Всё было, как в старых романах: чердак подлежащей сносу дачи, кованый сундук, гора разномастных коробок. Из круглой коробки, где я втайне надеялась найти раритетную шляпку, выпал ворох писем и рассыпался по пыльным доскам. Вот это да! Нашла раритет, хоть и не тот. Помятая веленевая бума, потёртые сгибы. Почерк аккуратный, округлый, но в иных местах размашистый, словно писали второпях.

Выхватываю: «диван, нелепый, как бегемот…», «прижалась к стеклу и тайком вытирала…», «у него длинные гибкие пальцы…»…

Похоже, писано девочкой-подростком. Захватывающе интересно! Кто ты, чей голос не съело время? Кто сохранил письма?

Начинаю вспоминать биографию дома. Построил его, как рассказывал мой дедушка, его дед Алексей Андреевич Кузаков как загородную дачу. В нём проводили лето несколько поколений семьи Кузаковых, в том числе и мы с сестрой. Дом долго крепился, но недавно резко осел на бок. Его век закончился. Мебель разобрали любители старины, вещи, последние свидетели многосерийной семейной саги, уже были собраны на вынос.

Конечно, я подобрала письма по числам (часть из них, похоже, пропала, часть оторвана) и в великом волнении принялась читать…

 

6 июля 1911

Дорогой кузен Павел!

Вчера вернулись домой. Всю нудную дорогу папа дремал, а я вспоминала Париж и наши с тобой прогулки. Mersi за то, что ты жертвовал своими занятиями – а ведь тебе предстоит экзамен! Наверное, сложный – всё-таки Sorbonne. А может быть, ты пропускал свидания…

По дому я всё равно скучала. Но когда приехала, была ужасно раздосадована. Я помню, как ты привёл меня в квартиру Жана. Там большие окна с лёгкими занавесками, светлая мебель – только самая необходимая. А в нашей квартире всё тяжело, мрачно. Бархатные лиловые портьеры с бомбошками только утром пропускают солнечные лучики. Буфет в гостиной – ну просто средневековая крепость. Овальный стол чуть не в полкомнаты. Тяжеленные стулья вокруг. И стол, и стулья затянуты в белые чехлы с оборками. Старый кожаный диван, нелепый, как бегемот в зоопарке. Прошлый век! Подозреваю, что у твоих родителей в Твери такие же вкусы. А мне хочется жить по-другому! Я решила – в своей комнате оставлю только диванчик, письменный стол и журнальный столик. Конечно, и кресло-качалку. Там я могу сидеть часами, предаваясь грёзам.

 

14 июля

На моё письмо с восторгами о парижской жизни я ещё не получила от тебя ответа, пишу вдогонку своему. Особенно благодарю за то, что ты взял меня на художественную выставку, потому что я сама немного рисую и собираю картинки из журналов. Кажется, выставка называлась «Салон независимых» (забыла, как по-французски). Я почти всё время молчала, потому что боялась показаться тебе неотёсанной дурой. А внутри я была растеряна. Это совсем другое, чем наши передвижники! Всё светлое, солнечное, яркое. Даже дома, казалось, плывут, как в мираже. И парижане на картинах – нарядные, улыбчивые. Ты сказал, что художники новой волны пишут маленькими мазками, отчего и изображение кажется воздушным, зыбким. Им важно передать мимолётное настроение, оттого их называют imprеssionnistes. Мне понравились пейзажи то ли Моnеt, то ли Manet. Но лучше всех – Renoir! Его удивительные женщины. Особенно одна, кудрявая, рыжеволосая, кокетка. По-моему, я похожа на неё (не сочти за хвастовство). Очаровательная, в лёгком открытом платье. Когда я стану взрослой, приеду в Париж, там на Елисейских полях меня увидит знаменитый художник и попросит быть его моделью.

Сдал ли ты свой экзамен по нудной философии?

Обнимаю тебя! Твоя кузина Вера.

28 июля

Дорогой Павел!

