БОРИС МОЗОЛЕВСКИЙ ● СКИФСКАЯ СТЕПЬ ● СТИХИ -

Борис Мозолевский СВЕТАЕТ…

Светает, и неба бледнеет краса.
Серп месяца виден чуть-чуть спозаранку.
Не знаю, то ль вспыхнула в травах роса,
То ль сине так светятся очи скифянок.

С вершины кургана мак криком горел,
Стелился туман, словно саван печальный.
Как будто монашки, на ранней зоре,
Склонились и молятся белые мальвы.

Что ожидать мне от нового дня?
Чем расплачусь за встречу с тобою?
Золотом скифским? Движеньем огня?
Иль долею, может? Иль, может, – собою?

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.80)

И МИР БЫЛ НЕ МИР…
А море казалось злым.
Катило волну высокую.
А греки вино везли
В Скифию черноокую.

И мир был не мир, а огром,
И утро питалось снами.
А что там, за тем холмом, –
Об этом вовсе не знали.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.64)

ТЕМ ЛЕТОМ В ТРАХТЕМИРОВЕ
На заре приходила бабка Улита,
Приносила тарелочку спелых грушек,
Говорила: «На, поешь за моего сыночка!»
А сын её не вернулся с далёкой-далёкой
И очень страшной войны.

Тем летом проводились раскопки
Скифского Трахтемировского городища.
Вблизи же Переяслава
Уже второй месяц снимался фильм «Освобождение».
Самолёты налетали на переправу,
Палили зенитки,
И всё было неестественно,
Как в кино.

Только бабка Улита,
Услышав из садика те взрывы,
Пряталась в погреб, тряслась,
Молилась: «О, Господи!»,
А молодёжь смеялась над бабкой Улитой.
Молчал только второй её муж,
Инвалид дед Лукаш, –
Единственный мужчина на весь Трахтемиров.
И мне, может быть, тоже было бы смешно, если бы –
Если бы так не хотелось
Плакать.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.151)

ГЕРРЫ
                         Гробницы [скифских] царей находятся в [области] Герров,
                           в том месте, до которого Бористен судоходен
                                       (Геродот, IV, 71)
И жизнь, и смерть, вкусив сверх всякой меры,
Спалив года в безумии огня,
Я, скифский     царь, лежу в днепровских Геррах,
И сквозь меня столетия звенят.

Да, эту речку звали Бористеном,
А Скифиею – все вокруг места.
Мы степи покрывали, словно пеной,
Кочевьями и рёвом наших стад!..

Эгей!.. Всё так. И я бывал здесь юным.
На битву шёл. Мой конь пил из реки…
Как сон, прошли сарматы, готы, гунны,
Авары, печенеги, кипчаки.

И чьи теперь шаги здесь землю будят?
Какую эру небо дарит вам?
Я крепко сплю, а на груди – стопуден
Бетон высоковольтного столба.

Над ним гремят громов стальных потоки,
Под ними плуг тревожит мой покой.
Сквозь царский прах в миры проходят токи,
Чело ж моё всё проросло травой.

Пусть сеятель с глазами сини чистой
Свой трижды круг пройдёт в теченье дня, –
Ведь это наша общая Отчизна
Как из неё вы вырвете меня?
Кто ж будущее вам с ушедшим свяжет,
Кто вас любить научит те кряжи,
Когда и он со мною рядом ляжет,
Три шага не дошедши до межи?

А гогот вновь гусей несётся серых
И пахнут мёдом плавни по весне!..
Я, скифский царь, я здесь покоюсь – в Геррах,
Копьё и меч, и верный конь при мне.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.102-103)

ИЮНЬ
И не жена, и не невеста –
Мы шли степями без дорог.
Цветы июня – повсеместно
Твоих касались нежно ног.

И ястреб долго плыл над нами, –
Чего он плыл, чего хотел?
Хлеба взлетали ввысь сверчками,
От солнца все позолотев.

