RSS RSS

Лидия ГРИГОРЬЕВА. Сны в Синайской пустыне

 

* * *

 

Тайно в империю въехав,

тайно ее покидаем.

И хорошо, что не пёхом –

едешь, тоскою снедаем,

в еврокомфортном вагоне

или летишь на «конкорде»

житель иных Патагоний –

с гордой кручиной на морде.

 

Буде господняя милость –

всюду закон непреложен –

выпрем Россию на вынос

мимо прилежных таможен.

 

Споро просеяв пространство

сквозь потогонное сито,

выпьем за гвоздь постоянства

в рваной обувке транзита.

 

В лапах тоски завиральной

чует, что песенка спета,

житель Деревни Глобальной –

муха в сетях Интернета.

 

Мы ж, с переменным успехом,

все в чемодан покидаем,

тайно в империю въехав.

явно ее покидаем.


 

ТОСКА  ПО  СНЕГУ

 

Как много красоты в заброшенной аллее:

и снежные цветы, и вьюжные лилеи,

молочные стога, вся в белых перьях липа –

глубокие снега, любимые – до всхлипа…

 

И негу, как нугу тянуть. Как конь телегу

сквозь мир тащить тугу: свою тоску по снегу.

Мочалить бечеву страданий – до момента,

когда влетишь в Москву из захолустья Кента.

 

Во все концы видна (и Гоголю из Рима)

страна, как купина, стоит – неопалима.

 

В заиндевевший дом войдешь (следы погрома),

любовию ведом (как Пушкин из Арзрума).

 

Смирись и не базарь: живешь, не в гроб положен,

хоть и один, как царь, (и как в Крыму – Волошин).

 

Количество пропаж спиши на Божью милость.

Вокруг иной пейзаж – все видоизменилось:

от Спаса-на-крови и до владельцев новых

на Спасско-Лутови-новых лугах медовых.

 

                               

 

СОН В СИНАЙСКОЙ ПУСТЫНЕ

                                        

                                                Р. Б.

Спи.

Покрывалом Синайской пустыни и небом,

взметнувшимся над головою –

укрою.

 

Спи.

Звездный путь гипнотических диких гусей 1

над тобою восстал –

ты устал.

 

Спи.

Ветер звездное просо так густо и пряно

над нами просеял –

у горы Моисея.

 

Спи.

Головой на восток, ну а ноги туда,

где горит бедуинский костер –

ты простер.

 

Спи.

Ведь английская поздняя ночь не напрасно

бела и туманна,  

как небесная манна.

 

Спи.

Там, где сон тебя тяжкий

железной узорной уздою взнуздал –

ты устал.

 

Спи.

Распластавшись от моря до моря, в пустыне,

и как рукавицу за пояс –

заткнув мегаполис.

 

Спи.

Мой избранник.

Спи, межзвездный скиталец и странник.

Пусть очнется душа на рассвете

в монастырской мечети 2

                     

 

ВЕЙМАРСКИЕ СТРАСТИ

 

                  “…О Шиллере, о славе, о любви.”  

                                                            А.С. Пушкин

                             

Здесь гордый Гете почивал,
безмерной славой утомленный.
А что же Шиллер? Разве мал
его талант непревзойденный?

 

«Вам не понять, дорогой курфюрст,

малой одной детали:

мокнет под окнами дряхлый куст,   

хмурятся дымные дали.»

 

«Я выбираю одно из двух:

кто-то из нас сфальшивил…»

«Знать я хотел бы из третьих рук:

как поживает Шиллер?»

 

«Ваш ли фальцет или мой баритон –

петь хорошо дуэтом…»

«Только скажите, все так же он

первым слывет поэтом?

 

Хоть и пою я, как пьяный лев –

Вам отказать не смею…

После всего покажу, осмелев,

дивную эту камею,

 

что из античных глубин извлекли.»

«Можно ее потрогать?..»

«Снова, поверьте, я на мели:

канули деньги в пропасть.»

 

«Но на камею ушли гроши!»

«Древность – дворец творений!

Правда, что Шиллер живет в тиши?

Самолюбивый гений!»

 

 «Эту балладу до дна не испить,

коль не извлечь примера…»

«Я не осмелился в землю зарыть

страсть коллекционера.»

 

«Так, как мы с Вами, споет не всяк…

Правда – мирами движет.»

«Правда, что Шиллер давно иссяк

и ничего не пишет?

 

Правда и то, что от злых годин

я изнутри обуглен.

Дымно и душно: опять камин

бурым топили углем.»

 

«Как бы осенняя морось и мразь

голоса нас не лишили.

Так что, прощайте…» «И все же, Князь,

как поживает Шиллер?»

 

 

ПАПА  В  АВИНЬОНЕ. 1375 ГОД

 

Папа, Папа, слышишь, в Авиньоне

варят звезды на мясном бульоне,

ветер в дом влетает на метле,

чтоб вертеть быка на вертеле.

 

Папа, Папа, видишь ли? До срока

прилетел из Африки сирокко,

прах и тлен сдувая с маловеров

в трапезной чудовищных размеров.

 

Это все проверено на деле.

Золотой сквозняк гуляет в теле.

