БОРИС ЗАКОВИЧ ● «ОТЗВУК СЛОВ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ…» ● СТИХИ

Мы шли домой, но вдруг сообразили,
Что забрели как будто не туда…
Места вокруг страшны и чужды были,
А древний путь потерян навсегда.

Но брат сказал, и я жене доверил
Ночной рассказ покойного отца
(Отца, который все пути измерил),
                                                 Что в недрах тьмы есть радость без конца.

Сказали трое голосом одним.
И вот с тех пор мы бродим, плачем, верим,
Зовем друг друга и пространства мерим,
Ища наш дом под небом ледяным.

* * *
Какой судьбы избрали мы дорогу?
Да никакой! Старели понемногу,
Работали (иначе не могли),
Порой молились Богу без ответа
И ждали, ждали радости и света,
Любви, каникул, солнечного лета
С Марусей, с Анной, с Верой… и легли
В участок тесный глинистой земли.

* * *
Я узнаю подчас на глубине
Слов человека буднично-печальных
Какой-то отзвук слов первоначальных,
Какой-то свет, мне памятный во сне,

Какие-то, – как после сновидений, –
Забытые, но близкие слова,
Какие-то мне видимых явлений
Источники заметные едва.

Но узнавая слабыми глазами,
Как на земле уныло и темно,
Я возвратить холодными слезами
Не пробую умершего давно.

* * *
Есть непонятная услада
Недолговечности земной
В осенней призрачности сада,
В усталой нежности ночной.

Прозрачный мир воспоминаний
Знакомых улиц и аллей
Душе измученной милей
Ненужных будущих сияний.

Так, тени прошлого, – в саду
С тобой мы ночи коротаем;
И, точно встретившись в аду,
О жизни прошлой вспоминаем.

Петух предутренний поет,
Поет петух… и на мгновенье
Друг мертвый друга узнает
Сквозь вековечное забвенье…

И день холодный настает.

* * *
Только простые слова,
Только совсем пустые…
Зимние ночи, Нева
Или Париж – пустыня.

Поезд идет окружной
В дыме под бледной луной.
Поговори же со мной,
Как говорили весной!

Нет, никогда, никогда.
Завтра так рано вставать.
Ты для себя угадал,
Как хорошо умирать.

* * *
Весною хочется поговорить
О чем-то голубом и отдаленном,
Уехать за город и позабыть,
Что скучно жить, что холодно влюбленным.
     
И что по разному о небесах
Все эти вежливые разговоры.
Пустой душе ведь холодно впотьмах,
Душе пустой от расставаний скорых.
     
От этой вечной тайны голубой…
Но так и быть: Господь с тобой.

* * *
Несправедливо мучимые роком
Искатели и вестники добра –
Беседам о прекрасном и высоком
Мы часто посвящаем вечера.

Одетые еще весьма прилично
(Вихор сияет, блещут башмаки)
Мы внемлем собеседникам столичным
И даже отвечаем без тоски.

Тоска приходит только пред рассветом
Из медленно синеющих окон
Спокойным, яcным, еле видным светом,
Частицей дня, принесенного в сон.

Она приходит… и за ней как будто
(За темнотой лишенною конца)
Есть эта близость немощного утра
С улыбкою простившего лица.

* * *
Люблю я здесь и горные громады,
И волн певучих мертвые ряды,
И шум весны, и шепот листопада,
И зной, и снег, и рощи, и сады.

Я их люблю за странность сочетанья
Их красоты с их бренностью земной,
За то, что жизнь – лишь легкое сиянье,
Лишь музыка любви и расставанья
В предверьи близкой темени ночной.

* * *
Увы, не испытали вы
Ночного холода Невы
И Рима холода дневного.

На водах Тибра и Невы
Вес камня, времени и слова
Увы, не испытали вы.

О, главы знания ночного,
О, статуй пыльные главы –
Вес камня, времени и слова,

О, воды Тибра и Невы –
Невозвращаемые снова,
Невозвратимые, увы!

* * *
                                        Б. Поплавскому

Возвратившись ночью, однажды,
Без надежд, без денег, без сил,
«Что душа, любовь или жажда,
Или холод? – так я спросил.