Мы уже на даче. Дом дедушки напоминает корабль. Белые стены, как паруса. А на коньке крыши Петька, мой троюродный брат по маме, вывесил пиратский флаг. Намалевал на нём череп с костями и скрещенные сабли. Наверняка прохожие пугаются. Вокруг липы и берёзы, перед домом небольшая площадка. На ней в первый же вечер устроили праздник прибытия. В листьях деревьев светились лампы, на них слетались белые бабочки. Мы делали живые картины, потом ели мороженое. Восторг!

Может, это тебе покажется высокопарным, но я люблю свою родину. Несмотря на все красоты Парижа. Я это душой почувствовала, когда мы пошли в лес. Сначала мы блуждали меж каких-то тёмных деревьев – ольха или осина – у неё листья даже при лёгком ветерке хлопают, как в ладошки. И вдруг посреди этого тёмного царства я увидела белый остров – это была берёзовая роща. Я вошла в середину, запрокинула голову и стала кружиться – долго-долго! Передо мной плыла белая стена. Мне показалось, что это белое царство – во мне. Прости за мои неумеренные восторги!

Надеюсь, ты после окончания Сорбонны вернёшься и будешь преподавать философию? А я буду ходить на твои лекции, чтобы стать умной, как ты.

Обнимаю. Веруня (так меня зовут домашние).

 

14 августа

Любимый брат!

Не обижайся, что я называю тебя братом, а не кузеном. О старшем брате я всегда мечтала. Просто мне сейчас нужен человек, которому я могла высказать всё накопившееся в моей душе, всю горечь своих переживаний. Чего я даже своей подружке Лизке Драгомирецкой не могу сказать. Павлуша, пошлая жизнь окружает меня своей суетой и заботами. А внутри пусто и одиноко. Что ждёт меня впереди? Мама и папа хотят отдать меня на Высшие педагогические курсы мадам Свенцицкой. А я не хочу! Мне душно в стенах классной комнаты. Я хочу жить свободно, путешествовать, разговаривать с умными людьми, завести такой же литературный салон, какой сейчас имеет модная писательница Зинаида Гиппиус, о чём я знаю из газет.

Помоги мне воспрянуть духом. Твоя сестра Веруня.

…следний учебный год в Сорбонне. А у меня последний год в гимназии. Ты посоветовал мне серьёзно поговорить с родителями о моём будущем. Но прежде я сама должна решить, чему хочу посвятить жизнь. Не всё же путешествовать! Я думаю, думаю.

Помню наш разговор о том, что мы оба почти ничего не знаем о нашей родне оттого, что наши отцы, родные братья, не поддерживают отношения. Между ними когда-то пробежала чёрная кошка. Я и о тебе-то знала только то, что у меня есть кузина Марина и кузен Павел, который изучает философию и французскую литературу в Сорбонне. Поэтому я, как и обещала, познакомлю тебя со своей семьей.

Мой папа Владимир Николаевич Кузаков из дворянской семьи. Он горный инженер, но не просто инженер, а учёный. Он участвует в экспедициях далеко в Сибири. Они обследуют эту местность – «геологическое строение» и где в горах есть полезные ископаемые. А зимой папа пишет статьи. Даже написал книгу, название которой я не могу выговорить. Поэтому папу я привыкла видеть за письменным столом в его кабинете. Там устрашающе огромные шкафы с книгами на разных языках и геологические карты. Думаю, и тебе было интересно порыться в этих кладовых мудрости. Папа морщит лоб, макает перо в фамильную чернильницу. Она металлическая, там два лопоухих сеттера и два пенька, куда наливаются чернила. Есть и ветка дерева с ложбинкой для ручки. Папа лишь изредка играл со мной, маленькой, в прятки, или мы всей семьёй играем в лото. Он любит порядок, не то что я, неряха. По утрам в мою комнату лучше не входить! Там вперемешку мои учебники, романы, плюшевый мишка и клоун со сломанной ножкой. Признаюсь, иногда я с ними играю, разговариваю.

