RSS RSS

МИХАИЛ ЮДОВСКИЙ ● БЕЗМОЛВНОЕ ЗИМОВЬЕ ● СТИХИ

Всё было горько и красиво.
Писалась повесть площадей
Похмельным трепетом курсива
Перекосившихся дождей.
Пространство города пустело
От фонаря до фонаря,
И тот скрывал нагое тело
Под власяницей ноября.
Кружилась тьма в протяжном свисте,

И забытьи полухмельном
Неслись оборванные листья
Косматым рыжим табуном.
Прости мне мысли неблагие,
Безлюдье улиц и дворов.
Я забываю ностальгию
Ноябрьских темных вечеров.
Всё стало тихо и сурово.
Одетый в зимнюю броню,
Под белоснежностью покрова
Я наше время хороню.
Затянут холодом снаружи
Щемящий осени разброд.
И лед сковал дыханье лужи,
Зажав рукой ей влажный рот.
Забудем наше многословье,
Оставим эту круговерть.
Нас ждет безмолвное зимовье,
Напоминающее смерть.
Молитвы нежные допеты.
Подобно умершим богам,
Деревьев голые скелеты,
Чернея, бродят по снегам,
Теней змеящую полость
Освободив из западни.
И наша собственная голость
Их обнаженности сродни.
Мы стали теми, кем хотели,
Укрывшись снегом под конец
С татуировками метели
На алой мякоти сердец.

* * *

Расскажии мне о тех, что заснежили
Наших северных душ параллели
И любили нас более, нежели
Мы ответно любить их умели.
И бродя по земле пилигримами,
Мы глядели хмельно исподлобья,
Как они, оставаясь незримыми,
Нам бросают косматые хлопья,
Как волхвы, наделяя подарками.
И не чувствуя собственных родин,
Мы скрывались под темными арками
Потерявших лицо подворотен
И какими-то дикими песнями
Отзывались, беседуя с ними,
Становиться не смея небесными
И боясь оставаться земными.
Расскажи мне о тех, что завьюжили
Полушарий покатое темя.
Мне неведомо, лучше ли, хуже ли,
Но мы стали немного не теми.
Нам случилось в безудержной замети
Пробудиться, как в белой постели,
И влюбиться друг в друга без памяти,
Как они полюбить нас сумели.

* * *                    

Ты видишь в повседневном неземное,
Из человека ангела творя.
Но у меня не крылья за спиною,
А ровно половина декабря.
Я выгляжу, наверное, нелепо.
Глотающий земную эту пыль,
Я мог бы полетать с тобой по небу,
Но только опираясь на костыль.
Поведай мне, как стать неуловимым
И, обретаясь рядышком с тобой,
Наведываться в гости к серафимам
И уходить в молитву, как в запой.
Прости, мой кругозор довольно узкий.
Мне скучно без чудачеств и затей.
И «Отче наш» читая без закуски,
Я вряд ли стану чуточку святей.
Я мог бы на тебя глядеть невинно,
Прекрасным белым лебедем паря
И отрастив вторую половину,
Как выше говорилось, декабря.
Олебежусь, что вряд ли. А теперь я,
Быть может, самый гадкий из утят.
Ты думаешь, что я теряю перья?
А это хлопья снежные летят.

* * *  

Этот скрип под ногами всего лишь предчувствие снега.
Но предчувствие верно. И будет когда-то бела
Эта черная плоть, эта альфа земли. А омега
Чересчур высока, чтобы к ней прикоснулись тела.

Но туда устремилась верхушка опавшего вяза,
Словно удочку вверх по наитью закинул рыбак.
И закатное небо, сочась, розовеет, как мясо,
Притянув исхудавшие морды бродячих собак.

Я б от неба кусок им отрезал – без мыслей недобрых,
А затем, чтоб утешить, пока не пришли холода
И не замерло сердце, почив на прогнувшихся ребрах,
Как под трупами ласточек гнутся к земле провода.

Я глядел бы на них, вдохновленный свирепым почином,
Размышляя о том, не сошел ли я нынче с ума.
И, приблизившись к голому вязу, ножом перочинным
На коре у него я бы вырезал слово «зима».

* * *

Нас никогда, наверное, не вспомнят,
И вряд ли мы запомним наизусть
Те несколько квадратных метров комнат,
Где в сумраке главенствовала грусть,
Но обещала маленькую радость,
Проросшую сквозь времени разлом.
И дрейфовал накрытый стол. И градус
Багрово рисовался за стеклом.
Огромный мир казался лишь предместьем
Той спальни, где минуты торопя,
Я будущность читал, как по созвездьям,
По родинкам на теле у тебя.
Мы замирали, добредя до края,
Сгибая мысли в сбивчивый курсив.
И засыпали, словно умирая.
Точней, себя как будто воскресив.

* * *

Зима переписала землю набело,
Не оставляя непрочтенных мест.
Она была суровейшей, она была
Нежнейшею из всех моих невест.
Ее глаза поблескивали льдинами
Озер в оправе строгой берегов.
Но ласками почти что лебедиными
Казались мне объятия снегов.
Их тонкое изменчивое кружево
Меня вплетало в повесть декабря
И увлекало, и вело, и вьюжило,
На тысяче наречий говоря.
Чернея, как гигантская смородина,
Катились небеса за окоем,
И виделась невидимая родина
В неброском одеянии своем.
Ветра перебирали лоскутки его,
Пронизывая сердце напрямик,
И верилось, что доведет до Киева
Мой дерзкий и язвительный язык
И выплеснет наружу наболевшее.
И, словно повредившийся в уме,
Я голову, от снега побелевшую,
Склонял на грудь доверчиво зиме.

