RSS RSS

ВЕРА ЗУБАРЕВА ● ГЛУБИНЫ ● СТИХИ

Памяти моего отца,капитана дальнего плавания,
Кима Беленковича

Вера Зубарева К морским глубинам тянется душа.
Там всё знакомо – кривизна пространства,
И копошенье – эхо вечных странствий,
И тьма, откуда жизнь произошла.
К морским глубинам тянется душа.
Туда же осень тянется за летом,
Туда уходит день за новым светом
И мысль за отрицаньем рубежа.
К морским глубинам тянется душа,
Чтоб в голос крови вслушаться взатяжку,
Следить, как жизни бродят нараспашку
По кромке неизвестного числа,
И ощущать привязанность нутра
К рассеянному тлению заветов
И расщепленью памятных моментов
На бесконечность краткого вчера.

 

СОН

Мне снилось море в эту ночь:
Шли волны медленным накатом
И застывали под закатом,
Не в силах время превозмочь.
А время было – как зима.
Всё останавливало в беге,
В стремленье. Только кутерьма
Движение осуществляла в снеге.
Сверкали льдинами холмы
На побережье странно белом.
Так замерла душа волны
И обелиска стала телом.

Никто и верить мне не стал,
Что сны сбываются однажды,
Но каждый головой кивал,
И верящим казался каждый.
И каждый был безмерно рад,
Когда ушёл, дослушав сагу,
Но мой над волнами закат
Уже ваял морскую влагу.
И словно снежный исполин,
В ребристых льдинах отражаясь,
Корма вздымалась из глубин,
И бескозырки лёгкий абрис
Во льдах посверкивал, как нимб.
И охнули в домах друзья,
И к окнам взглядами примёрзли.
Кокардою взошла звезда,
Светясь (На бескозырке ль? Сквозь ли?).
И были все поражены
Игрой ледового ненастья,
И соглашались: если снятся,
То значит, могут сбыться сны.

Фото Кима Беленковича

КОРАБЛИ

На море множество гостей –
Озябших белых лебедей.
Их кормят сердобольно хлебом.
Напуганные вьюг напевом,
Они и не бегут людей.

Но всё не так. Но всё – тревожней.
Я знаю это. Я была
У кромки льда, что злой таможней
Меня от крыльев берегла.
Я кралась в сумерках по следу.
И лунный свет кружил во льдах.
Грустил причал, корабль-легенду
Сияньям призрачным отдав.
Меня встречал дозор державный.
И превращались в корабли
Те лебеди, что стыли плавно
В снегах вдоль лунной колеи.
Так стойко охраняли птицы
Чужую тайну, чуждый век!
И накликали на ресницы
Иллюзий запредельных снег.
А на другом конце вселенной,
Где город вырос невпопад,
Грозил уснувшим вдохновенный,
Слепой, до-вечный снегопад.
Тревожно спали горожане.
Им снился лебединый стон,
И на морской сверкавшей длани
Судеб подлунных перезвон.
Им снились призрачные лица,
И снежных вихрей круговерть,
И гордые и злые птицы,
Отвергшие земную твердь.
Им снились в море обелиски,
И ледяные корабли,
И голоса далёких близких,
Что в вечном поиске земли.

* * *

О Море кто б осмелился писать
Обыденным, невосхищённым слогом?
Уж за полночь. Штормит моя тетрадь.
Ей снова в малом хочется о многом.
Ну, как же быть? Свечи неровный свет,
Как маяка далёкого сигналы,
Весло пера и паузы в письме,
Где скрытых смыслов поджидают скалы.
Не пишется… Девятый вал из слёз
Готовится – по ним прорвётся Море.
И не спастись, когда сигналишь S.O.S.
На языке высоких аллегорий.

* * *
Солнце р ассматривает глубины.
Приникая к поверхности
Почти неподвижного моря.
Облака, потемневшие, точно дельфины.
Подплывают к горизонту
И исчезают вскоре.
Нужно идти. Всё равно не открою
Того, что за сумеречным туманом,
Не перестав ещё быть тобою,
Постепенно становится Океаном.

Фото Веры Зубаревой

* * *
Адриатические волны …
Услышу ваш волшебный глас!
Он свят для внуков Аполлона;
По гордой лире Альбиона
Он мне знаком, он мне родной.

