RSS RSS

ФЕЛИКС ПОДГАЕЦ ● ШНОБЕЛЬ ● ФЕЛЬЕТОН

ФЕЛИКС ПОДГАЕЦ                                   Одесская версия повести Н.В.Гоголя «Нос»

История повторяется, иной раз с поразительной точностью. Так, в романе «Титан», вышедшем в Англии за несколько лет до крушения «Титаника», была во многих подробностях предсказана картина этой ужасной трагедии.

      Есть и другие примеры. Ученые обнаружили немало сходных деталей в убийствах обоих американских президентов – Авраама Линкольна и Джона Кеннеди.

      А посему неудивительно, что уже в не столь далекие от нас времена и на этот раз не в северной, а в южной Пальмире появился близнец героя повести «Нос» майор Ковалев. С гоголевским прототипом его, кстати, роднит некая связь с Кавказом.

      Нам неизвестно, чем занимался в этой горной местности коллежский асессор майор Платон Кузьмич Ковалев. А вот наш герой, выпускник военно-политической академии, попросился в Закавказский военный округ по вполне понятным соображениям.

      Во все времена военная служба в этом неспокойном уголке Российской империи создавала вокруг ее представителей ореол отваги и самопожертвования.

Наш современник, по его словам, тоже не сидел в этих местах сложа руки. Непонятно, каким образом, он попал в проходившую там «стажировку» группу «Альфа» и вместе с остальными ее участниками порядочный срок выживал в условиях абсолютно дикого, безлюдного края. Затем прошел крещение огнем и мечом по крайней мере в одной из кавказский войн. Для придания большей убедительности своим рассказам он даже приобрел на толчке часы «Командирские».

      На самом деле «Кавказская эпопея» нашего героя складывалась более благополучно. Разъезжая в этой горной стране по гарнизонам с лекциями на военно-патриотические темы, он частенько заглядывал в Гагры. Здесь, непосредственно на лоне природы, проводил воспитательную работу среди отдыхающих, преимущественно женского пола.

      Когда же на Кавказе не на шутку запахло жареным, срочно вернулся, в связи с тяжелой болезнью матери, в родной город. Проводив ее в последний путь, унаследовал шикарные апартаменты в центре города. В последнее время перебивался с хлеба на квас, делясь с молодежной аудиторией воспоминаниями о различных эпизодах своего боевого пути.

      Одним из заветных чаяний «героя Кавказа» было дальнейшее продвижение по службе. Некоторые его товарищи по училищу уже давно ходили в полковниках, а один – так даже вышел в генералы.

      Тем не менее, в Одессе карьера Платона Ковалева, что называется, не пошла. Возможно, служи он в столице, его дела сложились бы более благоприятным образом.

 

      Парикмахер Иван Яковлевич (его фамилию история умалчивает) проснулся довольно рано. Как все особы, приобщившиеся к гламурному образу жизни, на завтрак, кроме чашечки кофе с пирожным, он желал бы откушать чего-то изысканного, например, ореховые котлеты в банановом соусе. Впрочем, жена, установившая в доме режим жесткой экономии, не давала ему слишком разгуляться.

– Прасковья Осиповна! – крикнул брадобрей без особой надежды на успех. – Ты припасла своему котику чего-нибудь вкусненького?

– Отстань! – огрызнулась супруга, которая гладила ему в гостиной халат на работу. – Возьми в холодильнике остатки вчерашнего. А на столе – свежий хлеб.

Привлеченный запахом свежеиспеченного каравая, Иван Яковлевич первым делом разрезал буханку. В одной из ее половинок он усмотрел нечто белевшееся. Просунул пальцы в хлебную мякоть и вытащил оттуда… нос.

      Прасковья Осиповна обладала уникальным нюхом на скандалы. Бросив глажку, она моментально появилась в дверях кухни.

      – Этого только не хватало! – заорала на всю Ивановскую. – Ты что, совсем ослеп, когда работал с клиентом?!

      – Да не резал я ничьего носа! – отбивался Иван Яковлевич. – Наверное, пекари что-то не поделили между собой и один отчекрыжил шнобель другому.

