Михаил СИПЕР. «Вам сюда? А мне – туда…»

*  *  *

Я, перешедши через мост, назад не брошу взгляда,
И под ногами зашуршат другие берега.
В том мало радости, но все ж печалиться не надо –
Здесь те же звезды, у луны – такие же рога.

Там за мостом осталось то, что я забыть не в силах,
Но также нету сил назад еще раз посмотреть.
Я пуповину перегрыз, которая кормила,
И постарался все спалить то, что могло гореть.

А за мостом лежит земля, простая и святая,
Весь день гортанная толпа под окнами кричит,
Остатки выщербленных плит песками заметает
И солнце сыплет с высоты лохматые лучи.

Душе простор необходим, ей не важны границы,
Ее решеткой оградить усилия пусты.
Ерушалаим и Москва, две древние столицы,
В душе вмещаются моей, бессмертны и чисты.

Мне приходилось много лгать по всяческим причинам
И против воли усмирять начавшийся разбег,
Но на другой земле содрал я с кровью ту личину,
И на мосту мои следы впечатаны навек.

Теперь душа без скорлупы, ее легко поранить,
Неосторожные слова опаснее, чем нож.
Она дрожит, обнажена, среди обид и брани,
Мне не дает спокойно жить ее больная дрожь.

Моя душа, звереныш мой, нам надо так немного –
Покой и нежность тихих слов, прохладная ладонь…
Нас через долгие года вела сюда дорога.
Отбросим посох. Мы пришли. Зажжем в печи огонь.

ПРОЩАНИЕ

По асфальту, по дороге,
По газону, по траве,
По дождю проходят ноги,
Мысли бродят в голове:
“Осень-время увяданья,
А весна придет когда –
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа!”

Не зарплата, не карьера
Носят по миру меня,
Просто осень выше меры,
Просто ночь длиннее дня.
Начал маятник качанья –
Вам сюда? А мне – туда…
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа.

Будет все, как прежде было,
Я ведь знаю: без меня
Не утихнет ветра сила,
Не померкнет блеск огня
И не рухнет мирозданье,
Не растают города,
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа.

На замок закрою чувства,
А иначе не уйти,
Станет холодно и пусто
Мне на выбранном пути.
Запоздалое прощанье
Мне приносят провода.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа…

* * *

                                Леониду Рудину
Спотыкается дорога о холмы Иерусалима,
Вот еще четыре шага, и откроется простор –
Лабиринты старых улиц, запах дома, запах дыма,
Запах времени и боли, бесконечный разговор.
 
Я рожден вдали отсюда, там звучат другие речи,
Погружался я в унынье, строил замки на песке,
Но и чувствовал всем телом, как, величествен и вечен,
Этот город тек по жилам, бился пульсом на виске.
 
Жаркий ветер крошит камни, небо низкое белесо,
Шелестят листвой оливы – пасторальнейший пейзаж…
Каменистые поляны не бедней любого леса,
И столетий груз тяжелый легче всех земных поклаж.
 
Потому, сбивая ноги, мерно и неукротимо
Через горы и долины, бедам всем наперекор
Я иду туда, где льется свет живой Иерусалима,
Запах дыма, запах дома, бесконечный разговор.

* * *

Я жил на улице Галушкина…

Я жил на улице Галушкина,

Читал Джек Лондона, не Пушкина,

В пельменной приносили кружки нам

С напитком цвета янтаря,

И под твореньем Веры Мухиной

Курил я «джебелы» сеструхины,

Но та страна взяла и рухнула

Безропотно и втихаря.

 

Теперь хожу по Филадельфии,

Ношу пиджак, расшитый эльфами,

Пою в кафе «до си ре соль фа ми!»

И все покуда что ништяк,

Но по ночам мне снятся небыли,

То кашлем отзовутся «джебелы»,

То Вера Мухина потребует

Вернуть свой бронзовый пиджак…

 

*  *  *

Я, перешедши через мост, назад не брошу взгляда,
И под ногами зашуршат другие берега.
В том мало радости, но все ж печалиться не надо –
Здесь те же звезды, у луны – такие же рога.

Там за мостом осталось то, что я забыть не в силах,
Но также нету сил назад еще раз посмотреть.
Я пуповину перегрыз, которая кормила,
И постарался все спалить то, что могло гореть.

А за мостом лежит земля, простая и святая,
Весь день гортанная толпа под окнами кричит,
Остатки выщербленных плит песками заметает
И солнце сыплет с высоты лохматые лучи.

Душе простор необходим, ей не важны границы,
Ее решеткой оградить усилия пусты.
Ерушалаим и Москва, две древние столицы,
В душе вмещаются моей, бессмертны и чисты.

Мне приходилось много лгать по всяческим причинам
И против воли усмирять начавшийся разбег,
Но на другой земле содрал я с кровью ту личину,
И на мосту мои следы впечатаны навек.

Теперь душа без скорлупы, ее легко поранить,
Неосторожные слова опаснее, чем нож.
Она дрожит, обнажена, среди обид и брани,
Мне не дает спокойно жить ее больная дрожь.

Моя душа, звереныш мой, нам надо так немного –
Покой и нежность тихих слов, прохладная ладонь…
Нас через долгие года вела сюда дорога.
Отбросим посох. Мы пришли. Зажжем в печи огонь.

ПРОЩАНИЕ

По асфальту, по дороге,
По газону, по траве,
По дождю проходят ноги,
Мысли бродят в голове:
“Осень-время увяданья,
А весна придет когда –
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа!”

Не зарплата, не карьера
Носят по миру меня,
Просто осень выше меры,
Просто ночь длиннее дня.
Начал маятник качанья –
Вам сюда? А мне – туда…
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа.

Будет все, как прежде было,
Я ведь знаю: без меня
Не утихнет ветра сила,
Не померкнет блеск огня
И не рухнет мирозданье,
Не растают города,
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа.

На замок закрою чувства,
А иначе не уйти,
Станет холодно и пусто
Мне на выбранном пути.
Запоздалое прощанье
Мне приносят провода.
До свиданья, до свиданья,
До свиданья, господа…

* * *

                                Леониду Рудину
Спотыкается дорога о холмы Иерусалима,
Вот еще четыре шага, и откроется простор –
Лабиринты старых улиц, запах дома, запах дыма,
Запах времени и боли, бесконечный разговор.
 
Я рожден вдали отсюда, там звучат другие речи,
Погружался я в унынье, строил замки на песке,
Но и чувствовал всем телом, как, величествен и вечен,
Этот город тек по жилам, бился пульсом на виске.
 
Жаркий ветер крошит камни, небо низкое белесо,
Шелестят листвой оливы – пасторальнейший пейзаж…
Каменистые поляны не бедней любого леса,
И столетий груз тяжелый легче всех земных поклаж.
 
Потому, сбивая ноги, мерно и неукротимо
Через горы и долины, бедам всем наперекор
Я иду туда, где льется свет живой Иерусалима,
Запах дыма, запах дома, бесконечный разговор.

* * *

Я жил на улице Галушкина…

Я жил на улице Галушкина,

Читал Джек Лондона, не Пушкина,

В пельменной приносили кружки нам

С напитком цвета янтаря,

И под твореньем Веры Мухиной

Курил я «джебелы» сеструхины,

Но та страна взяла и рухнула

Безропотно и втихаря.

 

Теперь хожу по Филадельфии,

Ношу пиджак, расшитый эльфами,

Пою в кафе «до си ре соль фа ми!»

И все покуда что ништяк,

Но по ночам мне снятся небыли,

То кашлем отзовутся «джебелы»,

То Вера Мухина потребует

Вернуть свой бронзовый пиджак…