ИЛЬЯ РЕЙДЕРМАН ● НА СМЕРТЬ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ

Что делал я, о смерти Беллы
узнав? Я сочинял стихи.
Искал я рифму. Каравеллы?
Да и новеллы – не плохи.
Быть может, не остыло тело,
а я уже рифмую смело.
Но слова, брошенного вслед,
не слышит умерший поэт.
Он в повести, в повествованье,
в новелле, пишущейся в срок.
Он ведал о своём призванье.
Знал: смерть – в пустотах между строк.

Он – в плаванье. Душа отплыла.
Там, за спиною, – всё, что мило.
И хоть оставленного – жаль,
но ветер – в паруса. И даль.
О, всех простить – вот облегченье.
О, всех простить, всем передать *
поэтов сладкое мученье,
стихов живую благодать.
Благословенной жизни мякоть,
вкус райского её плода.
Кто сможет над стихами плакать
в нам неподвластные года?
Ведь с каждым днём всё меньше жара.
Не вдохновенье – а расчёт.
По силам вам – огромность дара?
Ласкает рифма – или жжёт?
Ноябрь. И небо – цвета стали.
Глядеть вперёд, а не назад.
Поэт устал. Но не устали
стихи. В грядущее летят.

* строки, выделенные курсивом, принадлежат Белле Ахмадулиной

Что делал я, о смерти Беллы
узнав? Я сочинял стихи.
Искал я рифму. Каравеллы?
Да и новеллы – не плохи.
Быть может, не остыло тело,
а я уже рифмую смело.
Но слова, брошенного вслед,
не слышит умерший поэт.
Он в повести, в повествованье,
в новелле, пишущейся в срок.
Он ведал о своём призванье.
Знал: смерть – в пустотах между строк.

Он – в плаванье. Душа отплыла.
Там, за спиною, – всё, что мило.
И хоть оставленного – жаль,
но ветер – в паруса. И даль.
О, всех простить – вот облегченье.
О, всех простить, всем передать *
поэтов сладкое мученье,
стихов живую благодать.
Благословенной жизни мякоть,
вкус райского её плода.
Кто сможет над стихами плакать
в нам неподвластные года?
Ведь с каждым днём всё меньше жара.
Не вдохновенье – а расчёт.
По силам вам – огромность дара?
Ласкает рифма – или жжёт?
Ноябрь. И небо – цвета стали.
Глядеть вперёд, а не назад.
Поэт устал. Но не устали
стихи. В грядущее летят.

* строки, выделенные курсивом, принадлежат Белле Ахмадулиной