Анна Пашкова. О героях романа Бориса Клетинича “Моё частное бессмертие”

Борис Клетинич «Моё частное бессмертие»Позади
История без меня
Впереди
История без меня
В её окружении –
Я
(«Я на вас опираюсь, птицы» Кирилл Ковальджи)

Роман Бориса Клетинича «Моё частное бессмертие» захватывает внимание с первых строк. Во Франкфурт, Рим и Оклахому отправляются три письма с просьбами от издательства удалить произведение «В детстве, то есть прошлой осенью…» из списков, представленных к премиям. Причина весьма весомая – неустановленное авторство! Но как же роман неизвестного автора попал в различные международные номинации? Загадка, ответ на которую читатель сможет найти, пустившись в увлекательное литературное путешествие – по разным странам, во внушительных временных промежутках, собирая целую картину из мелких важных деталей, умело разбросанных автором по страницам произведения. Итак, в путь!

Повествование начинается от лица девушки Шанталь со строк «В детстве, то есть ещё прошлой осенью, я не могла дождаться Ужасных Дней: папиного лесного мёда, игр в салки-догонялки на балконе синагоги, ночлега в шалаше…». Стоп. Это же название удалённого из всех номинаций произведения, о котором шла речь в эпиграфе! Получается, его автор – Шанталь? Но не будем столь нетерпеливы с решением загадок. Роман «Моё частное бессмертие» ещё не раз покажет читателю, что не стоит торопиться с выводами и построением логических причинно-следственных связей. Ответы на все вопросы нам подскажут герои «Моего частного бессмертия».

Кто же они?

С одной из них мы уже успели познакомиться – это ещё по-детски наивная мечтательница Шанталь, поверяющая дневнику свои секреты и переживания. Это мир юности, где все краски ярче, эмоции острее, а планы на жизнь – до невероятного масштабны. Каждое событие провинциального городка Оргеева, в котором живёт Шанталь, становится новым опытом, наполнено особыми открытиями, неразрывно связано с её личной историей. Список знаковых для героини мест Оргеева постоянно пополняется – вот гимнастический зал, вот здание, где пройдёт городской бал, вот вокзал.

Сразу вспоминается фильм М.Козакова 1978 года, снятый по одноимённой пьесе румынского писателя Михаила Себастьяна «Безымянная звезда» – там вокзал также выступал в роли «культурного центра» небольшого городка, куда прибывали жители лишь для того, чтоб взглянуть на пролетающие мимо столичные поезда.

Героиня романа Шанталь непосредственна и открыта в своих чувствах и восприятии окружающего мира: «Ведь если бы жизнь не была благом, то ни кино, ни море, ни бегущий юноша-футболист не сделали бы меня счастливой. А я без подсказки чувствовала себя счастливой.» Именно так и бывает в юности. Когда мечтаешь уехать из провинции в Кишинёв, поступить учиться, свершить миллион задуманных деяний. И как прекрасен оказывается Кишинёв с его нарядными улицами и Триумфальной аркой. Возникает своеобразная ассоциация с Парижем, только вот «увидеть и умереть» Шанталь не собирается, наоборот – «…перееду в Кишинёв и родюсь…рожусь там заново!» Эти юношеские мечты и порывы знакомы каждому.

Такой же мир юности, но уже через 40 лет, читатель видит глазами ещё одного героя – внука Шанталь – Вити Пешкова. Естественно, у него совсем иные мальчишечьи интересы – футбол, дворовые игры, ведение «хроник». К слову, его заметки, следующие сразу за записями Шанталь, также эмоциональны, он умеет подметить интересные детали, невзначай передать важные диалог, раскрывающий суть взаимоотношений других героев. У него также есть грандиозные планы и мечты, есть свои переживания и ошибки (чего только стоит эпизод с выманиванием у него футбольной формы!).

Таким образом автор показывает преемственность поколений, связь времён – и через 40, и через 100 лет молодые люди будут строить грандиозные планы на будущее, решать сиюминутные, но «важнейшие» вопросы, мечтать, разочаровываться и вновь лететь сломя голову вперёд.

