Алёна ЩЕРБАКОВА. С языка морей
АННА
Индийские боги золотили волосы Анны,
Когда ходила одна кромкою океана –
Плеск по стволам сбегал,
Ритм врывался рано –
Змеёй вдоль мерцанья стана,
Браслетами по ногам.
Если долго смотреть в сторону океана –
Настоящее в кожу врастает наколкой тайны,
Пряча взгляды в солнцезащитный сумрак.
Есть Волосы Вероники, степенная поступь Ганга.
Но я видела в мастерской художника портрет Анны –
В подплывшей стене гибкий стебель, стоящий без рамы.
ОФОРМИТЕЛЬ
У каждой любви персональный готов эшафот,
У каждого странствия дней одиночная плаха,
Всё без реверансов, у окон оконченных форм
Одежды души перетянуты коконом страха.
За описью чувств, виртуозно секрет распрямить
Спустившийся в сумерки книжных, пустых пересказов,
Бросай в меня камень, не дрогнув, чтоб вздёрнуло с ним
Твои манекены, подбросив до неба в алмазах.
Моли одержимо того, чей нечаян улов,
Скрывает за Летой изменчивость рек Гераклита,
Когда в переплетах двух наших свободных миров
Проявится схожесть всего лишь двух букв алфавита,
Где сну раствориться, в тепло твоих чресел скользя,
Вливая свое отраженье в законченность позы,
Помедлив – и небо опустит беззвучно глаза
В пурпурный, густой, заштрихованный крыльями воздух.
С ЯЗЫКА МОРЕЙ
Нам только моря высохшие сны,
За одиночеств влажные мантиссы,
Под солью ль забродивших писем принцип
Повторного влечения волны,
На отмель гавани забытой литься
К молитвам плит изломленных, Калипсо
Звать именем из чётных списков сна,
Всех дней, ночей и промежутков,
Прибитых к пирсу грузом междометий,
Когда смывает патину трагедий
За зноем занавешенным причалом,
Когда за шхерами обозначаясь,
Мираж попутный, а не ветер длится.
Глаза прикроешь, исподволь касаясь
Его эпистол тонкостанных азий,
Не записать – запомнить, и по самый
Глубокий вдох в касании увязнуть,
Когда летишь необратимым криком,
Обрывки эха – в память Эвридики,
Рыданье волн, дробящихся о камни,
За песни – одинокости отраву.
Бессмертье, как убийство – та же страсть.
Но рвутся связи, – Лот, Орфей, искавший
Лишь взгляд, что с плеч минут ещё опасть
Готов. И верность губ – запястью тайны.
2.
Как долог этот день на побережье,
Он взят кромешным жаром, взгляд мне режет,
На ус варгана пойман плач лангуста,
Но поезд даже тряскою не узнан –
На отмели железной чёрный кратер,
Когда ни встречных нет, ни провожатых.
Так из Аида солью откровений
Лаодамия выкупила день лишь
Его, из первых павших в темной зоне –
Но там забвенье плата за бессонье.
А здесь, как будто терпкий холод в чайных,
И кость Талассы гул в себе качает
И медный сор раccеивает мелко.
3
Меня еще твой миф не уронил
На дно бездонной вазы атлантид –
А я уже теряю по транзитам
Простых бесед и растворенных книг
Улыбку, собирая по частям
Свой голос, слух – на полотне наитий,
Нанизываю сны на панцирь мидий,
Плавник пространств для промыслов растя.
Во мне ещё твои гипербореи
Не изваяли ветром стан весталки –
А здесь уже внезапный ветра вал
И век крушат дворцы свои скорей,
Чем перечни – отсутствие трирем.
Не все ль равно, что остаётся кроме,
Когда смотрел вразрез миров не промельк
Преданий, заостряя речь.
***
Беспечный Адам в тени кипариса,
Сколько твоё одиночество длится?
Тем, кто твои перелистывал лица,
Камень алхимий – подстрочник.
Время – прочли (время ли лечит),
Что там поют в Раю твоём – вечер?
Скоро на встречном троллейбусе в вечность:
Сбудемся – на границе.
Вылепи сердце мое из глины –
И снова разбей каменным клином,
Мир, объясненный наполовину –
Ландшафт не засеять речью,
Встречей, предтечей таких пророчеств.
Снявшись с лесов вавилонских досрочно,
Знали бы, как безъязыко под почвой
Память текла, в глубинах.
***
Вода говорит: «самшит,
Пиши меня, береги».
Но улица мельтешит
Придонным шумом лузги.
«В меня погружён прыжок
Ребёнка и плеск весла,
Молитвы нежные жён,
Седых рыбаков плав.
Вода говорит: «Удержи
Мерцанье моё в зубах,
Горных сплетеньях жил,
Я жизнь, я насквозь пропахла
Серебряным словом «соль»
И сонным сияньем врат» –
Но город меняет боль
На сотни заёмных правд,
Из сети осиных сот
Выуживает, казнит.
«Запей моим телом полёт,
Иди по мне вброд – я нить,
Я стану тебе стеклом,
Зеркалом – из свобод,
Заглавием и эклогой
Не замедляющих ход».
«Вода, я воздух, Близнец,
Льдом вечности спрятанный Кай,
И если сон мой растает,
С кем встретишься в глубине?»