Золотая тьма царит в душе.

Туша, глянь, обглодана уже.

 

Наступают времена иные.

Дуют в щели ветры продувные,

вихри мглы взметая без конца

на просторах папского дворца.

 

Не пора ли поменять жилище?

Грубая и радостная пища

разморила воинство Христово

у подножья Божьего престола.

 

Жаркий ветер проникает в поры.

Заговоры всюду, заговоры

в злых ущельях папского дворца.

Господи, не отврати лица!

 

Или при дворе лихие нравы,

или повар подложил отравы,

или ветер веет из пустыни –

как покров последней благостыни.

                 

 

* * *         

                   Памяти Сильвии Платт и Теда Хьюза           

 

Если вспомнить, что Сильвия Платт,

злую страсть и тоску собрала и соткала, как плат:

чистый лен, чистый шелк, тихий шепот:

ушел…

 

Если вспомнить о том, что она,

пряла нити судьбы, словно Парка,

из шелка и шепота, горя и льна:

так строка и струится, и льется… тихий стон:

не вернется…

 

Что осталось от них от двоих

меж миров, между строк, между книг:

сладкий гнев, скорбный глас, страстный пыл…

тихий вздох: не забыл…

         

 

ИСПУГ

 

Как получить из первых рук

прозрений благодать?

Нельзя вообразить испуг,

но можно испытать.

 

И как осмелиться, посметь,

незримое прозреть?

Нельзя свою представить смерть,

не умерев допредь.

 

* * *         

Маленькое стихотворение – это древний город

с переулками, халупами и дворцами,

с просторечным воинством,

                                     где царь – Ирод –

рыдает над убиенными младенцами.

 

Маленькое… Что может быть обманней:

его пространства бывают необозримы.

Императорские сокровища на Тайване –

безделушки, безделки бесценные –

                               разве что с ним сравнимы.

 

 

Маленькое стихотворение – нереально,

                           до безобразия невообразимо.

Только в жаркие дни – благодатно и благоуханно,

но его, как птенца на груди, 

                         согревают в крепкие зимы,

так оно беззащитно, бестелесно и бездыханно.

 

Маленькое стихотворение – невозможно

написать, если ты раскудахкался, раздухарился,

то есть – что не так уж и сложно –

                                      задрал поэтический нос.

                           

Тем более, что Первый Поэт еще не родился.

И это – главный вопрос.

 

 

ОСВОЕНИЕ  ЗЕМЕЛЬ

 

И я жила среди камней,

как ящерка и шведка.

Как мох, ползла из всех щелей,

в валун вцепившись крепко.

 

Свивала гнезда меж ветвей

в тропической лиане:

для освоения земель

в воздушном океане.

 


 

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Лидия Григорьева

Поэт, эссеист и фотохудожник. Член Союза писателей СССР (1984), Европейского Общества культуры (1995), Всемирной Академии искусства и культуры (1995), Международного ПЕН-клуба (1999). В 2015 и 2016 вышли две новые книги «Поэзия сновидений» и «Стихи для чтения в метро». Создатель синтетического жанра «фотопозия», в котором сочетаютя поэзия, философия и видеометафора. Автор многих поэтических книг, двух романов в стихах и книги избранных стихотворений и поэм «Вечная тема» (2013), получившей диплом финалиста на всероссийском конкурсе «Книга года». Автор фотоальбома «Венецианские миражи» (2011) и книги эссе «Англия — страна Советов» (2008). Книга стихов «Небожитель» (2007) вошла в шорт-лист Бунинской премии. Лауреат специальной премии им. М.Волошина от Союза российских писателей (2010) за лучшую поэтическую книгу года («Сновидение в саду»), и премии им. А. Дельвига (2012) за поэтические публикации последних лет. Лауреат премии им. Тютчева «Мыслящий тростник» в номинации «Философское стихотворение» (2016). Недавно в издательстве GLAGOSLAV вышла книга Лидии Григорьевой “ Shards from the Polar Ice” («Осколки полярного льда»). Selected poems. Translation by John Farndon. Книга номинирована издательством на одну из британских литературных премий. Родилась на Украине. Детство провела на Крайнем Севере. Школу закончила в Луганске, а университет в Казани. Много лет живет в Лондоне и Москве. Ведет активную творческую деятельность, участвуя в международных конгрессах, форумах и поэтических фестивалях с докладами о поэзии и новыми поэтическими произведениями. Ее стихи переведены на английский, японский, китайский, арабский, грузинский, чешский, словацкий и другие языки. Награждена памятной медалью в честь 110-летия со дня рождения Мусы Джалиля и медалью «Лица года», как победитель Всеросийского фестиваля искусств «АРТИАДА» (2016).

ПРИМЕЧАНИЯ

  1. Древнетюркское название млечного пути
  2. Мечеть внутри православного монастыря св. Екатерины на Синайском полуострове

One Response to “Лидия ГРИГОРЬЕВА. Сны в Синайской пустыне”

  1. avatar Валентина Юкалова says:

    Спасибо! Прочитала с удовольствием. Вы пишете масштабно, размашисто, крупными мазками, зримо, смело.

Оставьте комментарий