* * *
Моря достались Альбиону…
А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Моря достались Альбиону…
Пока закручиваешь игры с рифмами,
Воды прибывают к отлогому склону,
Где корабль жизни обложен рифами.
Ночь состоит из ломаных линий
И вспышек комнаты между веками.
Уснёшь и снова в тёмном камине
Древо шаркает сухими ветками,
Волхвует, откатывая дни за днями.
«Не тот ли»,- думаешь, – «дуб зелёный?»
И продвигаешься к долговой яме.
А море отчаливает к Альбиону.
Крошки звёзд просыпались в пропасти.
Налетели чёрные птицы-вороны,
Молчаливо склевали горсть за горстью,
И раздул их ветер на четыре стороны.
Посредине мира дыра над бездною.
На вершине мира – кормушка звёздная.
В центре мира – кровать железная
И чьё-то «я», никем не опознанное.
Свечка, зеркало, горстка пепла.
Сползло Лукоморье к самому склону.
Там же звезда перед смертью ослепла.
Кому всё достанется? Спи. Альбиону.

Фото Веры Зубаревой

* * *
Я живу вблизи океана – дикого зверя.
Он срывается ночью
И пенится гривой лунной,
Прогибаясь до впадин,
Где рвутся морские артерии,
Выгибаясь до хруста
Коралловых позвонков со шхунами.
Я живу в лагуне печалей – тёмных энергий
Там, где чайки стучат по утрам
Железными клювами,
Отдирая моллюсков,
Приросших к жемчужницам нервами,
И пузырятся крабы,
Сплавляясь с медузами бурыми.
Там шторма накреняют строку
В направленье непознанном,
Хлещет соль из пробоин
Попавших в крушение раковин.
За пределами ветра
Покой расширяется звёздами,
И как купол расписана в центре
Тетрадь Зодиаком.
От тебя до меня –
Только адреса взлётные полосы.
От меня до тебя –
Быстро скомканный лист в междометиях.
Продвигаюсь к тебе
По его измятому Мёбиусу,
Где пространство в изломанном времени
Тянет лямку бессмертия.
Мне туда, где всё за полночь, заживо, заново,
Где начало страшнее конца,
И к свободе зависимость,
В ледниковый период страницы,
Где в белом всё замерло,
Ожидая, чтоб ноль растопила
Священная письменность.
Мне туда, разбиваться о скалы –
О прошлые памяти,
И откатывать к тёплому, сонному…
Берегу? Берегу.
Он поклонник наплывов моих.
Но ему не объять меня.
Я живу вблизи океана, дикого зверя…

* * *

…И лёгкий жук струится по песку,
Как полый шарик с жёсткой оболочкой.
Ряд лежаков – больничною цепочкой
И острый, нагоняющий тоску,
Целебный запах водорослей. Снова
Пришла сюда. И берег не в сезон –
Как мир доисторических времен,
Где никого не посещало Слово,
Где тишиной усилен каждый звук,
И поле зренья занимает жук,
Чьё шумное сыпучее старанье,
Должно быть, слышится
На много миль вокруг.

УШНАЯ    РАКОВИНА

Фото Веры Зубаревой

Ушная раковина –
Отголосок моря.
Знак древности.
Сбой в механизме жизни,
Стремившейся вовнутрь в темнотах вод.
И для чего, когда нарушен код?
Моллюск гигантский, полонивший сушу,
Придумавший себе любовь и душу…
Вкусивший с Древа, он не попадёт
В храм раковины тёмной и прохладной.
Всесильный, вездесущий и всеядный,
Он, по сравненью с древними, – урод,
Страдающий меж разделенных створок
И роющий к себе подземный ход
Из века в век на глубине подкорок.

ПЛЯЖ

По пляжу гуляли
Толстые старухи,
Босые ступни мяли
Пластилиновый асфальт.
В железных урнах
Грызли сладости
Раскалённые мухи,
И сочно разносился
Их жужжащий альт.

На пирсе
Сидела, свесив ноги,
Девушка.
Волосы играли
Отблеском воды.
Мужчина
Наклонился
И подарил цветы.
Девушка бросила цветы на волну,
Соскользнула в воду и ушла ко дну.

