АЛЕКСЕЙ БЕРЕЗИН ● Я ПРИШЁЛ ВОСВОЯСИ ● ПАРОДИИ
ЗВЕРСПЕКТИВА
“…И где-то там, за перегибом
Слепой нацеленной иглы…
…Течет в лазоревые реки
Слепым сверкающим дождем…”
(Светлана Филатова)
Крестьянин, что на дровнях едет
Лесной проторенной тропой,
Не опасается медведя –
Медведь у нас – давно слепой.
И рыси нечего бояться –
Вон, еле ходит, посмотри!
У ней один зрачок – плюс двадцать,
А левый – минус тридцать три.
Вот ворон, каркнув непечатно,
Над косогором сделал круг.
Он – стар. Летает аккуратно.
Не слеп. Но сильно близорук.
Угрюмый дятел, сбившись с такта,
На ветке бьётся в мандраже –
Его терзает катаракта
Четвёртый месяц как, уже.
Дальтоник-волк походкой шаткой
Бредёт понуро вдоль реки.
Олень с отслоенной сетчаткой
Разбил последние очки.
Следы косого дикобраза
На тропке разглядит едва ль
Кабан, кривой на оба глаза,
Устало всматриваясь в даль…
Открыла старая лисица
Больной от глаукомы глаз –
На белку с язвой роговицы
В упор глядит. В последний раз.
Но мы не ропщем и не плачем.
Сквозь мрак и хмарь, туман и муть
Всем нам – косым, кривым, незрячим –
Наш лидер – крот – укажет путь!
НА СТЕНУ ЛЕЗЯ
“…И словно близя казнь в остроге
бегут минуты на стене…”
(Светлана Герш)
Пиша поэму, у камина
Сижу я, пья аперитив…
Летят секунды ровным клином,
Тяня прощальный свой мотив.
Читаю вслух, свой голос выся,
Глаза рукой устало тря.
Бегут минуты крупной рысью,
Куда-то в вечность нагло пря.
И, словно близя час расплаты,
Лья тусклый свет вокруг себя,
Идут часы толпой куда-то,
В свои куранты громко бья.
ПРИКЛАДНАЯ МАЗОФИЗИКА
“Есть свойства у расшатанных пружин –
Движенья возрастают с амплитудой…”
(Ольга Олгерт)
Есть свойство у летящих кирпичей –
Свободного пaденья ускоренье –
Влетит один из них промеж очей,
И о любви зaбудешь нa мгновенье.
A если взять дюймовую трубу,
Слегкa взмaхнуть, к себе перемещaя,
Наверняка остaнется во лбу
Продольнaя кaнaвкa небольшaя.
А если попытаться соскочить
С набравшей обороты карусели,
То близости интимной, может быть,
Захочется лишь через две недели…
У небоскрёбов знаю свойство крыш –
С одной попробуй спрыгнуть аккуратно –
Пока до тротуара долетишь,
Слегка подсадишь голос, вероятно.
А если кнопку кверху остриём
Швырнуть на стул соседке по работе –
Возможно, с алых нежных губ её
Сорвётся интересный оборотик.
Есть свойство у растопленной печи –
Присядешь на неё слегка по-пьяни –
Она тебе – кричи иль не кричи –
Но мякиш аппетитно подрумянит.
А если взять захочешь на таран
Локомотив, несущийся навстречу,
То сразу отойдёт на задний план
Вопрос с кем провести чудесный вечер…
СТИХИ В БРИФМУ
“…Я сижу над стихами,
я стихами травлюсь…”
(Михаил Бриф)
Как-то я, по "Стихире" часок побродив,
Отравился сырыми стихами.
Томик Фета случайно прижал я к груди,
И заметил, что боли стихали!
А потом в “Самиздат” меня чёрт приволок,
И спастись уже не было шансов…
Хорошо, под рукой были Пушкин и Блок,
А иначе б я, хрен, отдышался!
