RSS RSS

Александр Марков. Переводы иноязычных стихов русских поэтов

Стремление написать стихи на иностранном языке – либо знак ученичества, когда нужно попробовать всё, в том числе чужое наречие, чтобы убедиться в верности ученического пути, либо знак особой доверительности, интимного разговора, когда всё понятно без слов, и тем более будет понятно на ином языке, особенно если наследуется традиция, в которой важны смелые ироничные жесты. Стихи русских поэтов замечательны тем, что одно не отделимо от другого, и доверительность ученических лет переходит в желание учиться даже при самых больших жизненных потрясениях. «Мой портрет» Пушкина (1814) – не раз переводившееся на русский стихотворение, мы бы отметили прекрасные переводы Игоря Северянина и Генриха Сапгира. По сути, автохарактеристика Пушкина – пародия сразу и на школьные опросники («ваше лучшее качество», «ваше любимое занятие» и т. д.), и на школьные сочинения, и на лицейскую дисциплину, в которой требование самоотчета, быть всегда на виду, соединялось с изоляцией от светской жизни, от тогдашней нормы публичности, за исключением чопорного внимания верховной власти. Пушкин выстраивает свой образ светского повесы и одновременно блюстителя разумной меры, исходя из того, что он может не просто адаптироваться к нормам лицея, но и заглянуть намного дальше их. Немецкие стихи А.К. Толстого конца 1860-х годов были адресованы Каролине Павловой, немало думавшей об освоении новых достижений немецкого стихосложения, и конечно, представляют собой нарочитую вариацию Гейне, доведенную почти до абсурда. Существует тоже несколько переводов этих стихов, которые вполне учитывали опыт «русского Гейне», сложившийся ко времени создания каждого из переводов, равно как и дух Козьмы Пруткова (хотя к прутковиане Толстого эти стихи никак не могут примыкать), но при этом в этих переводах преобладает гротеск словесный, мы же попытались передать гротеск сюжетный, кочующий из четверостишия в четверостишия. Очевидны образец перевода, конечно, «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева», с желанием передать и стиль горестной рефлективности позднего Гейне. Латинская секвенция Вячеслава Иванова из книги Cor Ardens, чтущей любовь и память его жены и музы – стилизация средневековой наивной поэзии, к которой склонялись символисты, видя в ней что-то близкое мистической поэзии Владимира Соловьева. Если в русских стилизациях средневековой поэзии, как «Евангельские звери» Брюсова, они достигали виртуозности, то латинская имитация латинского наследия выглядела как экспромт – сам Иванов признавался, что латинские строчки иногда ему являлись во сне, как работа ума в отвлечении от вещей. Мы попытались сделать текст чуть более «соловьевским», а удалось ли передать «математическую» работу – судить читателю. Наконец, английские стихи Марии Визи, билингва и переводчика с английского и на английский, изданные отдельной книгой трудами Ольги Матич – пример взаимного проникновения двух великих начал, символизма и акмеизма, на почве традиции английской романтической баллады. Это самоопределение эмигрантской поэзии не только после символизма, но и после акмеизма, возвращение к Блоку на новом витке и новое осмысление вещественности Ахматовой, хотя и много рассматривалось на отдельных примерах, от Георгия Иванова до Арсения Несмелова, требует и дальнейших исследований. Итак, переводы с французского, немецкого, латыни и английского.

 

А.С. Пушкин

 

Мой портрет

 

Вам нужно видеть мой портрет?

Друзья, смотрите сами,

В нем виден стал природы свет,

Хоть общими чертами.

 

 

Кто я? Гуляка. Я верчусь

За партою невольно,

Урок ответить не боюсь,

И у доски спокойный.

 

Но, напустив учёный вид,

Профессор в книжном хоре

Людей не больше утомит,

Чем я в веселом споре.

 

Держусь я стройным молодцом,

Не вышел я фигурой,

Но свеж и радостен лицом,

Румяный, светлокурый.

