Лев АЛЬТМАРК. Последняя сигарета
…А ведь и в самом деле я курю много! Настолько много, что уже устал курить. Мерзкое состояние, когда ложишься спать и знаешь, что ночью два-три раза проснёшься от кашля, выворачивающего тебя наизнанку. Но ничего поделать с собой не могу и, едва открываю глаза утром, рука помимо желания сама тянется за сигаретой. Пытаюсь оттянуть момент первой затяжки и… опять не могу ничего с собой поделать.
Что я только ни пробовал: растягивал время между перекурами, отсчитывал определённое число сигарет на день, сосал по совету друзей бесчисленные леденцы, наклеивал на руку антиникотиновый пластырь… Но стоило лишь отвлечься или из-за чего-то понервничать, как рука на полном автомате вытягивала из кармана пачку и зажигалку.
Жена уже перестала ругать меня за курение, лишь поглядывала искоса и только качала головой. Для неё я – человек безвольный, постоянно обещающий и никогда не выполняющий свои клятвы. Слабак, короче, ни одному слову которого верить нельзя.
Я менял марки сигарет – покупал самые дешёвые и неприятные, но это лишь подталкивало потом залезть в стол, где всегда лежала дежурная пачка любимого «Кэмела» и насладиться ароматным сладковатым дымком любимой отравы…
В этот день я, как обычно, ехал на поезде в мегаполис, где мне предстояло попасть в министерство и провести встречу с людьми, от которых многое зависело в моей будущей карьере. Наверное, уже следовало бы привыкнуть к тому, что ни один шаг не даётся легко, и подобные переговоры необходимы каждому из нас время от времени, так что нужно относиться к ним спокойно и не нервничать. Но я каждый раз ехал так же, как сегодня, по спине пробегала нервная дрожь тревожного ожидания, и усидеть на месте я просто не мог.
Пару раз я выходил курить в тамбур и всё время просил попутчика, сидящего напротив, присмотреть за моим рюкзачком, оставленным на лавке. Иначе моё место займут, и придётся стоять в проходе.
– Вижу, вы много курите, молодой человек, – наконец, сказал попутчик, когда я очередной раз вернулся из тамбура, – это же крайне вредно! Да вы и без меня это прекрасно знаете.
И тут я впервые внимательно посмотрел на него. Это был мужчина средних лет, в лёгком плаще и шляпе, надвинутой на глаза. Сквозь толстые стёкла старомодных роговых очков на меня насмешливо смотрели умные и внимательные глаза.
– Вы врач, – спросил я его, – если так категорично рассуждаете о курении?
– Нет, но когда-то давно так же, как и вы, много курил, в результате чего сильно болел, а потом, наконец, сумел бросить. Иначе бы меня уже не было.
Вероятно, ему было просто скучно ехать и молчать. Сейчас он начнёт выдавать мне очередной стопроцентный рецепт борьбы с курением, которым я пообещаю непременно воспользоваться и, конечно же, сразу забуду, едва выйду из вагона.
– Вот посмотрите, – мужчина расстегнул плащ и стал копаться во внутренних карманах.
На столик передо мной легла немного помятая пачка сигарет, и я вопросительно глянул на мужчину:
– Зачем вы её показываете?
– Когда-то эта пачка была полной, а сегодня в ней осталась лишь одна сигарета. Можете заглянуть и проверить.
Заглядывать в пачку я не стал, лишь удивлённо спросил:
– Ну, и что вы этим хотите сказать?
– Мне эту пачку подарил один незнакомый старик на набережной в Яффо и объяснил, что эта пачка не простая, а волшебная: едва я выкурю в ней все сигареты, то после последней сигареты наступит моя смерть. Очень скорая и мучительная. То есть, лучше эту сигарету оставить нетронутой. Тогда буду жить.
– И вы ему поверили?
– Поверил или не поверил – какая разница? Просто я уже давно собирался бросить курить, и мне нужен был очередной повод.
– Ну и…?
– Я выкурил все сигареты в пачке, а последнюю сигарету оставил. Не стал рисковать. Мало ли какая чушь могла бы со мной приключиться. Могло быть совпадение, но… вдруг эта сигарета и в самом деле какая-то заговорённая? Вот она.
Я без интереса глянул на последнюю сигарету – ничего необычного в ней не было. Такая же, как и все.