АННА
Индийские боги золотили волосы Анны,
Когда ходила одна кромкою океана –
Плеск по стволам сбегал,
Ритм врывался рано –
Змеёй вдоль мерцанья стана,
Браслетами по ногам.
Если долго смотреть в сторону океана –
Настоящее в кожу врастает наколкой тайны,
Пряча взгляды в солнцезащитный сумрак.
Есть Волосы Вероники, степенная поступь Ганга.
Но я видела в мастерской художника портрет Анны –
В подплывшей стене гибкий стебель, стоящий без рамы.
ОФОРМИТЕЛЬ
У каждой любви персональный готов эшафот,
У каждого странствия дней одиночная плаха,
Всё без реверансов, у окон оконченных форм
Одежды души перетянуты коконом страха.
За описью чувств, виртуозно секрет распрямить
Спустившийся в сумерки книжных, пустых пересказов,
Бросай в меня камень, не дрогнув, чтоб вздёрнуло с ним
Твои манекены, подбросив до неба в алмазах.
Моли одержимо того, чей нечаян улов,
Скрывает за Летой изменчивость рек Гераклита,
Когда в переплетах двух наших свободных миров
Проявится схожесть всего лишь двух букв алфавита,
Где сну раствориться, в тепло твоих чресел скользя,
Вливая свое отраженье в законченность позы,
Помедлив – и небо опустит беззвучно глаза
В пурпурный, густой, заштрихованный крыльями воздух.
С ЯЗЫКА МОРЕЙ
Нам только моря высохшие сны,
За одиночеств влажные мантиссы,
Под солью ль забродивших писем принцип
Повторного влечения волны,
На отмель гавани забытой литься
К молитвам плит изломленных, Калипсо
Звать именем из чётных списков сна,
Всех дней, ночей и промежутков,
Прибитых к пирсу грузом междометий,
Когда смывает патину трагедий
За зноем занавешенным причалом,
Когда за шхерами обозначаясь,
Мираж попутный, а не ветер длится.
Глаза прикроешь, исподволь касаясь
Его эпистол тонкостанных азий,
Не записать – запомнить, и по самый
Глубокий вдох в касании увязнуть,
Когда летишь необратимым криком,
Обрывки эха – в память Эвридики,
Рыданье волн, дробящихся о камни,
За песни – одинокости отраву.
Бессмертье, как убийство – та же страсть.
Но рвутся связи, – Лот, Орфей, искавший
Лишь взгляд, что с плеч минут ещё опасть
Готов. И верность губ – запястью тайны.
2.
Как долог этот день на побережье,
Он взят кромешным жаром, взгляд мне режет,
На ус варгана пойман плач лангуста,
Но поезд даже тряскою не узнан –
На отмели железной чёрный кратер,
Когда ни встречных нет, ни провожатых.
Так из Аида солью откровений
Лаодамия выкупила день лишь
Его, из первых павших в темной зоне –
Но там забвенье плата за бессонье.
А здесь, как будто терпкий холод в чайных,
И кость Талассы гул в себе качает
И медный сор раccеивает мелко.
3
Меня еще твой миф не уронил
На дно бездонной вазы атлантид –
А я уже теряю по транзитам
Простых бесед и растворенных книг
Улыбку, собирая по частям
Свой голос, слух – на полотне наитий,
Нанизываю сны на панцирь мидий,
Плавник пространств для промыслов растя.
Во мне ещё твои гипербореи
Не изваяли ветром стан весталки –
А здесь уже внезапный ветра вал
И век крушат дворцы свои скорей,
Чем перечни – отсутствие трирем.
Не все ль равно, что остаётся кроме,
Когда смотрел вразрез миров не промельк
Преданий, заостряя речь.
***
Беспечный Адам в тени кипариса,
Сколько твоё одиночество длится?
Тем, кто твои перелистывал лица,
Камень алхимий – подстрочник.
Время – прочли (время ли лечит),
Что там поют в Раю твоём – вечер?
Скоро на встречном троллейбусе в вечность:
Сбудемся – на границе.
Вылепи сердце мое из глины –
И снова разбей каменным клином,
Мир, объясненный наполовину –
Ландшафт не засеять речью,
Встречей, предтечей таких пророчеств.
Снявшись с лесов вавилонских досрочно,
Знали бы, как безъязыко под почвой
Память текла, в глубинах.
***
Вода говорит: «самшит,
Пиши меня, береги».
Но улица мельтешит
Придонным шумом лузги.
«В меня погружён прыжок
Ребёнка и плеск весла,
Молитвы нежные жён,
Седых рыбаков плав.
Вода говорит: «Удержи
Мерцанье моё в зубах,
Горных сплетеньях жил,
Я жизнь, я насквозь пропахла
Серебряным словом «соль»
И сонным сияньем врат» –
Но город меняет боль
На сотни заёмных правд,
Из сети осиных сот
Выуживает, казнит.
«Запей моим телом полёт,
Иди по мне вброд – я нить,
Я стану тебе стеклом,
Зеркалом – из свобод,
Заглавием и эклогой
Не замедляющих ход».
«Вода, я воздух, Близнец,
Льдом вечности спрятанный Кай,
И если сон мой растает,
С кем встретишься в глубине?»