Евгений ГОЛУБОВСКИЙ. Страницы из фб-дневника
8/09/2021
«Итак, я жил тогда в Одессе…» – этой строкой Пушкин завершил «Путешествие Онегина»
«Итак, я жил тогда в Одессе…» – мог бы поставить Олег Губарь эпиграфом к своей монографии «Топонимика Пушкинской Одессы»
В Литературном музее, в его Золотом зале, прошла презентация книги , вышедшей из печати, увы, после смерти автора, ставшая, как сегодня видится, памятником не только Пушкинской Одессе, но и автору – литератору, краеведу, историку нашего города Олегу Иосифовичу Губарю.
Два фолианта. Шесть килограммов текста. Труд, на который ушли годы работы.
За последние три десятка лет мы много раз разговаривали с Олегом об этой книге.
Можно было составлять словарь одесских знакомых Пушкина. В двадцатых годах первую попытку такого словаря издал академик М. Алексеев, найдя 57 персонажей одесской истории. В восьмидесятых годах профессор С. Боровой уже располагал сведениями о 76 знакомых поэта. У Губаря их оказывалось больше ста… Но принцип биографий не удовлетворял его.
Как не радовал хронологический разбор, чем день за днем занимался поэт. Губарю хотелось увидеть Пушкина в молодом городе, ходить с ним по службе, по приятелям, вместе в ресторан и вместе в почтовую контору, вместе в баню и на пирушку…
Только Губарь, изучив архив Строительного комитета Одессы и выпустив о нем монографию , знал досконально, все постройки тридцатилетней Одессы.
Более того, занимаясь с Михаилом Пойзнером историей Первого кладбища Одессы, он , как говорится, похоронил сотни современников поэта.
Так выкристализовался принцип монографического исследования – через городские объекты, через владельцев и строителей, негоциантов и моряков, врачей и рестораторов ощутить Город и в нём Пушкина.
Мне кажется презентация, которую провел доктор исторических наук, профессор Александр Пригарин получилась на славу.
Как уместно в начале и в конце звучала гитара в руках любимого Олегом Димы Земскова (эх, а как задушевно играл Олег на гитаре).
Чувство юмора окрасило прекрасные выступления губернатора Одессщины Сергея Гринивецкого и мэра города Геннадия Труханова, профессионально звучали слова историков – Олега Добролюбского, Елены Полевщиковой, Игоря Шкляева, Виталия Абрамова, тепло, как-то по-домашнему говорили о вкладе Губаря в работу музеев Татьяна Липтуга и Алла Нирша… Несколько слов сказал и я, по сути, что написал сейчас.
Как шла работа над изданием этой книги поделились ближайшие друзья Губаря – Анна Голубовская и Почетный гражданин Одессы Михаил Пойзнер. Они же подарили первые экземпляры книги библиотекам, музеям, почетным гостям…
Сегодня, 8 сентября 2021 года, «Топонимика Пушкинской Одессы» начинает жить своей жизнью. У неё появятся новые читатели. Но как хотелось бы, чтоб появились и продолжатели дела Олега Иосифовича Губаря, исследователи, которые будут углублять наше представление о Золотом веке Одессы.
22/09/2021
Завидую тем, кто слушал вживую Гоголя.
Завидую тем, кто присутствовал на чтениях Зощенко.
Конечно же, это белая зависть. Даже закрыв глаза, вдавивши себя в кресло, не повернешь время вспять.
Это запись из моего дневника за 22 сентября 2019 года.
Казалось, почти что вчера, а как невозвратимо всё изменилось
Два года назад я с упоением писал, что в этот день слушал, как читал, досель нечитанное, Михаил Михайлович Жванецкий.
Ведь много раз его слушал. И на концертах, и в клубе, и вот так – дома. А все равно ощущение счастья. Эти минуты, часы хотелось продлить.
Гарик Барац применил точную метафору. У Жванецкого ключи от нашего лета – он приезжает в Одессу, начинается лето, он собирает друзей, чтоб прочесть написанное в Одессе, лето заканчивается.
-А на дворе осень, зеленая осень, еще не желтая, – сказал Михаил Михайлович. И в этой фразе – зеленая осень – не было никакой политики.
