Надежда БЕСФАМИЛЬНАЯ. Миг благодати

* * *
А нам не по разным углам бы,
Чтоб вместе с нуля и всерьёз,
Где светят полночные лампы
В растресканных цоколях звёзд.

Где в волнах заоблачных пенных
Исчезнет босая ступня,
В невидимой части Вселенной
По ней ты отыщешь меня.

Где звёзды как правда святая –
Осмелься рукою достать –
Мы вслух по слогам их читаем,
Надеясь хоть что-то понять.

И хочется как-то добрее,
Чтоб в горле – от нежности ком,
И кажется – самое время
Ходить по траве босиком.

 

ГОРИХВОСТКА

Эти яркие краски, какими июль богат,
Непрерывное действо всего, что ни есть, живого…
Под навесом терраски, из дома ведущей в сад,
Горихвосток семейство – волненьям моим обнова.

В ожидании корма птенцы открывают рты –
Золотые внутри, будто в них ночевало солнце –
Им ещё не знакома опасность большой беды,
В оба глаза смотри – вдруг какой-то из них сорвётся.

Только света полоски  да каменное крыльцо –
Из потёмок подкрышья земной красоты не видно.
Прилетит горихвостка, подкормит своих  птенцов,
Полыхнув оперением рыжим в луче зенитном.

Этот миг благодати – он словно воздушный шар,
Только выпустишь нить – унесёт в неизвестность ветер…
Я стою на подхвате, не двигаясь, не дыша,
И любуюсь на них, позабыв обо всём на свете.

Еле слышимый снизу, пока что не строен хор –
До него им взрослеть, рыжехвостым птенцам, но если
Пронырнут под карнизом и вылетят на простор,
То научатся петь золотые, как солнце, песни.

* * *
Медовая и яблочная благость,
Чреда приятных и не пошлых дел,
Но вот он, отлетает этот август
Туда, куда и прошлый отлетел.

Всё тот же сад, но чуть иначе стало,
Пожалуй, лучше, даже ясно, в чём…
Ты помнишь, в прошлом бабочка летала,
Дразня окраской яркой диких пчёл?

Жаль, след её с тех пор куда-то канул,
Паук в сетях, возможно, укачал,
Но с бабочкиных крыльев голограмма
Мерцает в небе звёздном по ночам.

Заботы есть намного поважнее –
За этот год прибавилось забот,
Но жду, когда в саду опять стемнеет –
Так днём  потёмок ждёт незрячий крот –

Чтобы в ущерб иным занятьям cрочным
Смотреть, забыв о важности скорбей,
Как лунный эмбрион в утробе ночи
От часу час становится круглей,

Пренебрегая зрелым неприятьем
Гадания по картам и руке,
Читать  судьбу с пигментных лунных пятен
Во вспененном медвежьем  молоке.

* * *

Весёлая блузка у пряхи – оборки да вытачки.
Рядно, маркизет или ситец?… а, впрочем, без разницы…
Под блузкой болтается сердце на тоненькой ниточке,
Совсем перетёртой, такой ненадёжной болтается.

Дела веретённые – мыкать кудель круглосуточно,
Подкручивать глобуса ось до второго пришествия,
И пальцем вертеть у виска или носом – у рюмочки,
И ниточку прясть, хорошо бы для сердца – железную.

А сердце – как шар безвоздушный, да болью тяжёлое.
Гляди, чтобы ветром порывистым с тела не сдунуло,
Тяни, как получится, времени нитку по жёлобу,
Кривых веретён не исправишь – такими задуманы.

В мозолях уродливых пальцы у пряхи – не выведешь.
А лету – на гребень и с горки – обломы с ушибами…

Забыться в нескошенном поле, чтоб небо лишь видело
Весёлую блузку, мышиным горошком расшитую.

 

МАМЕ

Примчатся на пару денёчков
И бед натворят «по уму»:
Приезжие мамины дочки
Порядок наводят в дому.

С утра до темна заполошно,
Едва успевая поесть,
Гоняют хозяйкиных кошек
С запретных излюбленных мест.

Всё им поновей бы, с иголки,
И пол недостаточно чист,
И чашки расставят на полках –
Попробуй, до них дотянись.

