Юлия ПЕРЕПЛЁТЧИК. На крыльях замерзших писем
Мой бумажный кораблик
Мой бумажный кораблик, хорошо, что на свете – весна,
И в осенний денек я своей улыбаюсь весне.
Где-то в стайках деревьев весенняя бродит страна,
И кораблик плывет по моей сумасшедшей стране.
Мой бумажный кораблик плывет по ручью сквозь апрель,
Звонко плещет ручей, предрекая счастливые дни,
А над мачтой высокой бежит облаков карусель,
Расчертив колесом голубой неподвижный зенит.
Мой бумажный кораблик, рано осень приходит сюда,
Но с тобой по пути снова рядом заплещет ручей,
Осень тихо отступит, и талая хлынет вода.
Если в сердце весна, не останется пасмурных дней.
Провинция у моря. Письма к другу
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом
Или сливами. Расскажешь мне известья…
И. Бродский, “Письма к римскому другу”
Знаешь, Постум, этот город просто чудо,
Чистый, свежий, будто только из пробирки.
Из обычных неприятностей покуда
Только мелочи да легкие придирки.
Знаю, долгая и нудная дорога,
Я все это понимаю и не спорю.
Мне бы только посидеть с тобой немного,
Выпить кофе, побеседовать у моря.
Знаешь, Постум, я не Бродский и не Гейне,
Эти строчки вряд ли кто-нибудь услышит.
Приезжай, у нас хорошие кофейни,
В них ночами тишина морская дышит.
В мире стало непонятно и жестоко,
Как-то много разных пакостей и горя.
Без тебя, мой друг, немного одиноко
Даже здесь, в глухой провинции у моря.
* * *
Очень трудно быть героями романа,
К черту, Постум, и кофейни, и пробирки!
В ноябре кругом мерещатся изъяны,
И в расстроенной душе латаешь дырки.
Сколько листьев на твоих ветвях осталось? –
Низкий клен в окно стучится осторожно.
Знаешь, Постум, эта осень – словно старость.
Все стареют, удержаться невозможно.
Это жизнь. Вином не лечится простуда.
Ничего, переживем. Хандра – не горе..
Зябкий вечер. Чайки крик из ниоткуда,
И гудит внизу неласковое море.
* * *
Всё тоска. Окно и горький кофе в турке.
Не нужны зимой моря и океаны.
В полной мойке тихо плещутся окурки
И утопленная тушка таракана.
Вот февраль. И ты еще кому-то нужен?
Телефон звонит в столе ежеминутно.
Город съёжился и, кажется, простужен,
Неприкаянный, унылый, бесприютный.
Спят печальные деревья в переулках.
Дождь и снег стучатся в грязное оконце.
Больше, Постум, не хожу я на прогулки.
Жду апрель. Хочу опять увидеть солнце.
На крыльях замерзших писем
У вас – трескучий мороз, у нас практически лето,
Но только опять знобит, по-зимнему мало света.
А море опять штормит и выглядит как-то кисло.
Ты смотришь сейчас в окно, а я пишу тебе письма.
Восточный ветер зовет и шепчет свои кантаты.
Ты даже при всех “потом” останешься адресатом.
Не так далеко бежать, мир тесен на самом деле.
Но снова идет зима, мы снова не долетели.
Вот стайкою серых птиц поднимется эскадрилья,
Дыханьем издалека согрей озябшие крылья.
Унылый пасмурный день короче моих историй.
Я ветром морским дышу. Ты вовсе не видел моря.
На всем берегу зима, и спят каравеллы в Лиссе,
Но я к тебе прилечу на крыльях замерзших писем.
Ненужный забытый флер сдувает восточный ветер.
Мы – наедине с собой. Но всё же на этом свете.
Март ильичёвский
Сырое туманное утро – предвестник воспоминаний.
Последние капли кофе. Гудит за окном машина.
И хочется думать, думать: а кем мы с тобой не стали?
Мне хочется познакомить мою дочь и твоего сына.
Сырое туманное утро откроет прежние дали,
Вздохнет полусонным морем, потянется мягкой кошкой,
И хочется верить, верить, стремиться не понарошку
К тому, что тогда манило, к тому, что теперь маячит.
Мне кажется, наши дети сумеют поймать удачу.
Мне кажется, завтра утром умытое солнце встанет.
Февральский романс
Заскорузлым дыханьем
Не выгнать весенний побег.
Где-то бродят желанья,
Которые грезились мне.
Я с собой принесу
Этот грязный растаявший снег,
Лебединые песни,
Свечу на секретном окне.
Неудавшийся принц,
Ты принцессу узнал, но не ту.
Некрасивые птицы
В саду оставляют следы.