Мы становимся свидетелями не просто долголетия, а творческого долголетия. Вчера праздновал 92-летие Юз Алешковский, недавно отмечали 85-летие Александра Кушнера. И Мише Жванецкому было за 85. Но он читал ранний рассказ – монолог воспитательницы детского сада, времен «Авас», читал рассказы 2019 года – и мы хохотали и над первым, и над нынешними текстами, так много в них точного про нашу жизнь.
Я рассказывал, что на 2020 год «Пласке» планировал выпустить календарь по Старопортофранковской, а мы помним, что дом Ильфа, 137, от дома Жванецкого, 133, отделяют два шага
И последовала устная новелла про эту квартиру, где душ приспособили над туалетом, а ведь раньше был дворовой, где разговор в одной семье превращался в общедворовое собрание…
Сегодня, в 2021 году, мы ждем, что Старопортофранковской, 133 в легендарной квартире легендарного писателя, увы, после его смерти, но будет открыт городской музей его памяти…
Сколько есть видео с выступлениями Жванецкого, сколько километров пленки запечатлели его неповторимое чтение. Мне кажется, что в этом музее можно будет круглосуточно слушать Михал Михаловича…
Мы привыкли, что у Жванецкого короткие тексты – от фразы до 2-3 страниц.
И неожиданно два года тому Михаил Михайлович прочитал объемный, многостраничный монолог, который я для себя назвал – «Маленький автобиографический роман».
И вновь ожили Рома и Витя, ожил Райкин, возникла ситуация холеры в Одессе, взаимоотношения писателя и власти –местной (Гладкая, Козырь), киевской (Шелест). московской (Полянский).
Уговорил Мишу этот Маленький автобиографический роман издать в Одессе, издать как одну книжку с иллюстрациями во Всемирном клубе одесситов.
Не успел. Заболел.
Только что в Одессе стараниями Наташи Жванецкой, мецената Алексея Ставницера вышел прекрасно оформленный том Жванецкого «Одесса». Там его пока нет. Надеюсь, не забудут «Маленький автобиографический роман» и издадут его в Одессе
У Жванецкого был назначен концерт в Одессе, 7 ноября 2019 года
Кстати, 7 ноября, 1990 года, сюда же на сцену театра музкомедии Жванеций въехал на белом коне. Мы открывали Всемирный клуб одесситов. Так что и для театра и для нас дата памятная.
А сейчас, в готовящийся 87 выпуск альманаха «Дерибасовская-Ришельевская» мы включили два приветствия Жванецкого – к юбилею Всемирного клуба одесситов и к юбилею нашего альманаха.
И мы вновь услышим, точнее – прочтём Жванецого.
И запомним навсегда:
– В консерватории нужно что-то подправить….
1/10/2021
Пора нам в оперу скорей, – писал Александр Сергеевич. Увы, скорее не получится, поди знай, какие козни готовит нам коронавирус…
А 1 октября 1887 года состоялось торжественное открытие нового театра…
Недавно на концерте Ботвинова и Хоупа я еще и еще раз вглядывался в зал, в плафон потолка с живописью на шекспировские сюжеты, в мрамор лестниц.
Этому чуду 134 года.
И все эти годы – главное здание города.
Впервые я пришел в этот театр в 1949 году. Приехал из Казани брат отца декан мединститута Исаак Евсеевич Голубовский и пришел в ужас, что мальчику 13 лет, а он не ходит в оперный театр. Поехал в город, купил билеты на несколько спектаклей, но самым первым для меня был “Евгений Онегин”
Ощущение, что я был не потрясен, а раздавлен. Огромный оркестр, который хорошо был виден из ложи.
Дирижер, стоящий спиной к залу… Почему?
Люстра, которая, как мне казалось, если упадет… Нельзя сидеть в партере.
И дуэль на сцене. Я читал роман в стихах. Что-то помнил наизусть, но чтоб на твоих глазах убивали Ленского.
Уже не помню, а может и тогда не знал, кто кого пел.
Это сейчас я могу с гордостью сказать, что на этой сцене слушал Николая Огренича, Евгения Иванова, Анатолия Дуду, Анатолия Капустина,, Анатолия Бойко, Людмилу Ширину, Галину Поливанову, Раису Сергиенко..
Специально ходил на балеты, где танцевала Наталья Барышева. Какая была с ней “Кармен-сюита”
И театр всегда казался мне чудом. Будучи когда-то сладкоежкой, я для себя придумал образ – театр – это фантастический торт из бизе или из безе, созданный влюбленным в город кондитером
А ведь в действительности его сложили из нашего ракушечника.
