Виктор ЕСИПОВ. О прошлом и настоящем: Алексей Иванов. Ярлык пилигрима.
В книгу Алексея Иванова, писателя основательного и самобытного, входит десятка два рассказов и автобиографическая повесть, давшая название всей книге. Поэтому начнем с повести, рассказывающей о необычайных приключениях ленинградского студента на целине. Студента ленинградского, потому что события, в которых он участвует, происходят еще в советское время, в конце пятидесятых годов, когда по инициативе руководителя страны тех лет Никиты Хрущёва происходило освоение целинных и залежных земель, сокращенно целины.
Повесть датирована двумя годами: 1963-м и 2016-м. Первый её вариант, написанный по горячим следам, автор, как он нам сообщает, дал прочесть товарищу по редакции, в которой тогда работал, впоследствии известному петербургскому критику и литературоведу Самуилу Лурье. Повесть понравилась Лурье, но заключение его звучало так: «Что же касается публикации, Алёша, то повесть ваша не может быть опубликована, потому что не может быть опубликована никогда! Пускай ваши потомки сдадут её в архив, и её будут рассматривать как документ истории».
И действительно, чего только категорически неприемлемого для советской цензуры не содержится в ней: любовь с иностранной девушкой, правдивое изображение неприглядного быта освоителей целины, гадание цыганки, сбывающееся по ходу повествования, сексуальная раскрепощенность молодых персонажей, бригадир Петр Сергеич из «бывших», отмотавший срок в лагере, и т.д., и т. п.
Повесть написана уверенной и твёрдой рукой, что позволяет предположить её правку в 2016 году. Действие развивается стремительно, драматические эпизоды сменяют друг друга без какой-либо передышки, потому она и читается как бы на одном дыхании.
Студент Ленинградского военно-механического институт Алексей, к тому же спортсмен-горнолыжник, влюбляется в шведскую горнолыжницу Ингрид, приехавшую в составе команды горнолыжников в Ленинград на соревнование. На прощание девушка дарит Алексею фирменную западную куртку, ставшую причиной всех его дальнейших неурядиц и приключений, потому что осведомитель, «крутившийся вокруг спортсменов»
института, истолковал это как фарцовку1. Что такое фарцовка, сегодня приходится давать сноску, а в те времена за это, как минимум, исключали из института.
Горнолыжный тренер Алексея Яша придумал хитрый ход для своего пострадавшего подопечного: устроиться в студенческий отряд, отправляющийся на целину, в Кокчетавскую область, ныне входящую в состав Казахстана.
В степном казахском ауле Жолдыбай нет ни дорог, ни даже нормальной питьевой воды; «Воду в Жолдыбае пили из маленького, обложенного одним венцом тощеньких бревнышек кудука – колодца. Вода так воняла сероводородом, что непривычные к ней желудки выворачивались наизнанку почти мгновенно» (С.402).
Здесь Алексей знакомится с разными людьми, в том числе с экзотической личностью Бексултаном, бывшим зэком, потом шахтёром, получившим инвалидность в результате аварии на шахте. Аварию подстроили ээки, «обрушив на голову какого-то высокого энкавэдэшного чина, приехавшего чуть ли не из самого Свердловска, сотню другую тонн породы» (С.402). А Бексултану проломило череп и он чудом остался жив, но на голове осталась громадная вмятина и мозг в этом месте защищает только кожа. И когда Бексултан снимает шапку, становится видно, как пульсирует его мозг.
Описание целинных будней перемежаются живописными пейзажными зарисовками, которых немало в повести: «Небо, прошитое звёздами, как казахский сырмак2, поднялось вверх, и первый настоящий морозец дохнул из дальней степи. Луна с неровно отгрызанным левым боком, висела криво, как декорация в детском театре. Свет её выбелил площадь с выбитой копытами травой, дальнее здание школы с осевшим боком и мазанки, в лунном свете казавшиеся голубоватыми. Лунный свет, словно поглотил все звуки – над аулом нависла тишина» (С.447).
Вскоре Алексей переезжает в другую бригаду, составленную из студентов Пензенского политеха, бригадир которой Петр Сергеич, уже упомянутый нами, человек с фантастической биографией. По рождению петербуржец, выходец из привилегированной среды, участник Первой мировой войны и Второй мировой войны, отсидевший в советском лагере, играющий на аккордеоне репертуар Вертинского…
Условия жизни и в этой бригаде не лучше, чем в Жолдыбае: юноши и девушки живут в одной землянке, питаются впроголодь, негде помыться, нет туалета – приходиться по нужде ходить в ближайший низкорослый осинник.