Я с собой приведу
Похудевшую, в черном мечту,
И на пыльном стекле
Поседевшие капли воды.
Где-то ждут впереди
На широкой воде острова,
Там, где ближе весна.
Ради этого хочется жить.
Я тебе подарю
Невозможно простые слова,
И февральского вальса
Живую дрожащую нить.
Просыпайся, согрейся
И просто вокруг погляди.
Поднимается ветер
И снова куда-то зовет.
Впереди горизонт,
Впереди, впереди, впереди –
И случайная встреча,
И первый щемящий полет.
* * *
Распускаются крылья птицы,
Мокрый город ночами снится.
Может, просто весна,
Но дрожит тишина –
Я душой прикоснусь к тебе.
Жить просторно, красиво, ярко,
Так, что сердцу бывает жарко.
Только каждой весной –
Новый столб верстовой
На дороге ушедших лет.
Даже память смыкает веки,
Снова русла меняют реки.
Загляни, погляди, –
Что же там, впереди?
Но под утро вернись ко мне.
* * *
Иногда ничего не ладится, нарастает в душе короста,
И в краю непуганых ласточек уже позабыты гнёзда,
И от нервного напряжения тянет по вечерам напиться,
И с тобой навсегда прощаются то колени, то поясница,
Нужно выдержать, и пускай в небесах моросит и давит,
Мир спасти, протереть полы, всё найти, починить, исправить,
Перекрасить, раздать слонов и ответить за всё сполна…
Но когда-нибудь ты проснешься, а за окном – весна!
* * *
Девятый час, еще не черный,
Но дали серой мглы полны,
И светит солнца луч упорный
В ущербный краешек луны.
Луна рывком над крышей встала,
Мелькнул последний луч зари,
И загорелись вполнакала
В закатном свете фонари.
* * *
Уплывут эти войны, погромы и нации,
Только чайки насмешливо крикнут вослед.
На морском берегу отцветает акация,
Отцветут и приметы назойливых лет.
Далеко или близко? Узнать бы заранее!
С моря волны подходят и смотрят в упор.
Тихо смоют печаль, седину, расстояния
Наше лето, да небо, да синий простор.
Мимо годы мелькают с нечаянной грацией.
Облака безмятежны – по небу вразлет.
На морском берегу отцветает акация.
Отцветет, опадет. Все пройдет. Все пройдет…
Мой бумажный кораблик
Мой бумажный кораблик, хорошо, что на свете – весна,
И в осенний денек я своей улыбаюсь весне.
Где-то в стайках деревьев весенняя бродит страна,
И кораблик плывет по моей сумасшедшей стране.
Мой бумажный кораблик плывет по ручью сквозь апрель,
Звонко плещет ручей, предрекая счастливые дни,
А над мачтой высокой бежит облаков карусель,
Расчертив колесом голубой неподвижный зенит.
Мой бумажный кораблик, рано осень приходит сюда,
Но с тобой по пути снова рядом заплещет ручей,
Осень тихо отступит, и талая хлынет вода.
Если в сердце весна, не останется пасмурных дней.
Провинция у моря. Письма к другу
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом
Или сливами. Расскажешь мне известья…
И. Бродский, “Письма к римскому другу”
Знаешь, Постум, этот город просто чудо,
Чистый, свежий, будто только из пробирки.
Из обычных неприятностей покуда
Только мелочи да легкие придирки.
Знаю, долгая и нудная дорога,
Я все это понимаю и не спорю.
Мне бы только посидеть с тобой немного,
Выпить кофе, побеседовать у моря.
Знаешь, Постум, я не Бродский и не Гейне,
Эти строчки вряд ли кто-нибудь услышит.
Приезжай, у нас хорошие кофейни,
В них ночами тишина морская дышит.
В мире стало непонятно и жестоко,
Как-то много разных пакостей и горя.
Без тебя, мой друг, немного одиноко
Даже здесь, в глухой провинции у моря.
* * *
Очень трудно быть героями романа,
К черту, Постум, и кофейни, и пробирки!
В ноябре кругом мерещатся изъяны,
И в расстроенной душе латаешь дырки.
Сколько листьев на твоих ветвях осталось? –
Низкий клен в окно стучится осторожно.
Знаешь, Постум, эта осень – словно старость.
Все стареют, удержаться невозможно.
Это жизнь. Вином не лечится простуда.
Ничего, переживем. Хандра – не горе..
Зябкий вечер. Чайки крик из ниоткуда,
И гудит внизу неласковое море.
* * *
Всё тоска. Окно и горький кофе в турке.
Не нужны зимой моря и океаны.