Чем живу я, кого люблю я,
За кого по ночам молюсь,
Тяжкий грех за кого свершу я,
Иль проснусь и к жизни вернусь?»

Уж сказал я, то было ночью,
В час, когда живые во сне,
И картину души воочию
Я увидел в пустом окне.

Там, во тьме серебрилось поле
Облаков под белой луной,
Без конца и без края доколе
Простирался холод ночной.

Пустота, провал молчаливый,
Как во мне, как на дне души,
Где не радостно и не тоскливо,
Просто холодно и ни души.

* * *
                                        Б. Поплавскому

Мы верим тьме, что в ней начало света,
Мы любим свет, где есть начало тьмы.
Но что есть свет и что есть сумрак мы
Не обретем у времени ответа.

Быть может, свет и сумрак есть одно
Нам зримого невидимое дно?…
Ответа нет… Покуда длится время
Нам чуждо духов огненное племя.

* * *
                                         Л. Червинской

С любителями слов «о добром и о вечном»
Случается и мне ночами толковать.
Высокие слова, мне нужные, конечно.

А дома тишина, железная кровать
И пачка папирос, чтоб молча тосковать
Чтоб ничего не знать, пока в рассвете млечном

Не встанет день и, слышные едва,
Не скажет он правдивые слова.

* * *
На бой часов, гласящих – «никогда»,
Мы отвечаем: «некогда, когда-то»,
Пока соблазн молчания и льда
Не примирит живущего с утратой.

Соблазны льда растут, как опыт дней,
Который ночью явственен в молчаньи.
И что нам рай, когда душе вольней
Найти покой в двенадцатом звучаньи.

* * *
                                        А. Штейгеру

Зима, зима… Рождественские дни.
Уж скоро мы сподобимся, надеюсь,
Отпраздновать с друзьями иль одни,
Под восковыми звездами, рассеясь,
И позабыв о скучном, о дневном,
Мы в эту ночь о чем-то (о родном,
Но издавна потерянном) услышим.
В потрескиваньи елочных огней,
В молчаньи снега, спящего на крышах,
В словах гитары…
            Но в который раз
Мы слышим этот елочный рассказ?

 

Лариса Филиппова. Зима

Лариса Филиппова. Зима.

Мы шли домой, но вдруг сообразили,
Что забрели как будто не туда…
Места вокруг страшны и чужды были,
А древний путь потерян навсегда.

Но брат сказал, и я жене доверил
Ночной рассказ покойного отца
(Отца, который все пути измерил),
                                                 Что в недрах тьмы есть радость без конца.

Сказали трое голосом одним.
И вот с тех пор мы бродим, плачем, верим,
Зовем друг друга и пространства мерим,
Ища наш дом под небом ледяным.

* * *
Какой судьбы избрали мы дорогу?
Да никакой! Старели понемногу,
Работали (иначе не могли),
Порой молились Богу без ответа
И ждали, ждали радости и света,
Любви, каникул, солнечного лета
С Марусей, с Анной, с Верой… и легли
В участок тесный глинистой земли.

* * *
Я узнаю подчас на глубине
Слов человека буднично-печальных
Какой-то отзвук слов первоначальных,
Какой-то свет, мне памятный во сне,

Какие-то, – как после сновидений, –
Забытые, но близкие слова,
Какие-то мне видимых явлений
Источники заметные едва.

Но узнавая слабыми глазами,
Как на земле уныло и темно,
Я возвратить холодными слезами
Не пробую умершего давно.

* * *
Есть непонятная услада
Недолговечности земной
В осенней призрачности сада,
В усталой нежности ночной.

Прозрачный мир воспоминаний
Знакомых улиц и аллей
Душе измученной милей
Ненужных будущих сияний.

Так, тени прошлого, – в саду
С тобой мы ночи коротаем;
И, точно встретившись в аду,
О жизни прошлой вспоминаем.

Петух предутренний поет,
Поет петух… и на мгновенье
Друг мертвый друга узнает
Сквозь вековечное забвенье…

И день холодный настает.

* * *
Только простые слова,
Только совсем пустые…
Зимние ночи, Нева
Или Париж – пустыня.

Поезд идет окружной
В дыме под бледной луной.
Поговори же со мной,
Как говорили весной!

