RSS RSS

Александр КАРПЕНКО. Любовь побеждает смерть.

худ. Лана РайбергЧеловек – приёмник неба – настраивает космос изнутри. Совсем недавно трудно было представить, чтобы поэт принёс в толстый журнал большую подборку, целиком состоящую из стихов о летальном исходе, а редактор с радостью такую подборку принял. Но во время пандемии, когда, как на войне, костлявая всё время бродит рядом, такое событие в литературной жизни уже не кажется из ряда вон выходящим. Вера Зубарева представила в «Дружбе Народов» подборку «Где играют акварели света». Увидев это солнечное название, трудно заподозрить, что речь пойдёт о прощании с жизнью и воротах вечности. Акварельное название звучит как контрапункт к фуге смерти. Таково сейчас общее настроение во многих странах мира. И поэт, мембрана вечности, остро это чувствует.

Удивительна магия искусства – подборка Зубаревой вовсе не угнетает минором. Она даёт силы жить. Все стихи – высокого уровня – несут мудрость сквозного, транзитного мироощущения по отношению к жизни, чьё древо взращено на любви к предкам и исторической памяти. Это создаёт ощущение цельности подборки, всем ходом развития мини-сюжетов и образов направленной на решение вопроса, что же, в конечном итоге, побеждает смерть. Повествование ведётся параллельно в личном и общечеловеческом плане.

«Ушёл из жизни»… А куда? Куда?
Посмотришь в небо – небо, как вода.
В нём – боже мой! – движенье и броженье,
Всё мимолётно, всё не навсегда,
И нет конца, а только продолженье.
Как с этим быть? Как с этим плыть, болеть,
К выздоровленью двигаясь, как в клеть,
Откуда все выпархивают в это,
Которое не сметь, не сметь, не сметь
Назвать по имени, чтоб не лишиться света.
«Ушёл из жизни»… Будто жизнь, как дом,
А там, за ним, небесный окоём,
Сияние, похожее на солнце
Замедленного действия. А в нём –
То, что тобою больше не зовётся.

«Ушёл из жизни»… А куда? Куда?» – удивительная формулировка гостевого статуса человека. Ушёл из пункта А. А что представляет собой пункт Б? Казалось бы, вопрос риторический. Но мы не знаем доподлинно, куда именно уходит человек, в какое измерение. Оно непостижимо и описать его можно только приблизительным сравнением с миром физических величин: «Небесный окоём, сияние, похожее на солнце / Замедленного действия». Здесь метафора небесного даётся в сочетании с образом войны (мина замедленного действия), усиливая восприятие движения к пункту Б как хождение по минному полю.

Обычно поэт славен тем, что даёт вещам имена. Здесь же мастерство поэта проявляется, наоборот, в неназывании: «не сметь, не сметь / назвать по имени, чтоб не лишиться света». И нигде этого страшного слова у Зубаревой в подборке нет! Когда в моём детстве во дворе играли «Траурный марш» Шопена, я понимал: произошло непоправимое. С тех пор не могу слушать знаменитую сонату польского гения, в которой звучит этот марш. Тяжесть меня сковывает, и я не слышу музыки. Это чистой воды психология. Вот я и думаю: если мы, люди, пусть не сразу, откажемся произносить это страшное слово, может быть, и горя у нас станет меньше? Но пока – не получается. «Будущее в окопах, настоящее ранено» – говорит Вера Зубарева в стихотворении «Время изогнулось, пошло по кривой…», уже напрямую используя военную терминологию. У неё воевал дед, воевал отец. Важно, кто в жизни защищает твой тыл. Они, наши дорогие тыловики, не уходят насовсем – они просто перевоплощаются в нас и наших детей. А вот и «обратная перспектива» – отец с того света приходит к дочери, приходит неся за собой весь тёмный пласт истории, связанный с репрессиями. Страшный сон…

Вот опять придёт из своей мерзлоты,
Заведёт шарманку про те времена
И начнёт прокручивать на все лады
Чёрно-белым сном от себя до меня.
Вместо почты дым повезут поезда.
В этой топке всё – от людей до вестей.
На погонах обугленная звезда
Хоть не ярче светит, но, увы, ясней.
Неподвижен космос скованных рук.
Там от них намело ледяной сугроб.
Погаси эту печь, политрук, политрук.
У меня от неё озноб, озноб.
Машинист бросает в огонь всё подряд,
Ерунда. Только поезд бы шёл да шёл.
Так кончается родина, начинается ад.
Это спишь ты, проснись.
Хорошо, хорошо…

Очень сильные строки. Мистика сна сочетается с реальностью фактов, с семейными преданиями, с тем, что живо и сосуществует в спутанном клубке любви и страданий.