Когда в ночь на 2 января1873 года сгорел первый городской театр, открытый еще при Ришелье 10 февраля 1810 года, это им восторгался Пушкин, одесситы, отгоревав, объявили конкурс на новый театр. Участников было очень много. Но выиграли известные европейские архитекторы Ф.Фельнер и Г. Гельмер.
Это был их 13-ый театр (одесситы долго злословили по поводу несчастливого числа, им вначале не нравилось, что театр, который раньше был развернут к морю, теперь смотрит на Ришельевскую, но прошло пару лет и все признали – так стало лучше, эффектнее, красивее).
Если бы театр мог писать мемуары… Какие истории он бы нам поведал. Все обычно вспоминают, что здесь Петр Ильич Чайковский взмахнул дирижерской палочкой на премьере “Пиковой дамы”, а потом передал ее дирижеру. А меня больше волнует то , что здесь выступали с концертами Сергей Рахманинов и Александр Скрябин.
А какие артисты играли на этой сцене. – Шаляпин и Собинов, Анна Павлова и Айседора Дункан.
Но это официальная история. А ведь есть еще живая, передаваемая из уст в уста.
Когда-то я попросил Олега Губаря, зная, что он ребенком уже пел в оперном театре, знает его и любит, подготовить для “Вечерки” несколько статей об его людях. Надо знать Губаря. Он пошел не только в театр, но и в архив, а в результате родилась книга “Пушкин. Театр. Одесса”. Но и в ней он не все мог написать – цензура…
Вот одна из историй, рассказанных мне Олегом, в достоверности которой я не сомневаюсь.
На сцене шла опера “Петр Первый”. Роль Петра исполнял замечательный артист Володя Носырев. Большой, крепкий, подстать Петру. По ходу действия ему подносят Кубок большого орла – полуторалитровый кубок, специально сделан для спектакля. В нем должна быть вода. Но коллеги решили пошутить и в этот вечер, не поскупившись налили в кубок водку….Носырев выпил. Доиграл, приложив невероятные усилия спектакль. Зашел в гримуборную и заснул. Спал сутки. В театре ему объявили выговор за пропущенную репетицию.
И такие истории театр помнит.
Нужно ли удивляться, что до сих пор за кулисами рассказывают легенду, что на этой сцене итальянский трагик настолько вошел в роль, что задушил свою партнершу.. Догадываюсь, что речь идет о Ди Грассо, выступавшем на этой сцене. Есть замечательный рассказ “Ди Грассо” Бабеля, кто не читал, обязательно прочтите. А билетеры рассказывают, что призрак убиенной артистки до сих пор живет в театре.
Вновь приближается оранжевая зона, когда в театр впускают вдвое меньше зрителей, чем обычно. Карантин.
Но кто может помешать нам подойти к театру, посмотреть на бюсты Пушкина,Гоголя, Глинки, постоять у скульптур, олицетворяющих трагедию и комедию. И подумать, что вся наша жизнь умещается в этих понятиях.
А потом вспомнить, что сегодня день пожилых людей. Как бы хотелось, чтоб их возраст приблизился к возрасту нашего театра. И чтоб в свои годы они были столь же ухожены и красивы
Пора нам в оперу скорей…
Советую всем, кто любит живопись, не пропустить изысканейшую выставку «Учитель и ученик», которую из домашних коллекций составила Линда Страутман и показывает в своей галерее «Дом художника» на улице Осипова..
Учитель – Кириак Костанди, можно смело сказать учитель всей южнорусской живописной школы.
Ученик – Владимир Синицкий, сын священника, пришедший в 14 лет из села, где служил отец, чтобы многие годы, до 1921, учиться у Костанди.
И не только в училище, но и дома, так как женился на дочке учителя – Елене Кириаковне Костанди.
Эта выставка приурочена к двум юбилеям
Сто лет назад в голодной Одессе умер Костанди.
И сто двадцать пять лет тому родился в селе Курисов-Покровское Синицкий.
О Костанди есть большая литература. Его любят, знают, ценят в музеях и частных коллекциях.
Меньше написано о Синицком. И человек он был не публичный, и жизнь сложилась сложно. Последние годы жил Владимир Михайлович у своего ученика, квартира художника Альбина Гавдзинского стала его домом.