– Всё-таки вы поверили старику, – усмехнулся я. – Можно же было, наверное, оставить эту сигарету в пачке нетронутой, а купить новую пачку и продолжать курить как ни в чём не бывало?
– Наверное, можно было бы. Но я решил не искушать фортуну, а просто перестал курить. Мало ли что… Эту же сигарету постоянно ношу с собой и показываю таким злостным курильщикам, как вы. Не в назидание, а так, для информации.
Некоторое время мы ехали молча, и я без интереса разглядывал всё, что проносилось за окном. Потом вдруг попросил мужчину:
– Подарите мне эту свою сигарету, а? Вы-то, как я понял, уже совсем не курите, и вам ничего не угрожает. Мне бы так…
Некоторое время мужчина молчал, потом кивнул головой и щелчком подтолкнул пачку ко мне:
– Забирайте. Мне она и в самом деле уже не понадобится.
Перед тем, как выйти на своей остановке, я поинтересовался у него:
– Собираетесь жить вечно?
Мужчина ничего не ответил, лишь усмехнулся и помахал мне на прощанье рукой.
Казалось бы, крохотный эпизод, не заслуживающий внимания, но он почему-то врезался в память, и всю дорогу до министерства я шёл и раздумывал о мужчине в поезде.
Конечно же, нет сомнений, что курить вредно, и можно прекрасно обходиться без этой, как любят говорить, пагубной привычки, но… чёрт побери, как иногда приятно затянуться хорошей сигаретой в минуту отдыха или помочь перегруженным мозгам решить какую-нибудь заковыристую задачу! Даже внимания порой не обращаешь на то, как выкуриваешь одну, потом другую сигарету и останавливаешься лишь тогда, когда начинает першить в горле и от дыма слезятся глаза.
Я вытащил из кармана подаренную пачку, повертел в руках, достал сигарету, посмотрел на свет и даже понюхал. Ничего необычного в ней не было – сигарета как сигарета. Таких за день выкуриваешь пачку. А вот когда пачка заканчивается, тогда становится неуютно, и сразу тянет подхватиться и бежать в сигаретный ларёк за новой.
А бросать курить, наверное, и в самом деле необходимо. Вдруг эта сигарета мне поможет?
Сразу же я чисто автоматически переложил сигареты из своей полупустой пачки в эту и сунул её в карман. Зачем оттопыривать карманы?
И вдруг я понял, какую ошибку совершил. Сигареты-то я рано или поздно прикончу, но… какая из них та, роковая, после которой… Надо же было её как-то пометить!
Проще простого, наверное, отложить теперь всю пачку в сторону, спрятать её и больше к ней не прикасаться. Но я-то себя прекрасно знал и не сомневался, что все мои мысли теперь будут крутиться вокруг этой злосчастной пачки, и я рано или поздно не выдержу – полезу в неё, несмотря на опасность… Хватит ли у меня силы воли терпеть и не курить, пока добегу до ларька за новой пачкой?
Хотя… хотя всё это полная чепуха – кто-то что-то сказал, наплёл с три короба, придумал какого-то старика-волшебника из Яффо, а я развесил уши и теперь почему-то раздумываю об этом! Будто у меня других проблем нет.
Сегодняшний день не задался. Проект, ради которого я ездил в мегаполис просить деньги, провалили. Комиссия из учёных мужей внимательно выслушала меня, покивала мудрыми головами, но спустя некоторое время вынесла отрицательный вердикт. Злой, как тысяча чертей, я выскочил в министерский коридор и понёсся в курилку. Чтобы немного разгрузиться и прийти в себя, мне нужно было выкурить сигарету, отдышаться и потом уже отправляться домой. Делать здесь было больше нечего.
Хорошо, что по дороге сюда я успел предусмотрительно купить в каком-то ларьке ещё сигарет, потому что наверняка не вспомнил бы о той роковой сигарете, лежащей в пачке, что у меня в кармане, и обязательно вытянул бы из неё первую попавшуюся сигарету.
Закурив, я уставился безразличным взглядом в окно, а в ушах по-прежнему звучал скрипучий старческий голос председателя комиссии, выносившего смертный приговор моему проекту. А ведь я так его лелеял в мечтах и надеялся, что, благодаря ему, сумею приподняться в этой жизни и показать всем своим знакомым, что собой представляю…
– Простите, молодой человек, – раздался за спиной знакомый голос, – вижу, что вы не на шутку расстроены, ведь так?
