RSS RSS

ВЕРА ЗУБАРЕВА ● ВСТРЕЧА С АХМАДУЛИНОЙ ● ЭССЕ

ВЕРА ЗУБАРЕВАБлизится годовщина её ухода. Или – перехода: в зимнюю строгость, гармонию созданного ею мира, нас… Удивительно, но во время проведения вечеров её памяти в Москве, Одессе и Филадельфии мне пришлось столкнуться с тем, что и она сама, и её уход воспринимаются как что-то личное, связанное с судьбой каждого, говорящего о ней. Это своего рода феномен Ахмадулиной, столь далёкой от образа обыденности, столь непохожей на своих читателей, и вдобавок не написавшей ничего, что было бы им доступно в полной мере. И всё же ставшей частью их судьбы… Не так ли Красота мира становится частью судьбы каждого, пришедшего в него, независимо от того, осознаёт ли он это или нет? И не так ли исчезновение её становится личной потерей для тех, кто и не подозревал о глубинной внутренней связи с ней?

Вера Зубарева и Борис Мессерер…Я появляюсь на пороге мастерской Бориса Мессерера – «пристанище вольнодумцев», как скажет позднее она – и шквал доброты, лучеразности и какой-то материнской нежности обрушивается на меня, чтобы потом жить во мне все годы… Наверное все, кто оказывался рядом с ней, ощущали этот свет, исходящий от неё, и становились его вечными пленниками в добром смысле этого слова. Такой я видела её внутренним зрением – как сотканную из лучей, колеблющуюся в переходах от одной цветовой гаммы к другой. И такова была и её поэзия, в которой обитал «гений чистой красоты». Но почему же была? Есть («так значит есть / хоть что-нибудь?»), как есть все те немногочисленные, но глубинные моменты встречи с ней. И не глубиной ли определяется значимость встречи?

Поначалу общение с ней было книжным, хотя и реальным по ощущению. Когда же в силу вступила реальность, и мы действительно встретились, всё это вдруг показалось нереальным. В ту, предвстречную пору, когда я гуляла по её Саду и писала «Стихи о Саде и Садовнике» и «Лунный путь», я и предположить не могла, что через год буду сидеть напротив неё и читать ей всё это.

О чём были эти стихи? О невозможности встречи двух творцов, поскольку Садовник – из сакраментального мира, в котором выше всего ценится суверенность. О том, что нужно пережить момент «обожествления» гения, переболеть им, и идти своим путём. «Лунный путь» был размышлением над её идеей единственности, и в основу его легли её строки «Рознь луне луна / И вечность дважды не встречалась с ней же». То есть пироде чуждо повторение, и художник также не должен повторять себя. Для меня же эти строки означали ещё и то, что он не должен сотворять себе кумира («И не бывает встречи Овна с Овном / Рождённый звёздно – и без встречи зрим.» – В.З.). Преодоление кумирности и было одним из главных подтекстов обоих произведений.

Вера Зубарева рассказывает о встрече с Беллой Ахмадулиной и читает отрывок из цикла «Стихи о волке».

Белла Ахмадулина. Филадельфия, 1997Она мгновенно разгадала мою мысль об осознанной суверенности и позже написала об этом в предисловии к моему будущему сборнику стихов («Её стихи – изъявление ясной и суверенной души, грациозно существующей в осознанном пространстве»). Она видела всё, беспрепятственно проникая сквозь оболочку собеседника, как фотоны проникают сквозь материальные объекты. И видела больше, гораздо больше, чем остальные. Вот что написал мне недавно Азарий Мессерер, вспоминая о том, как Ахмадулина ощущала и осмысляла мир:

“Белле рассказали мистическую историю, связанную со смертью моей мамы, которая умерла от того, что ее ужалила оса в то время, как она сидела с женой Хренникова Кларой на террасе коттеджа в Доме творчества композиторов, в Рузе. Вызванная медсестра ничего не знала об анафилактическом шоке, который можно было бы устранить простым уколом. В это время, почти точно, если отнять 8 часов от московского, я ехал с женой и отцом моего приятеля детства Федором Туровским, которого хорошо знала мама, из Канады в Нью-Йорк. По пути мы остановились близ водопада, окруженного лесом. Я выкупался в маленьком пруду, образованном водопадом, и решил прогуляться по лесу. По дороге я увидел странный предмет, который напомнил мне череп. Я отбросил его ногой, как вдруг на меня набросился рой ос. Я не на шутку испугался и побежал опрометью обратно к пруду. К счастью, в руках у меня было полотенце, которым я отчаянно отбивался от ос. Через час после нашего приезда в Нью-Йорк мне позвонил брат мамы и сообщил о ее трагической смерти. Когда Белле рассказали то, что со мной произошло, она задумалась, а потом сказала: «Теперь мне понятно – Райечка взяла удар на себя, спасая сына».