Я цвёл тобой. Свершилась небыль.
И ты светилась вся во мне.
В твоих глазах качалось небо
С коварным ястребом на дне.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.263)

И МИГ, КАК ВЕК…
На Перекоп, удерживая гром,
Туч паруса вплывают под ветрами.
Багряный запад сизым здесь крылом
Расплёскивает в балках щедро травы.

Трилистником, полынью, чабрецом,
Пропах твой день, распахнутый пред нами.
Люблю твоё печальное лицо,
Безжалостно изрытое ярами.

Родная степь, тебя забыть не смог,
Здесь каждый камень чувствую я кожей!
И запах трав, и пыль твоих дорог
Вдыхаю глубоко я и тревожно.

И миг, как век, светла любая пядь,
И горизонт в сиянье несказанном!
И тучи, словно лебеди, летят,
Обламывая крылья о курганы.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.83)

ЦИРЦЕЯ
Не за Понтом Эвксинским, не в античной той мгле
Где стелились аканфы и цвела арацея,
А в степи приазовской, в украинской Земле
Рождена была девочка Маргарита Цирцея.

Необычное имя повстречал, помню, я
На случайном листке, где-то в школьном журнале.
И фантазия ярко разгорелась моя,
И реальностью стало, что из мифов мы знали…

…Отплываю из Трои. Бьётся сердце моё.
Среди волн океана остров светится – Эя…
И к какой ещё радости меня время прибьёт?
Где на скалы швырнёт мой корабль одиссея?

Никогда эта жизнь вместе нас не сведёт,
Мы не встретимся даже, скажу вам в конце я
Но как сладко мне думать, что на свете живёт
Моя сказка волшебная – Маргарита Цирцея.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,

2007. – С.284)

ПОЛОВЕЦКИЙ ИДОЛ
Чтоб знало рамки репанное быдло,
Сидело молча, подлое, в цепи.
Меня для страха выдолбили идолом
И высоко поставили в степи.

Я мог бы стать и жерновом, и домной,
В брусчатку лечь, и ввысь взлететь мостом.
Но мне дано стоять тупою догмою
На куцых ножках с дутым животом.

Века я здесь терплю громов полёты,
А люди прут ко мне со всех концов.
Наполнен я поклонами голоты,
И тайными ухмылками жрецов.

Давно мне солнце выпекло зеницы,
Чтоб срам я вашей не видал судьбы!
Ко мне порой взлетают только птицы,
Крылатые – достойны лишь борьбы.

А у людей, что сетуют на долю,
В глазах нет ни желанья, ни мечты.
Моя душа уже черна от боли,
За то, что вы слепые, как кроты.

Коснитесь уст немых моих руками,
Молчу я, страхи ваши прочь гоня,
Я только камень, грубый серый камень! –
На баррикаду бросьте вы меня.

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.119)

СКИФСКОЕ ЗОЛОТО
(по Борису Филиппову)
Когда и я за караваном,
Пойду, свернувши свиток дней,
Я скифским золотом курганным,
Останусь в памяти твоей.

Не кличь меня! Мой путь так долог…
Уйми тоску в своей судьбе.
Иной, быть может, археолог
Вдруг в жизни встретится тебе.

Он грусть в очах твоих растопит
И ты промолвишь тихо: «Мой!..»
Не позволяй ему раскопок
В душе твоей, в любви иной…

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.89)

ВЕТЕР ПРОУЛКОМ РЫДАЕТ…
Ветер проулком рыдает,
Лист прошлогодний гоня.
Я вас, друзья, покидаю, –
Вы ж не ругайте меня.

Та, что нас косит, – безлика,
А виноватый час!
Знать, горизонт покликал,
Мог бы покликать вас.

И осмотрю с портрета
Путь мой – нелёгкой поры…
Плакать не нужно. Поэт я –
Вам оставляю миры …

Может слезу потревожит
Кто-то? Всю жизнь горел,
Был и не злым, похоже,
Да только – кого согрел?

И среди всех веков
Одна лишь затужит рыбонька:
Ах, чей же конь таков –
Седая гривонька?..

(Борис Мозолевський. Поезії. – Київ,
2007. – С.462)

Переводы Сергея Скорого

________________________________