Наталья ПОЛЯКОВА. «У черной дыры на краю…»
* * *
Пока лежишь ты высохшим цветком,
уткнувшись в буквы на листе шершавом,
идет ребенок в шортах босиком
и синий цвет несет в ведерке ржавом.
А в нем цыплячий тополиный пух,
и черные гремят на дне моллюски.
У ласточек захватывает дух,
и радио трещит по-белорусски.
Но память просит точный перевод,
по ком звенело старое ведерко.
И кажется, переведешь вот-вот
сквозь пустоту смешливого ребенка.
Пусть он отыщет в «Горе от ума»
пастушьей сумки позвоночник ломкий.
И смерть пройдет как обморок – сама
по самой кромке.
* * *
Горят каштаны в тысячу свечей,
Свет на стене от них неодинаков.
По лестнице пожарной от врачей
Сбегает в сад проснувшийся Иаков.
За хрупким самолетиком в ветвях,
За мотыльком, попавшим в паутину.
Он их спасет, он спас уже на днях
Коровку божию, упавшую на спину.
За подвиг свой, за свой ночной побег
Жгутом привязан к панцирной кровати.
Но ангел – нянечка – сердечный человек
Хлеб принесла, и пахнет им в палате.
* * *
Если б знал знаменитый Коперник –
Мы у черной дыры на краю
Собираем бессмертный бессмертник
И латаем лачугу свою.
Люстру – в центр и мебель – вдоль стенки.
Обживаем кирпич и бетон.
Раздвигаем диван и коленки.
И не плачем, не плачем потом.
Вещи крутит машинка по кругу.
Полоскание, глажка, шитье.
Космонавты берут на поруку
Бессистемное наше житье.
Ближе к морю ветвистее устье.
Космос помнит своих мертвецов.
Мы находим младенцев в капусте
И растим их потом без отцов.
Центральный рынок в Ростове-на-Дону
Там свет, как снег, идет наискосок
И крутит сонный воздух воскресенья.
Там из граната давят терпкий сок.
Там сало, раки, овощи, соленья.
Под куполом торговые ряды,
На стенах рам графические тени.
Там снятся яблокам осенние сады
И пряный запах скошенных растений.
В глазах у рыб застыл холодный свет
Большой реки и вод ее теченье,
В которой рыбаков, как смерти, нет –
Есть только осень в авторском прочтенье.
Пустые руки виноградных лоз,
И ягоды оставлены на зиму.
Кружение над ними сонных ос.
Узор листвы в земле на половину.
Над ним силки трамвайных проводов.
В них месяца потерянный воланчик.
И семена, и стайка воробьев,
И бабушка. Купи у ней стаканчик.
* * *
Пока лежишь ты высохшим цветком,
уткнувшись в буквы на листе шершавом,
идет ребенок в шортах босиком
и синий цвет несет в ведерке ржавом.
А в нем цыплячий тополиный пух,
и черные гремят на дне моллюски.
У ласточек захватывает дух,
и радио трещит по-белорусски.
Но память просит точный перевод,
по ком звенело старое ведерко.
И кажется, переведешь вот-вот
сквозь пустоту смешливого ребенка.
Пусть он отыщет в «Горе от ума»
пастушьей сумки позвоночник ломкий.
И смерть пройдет как обморок – сама
по самой кромке.
* * *
Горят каштаны в тысячу свечей,
Свет на стене от них неодинаков.
По лестнице пожарной от врачей
Сбегает в сад проснувшийся Иаков.
За хрупким самолетиком в ветвях,
За мотыльком, попавшим в паутину.
Он их спасет, он спас уже на днях
Коровку божию, упавшую на спину.
За подвиг свой, за свой ночной побег
Жгутом привязан к панцирной кровати.
Но ангел – нянечка – сердечный человек
Хлеб принесла, и пахнет им в палате.
* * *
Если б знал знаменитый Коперник –
Мы у черной дыры на краю
Собираем бессмертный бессмертник
И латаем лачугу свою.
Люстру – в центр и мебель – вдоль стенки.
Обживаем кирпич и бетон.
Раздвигаем диван и коленки.
И не плачем, не плачем потом.
Вещи крутит машинка по кругу.
Полоскание, глажка, шитье.
Космонавты берут на поруку
Бессистемное наше житье.
Ближе к морю ветвистее устье.
Космос помнит своих мертвецов.
Мы находим младенцев в капусте
И растим их потом без отцов.
Центральный рынок в Ростове-на-Дону
Там свет, как снег, идет наискосок
И крутит сонный воздух воскресенья.
Там из граната давят терпкий сок.
Там сало, раки, овощи, соленья.
Под куполом торговые ряды,
На стенах рам графические тени.
Там снятся яблокам осенние сады
И пряный запах скошенных растений.
В глазах у рыб застыл холодный свет
Большой реки и вод ее теченье,
В которой рыбаков, как смерти, нет –
Есть только осень в авторском прочтенье.
Пустые руки виноградных лоз,
И ягоды оставлены на зиму.
Кружение над ними сонных ос.
Узор листвы в земле на половину.
Над ним силки трамвайных проводов.
В них месяца потерянный воланчик.
И семена, и стайка воробьев,
И бабушка. Купи у ней стаканчик.