 

Люблю я светский разговор,

Страшусь я невниманья,

Мне чужд ученый крик и ор,

Скучаю от заданий.

 

Стремлюсь к спектаклям и балам

Об остальном не смею

И намекнуть безмолвно вам,

Пока учусь в Лицее.

 

Ответил всё и и всё сказал,

Могу, мой друг, признаться,

Как Боженька меня создал

Таким хочу казаться.

 

Чертёнок посреди забав,

В ужимках обезьяна,

И телом слишком уж вертляв –

Вот Пушкин без изъяна.

 

А.К. Толстой

Полезные изречения

Супружества обеты
В природе всех вещей,
Что часто наблюдает
Пастух на пастбище

Для всех сословий дорог
Блеск золотых монет,
Ревут село и город
Когда монеты нет.

Прекрасный пол нежнейший
Умеет смелым быть,
Как может неизбежно
Корова убедить.

И нам корова эта
Ещё даёт пример:
Что если честь задета,
То вызов и барьер.

Сказали греки Ксерксу,
Который рвался к ним:
«Любезней будет носу
Твоей отчизны дым».

Но Ксеркс ответил грекам
«Мой нос мне дан храпеть,
А на меня чихнёте,
Заставлю вас потеть».

Но флот у Саламина
Ему понюхать дал,
И с неприятным чувством
Он нос себе зажал.

Его пример полезен,
Совсем не ерунда:
Садись в отхожем месте,
Чтоб не было вреда.

Я б согрешил обманом
Когда б вам не сказал:
Фантазии фонтаном
Мой ум вчера вздыхал.

Собаки очень дивны,
Но суть у них проста:
Зачем они под ливнем
Гуляют без зонта?

А кошки мыслят выше:
Дожди пересидеть,
Пригреет — и на крышу
Идут, чтоб песни петь.

С примером пусть знакомы
Будут жена и муж:
Оставшись вместе дома,
Они избегнут луж.

Я берегу обеты.
Винюсь перед тобой,
Что рождены советы
Курортною водой.

Восхвалим без печали
Всех мудрецов подряд:
Без них бы мы не знали,
Где голова, где зад.

Без мудрых их трактатов
Ходили б мы назад
Надев горшок покатый
А шляпу — под кровать.

Бывать мне содержимым
Такого вот горшка,
Коль этими стихами
Не изгнана тоска.

Задумал бройлер свадьбу,
Избранницу нашёл,
Но суженая сразу:
«Я знаю всё, козёл».

Недаром в птичьем хлеве
Найдем один помет,
И ливня философий
Никто там не поймёт.

Здесь воды философий
Закрыли мой карниз
И вот фонтаном книжным
Уже стремятся вниз.

И падалью коровьей
Под ними б я лежал,
Когда б тебя с любовью
При том не вспоминал.

 

 

В.И. Иванов


Секвенция

 

Наших краток век разлук,

Долог век, когда ты, друг,

В пламенном молении.

Утомляет жизни дрожь,

Но сюда легко придёшь

В дивном освящении.

 

Агнче Божий, Спасе мира

дай пройти по жизни мира

На твоё собрание.

Чистотой омой мне ноги,

Попали мои пороки

Огненным вниманием

Мария Визи

 

Шедевры живописи

 

Тучи бледные на голых скалах

Прячут солнце в вихре старых дней

Не увидим звездные пожары

Над домами тихими людей.

 

Россыпи белейших расставаний

Шлют с рыданьем злые холода,

Чтобы гор высокое мечтанье

Без любви осталось навсегда.

 

Только кисть художника влюбленно

Для любви назначив утром срок

Голый камень увенчав короной,

Помещая облака в поток.

 

Почему отбрасывают тени

Облака с улыбкою такой?

Чтоб природы очищать виденье

В ожиданья снежной мастерской.

 

 

 

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Александр Марков

Марков Александр Викторович, Москва, доктор филологических наук, автор более 200 работ по теории литературы и искусства, переводчик.

Оставьте комментарий