И на новом месте герой повести постоянно оказывается участником разнообразных приключений: спасает тонущий трактор, в результате чего серьёзно повреждает ладони обеих рук; вместе с бригадиром Петром Сергеичем наводит порядок на элеваторе, где им предстоит сдать зерно, а элеватор стоит из-за пустяковых поломок; сопровождает того же Петра Сергеича при посещении образцового немецкого хозяйства с председателем Марксом во главе, расположенного в двухстах километрах.
Алексей Иванов демонстрирует прекрасное знание жизни, о которой пишет, понимание проблем людей, трудившихся на целине в те годы, поэтому все житейские эпизоды убедительны и познавательны для тех, кто не оказывался в жизни в подобных чрезвычайных ситуациях.
Очень натуральны диалоги персонажей, искренность интонации повествователя вовлекает читателя в сопереживание главному герою, образ которого, как нетрудно догадаться, во многом автобиографичен.
Впечатляющ эпизод с приездом в Жолдыбай муллы для того, чтобы вылечить «одного из самых уважаемых людей в ауле», который собрался было зарубить жену и стал гоняться с топором за людьми по аулу.
Но кульминационным эпизодом повести является приезд в расположение бригады высокого начальства: недавно переведённого в Москву Л.И. Брежнева и его преемника на посту партийного руководителя Казахской ССР Н.И. Беляева: «Черные лакированные, отродясь невиданные здесь машины, подкатили, остановились рядом с баком дизельного топлива, из первой выскочил директор совхоза с сумасшедшими глазами и успел только крикнуть: «Петя!» – как из второй весело выкатились двое крепких мужиков в одинаковых теплых пальто со светлыми каракулевыми воротниками и кожаных шапках с козырьками. Из первой машины выгрузились двое крепышей, как мы позже сообразили – охрана.
– Ну, как вы тут поживаете? – оба мужичка улыбались, будто давно мечтали нас увидеть. – Не признаете, кто мы? – они одинаково улыбались, сверкая фарфоровыми и золотыми зубами…»
Замысловатый сюжет повести делает еще несколько зигзагов и завершается благополучным возвращением домой её главного героя.
Итак, с одной стороны мы имеем чуть ли ни авантюрный роман с массой приключений и неожиданных развязок, а с другой – выразительное и достоверизображение жизни целинников.
И тут нельзя не возвратиться к мнению первого читателя повести, которое приведено в самом начале нашего текста: повесть справедливо может рассматриваться сегодня как свидетельство об ушедшей в прошлое эпохе.
Не знаю, есть ли ещё другие художественные свидетельства о целине, написанные уже в пору отсутствия цензуры на художественные произведения, то есть правдиво и честно. В этом ценность и значимость повести Алексея Иванова.
В книге, как уже упоминалось, представлены десятка два рассказов, в которых автор столь же убедителен и интересен. Здесь и необычное преображение бывшего главного конструктора номерного КБ Евгения Николаевича («Евгений Николаевич»), и рассказы из цикла «Семь смертей Дома радио», и трогательная история бывшей операционной сестры Емельянны («Прощенное воскресенье»), и поздняя влюбленность театральной примы («Сумасшедшая Ксения») и разные другие истории.
Отдельно хочется остановиться на рассказе «Репетиция парада», герой которого Иванов после праздничного ужина у друзей, возвращается домой на такси, но все проезды перекрыты милицией или, если быть точными, людьми в дождевиках (шёл дождь) и с милицейскими жезлами. Отпустив машину и пытаясь добраться до ближайшего метро пешком, Иванов соскальзывает в гигантский котлован. Затем через какую-то дверь попадает в непонятное военное учреждение, где его считают незаконно проникнувшим на секретный объект: « – Значит, так – строго сказал начальник. – Получается, что вы, зная о репетиции парада, проникли на охраняемую территорию…
– Я не проник, я упал, сорвался в котлован…» – пытается объяснить произошедшее Иванов, но ему не верят.
Ситуация абсурдная, напоминающая пьесу Войновича «Трибунал», где зрителя из зала приглашают на минутку подняться на сцену, а потом начинают судить его на полном серьёзе. Напоминает этот рассказа и наш сегодняшний день, когда человека можно задержать без объяснения причины, а затем придумать причину и судить административным или уголовным судом…
Вот такая книга вышла у Алексея Иванова, автора не менее примечательных романов: «Спаси, Господи, люди Твоя» и «Опыт № 1918».