То, что Синицкий сохранил в своем архиве и позволило внучке Альбина Гавдзинского Линде собрать и показать эту выставку.
Должен повиниться. Я знал Владимира Михайловича Синицкого. Был на двух его персональных выставках в Одессе. Хотел с ним поговорить о Костанди, о Дворникове и Волокидине, у которых он также учился. Не получилось. Синицкий избегал встреч с журналистами.
– Вот моя жена вам всё расскажет. Она птица-говорун, я дятел – художник, – улыбался Синицкий.
А потом он похоронил жену и совсем замкнулся в себе.
Как же я обрадовался, когда в американской антологии «У голубой лагуны», изданной поэтом, коллекционером К Кузьминским, в третьем, одесском , томе нашел воспоминания Льва Межберга об одесских художниках. Обо всех нежно, с любовью, точно и профессионально.
Воспользуюсь этим поводом, чтобы опубликовать фрагмент о Синицком.
«Владимир Михайлович Синицкий был учеником Кирияка Константиновича Костанди — основателя одесской школы, женился на его дочери Елене Кирияковне и как бы продолжал традиции учителя. Синицкий был похож на высокое сухое дерево, которое редко цветет, но когда расцветает, дает необыкновенные плоды. Я думаю, что когда-нибудь его работы будут ценить, как, скажем, сейчас ценят Вермеера Дельфтского. Он писал волшебные вещи и сохранял их все у себя в мастерской, отдавая повторения. Бывало, не устоять перед покупателем, тогда Елена Кирияковна сильно сжимала его плечо, и Владимир Михайлович сообщал, что работу продать не может. Были времена, когда они питались только одной картошкой, жили впроголодь. Владимир Михайлович был человеком застенчивым, скромным, никогда никуда не выезжал из Одессы, кажется, впервые он увидел собрание московских музеев, когда ему было лет 70. Однажды он подарил мне и Лене Межерицкому дореволюционные тюбики с красками. Я запомнил тюбик с краплаком. Впервые я увидел его, когда он работал над городским пейзажем в Одесском городском саду, стоя между двумя львами. Мне было тогда лет 15. Конечно, всю последующую неделю я в школу не ходил, меня тянуло к этому тощему удаву с необыкновенным этюдником. Иногда мне казалось, что его лицо напоминает сову. Писал он пятью-шестью цветами, цвет он ощущал божественно, это был созданный природой орган для цветоощущения. Я запомнил на всю жизнь одну его работу с крымским берегом. Было просто неправдоподобно, что человек может так написать, он извлек какой-то необыкновенный цвет, при этом он фантастически ощущал тональность, плотность цвета, воздушную среду, рисовал точно, как это делали старики. У него была одна слабость: изобретать усовершенствования для этюдника, зонта. Рассказывали, когда Красная Армия приближалась к Одессе в 1944 году, он собрал все свои вещи и работы и отправился в сторону Румынии, но как известно из литературы: румынская граница невезучая, и его вернули в коммунальную квартиру. Единственное, что ему оставалось, — это слушать радио БиБиСи, вплотную приникнув к приемнику, и бояться каждого шороха. Счастье, что его не отправили туда, где писал портреты Цимпаков. Передвигался Влад. Михайлович громадными шагами и довольно быстро, высунув голову вперед, он включал предельную скорость и поспеть за ним было невозможно. На работу он шел, как одержимый. Громадный этюдник перекрывал его туловище, сливаясь с ним, и было такое впечатление, что идет одушевленный этюдник с зонтиком. В те послевоенные времена художники еще писали с натуры по многу сеансов, то было волшебное неведение всего того, что происходило на Западе, и это было одно из чудес, которое сохранило настоящую живопись. Художники были изолированы от мировой суеты и писали по велению сердца. Одесские художники никогда не страдали патриотическим восторгом, а те, которые раздваивались, все равно писали и хоронили на стеллажах своих мастерских замечательные вещи, и в будущем это будут те феномены, которые воскресают из мертвых.»
Еще и еще раз рекомендую не пропустить эту выставку. Карандашные рисунки Костанди и карндашные рисунки Синицкого. Но есть еще и акварели и масло Синицкого. Даже фотографии и документы. Всех, кого интересует одесская живописная школа, эта выставка станет открытием.
На репродукциях –с разрешения Линды – показываю несколько работ Владимира Михайловича Синицкого с этой выставки.