Далее в повествование то резко, то плавно входят новые герои – Адам, Софийка, Хвола, Пётр, Лева, Надя, Лебедев… С их появлением темы и события становятся более «взрослыми». Появляются философские размышления о человеческих судьбах, политических укладах на фоне простых человеческих чувств, об острых социальных и национальных вопросах. Да и Шанталь, записи которой вновь появляются в романе, уже не та юная мечтательница – она сталкивается с первыми трудностями, с жестокой реальностью, где всё оказывается совсем не так, как рисовалось в мечтах. И с каждой страницей трудностей этих будет всё больше – и первые чувства её к Иосифу, заинтересованность, но и некая надменность, трансформируются в нечто более серьёзное, запутанное, невыразимое под час: «– Если Вы… – крикнула я, – любите… меня… Мы обмерли. Даже парализованный Ёшка охнул. Новозелёное выражение пробилось в прошлогоднем его лице. – То…что?… – отозвался Стайнбарг. – Договаривайте!…»

Автор описывает некоторые события глазами героев-«перебежчиков», нелегально пересекающих границу и оказывающихся «по ту сторону Днестра», умело комбинируя их записи с протоколами заседаний, указывающими на «грубые идейно-художественные просчёты и фальсификации» в некоем произведении, выдержками бюрократических комиссий. И мы опять возвращаемся к изначальному вопросу, как бы восстанавливая события в обратном порядке – и вот мы уже знаем, чей роман был снят с литературной номинации! Писателя «Ша»! Третьего «Ша» – как иронически называет его Солженицын в интервью Би-Би-Си (первый – Шекспир, второй – Шолохов). Выстраивая родовое древо героев, понимаем, как Ша (он же Шор) связан с Шанталь и прочими персонажами. Но возникают вопросы – как же роман был напечатан и какие события привели к снятию его с литературных премий? И вправду ли был упомянут Солженицыным? Ответы даст наше путешествие по страницам дневников.

Герои действительно «взрослеют» на глазах – и оказываются в водовороте политических и национальных событий. Борис Клетинич умело рисует становление каждой личности – то забегая вперёд, то возвращаясь в прошлое. Мелкие нюансы и события, сформировавшие ту или иную черту характера героя, заставившие поступить так, а не иначе, чётко проступают сквозь общую канву повествования. Как опытный психолог, автор предлагает читателю увидеть скрытые мотивы, тайные стремления, истинные причины поступков героев – причём сделать это с разных ракурсов: рассказ от первого лица, та же ситуация, изложенная казённым языком рапорта, воспоминание другого героя о событии в прошлом.

Интересны также образы героев, у которых есть исторические прототипы – это Виктор Корчной, Евгений Хорват, Анатолий Карпов. Именно шахматный поединок между Корчным и Карповым, проходивший с 18 июля по 18 октября 1978 года в Багио (Филиппины), становится олицетворением противостояния, борьбы за собственное «я» и попытки доказать свою силу. Исторически матч был политизирован: ведь Корчной выехал из СССР, попросив политического убежища в Голландии. Поэтому шахматный поединок становится и своеобразным противостоянием СССР и стран Запада. Нелёгкий путь к этому событию героя романа Корчняка подробно описывается автором – приводятся счета поединков международных турниров, обрамлённые простыми бытовыми делами и диалогами: «1960. Международный турнир, Кордова (+5-0=2) – 1-е место. … А теперь… его женить надо. На 17-летней Наде, дочке Софийки и Петра (Веньки). Связать концы с концами.», «Чего-чего? Венька против? Да он плохо меня знает!» Приводятся выдержки из интервью Корчняка, где он прямо говорит о том, что его знания шахмат глубже, чем у соперника и высказывает удивление, почему с ним СССР «борется», а Карпову – помогает всеми силами в предстоящем поединке. Автор приводит и последствия этого интервью, перепечатанного многочисленными иностранными изданиями – исключение из сборной, лишение титулов и наград…

Исторические события неразрывно связаны с судьбами каждого героя – большинство из них оказываются в трудных ситуациях, подвержены национальным или политическим гонениям, что объединяет все сюжетные линии произведения, как бы сплачивая всех героев. Каждому из них достаётся своя драма на фоне непростого времени политических катаклизмов.