Это был противный старикан, председатель комиссии, который отправился в курилку следом за мной, и теперь стоял в двух шагах, криво усмехаясь.
– Чёрт подери, – вдруг выругался он, пошарив в карманах, вероятно, в поисках сигарет, – наверное, оставил их в пиджаке на стуле, надо возвращаться…
Я ничего ему не отвечал, лишь стоял у окна и с откровенной ненавистью поглядывал на него. А он тряхнул головой и вдруг быстро заговорил:
– Я бы на вашем месте не принимал всё так близко к сердцу. Какие ваши годы – у вас ещё всё впереди. И новые проекты, и успех, и долгие годы плодотворной работы… Не то, что у меня!
Мне хотелось поначалу со злобой сказать ему, что про какой успех можно вести разговор, если такие бюрократы, как он, зарубают всё на корню. Но я лишь отвёл взгляд в сторону.
– Вижу, вы считаете меня главным виновником того, что проект отклонён… Напрасно. У меня в своё время тоже зарубали проекты, и не один, но ведь я выстоял и добился своего. Не мытьём, так катаньем. Вот и вам повезёт, я в этом уверен… Дайте, что ли, сигарету, а? И перестаньте дуться!
Он подошёл ближе и заглянул в мне в лицо своими старческими прозрачными глазами сквозь толстые линзы очков.
И тут я мстительно подумал, что угощу-ка его сигаретой из пачки, в которой припрятана роковая сигарета. Вероятность, конечно, небольшая, что он вытащит именно её, но мало ли как судьба распорядится. Зла я ему не желал, но и добра тоже…
Некоторое время председатель комиссии молча курил, с наслаждением и жадно затягиваясь дымом, а я поскорее бросил свой окурок в пепельницу и ушёл, так ничего не сказав ему и даже не попрощавшись.
Утро у меня началось с телефонного звонка. Это оказался какой-то незнакомый следователь из полиции, да и знакомых в полиции у меня никогда не было. Он почему-то принялся дотошно выпытывать у меня, где я был вчера весь день и чем занимался. Простые и однозначные ответы его не устраивали, и он каждый вопрос задавал в разных вариациях по два-три раза.
Наконец, меня это не на шутку разозлило, и я грубовато заявил, что, если он хочет побеседовать со мной более детально, то пускай не морочит голову чуть свет, а вызывает к себе повесткой. Я же сейчас занят и не хочу тратить время на беспредметную болтовню.
– Хорошо, как скажете, – ответил следователь, – если хотите повестку, я вам её пришлю. Но вы почему-то даже не поинтересовались причиной, по которой я вам звоню.
– Ну, и что за причина?
– Вы вчера были на министерской комиссии и последним беседовали с её председателем…
– С ним что-то произошло? – внутри у меня всё похолодело.
– После разговора с вами он вернулся в свой кабинет, и, когда спустя пятнадцать минут к нему кто-то заглянул, он был без признаков жизни.
– Я-то здесь причём? – только и сумел пробормотать я. – Меня с ним в кабинете не было, вы это сами прекрасно знаете.
– Знаем, – подтвердил следователь, – но нам хотелось бы выяснить, о чём вы с ним беседовали. Может, обидели человека настолько, что у него после этого случился инфаркт. А значит, тогда вы косвенно причастны к его смерти.
– Какой инфаркт?! Я вообще ничего ему не говорил, только стоял и молчал, – неуверенно ответил я, хотя прекрасно понимал, что следователь моим словам не поверит. – Мы с ним лишь выкурили по сигарете, и я первым ушёл, а он ещё оставался.
– Хорошо, – вздохнул следователь. – На этом наш разговор пока завершим. Если понадобится уточнить какие-то детали, мы и в самом деле пришлём вам повестку, как вы просите…
После телефонного звонка я долго не мог найти себе места. Выходило, что сигарета, которую я дал председателю, оказалась именно той самой, от которой… Я всячески отметал эту абсурдную мысль, полагая, что в качестве байки или предостережения против курения эта история ещё сгодилась бы, но, когда реально гибнет человек, это уже непонятно. Хотя… была же у меня подлая мыслишка подкинуть эту злополучную сигарету именно ему! Наверное, надеялся на что-то.
Я вытащил из кармана пачку с оставшимися сигаретами и принялся разглядывать. Ничего особенного в них опять не было, да и не могло быть. В пачке оставалось пять сигарет и, по всей видимости, уже совершенно безопасных, ведь ту, от которой гибнут, уже вытащили.