8/09/2021
«Итак, я жил тогда в Одессе…» – этой строкой Пушкин завершил «Путешествие Онегина»
«Итак, я жил тогда в Одессе…» – мог бы поставить Олег Губарь эпиграфом к своей монографии «Топонимика Пушкинской Одессы»
В Литературном музее, в его Золотом зале, прошла презентация книги , вышедшей из печати, увы, после смерти автора, ставшая, как сегодня видится, памятником не только Пушкинской Одессе, но и автору – литератору, краеведу, историку нашего города Олегу Иосифовичу Губарю.
Два фолианта. Шесть килограммов текста. Труд, на который ушли годы работы.
За последние три десятка лет мы много раз разговаривали с Олегом об этой книге.
Можно было составлять словарь одесских знакомых Пушкина. В двадцатых годах первую попытку такого словаря издал академик М. Алексеев, найдя 57 персонажей одесской истории. В восьмидесятых годах профессор С. Боровой уже располагал сведениями о 76 знакомых поэта. У Губаря их оказывалось больше ста… Но принцип биографий не удовлетворял его.
Как не радовал хронологический разбор, чем день за днем занимался поэт. Губарю хотелось увидеть Пушкина в молодом городе, ходить с ним по службе, по приятелям, вместе в ресторан и вместе в почтовую контору, вместе в баню и на пирушку…
Только Губарь, изучив архив Строительного комитета Одессы и выпустив о нем монографию , знал досконально, все постройки тридцатилетней Одессы.
Более того, занимаясь с Михаилом Пойзнером историей Первого кладбища Одессы, он , как говорится, похоронил сотни современников поэта.
Так выкристализовался принцип монографического исследования – через городские объекты, через владельцев и строителей, негоциантов и моряков, врачей и рестораторов ощутить Город и в нём Пушкина.
Мне кажется презентация, которую провел доктор исторических наук, профессор Александр Пригарин получилась на славу.
Как уместно в начале и в конце звучала гитара в руках любимого Олегом Димы Земскова (эх, а как задушевно играл Олег на гитаре).
Чувство юмора окрасило прекрасные выступления губернатора Одессщины Сергея Гринивецкого и мэра города Геннадия Труханова, профессионально звучали слова историков – Олега Добролюбского, Елены Полевщиковой, Игоря Шкляева, Виталия Абрамова, тепло, как-то по-домашнему говорили о вкладе Губаря в работу музеев Татьяна Липтуга и Алла Нирша… Несколько слов сказал и я, по сути, что написал сейчас.
Как шла работа над изданием этой книги поделились ближайшие друзья Губаря – Анна Голубовская и Почетный гражданин Одессы Михаил Пойзнер. Они же подарили первые экземпляры книги библиотекам, музеям, почетным гостям…
Сегодня, 8 сентября 2021 года, «Топонимика Пушкинской Одессы» начинает жить своей жизнью. У неё появятся новые читатели. Но как хотелось бы, чтоб появились и продолжатели дела Олега Иосифовича Губаря, исследователи, которые будут углублять наше представление о Золотом веке Одессы.
22/09/2021
Завидую тем, кто слушал вживую Гоголя.
Завидую тем, кто присутствовал на чтениях Зощенко.
Конечно же, это белая зависть. Даже закрыв глаза, вдавивши себя в кресло, не повернешь время вспять.
Это запись из моего дневника за 22 сентября 2019 года.
Казалось, почти что вчера, а как невозвратимо всё изменилось
Два года назад я с упоением писал, что в этот день слушал, как читал, досель нечитанное, Михаил Михайлович Жванецкий.
Ведь много раз его слушал. И на концертах, и в клубе, и вот так – дома. А все равно ощущение счастья. Эти минуты, часы хотелось продлить.
Гарик Барац применил точную метафору. У Жванецкого ключи от нашего лета – он приезжает в Одессу, начинается лето, он собирает друзей, чтоб прочесть написанное в Одессе, лето заканчивается.
-А на дворе осень, зеленая осень, еще не желтая, – сказал Михаил Михайлович. И в этой фразе – зеленая осень – не было никакой политики.