      – Немедленно убери из дому эту гадость! – продолжала вопить супружница.

«Цирюльник» поспешно замотал в носовой платок орган обоняния и прожогом выскочил на улицу. Он долго бродил и ездил по городу в надежде случайно обронить где-нибудь узелок с опасной находкой. Однако ему все время мерещилось, будто прохожие с подозрением оглядываются на него.

Наконец заложник чьей-то неумной и злой шутки вроде бы нашел подходящее место. Это был Тещин мост. Прохожих тут было относительно немного. Воровато озираясь по сторонам, куафер незаметно обронил злополучный узелок вниз.

Как вдруг увидел на противоположной стороне моста милиционера. Тот жестами настойчиво предлагал подойти. Мастеру ножниц и расчески не оставалось ничего другого, как приблизиться.

      – Чем вы тут занимаетесь? – поинтересовался страж порядка.

      – Дышу свежим воздухом.

      – И это вы называете свежим воздухом? – саркастически осведомился правоохранитель, указывая на непрерывный поток машин под мостом. – Я видел: вы что-то бросили вниз. Немедленно найдите и принесите…

 

      Майор Ковалев проснулся поутру в отличном расположении духа. Не далее, как вчера на званом ужине, Чехтарева – молодая вдова недавно почившего в бозе крупного таможенного чиновника – позволила офицеру начать процедуру ухаживания. В то же самое время Пелагея Георгиевна Подточина – жена не менее уважаемого налоговика – упорно домогалась руки и сердца видного жениха для своей дочери.

Со своей стороны, первый парень в околотке твердо решил, что сочетается браком только с той особой, которая принесет ему не менее 200 тысяч баксов годового дохода…

Бодро вскочив с постели, майор направился в ванную, имея намерение побриться и заодно взглянуть в зеркало на прыщик, вскочивший у него на носу, с левой стороны, прошлым вечером.

Следует отметить, что Платон Кузьмич придавал заботе о своей внешности первостепенное значение. Полочки в его ванной были сплошь уставлены всевозможными кремами, шампунями, лосьонами и дезодорантами.

Постригался майор только у личного мастера – Ивана Яковлевича. В этом же салоне искусные женские руки делали ему массаж, макияж, маникюр и педикюр.

Взбивая мыльную пену для бритья, Ковалев мимоходом взглянул в зеркало и обомлел: место между щеками, где у него обычно располагался нос, было совершенно плоское и гладкое, как будто по нему проехался дорожный каток.

Не веря увиденному, майор тщательно промыл и протер глаза: нет носа! Пребольно ущипнул себя за мягкое место: нет носа!

Добро бы, он лишился одного или двух ушей: их отсутствие легко замаскировать под париком. Утрату в дорожной аварии руки или ноги можно представить как результат боевых действий. Но отсутствие носа – этой фасадной части лица с двумя подъездами – нельзя было никоим образом ни замаскировать, ни объяснить.

Первым движением оскорбленного в лучших чувствах жениха было обратиться в военную прокуратуру. Но тогда на карьере придется поставить жирный крест.

В состоянии крайнего душевного раздрая Ковалев бесцельно мерил квартал за кварталом. Вдруг он заметил, как к одному солидному зданию с колоннами подъехал «мерс». Из него выскочила поджарая, до боли знакомая фигура с генеральскими погонами и папкой подмышкой. Согнувшись и быстро взбежав по ступеням парадного входа, она юркнула в открытые двери.

Да, это был он, сокурсник по академии Витька Носов! Среди однокашников за ним прочно закрепилась кличка «Нос»! Так вот кому ныне дают генеральские звания! Дожились!

Бывший «альфовец» притаился за машиной. Как только генерал явил в дверях свой лик и мелкой трусцой засеменил к «тачке», сверстник решительно преградил ему путь.

– Не узнаешь? – спросил он с деланной улыбкой.

– Сколько лет, сколько зим! – обрадовался генерал. – Ты ли это, Платоша Ковалев?! К сожалению, мы сегодня не успеем поговорить. Я опаздываю на совещание.