Мама, конечно, хорошая, добрая – как все мамы, но почему-то считает, что ребёнка надо воспитывать в строгости. Думаю, эту чушь она вынесли из педагогических курсов мадам Свенцицкой. Я слышала, что есть какая-то новая педагогика, кажется, вальдорфская или что-то в этом роде. Это когда не муштруют в классах, а ходят на экскурсии. Ботанику учат прямо на природе. А моя гимназия – женский монастырь. Скорее бы вырваться!

А хочешь романтическую историю?

У папы и твоего отца Михаила Николаевича была младшая сестра. В семье её называли Алюсей. Ей когда-то взяли гувернантку. Это была девушка из простой семьи. Звали её Анна Петровна. Папа влюбился в неё с первого взгляда. Через какое-то время у них началась тайная любовь. Наверное, были тайные взгляды, потом тайные письма… В конце концов, папа объявил, что хочет жениться на Анне. Что тут началось! Её хотели её уволить, но папа сказал, что уйдёт с ней. Что делать? Смирились. Сыграли скромную свадьбу. Анна стала жить в нашем доме уже как жена Владимира. А через год родилась я, так что ты старше меня на четыре года. Алюня же умерла. Она порезала ногу, куда влезла какая-то гадкая неистребимая инфекция. Об этом мне рассказала моя двоюродная тётя Амалия, большая сплетница. Она когда-то, по её словам, блистала при дворе, и, видно, там нахваталась сплетен. Ей, наверное, лет сто пятьдесят, но она притворяется, будто ей семьдесят. А знает столько, словно родилась столетия три назад. Но даже она не знает причину многолетней ссоры наших отцов.

Обнимаю тебя, братик!

Веруня

С Рождеством Христовым!

Я обожаю этот праздник! Утром встала свежая и лёгкая, словно я родилась вместе с Христом. Из кухни плыли волны вкусных запахов. Наша кухарка Катя печёт такие воздушные пирожки с капустой и яйцом, что корочка тает во рту. Так бы и послала тебе пирожок в Париж!

Гостиная наполнена запахом хвои. Золотые и серебряные шары сверкают. После утреннего кофе (а он был особенно ароматный!) мы всей семьёй отправились в церковь. Я выступала, словно пава, в новой лисьей шубке, которую мне подарили к Рождеству.

Служба уже шла. Я не вслушивалась. Вдруг вспомнилось, что когда я была меньше, мы в церкви подошли причащаться. Батюшка говорит: «Благословляю тебя, отроковица!». А мне послышалось: «от рукавицы». Я спросила: «Разве я от рукавицы, а не от родителей?». Папа так рассмеялся, что окружающие предосудительно зашикали. С тех пор папа в весёлом расположении духа называет меня «отроковица Вера».

Так вот, стою я себе ближе к выходу. И вдруг увидела знакомую фигуру. Да-да, это Георгий. Он живёт неподалёку, и мы каждое утром сталкиваемся с ним. Он идёт в коммерческое училище, я в гимназию. Но я никогда не обращала на него внимания. Но сегодня он мне показался чуть ли не святым на фоне золотых окладов и мерцания свечей. Он только пару раз перекрестился, но стоял, весь погружённый в свои думы. И я взглянула на него по-другому. Он показался мне интересным, красивым. Загадочным.

Мы с тобой на эту тему не говорили (я постеснялась спросить). Но у тебя, наверное, есть девушка. Как ты с ней познакомился? Что ты делал, чтобы она обратила на тебя внимание? Посоветуй, стоит ли мне первой подойти к Георгию? Или это непозволительно – девичья гордость! Я, конечно, не удержалась и рассказала о Георгии Лизке. Она почему-то пришла в восторг, захлопала, запрыгала и сказала, что сама давно хочет влюбиться, но не получается. И что теперь надо найти способ, как ближе познакомить меня с героем моего романа. Я кричала: «Никогда, ни за что!». На этом мы и разошлись.

С того дня я всё о нём думаю. Наверное, я полюбила его искренне, беззаветно. Или мне любить ещё рано, надо гимназию окончить. Как ты думаешь?

