RSS RSS

РИТА БАЛЬМИНА ● РЕКВИЕМ ПО ОРФЕЮ

* * *

Мы обнаружим не роман, не повесть,

А лишь сюжет для крошечной новеллы,

Когда на койку, чистую, как совесть,

Меня уложишь ложью неумелой.

 

Мы обнаружим не ума палату

И даже не палату психбольницы,

Когда проснемся утром поздновато,

Чтобы на яркость солнца разозлиться.

 

Мы обнаружим Ялту или Сочи

Вчерашней жизни, прожитой немудро.

Чего от нас еще Всевышний хочет? –

Ведь вечер был уже – и было утро.

 

Орфей

 

Ты прошел сквозь меня, как Орфей сквозь зеркальную гладь,

В преисподню безлюбья, к покойным своим Эвридикам.

Мне осталось осколками скользкий твой путь устилать,

Отражая лишь миф о тебе в искажении диком.

 

Мне осталась косая от флюса луна в небесах,

Густозвездных пустых небесах мусульманского юга,

И тактильная память о длинных и гладких твоих волосах,

По сосцам у меня проползавших упругой змеюкой.

 

Мне остался – врачи называют – "летальный исход":

Летним вечером к Лете забвенья претензий немного

Эта Лета на улице Алленби пересекается вброд,

По фекалиям аргусов, лающих под синагогой.

 

Боль и память умерив, умелым дантистом Харон

Дани ищет в немых гнилозубых провалах.

Я открыта для жизни и смерти с обеих сторон,

Из которых по ломким обломкам себя доставала.

Не достанься Харону! Храни тебя местный Аллах

Под перстом минарета – для дактилей, ямбов, хореев,

Для сквозных силуэтов в изломанных злых зеркалах.

Не твоей ли кровищей расщелины их багровеют?

 

 

Реквием

 

1

Кто выдумал тебя, дурная весть,

Порвавшая струну арфистки-стервы?

Употребляя ржавые консервы,

Мы угрожали дирижера съесть.

Скрипичный ключ скрипел, корежа нервы,

И струнные настроились на месть.

И только ты, вальяжный, как рояль,

Предпочитая на рожон не лезть,

Топтал в сердцах рояльную педаль

И неуемно пил, зачем невесть.

Stakatto опрокидывал стакан,

На время обезвреживая рану,

И нотный стан бежал во вражий стан,

И пальцы беглые взлетали рьяно.

От горьких возлияний затяжных

На нет сходило нежное piano,

И уводили пьяного буяна

Под белы руки двое пристяжных.

 

2

В гастрольном, безалаберном раю

Шуршали по обоям тараканы.

Ни их, ни нас не приглашали в Канны.

Ты говорил: "Кантату раскрою,

Сошью не фрак, а тройку из пике

Фартовей, чем с помойки налегке".

Но дирижер был в черном сюртуке,

И он махнул на нас из горних сфер,

Своей волшебной палочкой взмахнул,

Чтобы душевной музыки баул

Скатился в скверный маргинальный сквер,

Где ты блевал и задыхался, силясь

Подняться, до скамейки доползти.

А у рояля ноги подкосились –

И сделалось с тобой не по пути.

3

Морозный миг финального аккорда,

Тромбон – небритая с похмелья морда –

Свое лекарство разливал по флягам.

Венки проплыли под пиратским флагом –

Вчерашние концертные цветы,

И наконец, с небес увидел ты,

Что, как невеста белый и нарядный,

Взбежал рояль по клавишам парадной,

Ампирные перила теребя, –

Туда, откуда вынесли тебя…

 

 

Мегаполис

 

1

Мегаполис, продрогший до мозга костей

И промокший до синевы.

Я попала сюда, как в хмельную постель

К чужаку, с которым на "вы".

Мегаполис туннелей и эстакад,

Над Гудзоном дающих крен,

По мостам и трассам сползает в ад

Под воинственный вой сирен.

Мегаполис: Эмпайр попирает твердь,

Припаркованный к облакам,

На Бродвее рекламная круговерть  

Мельтешат мультяшки "дот кам",

Но армады высотных жилых стволов

Неустанно целятся в высь.

Пожирай журнальных акул улов

Да избытком быта давись.

Поздний брак по расчету с тобой – постыл,

Но вопящую душу заклеил скотч,

И на сотни миль твой враждебный тыл…

В мегаполис по-лисьи вползает ночь.

