Михаил Садовский. Исаак. Рассказ
Горечь и обида никуда не деваются. Носит их ветром потерь по миру, оседают они, как радиоактивная пыль, и разъедают души людей. Всё больше и больше обид становится в мире, копятся, копятся они столетиями, пока Господь не решит почистить землю, вот и смоет всех последней волной, и, может, больше не посеет он никого на нашей планете, как пробовал уже не один раз – да ничего хорошего не вышло… и отдаст он её другим, которых зовут сейчас инопланетянами, и на земле боятся их. А они оттого не летят к нам, что слишком много обид тут накопилось, и климат потому стал вредным для жизни…
В милиции, куда его привели, Исаак так объяснял молоденькому дежурному лейтенанту:
– Дразнил он меня… сосед-дурак “Исаак, Исаак! Где твоя Сара?! Где твоя Сара?!”. Ну, надоело мне, вот взял я его одной рукой за рубашку чуть ниже ворота, чтоб не убежал, и рассказал ему, почему меня Исаак зовут… И не бил я его вовсе…
Прадеда моего Исаак звали. И меня по нему назвали: тоже Исаак. В советское время – это ж не имя было, а как прозвище вроде, но я терпел и гордился этим именем, потому что прадед мой был человек героический и погиб, как герой.
Они в станице жили. У Исаака была кузница ещё с царских времён, и все его очень уважали и ценили. Ведь тогда ещё не было тракторов, а лошадь была главной силой, так что он без работы никогда не сидел.
Когда пришли немцы, семья прадеда никуда не убежала, потому что Исаак не велел: он помнил немцев ещё по Первой мировой войне: вполне приличные, культурные люди…
Но фашисты стали сразу искать коммунистов и жидов и убивать их. Исаака сперва не трогали, потому что он не был похож на еврея – бородатый и огромный. Он лошадь приподнять мог и кулаком быка валил.
Донёс, что Исаак еврей, староста-полицай из своих, из казаков, кому Исаак часто помогал – он с самых бедных ничего не брал за работу. А когда за семьёй пришли, Исаак ничего не сказал, велел всем быстро собраться, и немцы повели их под конвоем за станицу в ригу.
Ночью Исаак руками выломал две балясины, выбрался наружу потихоньку кулаком уложил часового… люди через открытые ворота в темноте убежали и попрятались кто где. Немцы хватились, а поздно – никто не ожидал такой наглости. Прабабушку, двух её дочек и внучек спрятали в станице казаки и потом переправили через линию фронта к своим, а Исаак остался и начал мстить фашистам, но его скоро поймали и стали пытать. Конечно, от него ничего не добились: – где семья, куда все убежали?.. Он их капитану на сапог плюнул, и фашисты поняли, что он их не боится и ничего не скажет. Тогда решили на его примере всех запугать, чтобы не партизанили. Отвели Исаака на пилораму, а там четвертовали циркулярной пилой…
Поэтому и я гордился и горжусь этим именем. Вот… Ну, и всё…
А он мне всё тыкал и тыкал “Где твоя Сарра, где твоя Сарра…” да ещё картавил нарочно противно, чтобы поддразнить…
Ну, я ему и скзал: “Сходи – посмотри!” и не бил я его вовсе, честное слово, не бил, а так по темечку тюкнул слегка… ну, не расчитал, может… у меня кулаки то во! По наследству достались… – и он посмотрел на свои руки, – это у нас семейное… Честное слово: я никогда не дрался! – Он улыбнулся лейтенанту, -Вот бес попутал… Поверьте, пожалуйста… Достал он меня сильно…
А лейтенант сидел, подперев голову рукой, смотрел на Исаака и думал: “Ну, как тут жить-то? Как? И что мне теперь делать с этим верзилой?
20 октября 2012 г.Горечь и обида никуда не деваются. Носит их ветром потерь по миру, оседают они, как радиоактивная пыль, и разъедают души людей. Всё больше и больше обид становится в мире, копятся, копятся они столетиями, пока Господь не решит почистить землю, вот и смоет всех последней волной, и, может, больше не посеет он никого на нашей планете, как пробовал уже не один раз – да ничего хорошего не вышло… и отдаст он её другим, которых зовут сейчас инопланетянами, и на земле боятся их. А они оттого не летят к нам, что слишком много обид тут накопилось, и климат потому стал вредным для жизни…
В милиции, куда его привели, Исаак так объяснял молоденькому дежурному лейтенанту:
– Дразнил он меня… сосед-дурак “Исаак, Исаак! Где твоя Сара?! Где твоя Сара?!”. Ну, надоело мне, вот взял я его одной рукой за рубашку чуть ниже ворота, чтоб не убежал, и рассказал ему, почему меня Исаак зовут… И не бил я его вовсе…
Прадеда моего Исаак звали. И меня по нему назвали: тоже Исаак. В советское время – это ж не имя было, а как прозвище вроде, но я терпел и гордился этим именем, потому что прадед мой был человек героический и погиб, как герой.
Они в станице жили. У Исаака была кузница ещё с царских времён, и все его очень уважали и ценили. Ведь тогда ещё не было тракторов, а лошадь была главной силой, так что он без работы никогда не сидел.
Когда пришли немцы, семья прадеда никуда не убежала, потому что Исаак не велел: он помнил немцев ещё по Первой мировой войне: вполне приличные, культурные люди…
Но фашисты стали сразу искать коммунистов и жидов и убивать их. Исаака сперва не трогали, потому что он не был похож на еврея – бородатый и огромный. Он лошадь приподнять мог и кулаком быка валил.
Донёс, что Исаак еврей, староста-полицай из своих, из казаков, кому Исаак часто помогал – он с самых бедных ничего не брал за работу. А когда за семьёй пришли, Исаак ничего не сказал, велел всем быстро собраться, и немцы повели их под конвоем за станицу в ригу.
Ночью Исаак руками выломал две балясины, выбрался наружу потихоньку кулаком уложил часового… люди через открытые ворота в темноте убежали и попрятались кто где. Немцы хватились, а поздно – никто не ожидал такой наглости. Прабабушку, двух её дочек и внучек спрятали в станице казаки и потом переправили через линию фронта к своим, а Исаак остался и начал мстить фашистам, но его скоро поймали и стали пытать. Конечно, от него ничего не добились: – где семья, куда все убежали?.. Он их капитану на сапог плюнул, и фашисты поняли, что он их не боится и ничего не скажет. Тогда решили на его примере всех запугать, чтобы не партизанили. Отвели Исаака на пилораму, а там четвертовали циркулярной пилой…
Поэтому и я гордился и горжусь этим именем. Вот… Ну, и всё…
А он мне всё тыкал и тыкал “Где твоя Сарра, где твоя Сарра…” да ещё картавил нарочно противно, чтобы поддразнить…
Ну, я ему и скзал: “Сходи – посмотри!” и не бил я его вовсе, честное слово, не бил, а так по темечку тюкнул слегка… ну, не расчитал, может… у меня кулаки то во! По наследству достались… – и он посмотрел на свои руки, – это у нас семейное… Честное слово: я никогда не дрался! – Он улыбнулся лейтенанту, -Вот бес попутал… Поверьте, пожалуйста… Достал он меня сильно…
А лейтенант сидел, подперев голову рукой, смотрел на Исаака и думал: “Ну, как тут жить-то? Как? И что мне теперь делать с этим верзилой?
20 октября 2012 г.