– Тебе с этой минуты некуда и незачем спешить! – отчеканивая каждое слово, охладил его пыл майор.

– Потому как сейчас мы поедем к хирургу-косметологу. А он знает, что надо делать.

– Не понимаю…

Вместо ответа Ковалев отнял платок от лица.

– Но какое я имею к этому отношение? – перешел на официальный тон Виктор Носов. – И вообще, как вы обращаетесь к старшему по званию?

В это время мимо них проплыло ангельское создание в прозрачной тунике, которая почти ничего не скрывала. Майор проводил небесное видение долгим, неотрывным взглядом… Когда он наконец пришел в себя, то увидел, что машина вместе с генералом исчезла.

Вот, оказывается, каким ловким и коварным аферистом может стать собственный нос! Сущий оборотень! Попробуй, найди его теперь! Впрочем, надо взять себя в руки. Боевому офицеру не пристало разводить нюни.

Поскольку ложный генерал в любой момент мог улизнуть за границу, Платон Кузьмич предпринял все от него зависящее, чтобы не допустить этого. Он побывал в региональном отделении «Интерпола», где оставил приметы беглеца: рядится в мундир генерала; слегка горбится; крайне худощав. Особая примета: прыщик с левой стороны.

Кроме того, Ковалев потребовал от интерполовцев взять под контроль аэропорт, железнодорожный и морской вокзалы, а также все дороги из города, особенно те, что ведут в западном направлении.

Конечно, не помешало бы объявить розыск через милицию – если не в пределах СНГ, то хотя бы по Украине. Но тут у офицера возникли серьезные опасения. Он лишь представил себе на минуту едва скрываемые под личиной соболезнования ехидные ухмылочки, а то и откровенное ржание ментов за своей спиной и в нижней части живота у него похолодело.

Нет, в этом деле следовало соблюдать строжайшую анонимность. Единственно возможный вариант – дать объявление о розыске в одной из городских газет.

Редакция, к которой майор направил свои стопы, кроме скандальной светской хроники, назойливой рекламы и злобных пасквилей на своих политических оппонентов, печатала также разного рода частные объявления. Таблоид отчаянно нуждался в деньгах, которые уходили, как в прорву, на суды по многочисленным искам граждан в защиту своей чести и достоинства.

Вот почему у заведующей отделом рекламы и объявлений ничуть не вызвал удивления текст следующего содержания: «На днях без разрешения от меня сбежал нос. В целях маскировки разгуливает по городу в генеральских погонах…».

Далее шло описание известных примет и в конце приписка: «Тому, кто укажет, где скрывается данный субъект, будет выплачено щедрое вознаграждение. Обращаться: главпочтамт, до востребования, майору К-ву».

Завотделом попросила подтвердить наличие отсутствия. Клиент не возражал. Он расплатился и поставил свою подпись в книге регистрации заказов.

Домой притащился без задних ног. Только успел переодеться во все домашнее, явился участковый. Он торжественно, на вытянутых руках, внес в квартиру и осторожно поставил торчком некий предмет. При ближайшем рассмотрении это оказался чей-то шнобель.

Сердце страдальца учащенно забилось. Он признал в этом обрубке свой собственный нос. Нетерпеливо оттолкнув «лицо, находящиеся при исполнении», схватил драгоценную находку и плотно прижал к положенному месту. Подержав так минуты три, осторожно отпустил. Шнобель с глухим стуком ударился о столешницу. Так повторилось несколько раз.

– Это ничего, – словно заклинание, твердил Платон Кузьмич. – Завтра пойду к хирургу-косметологу, и он все уладит.

– Как вы узнали, что нужно обратиться именно ко мне? – спросил майор, несколько успокоившись.

– Когда вы в горячке закрывали на ключ квартиру, обе руки у вас были заняты. Вот соседка по этажу и подсмотрела. Да об этом сейчас не только весь дом – каждая собака во дворе знает.

«Нет, в этом городе положительно ничего нельзя утаить! – с горечью подумал «лишенец». – Здесь обо всем тайном и явном узнают гораздо раньше, чем осведомители СБУ».