И держатся мамы их с краю,
От этой устав кутерьмы
…На поле стерня догорает,
К домам подступают дымы…

Но сядут в вечернем затишье
И взглядом дойдут до стерни –
Ах, дочка, какие кострища,
Ох, мама, какие огни…

А позже дорожною ночью
(В Сапсане, Стрижом, Соловьём)
Приезжие мамины дочки
Заплачут о чём-то своём.

 

СТАРЫЙ ДРОВЯНИК

Так и закончилось лето – за циферкой циферка,
Что на поверхность сентябрьскую выплыло-выбралось?
…Старый дров’яник с навесом волнистого шифера,
Плотно лозой виноградной увитый – не вырваться.

Весь под завязку дровами заполнен – а надо ли?
Тополь двойного обхвата  уложен в поленницы,
В бурю лет двадцать тому раскурочило надвое –
Только на них, на дровишках, навес-то и держится.

Держит себя  и обилие всё виноградное –
В кружеве листьев лиловые кисти-отметины
…..Стол упереть понадёжней в лозу узловатую
И пятернёю пройтись по ложбинам под плетями.

В прелой трухе прошлогодней листвы обнаружатся:
Обруч от бочки – весь в накипи ржи и окалины,
Кладбище майских жуков, переливчатых жужелиц,
Старый секатор – всем домом пропажу искали мы.

Выгребешь залежи в волнах навеса – и вот они! –
Грозди обильные с сизым налётом на кожице.
Так увлечёшься сентябрьскою этой работою,
Грозди в корзине всё множатся, множатся, множатся…

Время из ягод стекает по пальцам в ручной отжим,
А настоится и станет из летнего летошним…
Сколько поленниц и песен ещё предстоит сложить,
Новость какую запьём изабеллой созревшею…

 

* * *

Шепчу по буквам и строкам
Рефрен простой ненадоевший:
«Мелькает мамин сарафан
В кустах смородины поспевшей».

Узор почти не угадать
На ситце, выцветшем под солнцем,
А в сердце утра благодать
Как молоко парное льётся.

Мель-ка-ет-ма-мин-са-ра-фан….
Перебирают губы слоги,
Ища невидимый изъян,
Всё ждут откуда-то подмоги,

Как заклинание навек
Перетекает звук в гортани,
И душит  кто-то имярек,
И в кровь слова и губы ранит.

* * *
А нам не по разным углам бы,
Чтоб вместе с нуля и всерьёз,
Где светят полночные лампы
В растресканных цоколях звёзд.

Где в волнах заоблачных пенных
Исчезнет босая ступня,
В невидимой части Вселенной
По ней ты отыщешь меня.

Где звёзды как правда святая –
Осмелься рукою достать –
Мы вслух по слогам их читаем,
Надеясь хоть что-то понять.

И хочется как-то добрее,
Чтоб в горле – от нежности ком,
И кажется – самое время
Ходить по траве босиком.

 

ГОРИХВОСТКА

Эти яркие краски, какими июль богат,
Непрерывное действо всего, что ни есть, живого…
Под навесом терраски, из дома ведущей в сад,
Горихвосток семейство – волненьям моим обнова.

В ожидании корма птенцы открывают рты –
Золотые внутри, будто в них ночевало солнце –
Им ещё не знакома опасность большой беды,
В оба глаза смотри – вдруг какой-то из них сорвётся.

Только света полоски  да каменное крыльцо –
Из потёмок подкрышья земной красоты не видно.
Прилетит горихвостка, подкормит своих  птенцов,
Полыхнув оперением рыжим в луче зенитном.

Этот миг благодати – он словно воздушный шар,
Только выпустишь нить – унесёт в неизвестность ветер…
Я стою на подхвате, не двигаясь, не дыша,
И любуюсь на них, позабыв обо всём на свете.

Еле слышимый снизу, пока что не строен хор –
До него им взрослеть, рыжехвостым птенцам, но если
Пронырнут под карнизом и вылетят на простор,
То научатся петь золотые, как солнце, песни.

* * *
Медовая и яблочная благость,
Чреда приятных и не пошлых дел,
Но вот он, отлетает этот август
Туда, куда и прошлый отлетел.

Всё тот же сад, но чуть иначе стало,
Пожалуй, лучше, даже ясно, в чём…
Ты помнишь, в прошлом бабочка летала,
Дразня окраской яркой диких пчёл?

Жаль, след её с тех пор куда-то канул,
Паук в сетях, возможно, укачал,
Но с бабочкиных крыльев голограмма
Мерцает в небе звёздном по ночам.

