RSS RSS

ГАЛИНА МАРКЕЛОВА ● СМЕРТЬ ОВИДИЯ ● СТИХИ

ГАЛИНА МАРКЕЛОВА Шелковиц школьные чернила
июнь сгустит до цвета антрацита
и уровняет шалопая и зубрилу,
наляпав клякс на пыль асфальта
и на забытую из Тацита цитату.

И зной, и воля за окном звенят,
и римской конницы всё так же цокают копыта
по мостовым Одессы – знать не вся
победа для Империи добыта…

Она лишь имена меняет и покрой сенатской тоги,
а мир – двучастный, он такой, как и всегда в итоге:
всегда квадрига вздыбленных коней
готова мчать цивилизации ковриги
для варваров, которым наплевать
на ваш устав,
у них свои интриги –
оседланным удерживают дух,
что гуще и темней шелковиц сока,
что тикает
и цокает в крови
и местью, кровной местью взрывы множит.

РЕМИНИСЦЕНЦИЯ

Сад перезрел излишне
краснотой,
вернее, коркою на ране.
Тряси!
Град Гефсиманских вишен грянет,
там, где рыдал Назаретянин.
Не говори, что сад весь обобрали,
что пазухи полны, а пугало осенено крестом…
В верховья гвалт – пернатых испугали
две вишни, сбитые прожорливым клестом.
О! Их полёт – преображение вполне,
от чёткой формы – до кровавых пятен
отчётливых.
Помянем время вишенкой в вине…
О чём рыдает тот, что на распятье?

***

Ленивая зелень озимых
пасет кучевые отары.
Прогорклые жухлые травы
до мая в обочине стынут.
И чтоб разжевать хлебосольство
степей молдаванских,
гляжу,
как трав одичалых посольство
чернеет. Мазутный ажур.
О, траурная каёмка,
беспутных кочевий, зачем
ты мысль увлекаешь в потемки,
в капкан исторических тем?
Но жизнь, словно поле, не ново,
с народом опасно шутить,
в спокойствие мудрого слова
ушло окаянье шутих.
И чтоб избежать велеречья
причастий, участий –
трясусь
над ломкой основой наречий.
Привычна, обыденна жуть…
О, пагубная привычка
сопоставлений!
Постой.
Мне Клио известен обычай
Борея пускать на постой.
Пройдет, пронесется и снова
в степях молдаванских тесно…
До нового мая
окутана сном
ленивая зелень озимого слова.

ТЕОРЕМА ВЕЕРШТРАССЕ

Площади, стороны, углы –
атрибуты вечны орнаментов –
бесконечной вязью борьбы
манят, арканят.
Вот и я в этом тесном плену –
треугольника жесток режим.
Любит,
    люблю,
        любим –
кажется непостижимым.
О, какой унылый удел –
быть вершиной над основаньем.
О, какая сладость вершить
под углов непрерывным паденьем!
О, жестокое узнаванье
эхом вымеренной шири…
Теоремой на сходимость
нас испытывала судьба
у единственного на Фонтане
электрического столба

***

Осенних ос египетский убор,
шмелиный сон в атласе георгинном,
прозрачно-пристальный простор
в отрезке времени недлинном.
Державных линз направленная цель
сквозь и фокусирует до боли!
в неволе дух,
на корке хлеба цвель,
да маскарадных гимнов атакующие доли…
Дневная жизнь отринула меня –
я не в ладу с её суетным тактом…
Вот ос снующих, сонного шмеля –
их тоже нет в раю полураспадном.

***

Все та же перепись,
ночь первородного черней греха,
на царстве Ирод.
В хлеве пастуха,
что держит стадо возле Вифлеема,
остановились странные евреи:
он – кряжист, выработан,
стар и, несомненно, – скряга,
она – девчушка с животом
под нос, бедняга,
и кто ему – дочь, внучка,
но никак уж не жена?!
Одета кое-как, босая,
но если взгляд она бросает,
то тонешь в удивлении зрачка,
доверчивость просторы раскрывает,
лишь обозначенные вскользь,
а легонький раскос,
а веера ресниц
на панораму зренья намекают.

