 

6.

 

В полночь, когда замирает всё в дуплах,

Коре, подземельях, запруженных водоёмах,

Филин выходит на лунную охоту –

Каждую ночь он охотится на сны.

Они бросаются врассыпную, как мыши,

Чтоб слиться с теменью, превратиться в тени.

Клюв его стрелок остро отточен,

Два циферблата его глаз

Крутят стрелки в зеркальном направлении,

И всё живое прижимается к земле.

Колышутся рыбы на блюде водоёмов,

Вязнут птицы в болотах воздуха,

Звери зажмуриваются, и ночной страх

Их погружает в топи оцепенения.

Звери боятся превращений пространства,

Звери читают на языке тьмы.

На нём написаны все инстинкты,

И все стихии разговаривают на нём.

 

7.

 

Лес – на подступах к городским улицам,

Стиснуто горло домов и площадей,

Кляпами заткнуты колокольни,

Мычат купола в подушку облаков,

Лежат небоскрёбы с поломанными хребтами,

По ним разгуливают стада свиней –

Любителей сладких даров Цирцеи.

И только чёрный дом из пепла,

Высится, словно зловещий обелиск.

Всякий раз, как отключают день,

В нём резвится чёрное пламя,

Мнёт бумажные фигурки узников,

И они изгибаются, корёжатся, трещат.

Если бы звери умели смеяться,

Они бы ощерились в диком хохоте,

Они бы катались в бурьяне до изнеможения,

Глядя на этот театр теней.

 

8.

 

В этом лесу мы самые отсталые,

Самые слабые и никчемные,

С недоразвитыми верхними конечностями,

Объекты глумления насекомых,

Пасынки природы, ловкой и хищной,

Наделившей шерстью и крепкими челюстями

Полноценных детищ о четырёх ногах.

Как нам стать настоящими животными,

Не хуже других? А то вечно в хвосте

Плетётся племя наше бесхвостое!

 

9.

 

Вчера весь мир встревожено чирикал,

Гугукал, квакал. Что-то происходит,

Но мы не в силах понять, что именно.

И это обидно и стыдно, в особенности,

Когда и червяк смышлено кивает

На речи товарищей. Как же быть?

Бобры начинают строить плотины,

Кукушки подбрасывают

Яйца в чужие гнёзда.

Мы же бродим по лесу в отчаянии

И спотыкаемся о квазимоды стволов.

Мы самые презренные,

Недоразвитые, и неловкие

В этом лесу. И зачем мы – люди?

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Вера Зубарева

Вера Зубарева, Ph.D., Пенсильванский университет. Автор литературоведческих монографий, книг стихов и прозы. Первая книга стихов вышла с предисловием Беллы Ахмадулиной. Публикации в журналах «Арион», «Вопросы литературы», «День и ночь», «Дети Ра», «Дружба народов», «Зарубежные записки», «Нева», «Новый мир», «Новый журнал», «Новая юность» и др. Лауреат II Международного фестиваля, посвящённого150-летию со дня рождения А.П. Чехова (2010), лауреат Муниципальной премии им. Константина Паустовского (2011), лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной (2012), лауреат конкурса филологических, культурологических и киноведческих работ, посвященных жизни и творчеству А.П. Чехова (2013), лауреат Третьего Международного конкурса им. Александра Куприна (2016) и других международных литературных премий. Главный редактор журнала «Гостиная», президент литобъединения ОРЛИТА. Преподаёт в Пенсильванском университете. Пишет и публикуется на русском и английском языках.

2 Responses to “Вера ЗУБАРЕВА. Тень города, или Поэма о нашем времени”

  1. avatar Wanted says:

    Я рад что ты есть.

Оставьте комментарий