Моя рука невольно потянулась за сигаретой, однако я вдруг подумал, что лучше из этой пачки сигареты всё-таки не брать – мало ли что. Выбросить её, что ли, чтобы не мозолила глаза?
И всё равно загадка оставалась загадкой. Проще всего, наверное, похоронить в мусорном ведре эту злополучную пачку с оставшимися сигаретами и забыть обо всём, но я уже понимал, что этого не сделаю. Почему – и сам не ответил бы на этот вопрос.
Вздохнув, я сунул её в карман. Мало ли когда пригодится.
И эта пачка в самом деле пригодилась, пролежав в кармане всего пару дней.
В тот день вечером, когда я вышел прогуляться и подышать перед сном воздухом, в тёмном переулке ко мне пристало трое подвыпивших мужичков. Чувствовалось, что настроены они крайне агрессивно и только искали повод, чтобы к кому-то прицепиться.
– Слушай, дядя, – потребовал один из них, – ну-ка дай денег, а то на бутылочку пива не хватает. Да не жмись, высыпай всё, что есть!
– Нет у меня с собой денег, – развёл я руками, – я просто прогуляться вышел. Какие деньги?
– А если мы сами пошарим у тебя по карманам? – подхватил второй. – Ведь хуже будет, если найдём что-нибудь!
– А кто вам разрешит копаться в моих карманах? – хмуро ответил я, уже понимая, что добром эта встреча не закончится.
– Мы и спрашивать не будем! – Третий сразу стал хватать меня за рукав. – А ну, подержите его, хлопцы, чтобы не трепыхался!
Денег в карманах у меня не было, зато была пачка с оставшимися пятью сигаретами.
Первый из мужиков, наверное, их предводитель, покрутил её в воздухе, разглядывая, и вынес приговор:
– С паршивой овцы хоть шерсти клок! Забираем сигареты и погнали отсюда, пока полиция не появилась!
Меня оттолкнули в сторону и, не оглядываясь, скрылись в темноте.
– Э-э, мужики, – вдруг донёсся из темноты голос второго, – нельзя забирать последнюю сигарету у клиента. Не по понятиям это. Взяли себе по сигарете, а остальное надо вернуть. Примета такая.
Сразу же первый вынырнул из темноты и молча сунул мне в руку помятую пачку, в которой оставалось всего две сигареты.
– Скажи спасибо, что две вернули, а не одну, – мужик презрительно цыкнул зубом, – а то… Да, и за зажигалку спасибо! Не обижайся, дядя, делиться надо с ближними…
Домой я вернулся злой и взбудораженный. Давно я уже не сталкивался с уличными хулиганами. Мне всегда казалось, что если ты человек положительный, а это видно даже по внешнему облику, то к тебе никто и приставать не будет. Видно, ошибался.
Одно и утешало, что никакого серьёзного урона мне не нанесли – ни побили, ни унизили серьёзно, а то, что вытащили сигареты из кармана, так это не так страшно. Тем более, сигареты – из тех самых. Я и курить их не собирался…
После это два дня ничего необычного со мной не происходило, но до тех пор, пока в вечерних новостях я неожиданно не услышал о том, что в парке неподалеку от нашего дома произошло чрезвычайное происшествие. Два дня назад гуляющие собачники под утро обнаружили на детской площадке три бездыханных тела. То, что это не связано с какими-то криминальными разборками, стало ясно сразу, но оттого вся эта история становилась ещё более загадочной и непонятной. Причина смерти этих людей уточняется, но полиция просит свидетелей, если таковые найдутся, позвонить по указанному телефону и поведать всё, что видели.
Я сидел, замерев, перед телевизором и пристально всматривался в лица на фотографиях, и это были именно те мужички, которые напали на меня и отобрали сигареты. В этом я уже не сомневался, хоть их тогда в полумраке не очень хорошо рассмотрел.
Наверное, стоило позвонить в полицию и рассказать о том, как они перед самой своей таинственной смертью напали на меня и отняли сигареты, но тогда начались бы всевозможные расспросы, и непременно всплыла бы история со смертью председателя министерской комиссии, с которыми я курил незадолго до этого…
Передо мной на журнальном столике лежал сотовый телефон, на который я то и дело поглядывал, а рядом с ним – пачка с двумя оставшимися сигаретами. Неужели причина всех этих смертей именно в этой пачке?!