Белла Ахмадулина. Филадельфия, 1997Однако говорить о своём отношении к мистическим вещам она не любила. Вернее, не любила это делать всуе. В тот мой самый первый приезд она рассказала мне о какой-то женщине, называвшей себя экстрасенсом, которая позвонила ей и пыталась завести разговоры на мистические темы. Попытка завершилась неудачей – Ахмадулина оборвала её, отказавшись поддержать разговор.

– Об этом нельзя так, нельзя! Вы ведь понимаете, о чём я, не правда ли? – Спросила она меня, закончив рассказ.

Белла Ахмадулина и Вера Зубарева. Филадельфия, 1997Я же не знала, что ответить, хотя была полностью согласна с ней, что говорить о таинстве жизни нельзя всуе. Только для меня сам факт того, что я там сидела у неё за столом, никем не представленная, полная самозванка, без общих знакомых, да ещё и написавшая дерзкую поэму «Лунный путь», которую осмелилась прочитать ей тогда же, – сам этот факт был для меня высшей мистикой и знаком того, что там, в пространстве Слова, тебя слышат.

 

Белла Ахмадулина и Вера Зубарева. Филадельфия, 1997

Первое, что она оценила, прослушав стихи, касалось интеллекта.

– А вы умны, – сказала она, пристально глядя на меня. – А потом прибавила: – Как ни удивительно, но вы ни на кого не похожи

– Я похожа на отца, и он передавал Вам привет, – брякнула я от смущения.

Папа действительно передавал ей привет. Он к ней очень нежно относился, и даже хотел, чтобы я привезла ей что-то «свеженькое» из продуктов с одесского рынка.

– У них ведь там такого нет, доча, а ей будет приятно, – говорил он мне, пока я в спешке запихивала вещи, получив от неё приглашение приехать за два дня до того.

Если бы меня спросили тогда, чего я ожидала от этой встречи, я бы вряд ли смогла это членораздельно пояснить. Ничего конкретного я не желала. Мне просто почему-то нужно было увидеть того, кто так думал и писал. А о результате я не задавалась вопросом. Не спросила меня и она, а только сказала просто:День Поэзии 1984 с подписью Беллы Ахмадулиной

– Верочка, приезжайте.

И если бы её спросили, почему она так сказала в процессе разговора, который я никогда, никогда не вспомню, потому что была скорее в беспамятстве, чем в памяти, когда набирала её номер телефона по справочнику, то и она, наверное, не ответила бы. А может быть, я и ошибаюсь. Может быть, она что-то знала, как всегда, но что именно – мне не открыто.

Невзирая на стихи, предрекавшие не-встречу, встреча произошла, и не одна. Но по своей собственной инициативе я скрылась и надолго с её глаз, радуясь тем немногим встречам вне шумных компаний, которыми меня наградила всё-таки судьба.

Белла Ахмадулина и Вера Зубарева. Филадельфия, 1997

 

 

 

 

 

 

 

 

ТРИСТИШЬЕ

Памяти Беллы Ахмадулиной

* * *

Верочка, поцелуйте море!
Из телефонного разговора

Утра уже не отличить от ночи. Белла Ахмадулина. Филадельфия, 1997
Земли – от неба.
Холмик города на обочине
Прикрыт простынёю снега.
Доктора склонились над уходящей эпохой.
Медициной ли спасти историю?
Последняя попытка машинного вдоха,
А потом – к Морю, к Морю…

* * *

Не хочет плоть живучая, лукавая
про вечность знать…

Белла Ахмадулина

Из окоченелого пространства,
Где сердце уже не орган а орган,
Глянуть мимо склонившихся,
Сказать «здравствуй!»
Тому, что казалось скорбным,
А потом ходить ещё по земной привязи
Туда-сюда… (Не о том ли у Пушкина?)
Вот и конец этой странной жизни.
Будет ли что-то из неё отпущено?

* * *

Ну что ещё сказать? Белла Ахмадулина и Вера Зубарева. Филадельфия, 1997
Всё сказано навеки.
По досточке строки
Идти не вдаль, но вглубь.
Так попадают в сад
Из комнаты по ветке,
Чтоб зажигать луну,
Слетающую с губ.
Всё кончено. Окно
Глядит в другое небо.
Туда не подсмотреть.
И заколочен сад,
И в скважине ночной
Ключ к Дому заповедный,
И обнаружен код.
И нет пути назад.