СМЕРТЬ ОВИДИЯ

Разбушевалась моя ностальгия
по золотому безлюдью Бугаза
осени той, где отчаянным брасом
гуси тянулись, инстинктом гонимы.
Складен ансамбль,
крыльев всплески размерены.
Чу! Не косяк! То
обломок галеры
каторжной –
рабская тяга к райскому краю.
Зыбкий мираж да усилья чрезмерны,
цепью бренчит обречённая стая…
Не поднимай головы на закате –
зябкое тело к лёту негодно…
На человеческом то же заклятье
странствий и тяги к родимому дому.
Слушай, старик, что послания к Постуму,
что упованья на славу Тиберия –
Воздух и тот стал в империи постным –
струйкой стекает по стали неверие.
Нам же с тобою отмерена вечность
да золотое безлюдье Бугаза…
Лучше пошли за вином
да за сыром овечьим,
встретим достойно
убийцу высоким наказом!

***

Где снег февральский от созвучий тает
весенний грохот рек и тёмен и тягуч,
где расстоянья лёт перекрывает
от беззаконья до шаманских туч,
где неба синева иная
и где небес наклон другой
на цыпочки встаёт душа немая,
морзянку рифм (пульсирующий рой)
к твоим фалангам властно направляет
и в талый снег печатного листа
февральский знак, которым дух смятён,
без устали вбивает, оставляя
след мира, тишиной смиряя…
И больше нет сумятицы времён.

***

Горит октябрь.
Октавою отлета
Отрепетирован отрезок бытия.
Октябрь горит, как рукопись твоя,
как все мосты, построенные Римом,
и только двое вас –
октябрь и ты –
в единоборстве обернулись дымом.

Как душу бередит угар строфы
прошедшей всей истории извивы.
И время цезарей в моей сгорит руке,
как ветка ясеня огнем неторопливым,
пока туманный Истр томится на курке
метаморфоз и стонов журавлиных.

Когда бы знать,
чем обернется милость
опеки Августа?
Он распорядок дал,
но в октябре сгоревшем заблудилось
преображенье, память обуздав.

Горит октябрь.
Октавою отлета
отрепетирован отрезок бытия.
Октябрь горит, как рукопись моя.

ЭПИЛОГ

Чай заварю и согрею рис,
встану застывшая
у изголовья,
разоблаченная…
в ворохе риз,
прошлых мундиров,
лихого злословья.
Память мышью сосредоточилась.
Ешь, мой зверек прожорливый,
ешь,
блеском прошедшим похрустывай…
Мартовский вечер нежен и свеж
на нищеты
ложе прокрустовом.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Галина Маркелова

Поэт. Член Южнорусского Союза Писателей (Одесская областная организация Конгресса литераторов Украины). Родилась в 1943 г. в городе Поти. В раннем возрасте переехала в Одессу, где с тех пор живет, не считая нескольких лет преподавания русского языка в Москве и Гаване. В Одессе преподавала физику в пехотном училище. Автор шести сборников стихотворений, один из которых, «Приглашение к Танцу» (2003) издан в Москве. Печаталась в Одесской антологии поэзии «Кайнозойские Сумерки» (2008), журнале «Октябрь», альманахах «Меценат и Мир. Одесские страницы» (Москва), «Дерибасовская – Ришельевская» и др. Дипломант Муниципальной литературной премии им. К. Паустовского (2006), 2-е место в Городском литературном конкурсе «Серебряные трубы» (2008, Одесса).

One Response to “ГАЛИНА МАРКЕЛОВА ● СМЕРТЬ ОВИДИЯ ● СТИХИ”

  1. avatar Игорь Михайлович says:

    Простите, если не к вам. Я ищу своих родственников. Дядя Саша морской офицер, подводник. Последнее время жил в Одессе. У него была дочь Галина. Я сын его сестры Зины, еще есть много родственников. Нам от вас ничего то и не нужно, просто знать вы это или нет. Если не трудно ответьте пожалуйста.
    С уважением, Игорь Мушкин, Киев, мой майл: mushkin@mail.ru

Оставьте комментарий