Нет, никогда, никогда.
Завтра так рано вставать.
Ты для себя угадал,
Как хорошо умирать.

* * *
Весною хочется поговорить
О чем-то голубом и отдаленном,
Уехать за город и позабыть,
Что скучно жить, что холодно влюбленным.
     
И что по разному о небесах
Все эти вежливые разговоры.
Пустой душе ведь холодно впотьмах,
Душе пустой от расставаний скорых.
     
От этой вечной тайны голубой…
Но так и быть: Господь с тобой.

* * *
Несправедливо мучимые роком
Искатели и вестники добра –
Беседам о прекрасном и высоком
Мы часто посвящаем вечера.

Одетые еще весьма прилично
(Вихор сияет, блещут башмаки)
Мы внемлем собеседникам столичным
И даже отвечаем без тоски.

Тоска приходит только пред рассветом
Из медленно синеющих окон
Спокойным, яcным, еле видным светом,
Частицей дня, принесенного в сон.

Она приходит… и за ней как будто
(За темнотой лишенною конца)
Есть эта близость немощного утра
С улыбкою простившего лица.

* * *
Люблю я здесь и горные громады,
И волн певучих мертвые ряды,
И шум весны, и шепот листопада,
И зной, и снег, и рощи, и сады.

Я их люблю за странность сочетанья
Их красоты с их бренностью земной,
За то, что жизнь – лишь легкое сиянье,
Лишь музыка любви и расставанья
В предверьи близкой темени ночной.

* * *
Увы, не испытали вы
Ночного холода Невы
И Рима холода дневного.

На водах Тибра и Невы
Вес камня, времени и слова
Увы, не испытали вы.

О, главы знания ночного,
О, статуй пыльные главы –
Вес камня, времени и слова,

О, воды Тибра и Невы –
Невозвращаемые снова,
Невозвратимые, увы!

* * *
                                        Б. Поплавскому

Возвратившись ночью, однажды,
Без надежд, без денег, без сил,
«Что душа, любовь или жажда,
Или холод? – так я спросил.

Чем живу я, кого люблю я,
За кого по ночам молюсь,
Тяжкий грех за кого свершу я,
Иль проснусь и к жизни вернусь?»

Уж сказал я, то было ночью,
В час, когда живые во сне,
И картину души воочию
Я увидел в пустом окне.

Там, во тьме серебрилось поле
Облаков под белой луной,
Без конца и без края доколе
Простирался холод ночной.

Пустота, провал молчаливый,
Как во мне, как на дне души,
Где не радостно и не тоскливо,
Просто холодно и ни души.

* * *
                                        Б. Поплавскому

Мы верим тьме, что в ней начало света,
Мы любим свет, где есть начало тьмы.
Но что есть свет и что есть сумрак мы
Не обретем у времени ответа.

Быть может, свет и сумрак есть одно
Нам зримого невидимое дно?…
Ответа нет… Покуда длится время
Нам чуждо духов огненное племя.

* * *
                                         Л. Червинской

С любителями слов «о добром и о вечном»
Случается и мне ночами толковать.
Высокие слова, мне нужные, конечно.

А дома тишина, железная кровать
И пачка папирос, чтоб молча тосковать
Чтоб ничего не знать, пока в рассвете млечном

Не встанет день и, слышные едва,
Не скажет он правдивые слова.

* * *
На бой часов, гласящих – «никогда»,
Мы отвечаем: «некогда, когда-то»,
Пока соблазн молчания и льда
Не примирит живущего с утратой.

Соблазны льда растут, как опыт дней,
Который ночью явственен в молчаньи.
И что нам рай, когда душе вольней
Найти покой в двенадцатом звучаньи.

* * *
                                        А. Штейгеру

Зима, зима… Рождественские дни.
Уж скоро мы сподобимся, надеюсь,
Отпраздновать с друзьями иль одни,
Под восковыми звездами, рассеясь,
И позабыв о скучном, о дневном,
Мы в эту ночь о чем-то (о родном,
Но издавна потерянном) услышим.
В потрескиваньи елочных огней,
В молчаньи снега, спящего на крышах,
В словах гитары…
            Но в который раз
Мы слышим этот елочный рассказ?

 

Лариса Филиппова. Зима

Лариса Филиппова. Зима.