30 ноября – 3 декабря 2010

* * * * * * * * * * * * * * * * * * *

ЛУННЫЙ ПУТЬ
Или поэма о стихах

              …рознь луне луна,
И вечность дважды не встречалась
с ней же.

Белла Ахмадулина

На острове…
Скорей – на островке,
Что в океане вечера заброшен
И сумерками густо запорошен,
Близ Овена,
Где луг невдалеке
Предусмотрительно никем не скошен, –
Там, начиная вечности отсчёт,
Выстраивает
Тверди и восход
Та…
Как назвать?
Она неблагосклонна
Ко всем названьям, знаю точно я.
И тщетно вопрошать у небосклона
Как называть её
И те края.
Пусть будет так:
Единственность – пенаты,
А Овен – друг.
Вот все координаты.
По ним найти её немудрено. Белла Ахмадулина. Предисловие.
Открыто настежь, в ночь моё окно,
И тридцать лун
Безумно и крылато
Небесное вихрят панно.

Ах, в путь – так в путь!
Не думать,
Не рядиться
С разбросанной судьбою
По сукну.
Гадальщице-наперстнице
Не снится,
Что со стола
Гадание смахну
И крикну:
– Ждёт, не видишь, колесница!
И укажу
На первую луну.

Она мне ухает: – Вернись, назад!
Расположенье звёзд
И наших карт,
Взгляни,
На редкость неблагоприятно!
Эй, образумься!

Будь же ты неладна!
Мне не сдержать
Моих коней азарт!

Отныне – мчусь.
Разорван бренный круг
Могущественно-карточного
Знанья.
Да здравствует
Бессмертный Овен-друг
И край
Без сотворенья и названья!

Я повторяю:
Рознь луне луна,
И вечность дважды
Не встречалась с ней же.
И новый лунный свет
Глаза мне режет,
И новые готовлю стремена.

Вперёд, вперёд!
Дойти до перевала!
О, сколько лун уже я поменяла…
И столько же сменить осталось мне.
И каждый путь –
Нелёгкий путь, Белла Ахмадулина. Филадельфия, 1997
Сначала,
Который не дозволено вчерне
Промчать. Таков закон положен.
Суров закон. Как лунный путь суров.
И потому так жёстко непреложен,
Что чужд названий суетных
И слов.
Как хорошо
Названьями забыться,
И датами скрепляя письмена,
К луне воспетой
Дважды возвратиться!
Но повторяю –
Рознь луне луна.

Вперёд, вперёд!
Мой Овен – Огнь вселенной.
Я небу предъявляю счёт недель,
За карточным столом
Тяжбою бренной
Откладывавших звёздный мой апрель.
Апрель – настал.
И пятое подходит,
И мне – родиться
Всем наперекор.
И пусть по книжке чёрной злобно водит
Блюститель слов – Единственности вор.
Мой путь начертан. Только не тобою.
И для тебя была б огромной честь
Сон чернокнижный
Называть судьбою
И буквами
Единственность прочесть.
Я не в твоей,
О, чернокнижник, власти.
Я – Овна дочь законная
И Страсти.
И та, что в этот миг
Не ждёт меня, –
Меня узнает
По кометной масти
И цвету глаз,
Которых цвет – огня.

Быстрей, быстрей!
Последняя луна,
Что медлишь ты,
Что провисаешь низко?
Предчувствую –
Мой остров близко, близко.
Испробуй же, толстуха, стремена!

– Ох, я устала.
Погоди, постой…
Настало время нам остепениться.
Как ты войдёшь
К той, безымянной,
Той,
Которая страстей бесплотных жрица?

– Войду, скажу:
«Апрель меня сгубил.
Он дал мне смерть,
Когда давал рожденье.
К десятому уляжется мой пыл,
Но к пятому
Наступит воскрешенье.
И я готова с мужеством принять
Весь путь мой –
Лунный путь,
И эти пять –
Пять дней, пять ран…
На жертвенник для Овна
Готова я взойти
Беспрекословно».

Луна, луна! Хитрейшая из лун…
Свой монолог себе я дочитала.
Она меня
Давно уже домчала
И среди облачных
Размылась дюн.Белла Ахмадулина. Филадельфия, 1997

Вот остров мой –
Предмет моих стремлений,
Моих мытарств,
Судьбы хитросплетений.
Вот – Овен,
Что в нескошенных лугах.
Обворожительным бессмертием лукав,
Меня манит он
К хижине заветной.
За ним, за ним
Дорогою кометной!
Меня приводит
К хижине пустой
И удаляется.
Кричу: – Постой!
Ах, Овен, стой!
Твоя хозяйка где же?