С той поры я не бегаю больше к врачу,
И судьбе благодарен за это –
Все болячки свои я успешно лечу,
Лишь читая любимых поэтов.
Я свой опыт сквозь годы пронёс и с тех пор
Не хожу по аптекам без толку –
Как почувствую жар, аритмию, запор,
Сразу лезу на книжную полку.
Я теперь не боюсь ни кусачей блохи,
Ни ангины, ни язвы, ни тифа…
Доктор, дай мне скорее рецепт… на стихи
Михаила Ефимыча Брифа!
ОЙ, ЦВЕТЁТ ГАЛИНА
“Посмотри, как парусник белеет!
Мирно вдаль плывет по глади синих рек,
Вслед за ним вода волною реет,
С лодки мне сигналит человек.”
(Галина Демидова)
У природы нет плохой погоды –
Просто тихо плещется вода…
Где-то провожают пароходы,
Светит незнакомая звезда…
Вот белеет парус одинокий,
Превращаясь в белых журавлей…
Запевай, Шаляпин, караоке,
Чтобы сердцу было веселей!
Вместе с нашей Таней громко плачет
Соловей, российский славный птах –
Что такое рыцарь без удачи
В ловких и натруженных руках?
И склонясь до тына до самОго,
Через реку снова едет грек…
Нет, я не расстанусь с Комсомолом,
Где так вольно дышит человек!
Там, где у ручья цветёт калина,
Полная задора и огня,
Вышла я – Демидова Галина –
Поэтесса завтрашнего дня.
ОБСИДЕТЕЛЬСТВО
"Возможно, это всё мне только снится…
Часы пробьют двенадцать раз подряд
И золушки, и платья (даже принцы)
Мгновенно превращаются назад."
(Алексей Керженевич)
Опять я сплю, и мной владеет чувство
Исподтишка утраченной вины…
Часы двенадцать раз пробили густо,
Но не подряд, а как-то вдоль спины.
И золушка, и фея дружно обе,
Насквозь примерив туфельку с утра,
Мгновенно превратились исподлобья
Не то вперёд, не то позавчера.
А я, решив недавно быть попроще,
Бессмысленно обласканный судьбой,
Кружился в танце! С Золушкой – наощупь,
А с феей – то повзводно, то гурьбой…
…Когда часы пробили сто пятнадцать,
Мы с принцем раздавили пузырёк…
Хорошие мне сны по пьянке снятся
Стремглав намедни дескать поперёк!
ВРАСКОРЯЧЬ
“…Стихи разрывая вклочь…”
(Элла Титова)
Ольха на ветру враскачь
Тянула мне сучь навстречь…
Люблю я стихи фигач
На местном своём наречь.
Про эту шальную ночь,
Про псину по кличке Жуч…
Хочу её чмокнуть в щёчь,
А то ей, пожалуй, скуч…
Свой шарж я пошлю по поч –
Поскольку при личной встреч
Боюсь убедитьс воочь,
Что не избежать увечь.
…Стихи разрываю вклочь.
Оставлю из них лишь часть,
Где слышится между строчь
Короткое слово "Счасть".
УДИВЛЕНИНСКИЕ ГОРЫ
"Иду по земле, удивляюсь всему…"
(Аркадий Кутилов)
Иду по земле, удивляюсь всему,
Да так, что поехала крыша!
Стихи сочиняю, но сам не пойму,
Где я их до этого слышал.
Иду по росе, босы ноги мочу.
Бреду себе медленно в гору…
И мне не такое ещё по плечу
В студёную зимнюю пору.
АРИЯ САЛЬЕРИ
"Я готов …
к частым узнаваниям на улице,
к президентским раутам и ужинам…
Я готов, что "Нобель", "Букер", "Пулитцер"
мной безоговорочно заслужены."
(Александр Габриэль)
Ты смакуешь жизнь свою мажорную.
Крепко дружишь с музою и лирою.
Я же свою жабу-зависть чëрную
Всë топлю в "Смирнове" и "Немирове".