Но о романах, которые тоже не должны, на наш взгляд, остаться без отклика, поговорим в другой раз.
Повесть датирована двумя годами: 1963-м и 2016-м. Первый её вариант, написанный по горячим следам, автор, как он нам сообщает, дал прочесть товарищу по редакции, в которой тогда работал, впоследствии известному петербургскому критику и литературоведу Самуилу Лурье. Повесть понравилась Лурье, но заключение его звучало так: «Что же касается публикации, Алёша, то повесть ваша не может быть опубликована, потому что не может быть опубликована никогда! Пускай ваши потомки сдадут её в архив, и её будут рассматривать как документ истории».
И действительно, чего только категорически неприемлемого для советской цензуры не содержится в ней: любовь с иностранной девушкой, правдивое изображение неприглядного быта освоителей целины, гадание цыганки, сбывающееся по ходу повествования, сексуальная раскрепощенность молодых персонажей, бригадир Петр Сергеич из «бывших», отмотавший срок в лагере, и т.д., и т. п.
Повесть написана уверенной и твёрдой рукой, что позволяет предположить её правку в 2016 году. Действие развивается стремительно, драматические эпизоды сменяют друг друга без какой-либо передышки, потому она и читается как бы на одном дыхании.
Студент Ленинградского военно-механического институт Алексей, к тому же спортсмен-горнолыжник, влюбляется в шведскую горнолыжницу Ингрид, приехавшую в составе команды горнолыжников в Ленинград на соревнование. На прощание девушка дарит Алексею фирменную западную куртку, ставшую причиной всех его дальнейших неурядиц и приключений, потому что осведомитель, «крутившийся вокруг спортсменов»
института, истолковал это как фарцовку3. Что такое фарцовка, сегодня приходится давать сноску, а в те времена за это, как минимум, исключали из института.
Горнолыжный тренер Алексея Яша придумал хитрый ход для своего пострадавшего подопечного: устроиться в студенческий отряд, отправляющийся на целину, в Кокчетавскую область, ныне входящую в состав Казахстана.
В степном казахском ауле Жолдыбай нет ни дорог, ни даже нормальной питьевой воды; «Воду в Жолдыбае пили из маленького, обложенного одним венцом тощеньких бревнышек кудука – колодца. Вода так воняла сероводородом, что непривычные к ней желудки выворачивались наизнанку почти мгновенно» (С.402).
Здесь Алексей знакомится с разными людьми, в том числе с экзотической личностью Бексултаном, бывшим зэком, потом шахтёром, получившим инвалидность в результате аварии на шахте. Аварию подстроили ээки, «обрушив на голову какого-то высокого энкавэдэшного чина, приехавшего чуть ли не из самого Свердловска, сотню другую тонн породы» (С.402). А Бексултану проломило череп и он чудом остался жив, но на голове осталась громадная вмятина и мозг в этом месте защищает только кожа. И когда Бексултан снимает шапку, становится видно, как пульсирует его мозг.
Описание целинных будней перемежаются живописными пейзажными зарисовками, которых немало в повести: «Небо, прошитое звёздами, как казахский сырмак4, поднялось вверх, и первый настоящий морозец дохнул из дальней степи. Луна с неровно отгрызанным левым боком, висела криво, как декорация в детском театре. Свет её выбелил площадь с выбитой копытами травой, дальнее здание школы с осевшим боком и мазанки, в лунном свете казавшиеся голубоватыми. Лунный свет, словно поглотил все звуки – над аулом нависла тишина» (С.447).
Вскоре Алексей переезжает в другую бригаду, составленную из студентов Пензенского политеха, бригадир которой Петр Сергеич, уже упомянутый нами, человек с фантастической биографией. По рождению петербуржец, выходец из привилегированной среды, участник Первой мировой войны и Второй мировой войны, отсидевший в советском лагере, играющий на аккордеоне репертуар Вертинского…
Условия жизни и в этой бригаде не лучше, чем в Жолдыбае: юноши и девушки живут в одной землянке, питаются впроголодь, негде помыться, нет туалета – приходиться по нужде ходить в ближайший низкорослый осинник.