– А как этот «прибор» попал в ваши руки?

– Знали бы вы, каких трудов мне это стоило! – пожаловался милиционер. – Мной был задержан с поличным парикмахер, назвавшийся Иваном Яковлевичем. Но прежде чем доставить вам эту улику, я вынужден был с опасностью для жизни излазить весь склон. Ведь он, мерзавец, бросил ваш орган с моста вниз.

Ковалев дал участковому сотку. Тот не уходил. Пришлось добавить еще одну.

– А что прикажете делать с задержанным? – спросил мент, аккуратно пряча бумажки в пустую кобуру. – Он у нас почти сутки в обезьяннике мается. Уверяет, что никакого носа не резал.

Офицер вспомнил, что после того, как постригся два дня назад у Ивана Яковлевича, нос оставался на своем законном месте. И дал отмашку:

– Отпустите. Он – не причастен.

Ночью невинно пострадавшему грезились сплошные кошмары. Куда ни глянь – отовсюду на него взирали шнобели. Они являлись непременным атрибутом портретов, пейзажей и натюрмортов, висящих по стенам. Они выступали из мрака в обличьях охотников и рыболовов, тружеников от «сохи» и вагранки, а то и космонавтов, вышагивавших по зыбкому грунту далекой планеты.

«Эк, куда его занесло! – вздрагивал от испуга обладатель злополучного носа. – А что, если ракета не сможет вернуться назад, на Землю? – и просыпался в холодном поту. Затем отыскивал под подушкой бесценную находку и, нежно поглаживая ее, засыпал умиротворенный…

…Хирург-косметолог долго вертел в руках и критически разглядывал нюхательно-дыхательный орган. Затем прицелился и щелкнул пациента в просвет между щеками. Тот взвыл от боли.

– Что ж, – бесстрастно констатировал эскулап, – и сам фрагмент, и лицевая поверхность, от которой он был отделен, – находятся в идеальном состоянии. – Я не вижу причин для оперативного вмешательства. Считаю, можно оставить все, как есть.

Офицер едва не задохнулся от возмущения:

– А карьера?! А мои матримониальные планы?! Неужели все это – к чертям собачьим?!

– Но я не уверен, что нос принадлежит именно Вам. Потребуется генетическое исследование на совместимость. Это обойдется… – и доктор назвал такую сумму, от которой у пациента все поплыло перед глазами.

«Придется открыть тайну Подточиной, – лихорадочно соображал безносый. – Ради счастья дочери она пойдет на любые жертвы».

– И учтите, – продолжал скрипеть почетный член многих медицинских академий мира: если орган окажется не вашим, возможно отторжение. Вам придется всю жизнь принимать лекарства подавляющие иммунитет… А это, знаете ли, чревато…

– Ничего, я согласен.

– В таком случае попрошу задаточек.

Майор выгреб из кошелька все до последней копейки.

Напоследок хирург, для полноты эксперимента, выдрал с корнем волосину из поседевшей за ночь шевелюры подопытного…

 

      Хотя в переулке, где располагалась резиденция медицинского светила, все было внешне спокойно, чутье офицера с кавказской закалкой подсказало приближение опасности. И действительно: стоило ему выйти на одну из главных улиц городского центра, как все стало понятно.

Проезжая часть была до отказа забита стоящими в бесконечной пробке автомобилями. На тротуарах кучки граждан что-то горячо обсуждали и оживленно жестикулировали. Мимо них проносились ватаги орущих и хохочущих подростков.

Одна высокая девчонка попыталась оторвать от лица Платона Кузьмича его руку с платком. Но он так гаркнул на нее, что компания юных озорников в миг рассыпалась во все стороны.

На площади, возле здания с колоннами, стояли пикетчики с флагами, плакатами и транспарантами. На них можно было прочитать: «Раньше человечески органы похищали тайно, а теперь почти в открытую – прямо на дому», «Безносым целоваться даже удобнее!», «Кредиторы! Чтоб вы так были с носом!», «Майора Ковалева оставили без носа, а всю Одессу – с носом!».