Заботы есть намного поважнее –
За этот год прибавилось забот,
Но жду, когда в саду опять стемнеет –
Так днём  потёмок ждёт незрячий крот –

Чтобы в ущерб иным занятьям cрочным
Смотреть, забыв о важности скорбей,
Как лунный эмбрион в утробе ночи
От часу час становится круглей,

Пренебрегая зрелым неприятьем
Гадания по картам и руке,
Читать  судьбу с пигментных лунных пятен
Во вспененном медвежьем  молоке.

* * *

Весёлая блузка у пряхи – оборки да вытачки.
Рядно, маркизет или ситец?… а, впрочем, без разницы…
Под блузкой болтается сердце на тоненькой ниточке,
Совсем перетёртой, такой ненадёжной болтается.

Дела веретённые – мыкать кудель круглосуточно,
Подкручивать глобуса ось до второго пришествия,
И пальцем вертеть у виска или носом – у рюмочки,
И ниточку прясть, хорошо бы для сердца – железную.

А сердце – как шар безвоздушный, да болью тяжёлое.
Гляди, чтобы ветром порывистым с тела не сдунуло,
Тяни, как получится, времени нитку по жёлобу,
Кривых веретён не исправишь – такими задуманы.

В мозолях уродливых пальцы у пряхи – не выведешь.
А лету – на гребень и с горки – обломы с ушибами…

Забыться в нескошенном поле, чтоб небо лишь видело
Весёлую блузку, мышиным горошком расшитую.

 

МАМЕ

Примчатся на пару денёчков
И бед натворят «по уму»:
Приезжие мамины дочки
Порядок наводят в дому.

С утра до темна заполошно,
Едва успевая поесть,
Гоняют хозяйкиных кошек
С запретных излюбленных мест.

Всё им поновей бы, с иголки,
И пол недостаточно чист,
И чашки расставят на полках –
Попробуй, до них дотянись.

И держатся мамы их с краю,
От этой устав кутерьмы
…На поле стерня догорает,
К домам подступают дымы…

Но сядут в вечернем затишье
И взглядом дойдут до стерни –
Ах, дочка, какие кострища,
Ох, мама, какие огни…

А позже дорожною ночью
(В Сапсане, Стрижом, Соловьём)
Приезжие мамины дочки
Заплачут о чём-то своём.

 

СТАРЫЙ ДРОВЯНИК

Так и закончилось лето – за циферкой циферка,
Что на поверхность сентябрьскую выплыло-выбралось?
…Старый дров’яник с навесом волнистого шифера,
Плотно лозой виноградной увитый – не вырваться.

Весь под завязку дровами заполнен – а надо ли?
Тополь двойного обхвата  уложен в поленницы,
В бурю лет двадцать тому раскурочило надвое –
Только на них, на дровишках, навес-то и держится.

Держит себя  и обилие всё виноградное –
В кружеве листьев лиловые кисти-отметины
…..Стол упереть понадёжней в лозу узловатую
И пятернёю пройтись по ложбинам под плетями.

В прелой трухе прошлогодней листвы обнаружатся:
Обруч от бочки – весь в накипи ржи и окалины,
Кладбище майских жуков, переливчатых жужелиц,
Старый секатор – всем домом пропажу искали мы.

Выгребешь залежи в волнах навеса – и вот они! –
Грозди обильные с сизым налётом на кожице.
Так увлечёшься сентябрьскою этой работою,
Грозди в корзине всё множатся, множатся, множатся…

Время из ягод стекает по пальцам в ручной отжим,
А настоится и станет из летнего летошним…
Сколько поленниц и песен ещё предстоит сложить,
Новость какую запьём изабеллой созревшею…

 

* * *

Шепчу по буквам и строкам
Рефрен простой ненадоевший:
«Мелькает мамин сарафан
В кустах смородины поспевшей».

Узор почти не угадать
На ситце, выцветшем под солнцем,
А в сердце утра благодать
Как молоко парное льётся.

Мель-ка-ет-ма-мин-са-ра-фан….
Перебирают губы слоги,
Ища невидимый изъян,
Всё ждут откуда-то подмоги,

Как заклинание навек
Перетекает звук в гортани,
И душит  кто-то имярек,
И в кровь слова и губы ранит.