В ходе повествования раскрываются семейные тайны, давние секреты, которые могут кардинально изменить отношения между героями и восприятие их читателем. Например, Иосиф Стайнбарг, ставший мужем Шанталь, в какой-то момент признаётся ей, что на самом деле – он из семьи корчевников В-чей и рассказывает историю своей «подмены». Он почти сразу жалеет об этой откровенности, но сказанного не вернуть – Шанталь поражена до глубины души.

Каждый герой в отведённое автором время как бы выходит в круг света на авансцену перед читателем и повествует о событиях своей жизни. Иногда герои исчезают по воле автора, «обидев» другого героя: «…на сём рубеже Алексей Лебедев покидает эти страницы…пусть сам свидетельствует о себе…» Читателю всегда приходится быть начеку – ведь некоторые события, описанные одним героем, ставятся под сомнения в повествовании других. Все нити плотно переплетаются между собой, складывая общее полотно, обрывки диалогов становятся событиями будущего, приобретая противоположный смысл (к примеру, Шанталь бросает с горечью мужу слова о том, что если она будет умирать в больнице, попросит, чтобы его не впускали – на деле же оказывается совсем наоборот, и это она приходит к смертельно больному Иосифу, который не желает её видеть).

Мир героев «Моего частного бессмертия» чрезвычайно обширен и разнообразен. При этом, автору удалось снабдить каждого героя своей уникальной особенностью, стилем повествования (будь то дневниковые записи или диалоги с другими персонажами) – именно поэтому, несмотря на их многочисленность и постоянную смену одного другим, все герои запоминаются и остаются узнаваемы с первых строк новых глав.

Финал романа «Моё частное бессмертие» как будто ставит читателя перед экзистенциальным выбором, извечным вопросом «Быть или не быть?» Герой Виктор Пешков делает свой выбор – он есть, и более того – «Я помню об этом во всякую минуту». И читателю непременно захочется присоединиться, выбрать «быть», а возможно – и вдохновиться на создание своих личных хроник. Несомненно, Борису Клетиничу удалось внести весомый вклад в современное развитие жанра романа и художественно обогатить литературную палитру.

Борис Клетинич «Моё частное бессмертие»Позади
История без меня
Впереди
История без меня
В её окружении –
Я
(«Я на вас опираюсь, птицы» Кирилл Ковальджи)

Роман Бориса Клетинича «Моё частное бессмертие» захватывает внимание с первых строк. Во Франкфурт, Рим и Оклахому отправляются три письма с просьбами от издательства удалить произведение «В детстве, то есть прошлой осенью…» из списков, представленных к премиям. Причина весьма весомая – неустановленное авторство! Но как же роман неизвестного автора попал в различные международные номинации? Загадка, ответ на которую читатель сможет найти, пустившись в увлекательное литературное путешествие – по разным странам, во внушительных временных промежутках, собирая целую картину из мелких важных деталей, умело разбросанных автором по страницам произведения. Итак, в путь!

Повествование начинается от лица девушки Шанталь со строк «В детстве, то есть ещё прошлой осенью, я не могла дождаться Ужасных Дней: папиного лесного мёда, игр в салки-догонялки на балконе синагоги, ночлега в шалаше…». Стоп. Это же название удалённого из всех номинаций произведения, о котором шла речь в эпиграфе! Получается, его автор – Шанталь? Но не будем столь нетерпеливы с решением загадок. Роман «Моё частное бессмертие» ещё не раз покажет читателю, что не стоит торопиться с выводами и построением логических причинно-следственных связей. Ответы на все вопросы нам подскажут герои «Моего частного бессмертия».

Кто же они?

С одной из них мы уже успели познакомиться – это ещё по-детски наивная мечтательница Шанталь, поверяющая дневнику свои секреты и переживания. Это мир юности, где все краски ярче, эмоции острее, а планы на жизнь – до невероятного масштабны. Каждое событие провинциального городка Оргеева, в котором живёт Шанталь, становится новым опытом, наполнено особыми открытиями, неразрывно связано с её личной историей. Список знаковых для героини мест Оргеева постоянно пополняется – вот гимнастический зал, вот здание, где пройдёт городской бал, вот вокзал.