Мы становимся свидетелями не просто долголетия, а творческого долголетия. Вчера праздновал 92-летие Юз Алешковский, недавно отмечали 85-летие Александра Кушнера. И Мише Жванецкому было за 85. Но он читал ранний рассказ – монолог воспитательницы детского сада, времен «Авас», читал рассказы 2019 года – и мы хохотали и над первым, и над нынешними текстами, так много в них точного про нашу жизнь.
Я рассказывал, что на 2020 год «Пласке» планировал выпустить календарь по Старопортофранковской, а мы помним, что дом Ильфа, 137, от дома Жванецкого, 133, отделяют два шага
И последовала устная новелла про эту квартиру, где душ приспособили над туалетом, а ведь раньше был дворовой, где разговор в одной семье превращался в общедворовое собрание…
Сегодня, в 2021 году, мы ждем, что Старопортофранковской, 133 в легендарной квартире легендарного писателя, увы, после его смерти, но будет открыт городской музей его памяти…
Сколько есть видео с выступлениями Жванецкого, сколько километров пленки запечатлели его неповторимое чтение. Мне кажется, что в этом музее можно будет круглосуточно слушать Михал Михаловича…
Мы привыкли, что у Жванецкого короткие тексты – от фразы до 2-3 страниц.
И неожиданно два года тому Михаил Михайлович прочитал объемный, многостраничный монолог, который я для себя назвал – «Маленький автобиографический роман».
И вновь ожили Рома и Витя, ожил Райкин, возникла ситуация холеры в Одессе, взаимоотношения писателя и власти –местной (Гладкая, Козырь), киевской (Шелест). московской (Полянский).
Уговорил Мишу этот Маленький автобиографический роман издать в Одессе, издать как одну книжку с иллюстрациями во Всемирном клубе одесситов.
Не успел. Заболел.
Только что в Одессе стараниями Наташи Жванецкой, мецената Алексея Ставницера вышел прекрасно оформленный том Жванецкого «Одесса». Там его пока нет. Надеюсь, не забудут «Маленький автобиографический роман» и издадут его в Одессе
У Жванецкого был назначен концерт в Одессе, 7 ноября 2019 года
Кстати, 7 ноября, 1990 года, сюда же на сцену театра музкомедии Жванеций въехал на белом коне. Мы открывали Всемирный клуб одесситов. Так что и для театра и для нас дата памятная.
А сейчас, в готовящийся 87 выпуск альманаха «Дерибасовская-Ришельевская» мы включили два приветствия Жванецкого – к юбилею Всемирного клуба одесситов и к юбилею нашего альманаха.
И мы вновь услышим, точнее – прочтём Жванецого.
И запомним навсегда:
– В консерватории нужно что-то подправить….
1/10/2021
Пора нам в оперу скорей, – писал Александр Сергеевич. Увы, скорее не получится, поди знай, какие козни готовит нам коронавирус…
А 1 октября 1887 года состоялось торжественное открытие нового театра…
Недавно на концерте Ботвинова и Хоупа я еще и еще раз вглядывался в зал, в плафон потолка с живописью на шекспировские сюжеты, в мрамор лестниц.
Этому чуду 134 года.
И все эти годы – главное здание города.
Впервые я пришел в этот театр в 1949 году. Приехал из Казани брат отца декан мединститута Исаак Евсеевич Голубовский и пришел в ужас, что мальчику 13 лет, а он не ходит в оперный театр. Поехал в город, купил билеты на несколько спектаклей, но самым первым для меня был “Евгений Онегин”
Ощущение, что я был не потрясен, а раздавлен. Огромный оркестр, который хорошо был виден из ложи.
Дирижер, стоящий спиной к залу… Почему?
Люстра, которая, как мне казалось, если упадет… Нельзя сидеть в партере.
И дуэль на сцене. Я читал роман в стихах. Что-то помнил наизусть, но чтоб на твоих глазах убивали Ленского.
Уже не помню, а может и тогда не знал, кто кого пел.
Это сейчас я могу с гордостью сказать, что на этой сцене слушал Николая Огренича, Евгения Иванова, Анатолия Дуду, Анатолия Капустина,, Анатолия Бойко, Людмилу Ширину, Галину Поливанову, Раису Сергиенко..
Специально ходил на балеты, где танцевала Наталья Барышева. Какая была с ней “Кармен-сюита”
И театр всегда казался мне чудом. Будучи когда-то сладкоежкой, я для себя придумал образ – театр – это фантастический торт из бизе или из безе, созданный влюбленным в город кондитером
А ведь в действительности его сложили из нашего ракушечника.