* * *

Ты была не одною, а всеми,
Ты была, как цветное стекло
В то едва уловимое время,
Что меж пальцами плавно текло,
Щекоча нашу звонкую кожу,
Как прозрачная тонкая нить.
Ты была ни на что не похожа
И умела мне всё заменить.
Но с теченьем основа размокла,
И коснувшись суровой межи,
Превратились в разбитые стёкла
Огрубевших сердец витражи.
Наши нити сплетаются в путы,
И до срока кончая рассказ,
Рассыпается время, как будто,
Торопясь, забывает о нас.
Этот миг был безбожно недолог.
И, живущий с тех пор невпопад,
Сквозь оставшийся мутный осколок
Я гляжу с удивленьем назад.

ДЕКАБРЬСКИЙ ВЕЧЕР

Не будем обращаться к вечным темам.
Декабрьский вечер тих, но не суров.
Налей мне чай, намажь рогалик джемом,
Покуда я в огонь подброшу дров.
Нам хорошо при свете тусклой лампы
Глядеть в окно, где сумерки, и снег
Мохнатым елям пожимает лапы
И к их ногам ложится на ночлег.
Чернея, небо мечет из утробы
Зернистыми созвездьями икру,
И белыми телятами сугробы,
Сутуля спины, бродят по двору.
Не будь стекла, мы стали бы едины
С неторопливой поступью зимы.
Давай задернем плотные гардины,
Сгустив пространство в неге полутьмы.
Нет никого и ничего в помине,
На этом свете мы с тобой вдвоем.
И лишь дрова в натопленном камине,
Слегка треща, бормочут о своем.
Я надоесть отчаянно рискую,
Но, как волхвы, несущие дары,
Я языками пламени рисую
Тебе на память новые миры.
Прошу, прими. Почувствуй в сердце негу.
Забудься сном без ложного стыда.
И пусть тебе приснится, как по снегу
Я ухожу неведомо куда.

* * *

Завершив этот день, я спокойно ушел на ночлег
В те края, где не чувствуешь боль от внезапных падений.
Но к утру оказалось, что городом всластвует снег,
Сделав скучную явь удивительней всех сновидений.
Вспоминаю, как мальчиком, глядя на вьюгу в окне
И деревья, черневшие сотней неровных разметок,
Ощущал я, как нежная плоть нарастает на мне,
Словно выпавший снег на костях обнажившихся веток.
Я, казалось, мужал с декабрем, янаварем, февралем,
Я почти что летал над зимой снегирем и синицей
И в сугробе барахтался белым мохнатым нулем,
Сознавая себя бесконечно живой единицей.
Новогодние прздники были сродни волшебству.
В суете под плывущим неоном сияли витрины,
Все невольно стремилось к сближенью, единству, родству.
Пахло уткой и сдобой. Под елью цвели мандарины.
Я в ту ночь их не трогал, должно быть, боясь, что вспугну
Неразрывную целостность, что представлялась нетленной.
Мне казалось, что праздничный стол, уходящий к окну,
За окном продолжается в самых глубинах вселенной.
И плыла, как созвездья, цветных огоньков круговерть
На таинственной ели, и мир в приоткрытую створку
Проникал в мое сердце. И жизнь ощущалась, как смерть.
И я чувствовал страх, удивительно близкий к восторгу.
Не пройтись ли по снегу, пока он еще не размок?
И присев на укрытые белым колени сугробу,
Сжаться робко, беспомощно, нежно в невзрачный комок
И вернуться на пару мгновений обратно в утробу.
Остановится время, забывшее нечет и чет,
И прижмет меня вечер к плечу, снисходительно кроток,
И, от спелости брызнув, струей золотой потечет
Мандариновый сок, перепачкавший мне подбородок.

YUDOVSKY2_sm

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Михаил Юдовский

Михаил родился в 1966 году в Киеве. Учился в художественно-промышленном техникуме и институте иностранных языков. В перерыве между техникумом и ВУЗом побывал в армии. С 1988 года - свободный художник. Выставлял свои работы в Украине, России, Европе и Америке. Свыше 100 его работ находятся в частных и нечастных коллекциях 13-ти стран мира. Писать начал относительно поздно - лет в восемнадцать: сперва стихи, а затем и прозу. Первая книга, написанная в соавторстве с Михаилом Валигурой ("Приключения Торпа и Турпа");, вышла в 1992 году в Киеве (издательство "Эссе");. В том же 1992 году переехал в Германию. Некоторые стихи были опубликованы в немецком русскоязычном журнале "Родная речь", а поэму "Попугай" напечатал американский еженедельник "Новое русское слово". В апреле 2009 года в Украине вышел сборник Михаила Юдовского "Поэмы и стихи". В июне того же года Михаил Юдовский стал бронзовым лауреатом (титул герольда и приз зрительских симпатий) проходившего В Лондоне Международного поэтического турнира "Пушкин в Британии". Первая премия на конкурсе для русскоязычных писателей «Активация слова»

One Response to “МИХАИЛ ЮДОВСКИЙ ● БЕЗМОЛВНОЕ ЗИМОВЬЕ ● СТИХИ”

  1. avatar PoetDushi says:

    Отличная подборка, богатейшие образы, сплошные удачи…..

    Рад прочитанному, чуть-чуть белозавидую. Женя

Оставьте комментарий