– Чушь какая-то! – проговорил я вслух и потянулся за сигаретой. – Быть такого не может! Это просто плод больного воображения! Угораздило же меня разговориться с мужиком в поезде… Я вам всем докажу, что это не так! Рассказывайте свои дурацкие сказки другим!
Минуту помедлив, я решительно чиркнул зажигалкой и сделал первый глубокий вдох. Сладковатый сигаретный дым – и я даже почувствовал это – потёк по моим жилам, всё глубже и глубже проникая в каждую клеточку тела.
Перед глазами помимо желания стала проноситься вся моя жизнь, и я даже вздрогнул, нисколько не ожидая, что это когда-то может со мной произойти. С чего, спрашивается? Тем не менее, я сидел, как заворожённый, и ничего не мог с собой поделать.
Но проносилась жизнь как-то странно: всё, что мне всегда казалось интересным и знаменательным, прокручивалось, как в старом трещащем кинопроекторе, на большой скорости, притом настолько большой, что я даже не успевал на чём-то зафиксировать внимание. Зато какие-то незначительные эпизоды вдруг замедлялись и вставали яркой и выпуклой картинкой, словно были самыми важными и судьбоносными. Юность, молодость, наступившая зрелость – всё это бежало, будто стремилось к какому-то неизбежному роковому финалу, ради которого показ и затевался… А эти эпизоды совместного курения со стариком, председателем комиссии, и общения с тремя уличными хулиганами… Почему именно это вставало в глазах наиболее ярко и с деталями, которых я раньше просто не замечал? Неужели именно эти пустяки имели какое-то значение в моей судьбе?!
Краем глаза я поглядывал на сигарету, подрагивающую между указательным и средним пальцами, и мне очень почему-то не хотелось, чтобы она заканчивалась, превратившись в пепел, который я уже дважды стряхивал в пепельницу. Словно жизнь моя следом за этой сигаретой потихоньку скукоживалась и догорала до белёсой хрупкой трубочки пепла, и он, остывая, опадал и превращался в бесформенные невесомые хлопья, уже ничем не напоминавшие сигарету.
Хоть и не хотелось мне, чтобы сигарета заканчивалась, но я упрямо вытягивал её, и опять ничего не мог с собой поделать. Других способов раз и навсегда ответить на мучивший меня вопрос не было. А что это был за вопрос – и сам уже не мог вспомнить, но важней его для меня сегодня ничего не было…
Я лишь закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и принялся ждать……А ведь и в самом деле я курю много! Настолько много, что уже устал курить. Мерзкое состояние, когда ложишься спать и знаешь, что ночью два-три раза проснёшься от кашля, выворачивающего тебя наизнанку. Но ничего поделать с собой не могу и, едва открываю глаза утром, рука помимо желания сама тянется за сигаретой. Пытаюсь оттянуть момент первой затяжки и… опять не могу ничего с собой поделать.
Что я только ни пробовал: растягивал время между перекурами, отсчитывал определённое число сигарет на день, сосал по совету друзей бесчисленные леденцы, наклеивал на руку антиникотиновый пластырь… Но стоило лишь отвлечься или из-за чего-то понервничать, как рука на полном автомате вытягивала из кармана пачку и зажигалку.
Жена уже перестала ругать меня за курение, лишь поглядывала искоса и только качала головой. Для неё я – человек безвольный, постоянно обещающий и никогда не выполняющий свои клятвы. Слабак, короче, ни одному слову которого верить нельзя.
Я менял марки сигарет – покупал самые дешёвые и неприятные, но это лишь подталкивало потом залезть в стол, где всегда лежала дежурная пачка любимого «Кэмела» и насладиться ароматным сладковатым дымком любимой отравы…
В этот день я, как обычно, ехал на поезде в мегаполис, где мне предстояло попасть в министерство и провести встречу с людьми, от которых многое зависело в моей будущей карьере. Наверное, уже следовало бы привыкнуть к тому, что ни один шаг не даётся легко, и подобные переговоры необходимы каждому из нас время от времени, так что нужно относиться к ним спокойно и не нервничать. Но я каждый раз ехал так же, как сегодня, по спине пробегала нервная дрожь тревожного ожидания, и усидеть на месте я просто не мог.
Пару раз я выходил курить в тамбур и всё время просил попутчика, сидящего напротив, присмотреть за моим рюкзачком, оставленным на лавке. Иначе моё место займут, и придётся стоять в проходе.