Когда в ночь на 2 января1873 года сгорел первый городской театр, открытый еще при Ришелье 10 февраля 1810 года, это им восторгался Пушкин, одесситы, отгоревав, объявили конкурс на новый театр. Участников было очень много. Но выиграли известные европейские архитекторы Ф.Фельнер и Г. Гельмер.
Это был их 13-ый театр (одесситы долго злословили по поводу несчастливого числа, им вначале не нравилось, что театр, который раньше был развернут к морю, теперь смотрит на Ришельевскую, но прошло пару лет и все признали – так стало лучше, эффектнее, красивее).
Если бы театр мог писать мемуары… Какие истории он бы нам поведал. Все обычно вспоминают, что здесь Петр Ильич Чайковский взмахнул дирижерской палочкой на премьере “Пиковой дамы”, а потом передал ее дирижеру. А меня больше волнует то , что здесь выступали с концертами Сергей Рахманинов и Александр Скрябин.
А какие артисты играли на этой сцене. – Шаляпин и Собинов, Анна Павлова и Айседора Дункан.
Но это официальная история. А ведь есть еще живая, передаваемая из уст в уста.
Когда-то я попросил Олега Губаря, зная, что он ребенком уже пел в оперном театре, знает его и любит, подготовить для “Вечерки” несколько статей об его людях. Надо знать Губаря. Он пошел не только в театр, но и в архив, а в результате родилась книга “Пушкин. Театр. Одесса”. Но и в ней он не все мог написать – цензура…
Вот одна из историй, рассказанных мне Олегом, в достоверности которой я не сомневаюсь.
На сцене шла опера “Петр Первый”. Роль Петра исполнял замечательный артист Володя Носырев. Большой, крепкий, подстать Петру. По ходу действия ему подносят Кубок большого орла – полуторалитровый кубок, специально сделан для спектакля. В нем должна быть вода. Но коллеги решили пошутить и в этот вечер, не поскупившись налили в кубок водку….Носырев выпил. Доиграл, приложив невероятные усилия спектакль. Зашел в гримуборную и заснул. Спал сутки. В театре ему объявили выговор за пропущенную репетицию.
И такие истории театр помнит.
Нужно ли удивляться, что до сих пор за кулисами рассказывают легенду, что на этой сцене итальянский трагик настолько вошел в роль, что задушил свою партнершу.. Догадываюсь, что речь идет о Ди Грассо, выступавшем на этой сцене. Есть замечательный рассказ “Ди Грассо” Бабеля, кто не читал, обязательно прочтите. А билетеры рассказывают, что призрак убиенной артистки до сих пор живет в театре.
Вновь приближается оранжевая зона, когда в театр впускают вдвое меньше зрителей, чем обычно. Карантин.
Но кто может помешать нам подойти к театру, посмотреть на бюсты Пушкина,Гоголя, Глинки, постоять у скульптур, олицетворяющих трагедию и комедию. И подумать, что вся наша жизнь умещается в этих понятиях.
А потом вспомнить, что сегодня день пожилых людей. Как бы хотелось, чтоб их возраст приблизился к возрасту нашего театра. И чтоб в свои годы они были столь же ухожены и красивы
Пора нам в оперу скорей…
Советую всем, кто любит живопись, не пропустить изысканейшую выставку «Учитель и ученик», которую из домашних коллекций составила Линда Страутман и показывает в своей галерее «Дом художника» на улице Осипова..
Учитель – Кириак Костанди, можно смело сказать учитель всей южнорусской живописной школы.
Ученик – Владимир Синицкий, сын священника, пришедший в 14 лет из села, где служил отец, чтобы многие годы, до 1921, учиться у Костанди.
И не только в училище, но и дома, так как женился на дочке учителя – Елене Кириаковне Костанди.
Эта выставка приурочена к двум юбилеям
Сто лет назад в голодной Одессе умер Костанди.
И сто двадцать пять лет тому родился в селе Курисов-Покровское Синицкий.
О Костанди есть большая литература. Его любят, знают, ценят в музеях и частных коллекциях.
Меньше написано о Синицком. И человек он был не публичный, и жизнь сложилась сложно. Последние годы жил Владимир Михайлович у своего ученика, квартира художника Альбина Гавдзинского стала его домом.