В полной мойке тихо плещутся окурки
И утопленная тушка таракана.
Вот февраль. И ты еще кому-то нужен?
Телефон звонит в столе ежеминутно.
Город съёжился и, кажется, простужен,
Неприкаянный, унылый, бесприютный.
Спят печальные деревья в переулках.
Дождь и снег стучатся в грязное оконце.
Больше, Постум, не хожу я на прогулки.
Жду апрель. Хочу опять увидеть солнце.
На крыльях замерзших писем
У вас – трескучий мороз, у нас практически лето,
Но только опять знобит, по-зимнему мало света.
А море опять штормит и выглядит как-то кисло.
Ты смотришь сейчас в окно, а я пишу тебе письма.
Восточный ветер зовет и шепчет свои кантаты.
Ты даже при всех “потом” останешься адресатом.
Не так далеко бежать, мир тесен на самом деле.
Но снова идет зима, мы снова не долетели.
Вот стайкою серых птиц поднимется эскадрилья,
Дыханьем издалека согрей озябшие крылья.
Унылый пасмурный день короче моих историй.
Я ветром морским дышу. Ты вовсе не видел моря.
На всем берегу зима, и спят каравеллы в Лиссе,
Но я к тебе прилечу на крыльях замерзших писем.
Ненужный забытый флер сдувает восточный ветер.
Мы – наедине с собой. Но всё же на этом свете.
Март ильичёвский
Сырое туманное утро – предвестник воспоминаний.
Последние капли кофе. Гудит за окном машина.
И хочется думать, думать: а кем мы с тобой не стали?
Мне хочется познакомить мою дочь и твоего сына.
Сырое туманное утро откроет прежние дали,
Вздохнет полусонным морем, потянется мягкой кошкой,
И хочется верить, верить, стремиться не понарошку
К тому, что тогда манило, к тому, что теперь маячит.
Мне кажется, наши дети сумеют поймать удачу.
Мне кажется, завтра утром умытое солнце встанет.
Февральский романс
Заскорузлым дыханьем
Не выгнать весенний побег.
Где-то бродят желанья,
Которые грезились мне.
Я с собой принесу
Этот грязный растаявший снег,
Лебединые песни,
Свечу на секретном окне.
Неудавшийся принц,
Ты принцессу узнал, но не ту.
Некрасивые птицы
В саду оставляют следы.
Я с собой приведу
Похудевшую, в черном мечту,
И на пыльном стекле
Поседевшие капли воды.
Где-то ждут впереди
На широкой воде острова,
Там, где ближе весна.
Ради этого хочется жить.
Я тебе подарю
Невозможно простые слова,
И февральского вальса
Живую дрожащую нить.
Просыпайся, согрейся
И просто вокруг погляди.
Поднимается ветер
И снова куда-то зовет.
Впереди горизонт,
Впереди, впереди, впереди –
И случайная встреча,
И первый щемящий полет.
* * *
Распускаются крылья птицы,
Мокрый город ночами снится.
Может, просто весна,
Но дрожит тишина –
Я душой прикоснусь к тебе.
Жить просторно, красиво, ярко,
Так, что сердцу бывает жарко.
Только каждой весной –
Новый столб верстовой
На дороге ушедших лет.
Даже память смыкает веки,
Снова русла меняют реки.
Загляни, погляди, –
Что же там, впереди?
Но под утро вернись ко мне.
* * *
Иногда ничего не ладится, нарастает в душе короста,
И в краю непуганых ласточек уже позабыты гнёзда,
И от нервного напряжения тянет по вечерам напиться,
И с тобой навсегда прощаются то колени, то поясница,
Нужно выдержать, и пускай в небесах моросит и давит,
Мир спасти, протереть полы, всё найти, починить, исправить,
Перекрасить, раздать слонов и ответить за всё сполна…
Но когда-нибудь ты проснешься, а за окном – весна!
* * *
Девятый час, еще не черный,
Но дали серой мглы полны,
И светит солнца луч упорный
В ущербный краешек луны.
Луна рывком над крышей встала,
Мелькнул последний луч зари,
И загорелись вполнакала
В закатном свете фонари.
* * *
Уплывут эти войны, погромы и нации,
Только чайки насмешливо крикнут вослед.
На морском берегу отцветает акация,
Отцветут и приметы назойливых лет.
Далеко или близко? Узнать бы заранее!
С моря волны подходят и смотрят в упор.
Тихо смоют печаль, седину, расстояния
Наше лето, да небо, да синий простор.
Мимо годы мелькают с нечаянной грацией.
Облака безмятежны – по небу вразлет.
На морском берегу отцветает акация.
Отцветет, опадет. Все пройдет. Все пройдет…