Твоя рожа, сытая, надутая –
Что ни день – в газетах и по ящику.
Я свихнусь от злости, и сдадут меня
В "Белые столбы", в "Хотьково", в "Кащенко".
Скоро ты последнее адажио
Отыграешь! У меня в загашнике –
Вычищены, смазаны, заряжены –
"Вальтер", "Стечкин", "Ремингтон", "Калашников".
И тогда я выйду из забвения!
Вновь в меня нацелят кинокамеры!
И на подготовку хватит времени
К "Грэмми" … "Паркинсону" … и "Альцхаймеру".
ВОТ ИМЕННО
“…вот именно, отсутствие – не тем,
а некой нерушимой сердцевины –
в конце концов и сделает нас тем,
чем сделает… а впрочем, всё едино…”
(Николай Ребер)
Когда-нибудь, лет, эдак, через сто,
Живя в селе, в деревне или в Польше,
Я наконец-то напишу всё то,
Что напишу… А может, даже больше!
Я воспою колхозные стада
И детские мечты о дальней дали…
А критиков своих пошлю туда,
Куда пошлю… Вы верно угадали.
Я смело расскажу, по чьей вине
Упорно шли не вверх, а больше вниз мы…
И верю, что ещё при жизни мне
Поставят то, что ставят… Нет, не клизму!
РОЛИ ИСПОЛНЯЛИ
“…Я, дура, жду из тысячи мужчин –
Того, кто скажет – "Маша, я Дубровский"…”
(Лала Тарапакина)
Однажды, лишних слов не говоря,
Певец какой-то (молодой, да скорый)
Подкрался к примадонне втихаря
И сходу ляпнул – "Алла, я – Киркоров!"
Известный всем товарищ как-то раз
(Тому назад четыре поколенья),
Прищурив очень хитро левый глаз,
Картаво пискнул – "Наденька, я – Ленин!"
Один политик в некоей стране
Утратил осторожность и – вот блин-то! –
Зашёл к себе в оральный кабинет
И нежно молвил – "Моника, я – Клинтон!"
А вдруг не зря раскатана губа?
И в сказочном, немыслимом разрезе
Кому-то улыбнётся вдруг судьба
И тихо скажет – "Лала, я – Березин!"
РАСКАТЫ ПАЛИНДРОМА
"Я в лесу глухом, дремучем слов
Наугад бреду…"
(Юрий Шестопалов)
Глухим, дремучим лесом слов бреду я снова.
И по лицу нещадно хлещут междометья…
Опять споткнулся о торчащий корень слова,
Когда трёхстопный ямб хотел преодолеть я.
Вокруг – сплошное буриме, и мало шансов
Найти свой путь сквозь дебри членов предложений.
Вот поскользнулся я на куче диссонансов –
Упал, отбив себе одно из дополнений.
И снова – топь непроходимых аллегорий,
Шипенье септим ядовитых под ногами.
А клёкот дактилей, центонов крику вторя,
Смешался с карканьем ироний в адской гамме.
И, продираясь сквозь завалы подлежащих,
Я в свой дневник занёс единственную запись –
Какой рефрен меня завёл в такую чащу,
Где враз свернёшь себе эпитет и анапест.
Но наконец-то попадаются всё реже
Гнилые хокку и колючие рубаи.
И меж предлогов белый стих, маня, забрезжил…
Но слишком близко слышен вой глаголчей стаи.
И прежде, чем в бою неравном смолкнет лира,
Я, стиснув суффиксы, от ярости зверея,
Из триолета сорок пятого верлибра
Шмальну дуплетом в их поганые хореи.
СОНЕТ НА ВЕНОК
“У меня две помарки в первой строфе.
Просто мы с тобою сидели в кафе,
И дым дешевой твоей папиросы
Мне, с непривычки, казался несносным.
Осенний проспект был виден из окон.
А ты все крутил мой развившийся локон.
