Елена ЛИТИНСКАЯ. Снега, снегом, на снегу …

* * *

Прошлой ночью падал снег
очень крупный.
И в окне – Москва, а не
город Бруклин.

По колено снегу иль,
может, выше.
И стоит мой Олдсмобиль
с белой крышей.

Я с лопатою – в народ,
не пасуя.
Завожу. Назад, вперёд
и буксую.

Жму тоскливо, как могу,
на педаль я.
Снега, снегом, на снегу,
и так далее…

 

НОВОГОДНЕЕ

Я не построила дом,
не родила дочь.
Те, кто любили меня,
стали добычей тьмы.
Не развела сад,
не подстрелила дичь.
Нынче не мой век.
Время беру взаймы.
Полночь. Ещё один год
властно вошёл в мир.
В дар обещаний воз
выставил у ворот.
Хитростью заманил
в цепкие лапы химер.
Новоявленный лжец.
Как же он сладко врёт!

 

ПРЕДРОЖДЕСТВЕНСКОЕ

Декабрьские ночи всё темней.
И не спасают огоньки фасадов.
Настало время запрягать коней,
то бишь, оленей. Просыпайся, Санта!

Ты бесконечно утомлён и стар.
Не освежила спячка годовая.
Валюта – на войну. Казна пуста.
А на подарки? В тумбочке? Едва ли…

Тулуп тяжёл, пудовы сапоги.
Так быть или не быть? Сомненья гложут.
Мороз. Страшит звериный вой пурги.
На пенсию тебе пора, быть может.

Соблазн велик. Но ты кряхтя встаёшь.
Без скорби скарб – в мешок. Аж стены голы.
Полозья – воском. Сказочная ложь,
лети легко. И колокольчик в голос.

 

БАЛЛАДА О СНЕГЕ

Нынче снегу намело,
как в Москве когда-то.
Жизнь – река. В руке – весло.
Берега и даты.

Спиридоновка. В снежки
я играю рьяно.
Осужденья и смешки:
«С Толькой-хулиганом!

За ребёнком не следят!
Нет мозгов ни грамма
у родителей!» – Костя́
бабушку и маму,

двор шумит. А я себе,
знай, играю в детстве,
благодарная судьбе
за свободу действий.

Шаховская. Прыг в сугроб –
развлеченье святок –
изваляться в радость, чтоб
ни лица, ни пяток

не видать. Прийти домой
в белоснежном виде.
Мама – в шок. Вопрос немой:
«Кто тебя обидел?»

Детство кончилось, порог
отрочества в юность.
И лыжнёй лесных дорог
высекаю руны

я в Измайловском лесу.
Снег растает в марте.
Но с собою унесу
в памяти до смерти

запах снега и полёт
птиц бескрылых с горки.
Жаль, так редко снег идёт
в городе Нью-Йорке.

 

РАЗГОВОР БОТАНИКА С ПРОШЛОГОДНЕЙ ТРАВОЙ

Снег растаял, а под снегом,
декабрю на зло жива,
наяву ли, не во сне ли –
прошлогодняя трава.

И косит зеленым оком
Незнакомка средних лет.
–Знаю, Блок мне выйдет боком:
я – ботаник, не поэт.

Хоть подкрасила ресницы,
но глядишь ты, все равно,
ни старухой, ни девицей.
И печально, и смешно!

Не в сезон живешь, красотка.
Быль и боль – твоя весна.
Стань невидимой и кроткой.
Никому ты не нужна.

Разве что – в гербарий, в клетку,
к усмирению души. –
Улыбается кокетка
и ресницами шуршит:

– Ты не прав, ботаник строгий,
четких правил грозный страж!
Одуванчик у дороги
мой оценит макияж…

 

* * *

Передвинули время вперёд —
приблизить весну хоть на час.
А зима всё прёт и прёт.
Снегом закидала сгоряча.
Жалок солнца оскал
в проблеске серого дня.
Выход упрямо искал.
Туч мешала броня.
Завернёмся в пуховики.
Смело нырнём в метель.
Были б сани да рысаки!
Жаль, времена не те!
Время, не гони, не гони!
Краток снежинок путь.
И бессильны они
зиму вернуть.

 

* * *

Незаметно приходит зрелость.
И у глаз ложатся морщины.
Точно первые желтые листья,
покрывают осеннюю землю.

Незаметно мы забываем
талых вод звенящую радость,
юных почек наивную гордость,
беззаботное птиц щебетанье.

Улетают за море птицы,
листья дворник в кучи сметает.
Там, где были ручьи, лужи
мутными зияют зеркалами.

Жизнь ползёт, как бездомная сука,
волоча подбитую лапу.
Мы глядим на серый лик неба.
Нет, не улыбнётся синим глазом.

Но лишь только снег выпадает,
всё чёрное кажется белым,
и стучит обновлённое сердце
в ритме блаженного покоя.

Видно, это старуха-мудрость
в награду за первые морщины
кладёт прохладные ладони
на горячие головы наши.