Продававшая липучки цыганка-гадалка
Сказала: «Не видишь? Это русалка».
Старухи подбрасывали
Солнце животами
И липкими ртами
Смеялись
Над цветами.

КОНЕЦ СЕЗОНА

Сентябрь нёс смущение воды
Как очищение на ложе ночи,
Развеивая по утру следы
Трёхмесячной курортной порчи.
Из глубины, не ведающей дна,
Выкатывался взгляд колосса-Моря,
Так яро закатившийся от дня
Языческого пляжного раздолья.
И кто сказал, что по воде идти
Умеет, и услышал вслед: «Не верьте!»,
Тот шёл себе, равно как и по тверди,
А крикнувший скучал в небытии.
Глядели, ёжась, чайки с гребней волн
На берег-лист в поэмах многоточий.
И каждый след их был приговорён
Изгладиться из памяти песочной.
А Море – очевидно, не таясь,
В сентябрь-подростка вглядываясь строго,
Уже короновало мощно связь
Неотвратимости и наступленья Бога.

* * *

Облезлые больные лежаки
Пустыми изголовьями к закату
Поставлены, чтоб демону с руки
Сдирать с уснувших кожу, словно плату,
В июле душном, полном нечистот
И преющих вдоль берега красот –
Огрызков и медуз, разваленных и мутных,
Составивших прибрежный натюрморт.
Покамест же весна. И пляж мой пуст.
На нем лишь я да труженик Прокруст,
Меня не зазывая, не тревожа,
С ведром и кистью обновляет ложа.

МОРЕ

Фото Веры Зубаревой

Напрасно я спешила на свиданье!
Но кто же мог предвидеть, ожидать?
ОНО – переменилось, в наказанье
За безмятежно взятую тетрадь.
Натурщик мой безжалостно капризен.
Ещё вчера – кокетлив, юн и мил,
Ещё вчера шалил легонько бризом,
Ещё вчера… Да он ли это был?

Торговец-ветер хитростью всегдашней
Товар лицом умело показал.
Я согласилась выкупить вчерашний,
В тунику пен одетый, первый вал.
Он попросил, и я дала задаток:
Две изумруднейших – под стать! – строки.
Натурщик мой – и белопен, и гладок –
Слизнул автограф, изловчась, с руки.

Я в нетерпенье утро подгоняла.
Лукавила с домашними о том,
Что и в глаза не видывала вала
И лишь для них спешу покинуть дом.
Но тщетно притворялась: мой обман
Открылся сразу, только я ступила
На зыбкость ту, что прядала, вихрила
И множилась по влажным берегам.
«Где мой натурщик? За его смарагд
Ещё вчера я заплатила строки!»
Но мне ответил ветер: «Он не раб.
Оставьте ваши тщетные намёки».

Я на домашних подняла глаза
И в гневе не скрывала больше Моря.
Я видела: все были «против», «за» –
Один лишь разжигатель был историй,
Случавшихся со мною невпопад
В извечно роковую неурочность.
Все были злы, как я. Лишь он был рад,
В который раз проверив нас на прочность.

Я прочь пошла. И выходка моя
Мою семью, конечно, не скрепила.
Меня отвергла в этот день семья
И приютила вражеская сила.
В сердцах – её, как большее из зол,
Я выбрала себе на дня остаток.
Она вернула мне покой и стол,
И первый вал, и первых строк задаток.

* * *

Фото Веры Зубаревой

… И возвратится затонувший корабль
В галерею забытых картин,
Где курлычет маяк, как бедняга журавль,
Потерявший однажды свой клин.
Постоит, ненужный уже почтальон
На чужбине скитальца-письма
Что-то вспомнит, и раковинами имён
Тяжело обрастёт корма.
Клюнет чайка с досады в облупленный бок
И не вспомнит он больше вовек,
Для чего ему нужен был это рывок,
Этот неимоверный побег

ОЖИДАНИЕ

Я ожидаю Вас. Я трачу безрассудно
Подарок неба краткий – быть собой.
Как после смерти, я – корма и судно,
Я целое и часть, я море и прибой.
Ничто меня не сдвинет с мертвой точки –
С несотворимого, как Бог, Нуля.
Он плоть души и воздух оболочки.
Так небом окантована земля.
Я ожидаю Вас как гостя из-за моря,
В той, превосходной, степени надежд,
Что существуют только априори.
Зачем переходить вам их рубеж?
Вы станете, переступив границу,
Конкретным проявленьем бытия,
Тогда как мне уже – не воплотиться.
Лишь изредка наведывать себя…