И пальцем случайно коснулся виска.
И в этот момент появилась строка…”
(Дэя Тененбаум)
Мы с тобою, обнявшись, сидим на софе
И смакуем слова в моей новой строфе.
Ты вскричал: "Что за чудо – вторая строка!"…
Только пальцем слегка покрутил у виска.
Я тебе прочитала ещё две строки.
Ты стонал: "Как воздушны они и легки –
У меня аж дыхание спёрло в зобу!"
Постучав себе чисто случайно по лбу…
Я читала свой новый сонет, а потом
Ты в конвульсиях бился от счастья и ртом
Жадно воздух глотал, будто пойманный лещ…
Да, красивые строки – убойная вещь!
МОЙ ДРУГ ЭТЕЛЬЗОН
“Мне нравятся зебры – обычные зебры,
они полосаты и этим – волшебны…
…
Как фильмы, – наивны, немы и невинны,
они фортепьянны, они пианинны…”
(Михаил Этельзон)
Мой друг Этельзон – музыкален, лиричен,
Немного кларнетен, но больше скрипичен,
Внимателен, строг, деловит, непреклонен,
Гитарен, баянен, и где-то тромбонен.
Пусть он иногда может быть беззаботен,
Чуть-чуть кастаньетен и даже фаготен,
Зато аккуратен, начитан, культурен,
Гобоен, волынен, свирелен, бандурен…
Вы скажете мне, что он несколько странен –
Когда – мочалив, а когда – барабанен…
А я вам отвечу, что он – самобытен –
Чуток фисгармонен, но в целом – трембитен.
Мне нравится то, что он – прост, неподделен,
Пускай мандолинен, но виолончелен.
И я утверждаю, что он – уникален –
Где надо – тамтамен, где надо – роялен.
Да и вообще, он – один в целом мире!
Со вкусом органен и в меру клавирен.
Он мыслями чист и душою прекрасен,
Порой фортепьян, но всегда контрабасен.
И плюс ко всему, он – сюитен, симфонен,
Но главное – он – до конца этельзонен!
Прелюден, сонатен, слегка полонезен…
Короче, такой же, как Лёшка Березин.
ЛЯ МУР БОРДЮР
“На табло, как и прежде, нули,
и на сердце – всё та же кручина…
Я не трахнул актрису Джоли
и не выпил с актером Пачино.
….
В многоцветном мирке "от кутюр"
я не сделался Баленсиагой;
как умел, избегал авантюр –
лишь насилье творил над бумагой.
Вязью строк я творил красоту,
различимую ухом и глазом…
Но не сделал счастливою ту,
кого сделать счастливой обязан.”
(Александр Габриэль)
Нa тaбло, кaк всегдa, ноль очков.
Двa нуля, словно чёрные дыры…
Я не бился с боксёром Кличко,
Не снимaлся с aктёром Де Ниро.
Я хотел стaть поэтом, кaк Вы,
Но хотел недостaточно крепко.
Я не стaл дaже мэром Москвы –
Знaть, не вышел ни рожей, ни кепкой!
Сочинял большей чaстью туфту –
Что ж, нaкрылся тaлaнт медным тaзом!
Двaжды сделaл счaстливой не ту,
Кого делaть счaстливой обязaн…
При попытке ля-мур-aвaнтюр
Я женою был вычислен срaзу,
И онa тёмно-синий бордюр
Мне слегкa нaбросaлa под глaзом…
Не нaгрёб себе денег мешок,
Не зaвёл, кaк мечтaл, спaниеля…
Но зaто этот милый стишок
Сбодунa нaписaл Гaбриэлю.
ЗВЕРСПЕКТИВА
“…И где-то там, за перегибом
Слепой нацеленной иглы…
…Течет в лазоревые реки
Слепым сверкающим дождем…”
(Светлана Филатова)
Крестьянин, что на дровнях едет
Лесной проторенной тропой,
Не опасается медведя –
Медведь у нас – давно слепой.