Сразу вспоминается фильм М.Козакова 1978 года, снятый по одноимённой пьесе румынского писателя Михаила Себастьяна «Безымянная звезда» – там вокзал также выступал в роли «культурного центра» небольшого городка, куда прибывали жители лишь для того, чтоб взглянуть на пролетающие мимо столичные поезда.

Героиня романа Шанталь непосредственна и открыта в своих чувствах и восприятии окружающего мира: «Ведь если бы жизнь не была благом, то ни кино, ни море, ни бегущий юноша-футболист не сделали бы меня счастливой. А я без подсказки чувствовала себя счастливой.» Именно так и бывает в юности. Когда мечтаешь уехать из провинции в Кишинёв, поступить учиться, свершить миллион задуманных деяний. И как прекрасен оказывается Кишинёв с его нарядными улицами и Триумфальной аркой. Возникает своеобразная ассоциация с Парижем, только вот «увидеть и умереть» Шанталь не собирается, наоборот – «…перееду в Кишинёв и родюсь…рожусь там заново!» Эти юношеские мечты и порывы знакомы каждому.

Такой же мир юности, но уже через 40 лет, читатель видит глазами ещё одного героя – внука Шанталь – Вити Пешкова. Естественно, у него совсем иные мальчишечьи интересы – футбол, дворовые игры, ведение «хроник». К слову, его заметки, следующие сразу за записями Шанталь, также эмоциональны, он умеет подметить интересные детали, невзначай передать важные диалог, раскрывающий суть взаимоотношений других героев. У него также есть грандиозные планы и мечты, есть свои переживания и ошибки (чего только стоит эпизод с выманиванием у него футбольной формы!).

Таким образом автор показывает преемственность поколений, связь времён – и через 40, и через 100 лет молодые люди будут строить грандиозные планы на будущее, решать сиюминутные, но «важнейшие» вопросы, мечтать, разочаровываться и вновь лететь сломя голову вперёд.

Далее в повествование то резко, то плавно входят новые герои – Адам, Софийка, Хвола, Пётр, Лева, Надя, Лебедев… С их появлением темы и события становятся более «взрослыми». Появляются философские размышления о человеческих судьбах, политических укладах на фоне простых человеческих чувств, об острых социальных и национальных вопросах. Да и Шанталь, записи которой вновь появляются в романе, уже не та юная мечтательница – она сталкивается с первыми трудностями, с жестокой реальностью, где всё оказывается совсем не так, как рисовалось в мечтах. И с каждой страницей трудностей этих будет всё больше – и первые чувства её к Иосифу, заинтересованность, но и некая надменность, трансформируются в нечто более серьёзное, запутанное, невыразимое под час: «– Если Вы… – крикнула я, – любите… меня… Мы обмерли. Даже парализованный Ёшка охнул. Новозелёное выражение пробилось в прошлогоднем его лице. – То…что?… – отозвался Стайнбарг. – Договаривайте!…»

Автор описывает некоторые события глазами героев-«перебежчиков», нелегально пересекающих границу и оказывающихся «по ту сторону Днестра», умело комбинируя их записи с протоколами заседаний, указывающими на «грубые идейно-художественные просчёты и фальсификации» в некоем произведении, выдержками бюрократических комиссий. И мы опять возвращаемся к изначальному вопросу, как бы восстанавливая события в обратном порядке – и вот мы уже знаем, чей роман был снят с литературной номинации! Писателя «Ша»! Третьего «Ша» – как иронически называет его Солженицын в интервью Би-Би-Си (первый – Шекспир, второй – Шолохов). Выстраивая родовое древо героев, понимаем, как Ша (он же Шор) связан с Шанталь и прочими персонажами. Но возникают вопросы – как же роман был напечатан и какие события привели к снятию его с литературных премий? И вправду ли был упомянут Солженицыным? Ответы даст наше путешествие по страницам дневников.