Фото Веры Зубаревой

ОТПУСК

Здесь – как в раю.
Время стоит в зените,
Россыпи света вокруг голов,
Ни единой тени,
Капли воздуха с эликсиром сна…
По его орбите
Совершается вечный круговорот материй.
От земной до небесной тверди –
Полшага с пирса.
Тело движется со скоростью
Прямолинейного равномерного.
Душа – никогда. Поэтому ей не спится.
Тело с душой –
Всё равно, что пространство со временем.

То ли небо над морем,
То ли море над небом повисло здесь.
Cеребро от взлетающих рыб
Слепит птиц.
Им завидуя,
Гребни волн облаками запенились.
Что влилось то и вылилось
На равнину песка
Там, где дюны взошли пирамидами.

Здесь сильней ностальгия
По неразрешённости вечера,
По живому текущему небу,
По оползням строчек.
Под зонтом абажура
Тетрадь обсыхает. До вечного –
Только мыслью подать. Но какой?
Вот вопрос, что сознание точит.
Я смещаюсь туда.
Фиолетовых сумерек выжимка,
Быстрый сон о тебе,
На песке – окаёмка грусти
От волны откатившей,
Где чайка прошлась обиженно.
Вот и всё, что осталось
От отпуска длинной рукописи.

Фото Веры Зубаревой

ПРОГУЛКА

Идём вдоль берега.
Выталкивает море
Продолговатые блестящие ракушки,
И сын хватает сразу ту и эту,
И третью, и волнуется, что я
Его заставлю вытряхнуть ведёрко
Иль как-нибудь иначе не пойму…
Но я молчу, иду чуть позади
И понимаю – он не придаёт
Значения тем горкам битых мидий,
Которые тускнеют на песке
Поодаль, приоткрыв тугие створки,
И собирают полусонных мух.
Я думаю: как будет удивлён
Ребёнок, собирающий в ведёрко
Дань с перламутрового побережья,
Когда вернувшись, наконец, с прогулки,
Он побежит в свой детский уголок
И вытряхнет чудесные трофеи,
Что превратятся на его глазах
В бессмысленный бесцветный хрупкий мусор.
К РАКУШКЕ

Ты меркнешь и меркнешь у меня на ладони,
Твой перламутр угасает…
Так рассеивается душа.
Чтобы вновь сконцентрироваться
На небосклоне
Как раздумья взрослого
Или фантазии малыша.
Я тебя осязаю.
Это значит – владею тобою:
Структурой и контуром.
Отделившим тебя от Творца.
Так владела любимым лицом,
Но – ни разу! – чертами лица.
Перламутр убывает.
Мне – моё. Бессмертное – морю.
Почему ты уходишь,
Почему заставляешь смотреть,
Как с твоим помраченьем
Искажается сущность поступка?
Ты не ракушка больше,
А только пустая скорлупка.
Я как будто взяла,
Чтобы выявить скрытую смерть…

Фото Веры Зубаревой

ЗАРИСОВКА

А у кромки воды,
Там все люди становятся птицами,
И кружат над волной.
Океан размывается в небо.
Этот берег – в ладони песок –
Снова снится мне,
И колышутся жизни
В сплетениях памяти-невода.
Побережий пески –
Словно древних морей мемуары.
В склепах раковин,
Тёплой водою подсвеченных,
Только тени усопших моллюсков
Да йодистый траур,
Да личинки как мумии
Между прахом и вечностью.
Полых крабов доспехи,
И мух – золотых сирен –
Роковое жужжанье
На тлеющих  горках добычи,
Мидий лодки подводные в тине,
И солнце, давшее крен,
И оборванный след на песке –
То ли твой, то ли птичий…

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Вера Зубарева

Вера Зубарева, Ph.D., Пенсильванский университет. Автор литературоведческих монографий, книг стихов и прозы. Первая книга стихов вышла с предисловием Беллы Ахмадулиной. Публикации в журналах «Арион», «Вопросы литературы», «День и ночь», «Дети Ра», «Дружба народов», «Зарубежные записки», «Нева», «Новый мир», «Новый журнал», «Новая юность» и др. Лауреат II Международного фестиваля, посвящённого150-летию со дня рождения А.П. Чехова (2010), лауреат Муниципальной премии им. Константина Паустовского (2011), лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной (2012), лауреат конкурса филологических, культурологических и киноведческих работ, посвященных жизни и творчеству А.П. Чехова (2013), лауреат Третьего Международного конкурса им. Александра Куприна (2016) и других международных литературных премий. Главный редактор журнала «Гостиная», президент литобъединения ОРЛИТА. Преподаёт в Пенсильванском университете. Пишет и публикуется на русском и английском языках.