 

4 февраля 1912

Павел, я в большом горе. От нас уехала к другим детям моя обожаемая бабушка. Она была для меня самым близким, самым родным человеком. Ведь я всегда мечтала, чтобы у меня были братья и сестры, но родители не подарили мне их. И пришла бабушка Мила, мать моей мамы. Ты не представляешь, как я её любила! Она меня никогда не наказывала, а говорила: ты моё солнышко, ты мой ангел! Она мне заплетала косички, водила гулять в городской сад, на детскую площадку. Она так смеялась, когда мы с ней видели что-то забавное! Однажды она читала мне стихотворение, там были строчки: «влага брызнула игриво жемчугом вокруг». А я спросила: не понимаю, почему влага брызнула из гривы?

Она читала мне книжки, поэтому я, наверное, полюбила литературу. Я думаю, что некоторые истории она сочиняла сама.

Как я буду жить без наших вечерних разговоров на старом диване, под её уютным пледом?

Обнимаю тебя!

 

17 февраля

Братик, спасибо, что рассказал мне про свою подругу Ольгу. Ты говоришь, она занимается на кафедре химии? Надеюсь, она не синий чулок? Представляю её с короткими волосами и в тёмном платье с кружевным воротником. Ты счастлив? Спешу поделиться новостями. Представляешь, недели через две после Рождества мы с Лизкой сидим в городском саду. Вдруг мимо нас проходит компания из коммерческого училища, и среди них Георгий. Я остолбенела! Тайком показала его Лизке. А та, негодница, бросилась к нему, отвела в сторону и принялась что-то нашёптывать. Друзья его ушли. Лизка подвела его к нашей скамейке и сказала; «Георгий выразил желание выпить с нами чаю». Он кивнул. Мы подошли к столам, где продавались угощения, купили по стакану чая с имбирём, по бублику. Лизка вскоре будто растворилась! Я молчала. Что нужно говорить в таких случаях? Георгий тоже долго молчал. Потом спросил: «Какие книги ты любишь?». Я сказала: «Исторические романы. Например, «Айвенго» Вальтера Скотта». И стихи люблю. А он сказал: «А я люблю про приключения. «Из пушки на Луну», «Дети капитана Гранта»… Стихи – это для девчонок. Я огорчилась: ведь мы же должны быть родственными душами!

Мы долго болтали. Он оказался вовсе не мрачным, а забавным. Рассказывал смешные истории про своих друзей. Я ведь ничего не знаю про мальчишек. Мне кажется, они какие-то другие по сравнению с нами. Ведь мы встречаемся только на гимназических вечерах. А в гимназии даже воздух скучный.

Георгий сказал, что в парке есть горки для взрослых, там можно покататься на санях…Потом он проводил меня до самых наших ворот. Представляешь, какой нагоняй мне был за то, что я не явилась к семи. Каюсь, я сказала, что Лизка меня не отпускала, мы вмести доказывали трудную теорему.

А недавно мне приснился страшный сон. Как будто загорелось небо, и Георгий хочет бежать спасать людей. Я плачу, держу его за руку, чтобы удержать, но он вырывается и убегает. Господи, сделай так, чтобы этот ужасный сон не сбылся! Да нет, сегодня воскресенье, а праздничный сон – до обеда.

…восхищаюсь! Ты слушаешь таких музыкантов! Я безумно люблю музыку. Она заставляет быстрее биться моё сердце, она дает мне жизнь… Музыка проникает, охватывает всё мое существо, и я уно…

Я заводила вчера хорошия пластинки. «Черныя тучи», аккомпанирует скрипка. Как чудно!.. Как дивно!.. Мне хотелось без конца слушать эту чудесную игру… А «souvenir Kadxs» ??? Очаровательно!

 

25 марта

Павлуша!