У офицера от неожиданности чуть ноги не подкосились. Он бросился к киоску и выхватил из толстой кипы тиража нужную газету. С первой полосы на него глянуло собственное безносое лицо. Под аршинным заголовком, напечатанным красной краской, – «Верните нос майору Ковалеву!» Он прочел буквально следующее:

«Вчера к нам в редакцию обратился некто К-в со слезной просьбой найти его пропавший нос. Нам удалось с помощью скрытой камеры сфотографировать лицо клиента. По факсимиле, отставленному в книге регистрации заказов, была установлена личность пострадавшего. Им оказался не кто иной, как майор Ковалев.

Мы искренне сочувствуем нашему подопечному. Ведь отныне он даже не сможет пройти фейс-контроль ни в один из приличных ночных клубов или стриптиз-баров. А в том случае, если совершит уголовное преступление или попросту исчезнет, с него нельзя будет сделать нормальный фоторобот».

Жизнь окончательно теряла всякий смысл. Первой реакцией «невольника чести» на чудовищный удар по своей репутации было: поставить к стенке всю эту грязную шайку – от главного редактора до завотделом рекламы и объявлений. Потом возник другой вариант – свести счеты с жизнью. Но вот этого-то как раз и не хотелось. Смертельно уставший душой и телом Платом Кузьмич счел более благоразумным отложить решение всех серьезных проблем до завтрашнего дня.

Утро и в самом деле оказалось вечера мудренее. По пути к месту индивидуального пользования Ковалев бросил случайный взгляд на зеркало в ванной, и с него моментально слетели остатки сна: лицо снова, как и прежде, украшал занявший свое законное место его собственный нос.

Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами герой дня пустился в нескончаемый пляс. Это был не какой-нибудь старинный па-де-катр, вальс-бостон и даже не фокстрот. Нет, это была невероятная смесь гопака и трепака с твистом, брейком, рок-эн-роллом и еще черт знает с чем!

А после обеда, отдохнув и набравшись сил, Ковалев отправился по наиболее часто посещаемым им местам: в штаб – показаться начальству; в любимый ресторан, где готовили кушанья в горшочках; наконец в дома и клубы, куда он был постоянно вхож. И везде его встречали удивленными взглядами и радостными возгласами. И всем он расточал ослепительные улыбки, а дамам – воздушные поцелуи.

И каждому он объяснял, что это был розыгрыш, что он просто пошутил.

Хотя у Подточиной с дочерью майор встретил самый теплый прием, он ограничился душеспасительной беседой на разные отвлеченные темы. Зато с вдовой таможенника Чехтаревой очень быстро достиг полного взаимопонимания.

Брачующиеся устроили роскошную свадьбу на 350 персон в самом шикарном ресторане города. Три дня отрывались по полной. Для прогулки по морю был арендован пассажирский теплоход. После чего пара голубков упорхнула на весь медовый месяц не то на Багамы, не то на Гавайи.

«Ветеран кавказской войны» вместе с обожаемой «таможенницей» приобрел на «Французской Ривьере» виллу, ничем не уступающую по всем параметрам лазаренковской.

Недавно чета стала обладателем еще одной сущей безделицы – яхты. Она не намного короче, нежели у Абрамовича, хотя гораздо длиннее, чем у арабского шейха, живущего по соседству.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Феликс Подгаец

Одесский журналист-фельетонист. Родился в 1931 году в Одессе. В 1941-м, во время эвакуации на Восток, потерял ногу. В 1956 году окончил филфак Одесского университета по специальности «Русский язык и литература». Трудился учителем в сельской школе, воспитателем рабочего общежития в Одессе. В 1959 году устроился корректором в областную типографию. Много лет работал корректором, переводчиком, литредактором, корреспондентом в одесских областных и городских газетах «Знамя коммунизма», «Черноморская коммуна», «Комсомольская искра». Публикует фельетоны в периодической печати. Написал даже свою версию приключений Остапа Бендера. Пишет на всевозможные темы, волнующие одесситов.

Оставьте комментарий