 

* * *

Прошлой ночью падал снег
очень крупный.
И в окне – Москва, а не
город Бруклин.

По колено снегу иль,
может, выше.
И стоит мой Олдсмобиль
с белой крышей.

Я с лопатою – в народ,
не пасуя.
Завожу. Назад, вперёд
и буксую.

Жму тоскливо, как могу,
на педаль я.
Снега, снегом, на снегу,
и так далее…

 

НОВОГОДНЕЕ

Я не построила дом,
не родила дочь.
Те, кто любили меня,
стали добычей тьмы.
Не развела сад,
не подстрелила дичь.
Нынче не мой век.
Время беру взаймы.
Полночь. Ещё один год
властно вошёл в мир.
В дар обещаний воз
выставил у ворот.
Хитростью заманил
в цепкие лапы химер.
Новоявленный лжец.
Как же он сладко врёт!

 

ПРЕДРОЖДЕСТВЕНСКОЕ

Декабрьские ночи всё темней.
И не спасают огоньки фасадов.
Настало время запрягать коней,
то бишь, оленей. Просыпайся, Санта!

Ты бесконечно утомлён и стар.
Не освежила спячка годовая.
Валюта – на войну. Казна пуста.
А на подарки? В тумбочке? Едва ли…

Тулуп тяжёл, пудовы сапоги.
Так быть или не быть? Сомненья гложут.
Мороз. Страшит звериный вой пурги.
На пенсию тебе пора, быть может.

Соблазн велик. Но ты кряхтя встаёшь.
Без скорби скарб – в мешок. Аж стены голы.
Полозья – воском. Сказочная ложь,
лети легко. И колокольчик в голос.

 

БАЛЛАДА О СНЕГЕ

Нынче снегу намело,
как в Москве когда-то.
Жизнь – река. В руке – весло.
Берега и даты.

Спиридоновка. В снежки
я играю рьяно.
Осужденья и смешки:
«С Толькой-хулиганом!

За ребёнком не следят!
Нет мозгов ни грамма
у родителей!» – Костя́
бабушку и маму,

двор шумит. А я себе,
знай, играю в детстве,
благодарная судьбе
за свободу действий.

Шаховская. Прыг в сугроб –
развлеченье святок –
изваляться в радость, чтоб
ни лица, ни пяток

не видать. Прийти домой
в белоснежном виде.
Мама – в шок. Вопрос немой:
«Кто тебя обидел?»

Детство кончилось, порог
отрочества в юность.
И лыжнёй лесных дорог
высекаю руны

я в Измайловском лесу.
Снег растает в марте.
Но с собою унесу
в памяти до смерти

запах снега и полёт
птиц бескрылых с горки.
Жаль, так редко снег идёт
в городе Нью-Йорке.

 

РАЗГОВОР БОТАНИКА С ПРОШЛОГОДНЕЙ ТРАВОЙ

Снег растаял, а под снегом,
декабрю на зло жива,
наяву ли, не во сне ли –
прошлогодняя трава.

И косит зеленым оком
Незнакомка средних лет.
–Знаю, Блок мне выйдет боком:
я – ботаник, не поэт.

Хоть подкрасила ресницы,
но глядишь ты, все равно,
ни старухой, ни девицей.
И печально, и смешно!

Не в сезон живешь, красотка.
Быль и боль – твоя весна.
Стань невидимой и кроткой.
Никому ты не нужна.

Разве что – в гербарий, в клетку,
к усмирению души. –
Улыбается кокетка
и ресницами шуршит:

– Ты не прав, ботаник строгий,
четких правил грозный страж!
Одуванчик у дороги
мой оценит макияж…

 

* * *

Передвинули время вперёд —
приблизить весну хоть на час.
А зима всё прёт и прёт.
Снегом закидала сгоряча.
Жалок солнца оскал
в проблеске серого дня.
Выход упрямо искал.
Туч мешала броня.
Завернёмся в пуховики.
Смело нырнём в метель.
Были б сани да рысаки!
Жаль, времена не те!
Время, не гони, не гони!
Краток снежинок путь.
И бессильны они
зиму вернуть.

 

* * *

Незаметно приходит зрелость.
И у глаз ложатся морщины.
Точно первые желтые листья,
покрывают осеннюю землю.

Незаметно мы забываем
талых вод звенящую радость,
юных почек наивную гордость,
беззаботное птиц щебетанье.

Улетают за море птицы,
листья дворник в кучи сметает.
Там, где были ручьи, лужи
мутными зияют зеркалами.

Жизнь ползёт, как бездомная сука,
волоча подбитую лапу.
Мы глядим на серый лик неба.
Нет, не улыбнётся синим глазом.

Но лишь только снег выпадает,
всё чёрное кажется белым,
и стучит обновлённое сердце
в ритме блаженного покоя.

Видно, это старуха-мудрость
в награду за первые морщины
кладёт прохладные ладони
на горячие головы наши.