7 Responses to “ВЕРА ЗУБАРЕВА ● ГЛУБИНЫ ● СТИХИ”

  1. avatar Давид Гарбар says:

    Нет ничего странного, когда у дочери капитана дальнего плавания, лоцмана-асса, у человека, выросшего на берегу прекрасного моря, “к морским глубинам тянется душа”. Неудивительно.
    Удивительно другое: сколько чувств, сдержанных (а порой и не сдерживаемых) эмоций, сколько красок и душевных переживаний, сколько раздумий и мудрости сумела вместить в этих стихах автор. Спасибо. Успехов. И сил. Д. И. Гарбар

  2. avatar Вера says:

    Спасибо Вам б за добрые и искренние слова, дорогой Давид Иосифович. Пусть весна радует Вас новыми озарениями.

  3. avatar Yelena Litinskaya says:

    “Морской цикл” стихов Веры Зубаревой – сама поэзия. Сложный конгломерат глубины мысли, страстного поклонения морской стихии и оригинальных, сильных образов. Вкрапливается в подборку и легкая самоирония. Все стихи прекрасны. Особенно впечатляет вот это:

    О Море кто б осмелился писать
    Обыденным, невосхищённым слогом?
    Уж за полночь. Штормит моя тетрадь.
    Ей снова в малом хочется о многом.
    Ну, как же быть? Свечи неровный свет,
    Как маяка далёкого сигналы,
    Весло пера и паузы в письме,
    Где скрытых смыслов поджидают скалы.
    Не пишется… Девятый вал из слёз
    Готовится – по ним прорвётся Море.
    И не спастись, когда сигналишь S.O.S.
    На языке высоких аллегорий.

    “Штормит тетрадь, весло пера, девятый вал из слёз…”

    От всей души желаю автору неиссякаемого источника вдохновения и новых творческих удач!
    С любовью к Вере Зубаревой, Поэту с большой буквы, очаровательной женщине и доброму, отзывчивому человеку.
    Елена Литинская

  4. avatar Igor Kosonovsky says:

    Я просто убеждён что вот это стихотворение, люди знакомые с Верой и даже никогда не слышавшие её голоса, обязательно услышат звучащим именно её голосом.

    Солнце рассматривает глубины.
    Приникая к поверхности
    Почти неподвижного моря.
    Облака, потемневшие, точно дельфины.
    Подплывают к горизонту
    И исчезают вскоре.
    Нужно идти. Всё равно не открою
    Того, что за сумеречным туманом,
    Не перестав ещё быть тобою,
    Постепенно становится Океаном.

    Уникальный поэтический голос со своим особенным ритмом и чарующей слух музыкой. Идя вслед за ним и за солнцем заглядываешь в пучину и кажется видишь дно самых глубоких океанских впадин. Спасибо Вера.

  5. avatar Вера says:

    Всегда волнительно, когда всё это уже отделено от тебя и представлено глазам читателей, многие из которых твои коллеги, сами не раз бередившие пером чернильные моря-океаны. И всегда праздник, когда компас их поэтического чутья подтверждает, что идёшь по курсу… Спасибо вам, Леночка и Игорь!

  6. avatar Борис Кушнер says:

    Вера, спасибо за этот памятник Вашему отцу. Прекрасные стихи – эпические и душевные. Сочетание редкостное. И в ритмах дышит море.

  7. avatar Анатолий says:

    Стихи очень хорошие, волнуют и трогают, как море…
    Уважаемая Вера! (простите, не знаю отчества) мне бы хотелось Вам написать кое-что в “личку”, но я не знаю Вашего электронного адреса… Нельзя ли этот пробел устранить?

Оставьте комментарий