 

2

город-ад

город-гад

ты настолько богат

что сидишь на игле без ломки

героиновой дури сырой суррогат

да прикольных колес обломки

город рай

самый край

здесь живи-умирай

марафетным жрецам на потребу

шприц-эмпайр обдолбаным шпилем ширяй

варикозные трубы неба

 

смерти нет

это бред

упразняю запрет

над тобой косяком проплывая

ты пейзаж я портрет

над бродвей лафайет

траектории тает кривая

 

я обкурен и пьян

и тобой обуян

и бореем твоим обветрен

обнимая кальян

разжимаю капкан

вертикальных твоих геометрий

 

3

Я вернулась в мой город – до слёз незнакомый,

на хайвэй, под сирены впадающий в кому,

где названия улиц – знакомы со школы,

где ржавеют друзья на игле под приколы,

где на каждом шагу – вавилонские башни

упираются в твердь. Когда рушатся – страшно…

Отцепись от меня, незнакомый прохожий,

на вэст-сайдском наречье своём чернокожем!

 

4

Это просто Нью-Йорк и ноябрьская стылость,

Это просто полтинник уже "на носу",

И небесная твердь прорвалась, опустилась

На плечо, на котором ребёнка несу.

 

Он устал и уснул, шебутной почемука,

Я от стужи его прикрываю рукой.

И не крест, но крестец и крестцовая мука,

Мой последний шедевр, невербальный такой.

 

 

Что писать? и зачем? После Вертера – ветер,

После Бродского вброд сквозь бурлящий Бродвей.

Озаряется вспышками Верхний Манхэттен,

Подколёсной водой обдаёт до бровей.

 

Это просто Нью-Йорк, ноября декорации…

Как бы мокрым зонтом от борея отбиться и

На прокрустову лажу второй эмиграции

Положить отсечённые ею амбиции?

 

 

* * *

Корявый пень, замшелый, заскорузлый,

И свет давно угаснувшей звезды,

И древней речки высохшее русло,

И допотопных ящеров следы,

Старинный герб на выцветшей купюре,

Лет двести пролежавшей в тайнике,  

И в будущих веках и их культуре –

Поэзия на русском языке.

 

 

* * *

Когда любовь, сходящая на нет,

Вас оттесняет до крутой обочины,

Где преют листья рифмы навороченной,

Где одичалый чахнущий сонет

Среди дождливых зябнущих примет

В немых плодах скрывает червоточины

Точеных фраз, когда-то напророченных,

Чтобы созреть через десятки лет –

Притормозите там, где, одинок,

Сонет чернильным соком изнемог,

Бесплатный плод поспел в словесной кроне

У Ваших ног, как брошенный щенок,

Он тоже может получить пинок,

Когда рука листок его уронит.

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Рита Бальмина

По профессии художник-дизайнер. Публиковалась в периодических изданиях и толстенных журналах России, Украины, Европы, США и Израиля, а также в многочисленных альманахах и антологиях. Член Союза писателей Израиля. Член Международного ПЭН-клуба. Лауреат литературной премии имени Д. Кнута за 1995 год. Номинант Бунинской премии за 2007 год. Автор книг: «Закрытие Америки», «Флорентин, или Послесловие к оргазму», «Стань Раком», «Из бранного», «Лишняя жизнь», «Недоуменье жить», «Бал мин». Обитает в Нью-Йорке.

4 Responses to “РИТА БАЛЬМИНА ● РЕКВИЕМ ПО ОРФЕЮ”

  1. avatar Владимир Рывкин says:

    НО ПОРТРЕТЫ МНЕ НРАВЯТСЯ БОЛЬШЕ.

  2. avatar Айртон** says:

    Среди нагромождения метафор бросилось в глаза стандартное “яркость солнца”. И – то: первоначально (по Фрейду ) прочел – “ярость солнца”. Представьте, воля ваша, мне обчиталька (по аналогии с оговоркой) больше понравилась. Прим. и пр.

  3. avatar Natalia Mizuri says:

    Владимиру Ривкину: сочувствие и соболезнования , поэзия – предмет еще более сложный, чем портреты …

  4. avatar Natalia Mizuri says:

    Владимиру Ривкину: сочувствие и соболезнования , поэзия – предмет еще более сложный, чем портреты …
    Рите: Спасибо! Безукоризненно хорошо. Песня Песней эмигрантской лиры. Спасибо

Оставьте комментарий