Сверкнул руном:
– Моя хозяйка где?
Да вечность дважды
Не встречалась с ней же!

Всё так, всё так!
Идём к своей черте
Маршрутом вековечным, безусловным,
И только путь к себе неповторим.
И не бывает встречи
Овна с Овном.
Рождённый звёздно
И без встречи зрим.

Лишь одержимый
Сможет так рискнуть
И мчаться,
Обгоняя вихри, смерчи,
И получить в подарок Лунный путь
Взамен
Невероятной встречи.

* * * * * * * * * * * * * * * * *

Вера Зубарева читает из цикла «Стихи о Саде и Садовнике»

                                    СТИХИ О САДЕ И САДОВНИКЕ

                                               Белле Ахмадулиной

Вчера я посетила Сад,
Изысканнейший Сад фантазий.
Но сколько было мне преград,
Но сколько сломано оказий,
Как были спутаны пути
Игрою дерзкой и холодной,
Как предлагалось мне войти
То в рощицу, то в парк бесплодный!
И кто-то, мнившийся тобой,
Заколдовал во мглу созвучья,
И я, как Мизгирь молодой,
За руку принимала сучья.
И вот, когда смертей накал
Стремлению дал отпущенье,
На Броккене подняв бокал
За торжество невозвращенья, –
Тогда ниспослан был мне взгляд
На суть вещей, отлитых в слоге.
Распутались пути-дороги.
Так я вошла, родившись, в Сад.

2

Я убаюкана красою Сада
И слушаю его, и грежу в полусне
С весны и до зимы, с рассвета до заката,
То в зелени его, то в строгой белизне.
Я поселилась в нём,
Отрекшись от скитанья,
И выдумав примет
Бессвязных череду,
Уже который год
С Садовником свиданья,
Волнуясь всякий раз,
Со дня я на день жду.
Садовник не идёт.
Но скоро, очень скоро Белла Ахмадулина. Филадельфия, 1997
(Об этом известят
Калитка и шаги,
И медленная тень
Вдоль длинного забора),
Но скоро я коснусь
Натруженной руки.
Коснусь и отрекусь
От неги, от молчанья,
Сорву запретный плод
(Он скажет мне, какой)
И прочь пойду во мглу,
Безвестность и скитанье,
Благословенна той
Натруженной рукой.

3

Мне сказали, что Садовник
Обошёл свои владенья
И пошёл по той дороге,
Что уводит в пред-рассвет.
Мне сказали, это было
Ровно в полночь, в воскресенье,
И об этом точно знает
Всякий сведущий сосед.

“А какое было небо?” –
У соседа я спросила.

“Небо было, как на полночь,” –
Отвечал, сердясь, сосед.
“Что он взял с собой в дорогу?
За плечами что-то было?”

“Ничего…” Сосед подумал
И смутясь, добавил: “Свет.”

Поняла, что в воскресенье
Разлилась луна по саду
И Садовника манила
Той, обратной, стороной.
Ждать его навряд ли надо –
Он пошёл искать рассаду
И раскланиваться станет
Только с ночью и луной.

4

Твой Сад не отшумит.
Он осенью – осенний.
Весной – как по весне.
Зимою также жив.
За ним теперь следит
И днём, и ночью Гений,
На крылья все о нём
Заботы возложив.
Что, грустно сознавать –
Не ты теперь Садовник, Белла Ахмадулина и Вера Зубарева. Филадельфия, 1997
Хоть ножницы твои,
Рассада, семена.
Ты зачинатель, да,
Ты торжества виновник,
Но это всё – в былом.
И ты опять – одна.

И ты опять одна
Пойдёшь гулять по Саду,
И в роли гостя в нём
Вернёшь себе на миг
Былое торжество
И детскую усладу
От песен колдовством
Взращённых повилик.

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Вера Зубарева

Вера Зубарева, Ph.D., Пенсильванский университет. Автор литературоведческих монографий, книг стихов и прозы. Первая книга стихов вышла с предисловием Беллы Ахмадулиной. Публикации в журналах «Арион», «Вопросы литературы», «День и ночь», «Дети Ра», «Дружба народов», «Зарубежные записки», «Нева», «Новый мир», «Новый журнал», «Новая юность» и др. Лауреат II Международного фестиваля, посвящённого150-летию со дня рождения А.П. Чехова (2010), лауреат Муниципальной премии им. Константина Паустовского (2011), лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной (2012), лауреат конкурса филологических, культурологических и киноведческих работ, посвященных жизни и творчеству А.П. Чехова (2013), лауреат Третьего Международного конкурса им. Александра Куприна (2016) и других международных литературных премий. Главный редактор журнала «Гостиная», президент литобъединения ОРЛИТА. Преподаёт в Пенсильванском университете. Пишет и публикуется на русском и английском языках.