– Вижу, вы много курите, молодой человек, – наконец, сказал попутчик, когда я очередной раз вернулся из тамбура, – это же крайне вредно! Да вы и без меня это прекрасно знаете.
И тут я впервые внимательно посмотрел на него. Это был мужчина средних лет, в лёгком плаще и шляпе, надвинутой на глаза. Сквозь толстые стёкла старомодных роговых очков на меня насмешливо смотрели умные и внимательные глаза.
– Вы врач, – спросил я его, – если так категорично рассуждаете о курении?
– Нет, но когда-то давно так же, как и вы, много курил, в результате чего сильно болел, а потом, наконец, сумел бросить. Иначе бы меня уже не было.
Вероятно, ему было просто скучно ехать и молчать. Сейчас он начнёт выдавать мне очередной стопроцентный рецепт борьбы с курением, которым я пообещаю непременно воспользоваться и, конечно же, сразу забуду, едва выйду из вагона.
– Вот посмотрите, – мужчина расстегнул плащ и стал копаться во внутренних карманах.
На столик передо мной легла немного помятая пачка сигарет, и я вопросительно глянул на мужчину:
– Зачем вы её показываете?
– Когда-то эта пачка была полной, а сегодня в ней осталась лишь одна сигарета. Можете заглянуть и проверить.
Заглядывать в пачку я не стал, лишь удивлённо спросил:
– Ну, и что вы этим хотите сказать?
– Мне эту пачку подарил один незнакомый старик на набережной в Яффо и объяснил, что эта пачка не простая, а волшебная: едва я выкурю в ней все сигареты, то после последней сигареты наступит моя смерть. Очень скорая и мучительная. То есть, лучше эту сигарету оставить нетронутой. Тогда буду жить.
– И вы ему поверили?
– Поверил или не поверил – какая разница? Просто я уже давно собирался бросить курить, и мне нужен был очередной повод.
– Ну и…?
– Я выкурил все сигареты в пачке, а последнюю сигарету оставил. Не стал рисковать. Мало ли какая чушь могла бы со мной приключиться. Могло быть совпадение, но… вдруг эта сигарета и в самом деле какая-то заговорённая? Вот она.
Я без интереса глянул на последнюю сигарету – ничего необычного в ней не было. Такая же, как и все.
– Всё-таки вы поверили старику, – усмехнулся я. – Можно же было, наверное, оставить эту сигарету в пачке нетронутой, а купить новую пачку и продолжать курить как ни в чём не бывало?
– Наверное, можно было бы. Но я решил не искушать фортуну, а просто перестал курить. Мало ли что… Эту же сигарету постоянно ношу с собой и показываю таким злостным курильщикам, как вы. Не в назидание, а так, для информации.
Некоторое время мы ехали молча, и я без интереса разглядывал всё, что проносилось за окном. Потом вдруг попросил мужчину:
– Подарите мне эту свою сигарету, а? Вы-то, как я понял, уже совсем не курите, и вам ничего не угрожает. Мне бы так…
Некоторое время мужчина молчал, потом кивнул головой и щелчком подтолкнул пачку ко мне:
– Забирайте. Мне она и в самом деле уже не понадобится.
Перед тем, как выйти на своей остановке, я поинтересовался у него:
– Собираетесь жить вечно?
Мужчина ничего не ответил, лишь усмехнулся и помахал мне на прощанье рукой.
Казалось бы, крохотный эпизод, не заслуживающий внимания, но он почему-то врезался в память, и всю дорогу до министерства я шёл и раздумывал о мужчине в поезде.
Конечно же, нет сомнений, что курить вредно, и можно прекрасно обходиться без этой, как любят говорить, пагубной привычки, но… чёрт побери, как иногда приятно затянуться хорошей сигаретой в минуту отдыха или помочь перегруженным мозгам решить какую-нибудь заковыристую задачу! Даже внимания порой не обращаешь на то, как выкуриваешь одну, потом другую сигарету и останавливаешься лишь тогда, когда начинает першить в горле и от дыма слезятся глаза.
Я вытащил из кармана подаренную пачку, повертел в руках, достал сигарету, посмотрел на свет и даже понюхал. Ничего необычного в ней не было – сигарета как сигарета. Таких за день выкуриваешь пачку. А вот когда пачка заканчивается, тогда становится неуютно, и сразу тянет подхватиться и бежать в сигаретный ларёк за новой.
А бросать курить, наверное, и в самом деле необходимо. Вдруг эта сигарета мне поможет?