То, что Синицкий сохранил в своем архиве и позволило внучке Альбина Гавдзинского Линде собрать и показать эту выставку.
Должен повиниться. Я знал Владимира Михайловича Синицкого. Был на двух его персональных выставках в Одессе. Хотел с ним поговорить о Костанди, о Дворникове и Волокидине, у которых он также учился. Не получилось. Синицкий избегал встреч с журналистами.
– Вот моя жена вам всё расскажет. Она птица-говорун, я дятел – художник, – улыбался Синицкий.
А потом он похоронил жену и совсем замкнулся в себе.
Как же я обрадовался, когда в американской антологии «У голубой лагуны», изданной поэтом, коллекционером К Кузьминским, в третьем, одесском , томе нашел воспоминания Льва Межберга об одесских художниках. Обо всех нежно, с любовью, точно и профессионально.
Воспользуюсь этим поводом, чтобы опубликовать фрагмент о Синицком.
«Владимир Михайлович Синицкий был учеником Кирияка Константиновича Костанди — основателя одесской школы, женился на его дочери Елене Кирияковне и как бы продолжал традиции учителя. Синицкий был похож на высокое сухое дерево, которое редко цветет, но когда расцветает, дает необыкновенные плоды. Я думаю, что когда-нибудь его работы будут ценить, как, скажем, сейчас ценят Вермеера Дельфтского. Он писал волшебные вещи и сохранял их все у себя в мастерской, отдавая повторения. Бывало, не устоять перед покупателем, тогда Елена Кирияковна сильно сжимала его плечо, и Владимир Михайлович сообщал, что работу продать не может. Были времена, когда они питались только одной картошкой, жили впроголодь. Владимир Михайлович был человеком застенчивым, скромным, никогда никуда не выезжал из Одессы, кажется, впервые он увидел собрание московских музеев, когда ему было лет 70. Однажды он подарил мне и Лене Межерицкому дореволюционные тюбики с красками. Я запомнил тюбик с краплаком. Впервые я увидел его, когда он работал над городским пейзажем в Одесском городском саду, стоя между двумя львами. Мне было тогда лет 15. Конечно, всю последующую неделю я в школу не ходил, меня тянуло к этому тощему удаву с необыкновенным этюдником. Иногда мне казалось, что его лицо напоминает сову. Писал он пятью-шестью цветами, цвет он ощущал божественно, это был созданный природой орган для цветоощущения. Я запомнил на всю жизнь одну его работу с крымским берегом. Было просто неправдоподобно, что человек может так написать, он извлек какой-то необыкновенный цвет, при этом он фантастически ощущал тональность, плотность цвета, воздушную среду, рисовал точно, как это делали старики. У него была одна слабость: изобретать усовершенствования для этюдника, зонта. Рассказывали, когда Красная Армия приближалась к Одессе в 1944 году, он собрал все свои вещи и работы и отправился в сторону Румынии, но как известно из литературы: румынская граница невезучая, и его вернули в коммунальную квартиру. Единственное, что ему оставалось, — это слушать радио БиБиСи, вплотную приникнув к приемнику, и бояться каждого шороха. Счастье, что его не отправили туда, где писал портреты Цимпаков. Передвигался Влад. Михайлович громадными шагами и довольно быстро, высунув голову вперед, он включал предельную скорость и поспеть за ним было невозможно. На работу он шел, как одержимый. Громадный этюдник перекрывал его туловище, сливаясь с ним, и было такое впечатление, что идет одушевленный этюдник с зонтиком. В те послевоенные времена художники еще писали с натуры по многу сеансов, то было волшебное неведение всего того, что происходило на Западе, и это было одно из чудес, которое сохранило настоящую живопись. Художники были изолированы от мировой суеты и писали по велению сердца. Одесские художники никогда не страдали патриотическим восторгом, а те, которые раздваивались, все равно писали и хоронили на стеллажах своих мастерских замечательные вещи, и в будущем это будут те феномены, которые воскресают из мертвых.»
Еще и еще раз рекомендую не пропустить эту выставку. Карандашные рисунки Костанди и карндашные рисунки Синицкого. Но есть еще и акварели и масло Синицкого. Даже фотографии и документы. Всех, кого интересует одесская живописная школа, эта выставка станет открытием.
На репродукциях –с разрешения Линды – показываю несколько работ Владимира Михайловича Синицкого с этой выставки.