Читая стихи Веры Зубаревой, приходишь к парадоксальному выводу: поэзия порой глубже философии. «Протащить» такую глубину в поэзию – дорогого стоит. Именно это «куда? куда?» и срезонировало во мне в первую очередь. Но и другие стихи, представленные в подборке, на мой взгляд, не менее удачны. Как рифмованные, дольники, так и верлибры. И мало популярные в последнее время у нас белые стихи – тоже автору удались.

Мама собирается в дорогу,
Складывает памяти обрывки.
В кошельке её одна приколка,
За окном нелётная погода.

Уход из жизни – это, прежде всего, дорога. Интонация достаточно нейтральна, отнюдь не трагедийна. Она помогает поэту выдержать спокойный тон, не срываясь на мелодраматические нотки. «И отец ушёл, когда штормило, / И вверх дном перевернулось море, – пишет она в этих же стихах, так отдавая долг памяти отцу-моряку.

Образ дороги продолжен в других стихах:

В дачном окне огонёк трепещет,
что-то бубнит
телевизор вещий,
спит человек,
не собраны вещи

«Не собраны вещи». Человек порой даже не подозревает, что завтра ему «в дорогу». Сама тема ухода из жизни предполагает умение об этом говорить. И Вера Зубарева демонстрирует нам незаурядное мастерство. В другом стихотворении Вера Зубарева парадоксальным образом говорит о том, что для перехода в иной мир человеку нужны крылья: «Потому что так – не страшно, / Потому что так – не больно, / Потому что так скорее / Крылья режутся во сне». Эти стихи проникнуты одинокостью больного, которому оставлено только небо в окне и надежда на то, что однажды в его дом придут «други». Понятно, по какому печальному поводу…

Такую острую подборку стихов не составишь специально: она должна вызреть сама, по крупицам, буквально по строчке. Вера Зубарева сумела посмотреть на уход человека нестандартно. Это, на мой взгляд, очень трудно – «поверить» философией плач, выстроить гармонию внутри себя в апокалиптические мгновения прощания с самыми дорогими и близкими.

У Зубаревой мандельштамовские «тяжесть и нежность» переплавлены в тигле философии в грусть и относительную лёгкость перехода из одного мира в другой. Это – тот самый свет в конце тоннеля, который увидел Иван Ильич в рассказе Льва Толстого. Зубарева сумела, на мой взгляд, гармонизировать самое страшное и самое болезненное. Её подборка в «Дружбе Народов» – целебна. Это – преодоление традиционной ментальности человека, преобразование страха смерти в акварельность смирения перед лицом неизбежности. И это имеет значение не только для российского читателя. Стоицизм возвращается! Распускаются лепестки чуткости человека к человеку. То, чего нам так порой не хватает.

Подборка Веры Зубаревой в «ДН», наверное, не прозвучала бы так мощно, если бы не тончайшая нюансировка деталей в её стихотворениях.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Александр Карпенко

Александр Карпенко – поэт, прозаик, композитор, ветеран-афганец. Член Союза писателей России. Закончил спецшколу с преподаванием ряда предметов на ан-глийском языке, музыкальную школу по классу фортепиано. Сочинять стихи и песни Александр начал еще будучи школьником. В 1980 году поступил на годич-ные курсы в Военный институт иностранных языков, изучал язык дари. По окончании курсов получил распределение в Афганистан военным переводчиком (1981). В 1984 году демобилизовался по состоянию здоровья в звании старшего лейтенанта. За службу Александр был награжден орденом Красной Звезды, афганским орденом Звезды 3-й степени, медалями, почетными знаками. В 1984 году поступил в Литературный институт имени А. М. Горького, тогда же начал публиковаться в литературных журналах. Институт окончил в 1989-м, в этом же году вышел первый поэтический сборник «Разговоры со смертью». В 1991 году фирмой «Мелодия» был выпущен диск-гигант стихов Александра Карпенко. Гастролировал по городам США, выступая с поэтическими программами на английском языке. Снялся в нескольких художественных и документальных фильмах. Автор семи книг стихов и прозы, а также более ста публикаций в Журнальном и Читальном залах. Телеведущий авторской программы «Книги и люди» на «Диалог-ТВ».

Оставьте комментарий