Герои действительно «взрослеют» на глазах – и оказываются в водовороте политических и национальных событий. Борис Клетинич умело рисует становление каждой личности – то забегая вперёд, то возвращаясь в прошлое. Мелкие нюансы и события, сформировавшие ту или иную черту характера героя, заставившие поступить так, а не иначе, чётко проступают сквозь общую канву повествования. Как опытный психолог, автор предлагает читателю увидеть скрытые мотивы, тайные стремления, истинные причины поступков героев – причём сделать это с разных ракурсов: рассказ от первого лица, та же ситуация, изложенная казённым языком рапорта, воспоминание другого героя о событии в прошлом.

Интересны также образы героев, у которых есть исторические прототипы – это Виктор Корчной, Евгений Хорват, Анатолий Карпов. Именно шахматный поединок между Корчным и Карповым, проходивший с 18 июля по 18 октября 1978 года в Багио (Филиппины), становится олицетворением противостояния, борьбы за собственное «я» и попытки доказать свою силу. Исторически матч был политизирован: ведь Корчной выехал из СССР, попросив политического убежища в Голландии. Поэтому шахматный поединок становится и своеобразным противостоянием СССР и стран Запада. Нелёгкий путь к этому событию героя романа Корчняка подробно описывается автором – приводятся счета поединков международных турниров, обрамлённые простыми бытовыми делами и диалогами: «1960. Международный турнир, Кордова (+5-0=2) – 1-е место. … А теперь… его женить надо. На 17-летней Наде, дочке Софийки и Петра (Веньки). Связать концы с концами.», «Чего-чего? Венька против? Да он плохо меня знает!» Приводятся выдержки из интервью Корчняка, где он прямо говорит о том, что его знания шахмат глубже, чем у соперника и высказывает удивление, почему с ним СССР «борется», а Карпову – помогает всеми силами в предстоящем поединке. Автор приводит и последствия этого интервью, перепечатанного многочисленными иностранными изданиями – исключение из сборной, лишение титулов и наград…

Исторические события неразрывно связаны с судьбами каждого героя – большинство из них оказываются в трудных ситуациях, подвержены национальным или политическим гонениям, что объединяет все сюжетные линии произведения, как бы сплачивая всех героев. Каждому из них достаётся своя драма на фоне непростого времени политических катаклизмов.

В ходе повествования раскрываются семейные тайны, давние секреты, которые могут кардинально изменить отношения между героями и восприятие их читателем. Например, Иосиф Стайнбарг, ставший мужем Шанталь, в какой-то момент признаётся ей, что на самом деле – он из семьи корчевников В-чей и рассказывает историю своей «подмены». Он почти сразу жалеет об этой откровенности, но сказанного не вернуть – Шанталь поражена до глубины души.

Каждый герой в отведённое автором время как бы выходит в круг света на авансцену перед читателем и повествует о событиях своей жизни. Иногда герои исчезают по воле автора, «обидев» другого героя: «…на сём рубеже Алексей Лебедев покидает эти страницы…пусть сам свидетельствует о себе…» Читателю всегда приходится быть начеку – ведь некоторые события, описанные одним героем, ставятся под сомнения в повествовании других. Все нити плотно переплетаются между собой, складывая общее полотно, обрывки диалогов становятся событиями будущего, приобретая противоположный смысл (к примеру, Шанталь бросает с горечью мужу слова о том, что если она будет умирать в больнице, попросит, чтобы его не впускали – на деле же оказывается совсем наоборот, и это она приходит к смертельно больному Иосифу, который не желает её видеть).

Мир героев «Моего частного бессмертия» чрезвычайно обширен и разнообразен. При этом, автору удалось снабдить каждого героя своей уникальной особенностью, стилем повествования (будь то дневниковые записи или диалоги с другими персонажами) – именно поэтому, несмотря на их многочисленность и постоянную смену одного другим, все герои запоминаются и остаются узнаваемы с первых строк новых глав.

Финал романа «Моё частное бессмертие» как будто ставит читателя перед экзистенциальным выбором, извечным вопросом «Быть или не быть?» Герой Виктор Пешков делает свой выбор – он есть, и более того – «Я помню об этом во всякую минуту». И читателю непременно захочется присоединиться, выбрать «быть», а возможно – и вдохновиться на создание своих личных хроник. Несомненно, Борису Клетиничу удалось внести весомый вклад в современное развитие жанра романа и художественно обогатить литературную палитру.