Ныне Благовещение Пресвятой Божией Матери. Начало весны! У нас принято в этот день выпускать на волю птиц. Я тоже хотела купить одну птичку и выпустить её, но нам не удалось. Всех птичек уже раскупили около нашей церкви. Вот Аня Громова выпустила птичку. Та вспорхнула, весело запела и улетела. Мне невольно вспомнилось: она исчезла, утопая в сияньи голубого дня и так запела, улетая, как бы молилась за того, кто её выпустил…

 

19 апреля

Милый, любимый брат!

Наверное, я не должна говорить тебе про ЭТО. Но у меня сердце разрывается! Я просто не знаю, с кем посоветоваться!

Знаешь, когда я вернулась из Парижа, почувствовала, что в доме висит какая-то напряжённая тишина. Даже можно сказать – гнетущая атмосфера. Мама, я вспомнила, стала задумчивей, редко улыбалась, могла сидеть, уставившись в одну точку. А два раза я видела, что она стояла у окна и тайком вытирала слёзы.

Я пошла навестить подругу, она обожгла ногу. Она живёт далеко от нас. Недалеко от её дома есть небольшой, но уютный парк. Столетние дубы, клёны. Я шла по дорожке и вдруг увидела сидящего на скамейке папу, а у него на коленях сидела маленькая девочка, годика три-четыре, в капоре с жёлтыми лентами. Девочка спрыгнула и принялась скакать через скакалку, и её косички смешно прыгали. Я застыла, как соляной столб. Как будто в меня ударили гром и молния. Что делать? Подойти? Пока я размышляла, к скамейке подошла молодая дама в строгом коричневом пальто, с непокрытой головой. Папа поцеловал девочку. Он остался сидеть, а они ушли. А я решила почему-то к папе не подходить. Ты можешь вообразить, в каком я была состоянии?

Всё-таки я не выдержала и вечером вошла к папе в кабинет. И прямо спросила: «Папа, что за девочка сидела у тебя на коленях в парке?! Папа смутился, начал говорить, что это дочка его приятеля, но я сказала: «Не забывай – я выросла, мне почти шестнадцать». Тогда он долго молчал, а потом сказал: «в каждой семье есть свои тайны. Эту я пока открыть не могу». За ужином я всё-таки захотела рассказать про девочку всем. Я начала: «Сегодня я шла через парк …», но тут взглянула на папу. Он сидел бледный-бледный, как-то сгорбился… И я промолчала. Как бы ты поступил на моём месте?

Конечно, я побежала к тётке Амалии. Она долго отмахивалась от меня, но я всё-таки буквально вырвала у неё признание. Оказывается, когда мне было лет 12, папу «охмурила» его лаборантка, глупое, безнравственное создание. Хищница. И родила папе дочку. Папа и не думал покидать семью, но он порядочный человек, он помогает лаборантке растить ребёнка. В это мгновенье я возненавидела папу!

А мама, оказывается, давно всё знала, но делает вид, что ничего не происходит. Теперь-то я поняла, чего это ей стоило!

И вот несколько дней назад в доме началось нечто непонятное. Все тихо ходили, шушукались, а при мне замолкали. Но я понимала, что у нас неладно. Бросилась с расспросами к маме, но она только крепко обняла меня, и её слеза смешалась с моей. Тогда я побежала к Кате, стала теребить её за юбку, умоляла. Но и она не проговорилась.

Потом ко мне, когда я сидела в кресле и делала вид, что читаю, подошли родители. Мама сказала: «Доченька, с завтрашнего дня у нас будет жить девочка. У неё умерла мама, и мы её удочерим. Её зовут Софочка. Мы хотим, чтобы ты считала её младшей сестрёнкой. А папа добавил: «Только не думай, что мы теперь будем всё внимание уделять ей. Ты же наш любимый зайчишка, сколько бы лет тебе ни было».

Конечно, Софочку я полюбила. Она такое очаровательное создание. У меня нет старшего брата, но у меня появилась младшая сестричка. Я буду заботиться о ней. Водить в парк, решать с ней ненавистные задачки про трубы, которые втекают и вытекают. Для меня это будет удовольствием. Так что, милый Павел, для меня страшная тайна обернулась радостью.