И на новом месте герой повести постоянно оказывается участником разнообразных приключений: спасает тонущий трактор, в результате чего серьёзно повреждает ладони обеих рук; вместе с бригадиром Петром Сергеичем наводит порядок на элеваторе, где им предстоит сдать зерно, а элеватор стоит из-за пустяковых поломок; сопровождает того же Петра Сергеича при посещении образцового немецкого хозяйства с председателем Марксом во главе, расположенного в двухстах километрах.
Алексей Иванов демонстрирует прекрасное знание жизни, о которой пишет, понимание проблем людей, трудившихся на целине в те годы, поэтому все житейские эпизоды убедительны и познавательны для тех, кто не оказывался в жизни в подобных чрезвычайных ситуациях.
Очень натуральны диалоги персонажей, искренность интонации повествователя вовлекает читателя в сопереживание главному герою, образ которого, как нетрудно догадаться, во многом автобиографичен.
Впечатляющ эпизод с приездом в Жолдыбай муллы для того, чтобы вылечить «одного из самых уважаемых людей в ауле», который собрался было зарубить жену и стал гоняться с топором за людьми по аулу.
Но кульминационным эпизодом повести является приезд в расположение бригады высокого начальства: недавно переведённого в Москву Л.И. Брежнева и его преемника на посту партийного руководителя Казахской ССР Н.И. Беляева: «Черные лакированные, отродясь невиданные здесь машины, подкатили, остановились рядом с баком дизельного топлива, из первой выскочил директор совхоза с сумасшедшими глазами и успел только крикнуть: «Петя!» – как из второй весело выкатились двое крепких мужиков в одинаковых теплых пальто со светлыми каракулевыми воротниками и кожаных шапках с козырьками. Из первой машины выгрузились двое крепышей, как мы позже сообразили – охрана.
– Ну, как вы тут поживаете? – оба мужичка улыбались, будто давно мечтали нас увидеть. – Не признаете, кто мы? – они одинаково улыбались, сверкая фарфоровыми и золотыми зубами…»
Замысловатый сюжет повести делает еще несколько зигзагов и завершается благополучным возвращением домой её главного героя.
Итак, с одной стороны мы имеем чуть ли ни авантюрный роман с массой приключений и неожиданных развязок, а с другой – выразительное и достоверизображение жизни целинников.
И тут нельзя не возвратиться к мнению первого читателя повести, которое приведено в самом начале нашего текста: повесть справедливо может рассматриваться сегодня как свидетельство об ушедшей в прошлое эпохе.
Не знаю, есть ли ещё другие художественные свидетельства о целине, написанные уже в пору отсутствия цензуры на художественные произведения, то есть правдиво и честно. В этом ценность и значимость повести Алексея Иванова.
В книге, как уже упоминалось, представлены десятка два рассказов, в которых автор столь же убедителен и интересен. Здесь и необычное преображение бывшего главного конструктора номерного КБ Евгения Николаевича («Евгений Николаевич»), и рассказы из цикла «Семь смертей Дома радио», и трогательная история бывшей операционной сестры Емельянны («Прощенное воскресенье»), и поздняя влюбленность театральной примы («Сумасшедшая Ксения») и разные другие истории.
Отдельно хочется остановиться на рассказе «Репетиция парада», герой которого Иванов после праздничного ужина у друзей, возвращается домой на такси, но все проезды перекрыты милицией или, если быть точными, людьми в дождевиках (шёл дождь) и с милицейскими жезлами. Отпустив машину и пытаясь добраться до ближайшего метро пешком, Иванов соскальзывает в гигантский котлован. Затем через какую-то дверь попадает в непонятное военное учреждение, где его считают незаконно проникнувшим на секретный объект: « – Значит, так – строго сказал начальник. – Получается, что вы, зная о репетиции парада, проникли на охраняемую территорию…
– Я не проник, я упал, сорвался в котлован…» – пытается объяснить произошедшее Иванов, но ему не верят.
Ситуация абсурдная, напоминающая пьесу Войновича «Трибунал», где зрителя из зала приглашают на минутку подняться на сцену, а потом начинают судить его на полном серьёзе. Напоминает этот рассказа и наш сегодняшний день, когда человека можно задержать без объяснения причины, а затем придумать причину и судить административным или уголовным судом…
Вот такая книга вышла у Алексея Иванова, автора не менее примечательных романов: «Спаси, Господи, люди Твоя» и «Опыт № 1918».
Но о романах, которые тоже не должны, на наш взгляд, остаться без отклика, поговорим в другой раз.