ИГОРЬ ПОТОЦКИЙ ● ПАМЯТИ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ

Да ты была – Поэт. Нет ничего сильней
витиеватых строк, записанных в тетради:
в них – и небесный свод, и завитые пряди,
грядущий день встает, а волны все резвей.

Неимоверный дождь нас настигал врасплох
и краснокожий вождь читал стихи на память,
где облако парит и где острее пламя,
где Пастернак сердит и где улыбчив Блок.

Строка – к строке, судьба – к судьбе, а в небесах
колеблется душа и тихо шепчут звезды,
что грому загреметь и превратится воздух
в осколок льда, где скрыт свое отживший страх.

Скорей прости меня, что многих строф не знал,
пошли мне свой привет мерцающей луною.
Навечно ты ушла той просекой лесною,
напоминающей порою зал,
где ты блистала вся, как будто из дождя, –
из капель его злых, из необъятных линий.
Да ты была – Поэт. Об этом помнят ливни.
Прощай навек, Любовь!
Прощай навек, Вражда!

Да ты была – Поэт. Нет ничего сильней
витиеватых строк, записанных в тетради:
в них – и небесный свод, и завитые пряди,
грядущий день встает, а волны все резвей.

Неимоверный дождь нас настигал врасплох
и краснокожий вождь читал стихи на память,
где облако парит и где острее пламя,
где Пастернак сердит и где улыбчив Блок.

Строка – к строке, судьба – к судьбе, а в небесах
колеблется душа и тихо шепчут звезды,
что грому загреметь и превратится воздух
в осколок льда, где скрыт свое отживший страх.

Скорей прости меня, что многих строф не знал,
пошли мне свой привет мерцающей луною.
Навечно ты ушла той просекой лесною,
напоминающей порою зал,
где ты блистала вся, как будто из дождя, –
из капель его злых, из необъятных линий.
Да ты была – Поэт. Об этом помнят ливни.
Прощай навек, Любовь!
Прощай навек, Вражда!