2 мая

Мой дорогой Павел!

Вчера мне исполнилось 16 лет. Боже, как быстро промелькнуло детство! Хочу рассказать тебе, как прошёл праздник. В первую очередь, мерси за подарок – он прибыл вовремя. В этот блокнотик с серебряной обложкой и моей монограммой я буду записывать свои мудрые (ха-ха!) мысли. Еще раз благодарствую, мой драгоценный кузен!

Представляешь, родители разрешили мне пригласить мальчиков! Был Георгий со своими приятелями Марком и Виктором. Папа поставил на стол (ура!) бутылку шампанского. И начались тосты! Говорили, что я красавица, умная, оригинальная, что я далеко пойду (вопрос – куда). Потом стали пить лимонад без всяких тостов, смеялись до упаду. Потом мама вынесла торт с шестнадцатью горящими свечами. Мы бросились их задувать. Потом моя Александрина села за пианино и заиграла собачий вальс. Но вот за фортепиано сел Георгий и заиграл этюд Шопена! Открытие! Я и не знала, что Георгий играет, причем гораздо лучше меня (я мучила этот этюд полгода!). Он играл сильно, уверенно, а некоторые пассажи – нежно. И я увидела, что у него длинные тонкие пальцы, пальцы пианиста. Вот он далеко пойдёт! Как Рахманинов!

… сейчас читаю, что вообще читают в России интеллигентные люди. Ну, не знаю про Россию, а в нашем классе девчонок интересуют только мальчики и рассказы Чарской с ангелочками, добрыми богачами, рождественским чудом и прочей дребеденью.. Я люблю историческую литературу, средневековье с рыцарями и менестрелями. Конечно, читаю по программе – Толстой, Тургенев. Чехов иногда наводит на меня тоску. Стихи люблю. У нас сейчас превозносят стихи Черубины де Габриак. Она вроде итальянка, монахиня. Неплохие, только грустные. Почему о любви пишут только грустные стихи? Интересно, а что читаешь ты?

Да, вот что ещё. У нас выходит газета «Нива», её все читают, потому что в ней и много заметок и фотографий. А к газете есть приложение. Там печатают очерки, фельетоны, рассказы, юмор. Так вот: моё внимание привлёк Тэффи (наверное, это псевдоним). Он пишет короткие рассказы. Юмористические. Не, скорее, иронические. Даже сатирические. Он берёт живые сценки из жизни лавочников, чиновников, дамских клубов, но пишет о них язвительно. Прямо в точку! Раньше Тэффи печатал стихи, тоже хорошие. Одно я записала в свой альбом.

Мне снился сон безумный и прекрасный,
Как будто я поверила тебе,
И жизнь звала настойчиво и страстно
Меня к труду, к свободе и к борьбе.

Пусть это будет моим кредо!
Я тоже стараюсь запоминать какие-то сценки, остроумные выражения. Это потому, что мне тоже хочется писать фельетоны.

…крупныя капли дождя забарабанили в окна. На душе тоже светло! Но вот дождь прошел. Яркое солнышко выглянуло из-за тучи. Мы бежим в сад. Как хорошо там. Все свежо. На цветочках блестят капли дождя. Голубое небо приветливо улыбается! Мы радуемся, трясём друг на друга яблони…

P.S. Проницательный читатель! Ты, верно, догадался, что не было ни древнего дома, ни писем. Да, я всё придумала. Просто однажды мне в голову запала мысль поместить себя в другое время. Например, каким было бы моё детство, родись я в конце ХIX века?

Придумала я отроковицу Веру (себя!) и её жизнь «в предлагаемых обстоятельствах». Даже порой – каким мне хотелось бы видеть своё детство. Скажем, я не знала свою бабушку, а мне так хотелось её иметь!

Я написала о детстве девочки-подростка в 1912 году. Ты счастлива, Верочка. Ты не знаешь, что уже через два года мир сойдёт с ума…

2019