10 Responses to “ВЕРА ЗУБАРЕВА ● ВСТРЕЧА С АХМАДУЛИНОЙ ● ЭССЕ”

  1. avatar Людмила says:

    Каждая строка здесь пронизана Светом и Любовью…
    Ощущение того, что уже скоро год, как нет с нами Б.А. отсутствует. Живут её стихи, живут в нас, в наших сердцах и душах.
    Верочка, тебе и всем, кто работал над этим выпуском, всем, кто помнит – низкий поклон.
    С благодарностью, Людмила.

  2. avatar Наталья Лайдинен says:

    Вера, большое спасибо тебе за то, что ты так трепетно и бережно хранишь память о Белле Ахмадулиной и рассказываешь о ней на страницах “Гостиной”! Это достойно очень большого уважения!

    • avatar вера says:

      Натаща, благодарю за отклик и за участие в выпуске! С удовольствием читала твоё эссе – словно сама побывала на вечере Мессерера…

  3. avatar Людмила says:

    Верочка, спасибо тебе за этот выпуск.
    И всем, кто работал над ним и принимал в нём участие – спасибо.
    С благодарностью и теплом, Людмила.

    • avatar вера says:

      Спасибо тебе за отклик и участие! Мы старались держать этот выпуск на личной ноте. Видела ли ты запись из Моадона со своим чтением?

      • avatar Людмила says:

        Да, конечно. И расстояние в месяц(?) показалось одним днём…
        С вами..

  4. avatar Юрий (Yury) says:

    Обращаясь сегодня в памяти к Белле Ахатовне Ахмадулиной – явлению в культурной и гражданской жизни России – я полностью разделяю высказанные здесь слова преклонения перед её талантом и мужеством. Мне хотелось только отметить ещё одну особенность поэтессы: это её любовь к русскому языку «великому и могучему» инструменту (простите меня за это инженерное слово!), которым она так виртуозно владела и безгранично любила.
    Вот её:

    «Мой Пушкин ласково глядит.
    Уж ночь прошла и гаснут свечи.
    Негромкий звук родимой речи
    Уста приятно холодит».

    Сам звук языка, само говорение на нём – наслаждение для поэтессы.
    Для нас, живущих за рубежом, русский язык был и остаётся родным. И здесь особенно ощутимо тургеневское высказывание, когда мы обращаемся к нему «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий…». Находясь в иноязычной среде и случайно услышав где-нибудь родную речь, я невольно и с радостью переключаю на неё своё внимание.
    Вот и у меня возникли такие стихи:

    В чужой толпе – все чувства резче,
    И что-то душу ворошит.
    Вдруг, – отголосок русской речи!
    Им слух насытиться спешит.

    • avatar вера says:

      Благодарю за отзыв, Юрий! Значимость её поэзии для всех нас неоспорима

  5. Верочка, изумительное эссе. Может быть, и для того тебе была подарена эта встреча, чтобы помочь нам всем “увидеть того, кто так думал и писал”.

    Мне довелось побывать на выступлении Ахмадулиной в Вильямстауне. Я написала об этом в статье о фестивале “Салют Шостаковичу”, на котором был большой вечер Евтушенко. Американцы говорили о его выступлении, что это не похоже на чтение стихов. “…И я вспоминаю выступление Беллы Ахмадулиной в Вильямс колледже неподалеку отсюда в ноябре 1990 года. Там не было толпы, и это не было похоже ни на что другое, кроме как на чтение стихов русским поэтом, может быть, вместе с Бродским, самым значительным из пишущих сегодня. Ахмадулина написала нам на своем сборнике «с пожеланием радости и благоденствия». А позже я прочла в записи ее выступления, посвященного Высоцкому: «Чего бы мы могли пожелать поэту? Нешто когда-нибудь поэт может обитать в благоденствии? Нет». Она щедро пожелала нам того, что недоступно ей самой – по определению”. http://www.tatyanayankovsky.narod.ru/SaluteToSchostakovich.pdf
    Сейчас все это вспомнилось. Да, ей дано было знать и видеть многое, что было невидимо для других.
    Спасибо, Верочка!

    • avatar вера says:

      Спасибо тебе, Танюша! Очень интересная информация. Я ничего об этом не знала. Приглашаю тебя выступить на чтениях памяти Ахмадулиной 7 мая в центральной бруклинской библиотеке (у Ильи). Мы будем транслировать этот вечер в прямом интернет-эфире. Хочется, чтобы ты поделилась с публикой воспоминаниями…

Оставьте комментарий