Сразу же я чисто автоматически переложил сигареты из своей полупустой пачки в эту и сунул её в карман. Зачем оттопыривать карманы?
И вдруг я понял, какую ошибку совершил. Сигареты-то я рано или поздно прикончу, но… какая из них та, роковая, после которой… Надо же было её как-то пометить!
Проще простого, наверное, отложить теперь всю пачку в сторону, спрятать её и больше к ней не прикасаться. Но я-то себя прекрасно знал и не сомневался, что все мои мысли теперь будут крутиться вокруг этой злосчастной пачки, и я рано или поздно не выдержу – полезу в неё, несмотря на опасность… Хватит ли у меня силы воли терпеть и не курить, пока добегу до ларька за новой пачкой?
Хотя… хотя всё это полная чепуха – кто-то что-то сказал, наплёл с три короба, придумал какого-то старика-волшебника из Яффо, а я развесил уши и теперь почему-то раздумываю об этом! Будто у меня других проблем нет.
Сегодняшний день не задался. Проект, ради которого я ездил в мегаполис просить деньги, провалили. Комиссия из учёных мужей внимательно выслушала меня, покивала мудрыми головами, но спустя некоторое время вынесла отрицательный вердикт. Злой, как тысяча чертей, я выскочил в министерский коридор и понёсся в курилку. Чтобы немного разгрузиться и прийти в себя, мне нужно было выкурить сигарету, отдышаться и потом уже отправляться домой. Делать здесь было больше нечего.
Хорошо, что по дороге сюда я успел предусмотрительно купить в каком-то ларьке ещё сигарет, потому что наверняка не вспомнил бы о той роковой сигарете, лежащей в пачке, что у меня в кармане, и обязательно вытянул бы из неё первую попавшуюся сигарету.
Закурив, я уставился безразличным взглядом в окно, а в ушах по-прежнему звучал скрипучий старческий голос председателя комиссии, выносившего смертный приговор моему проекту. А ведь я так его лелеял в мечтах и надеялся, что, благодаря ему, сумею приподняться в этой жизни и показать всем своим знакомым, что собой представляю…
– Простите, молодой человек, – раздался за спиной знакомый голос, – вижу, что вы не на шутку расстроены, ведь так?
Это был противный старикан, председатель комиссии, который отправился в курилку следом за мной, и теперь стоял в двух шагах, криво усмехаясь.
– Чёрт подери, – вдруг выругался он, пошарив в карманах, вероятно, в поисках сигарет, – наверное, оставил их в пиджаке на стуле, надо возвращаться…
Я ничего ему не отвечал, лишь стоял у окна и с откровенной ненавистью поглядывал на него. А он тряхнул головой и вдруг быстро заговорил:
– Я бы на вашем месте не принимал всё так близко к сердцу. Какие ваши годы – у вас ещё всё впереди. И новые проекты, и успех, и долгие годы плодотворной работы… Не то, что у меня!
Мне хотелось поначалу со злобой сказать ему, что про какой успех можно вести разговор, если такие бюрократы, как он, зарубают всё на корню. Но я лишь отвёл взгляд в сторону.
– Вижу, вы считаете меня главным виновником того, что проект отклонён… Напрасно. У меня в своё время тоже зарубали проекты, и не один, но ведь я выстоял и добился своего. Не мытьём, так катаньем. Вот и вам повезёт, я в этом уверен… Дайте, что ли, сигарету, а? И перестаньте дуться!
Он подошёл ближе и заглянул в мне в лицо своими старческими прозрачными глазами сквозь толстые линзы очков.
И тут я мстительно подумал, что угощу-ка его сигаретой из пачки, в которой припрятана роковая сигарета. Вероятность, конечно, небольшая, что он вытащит именно её, но мало ли как судьба распорядится. Зла я ему не желал, но и добра тоже…
Некоторое время председатель комиссии молча курил, с наслаждением и жадно затягиваясь дымом, а я поскорее бросил свой окурок в пепельницу и ушёл, так ничего не сказав ему и даже не попрощавшись.
Утро у меня началось с телефонного звонка. Это оказался какой-то незнакомый следователь из полиции, да и знакомых в полиции у меня никогда не было. Он почему-то принялся дотошно выпытывать у меня, где я был вчера весь день и чем занимался. Простые и однозначные ответы его не устраивали, и он каждый вопрос задавал в разных вариациях по два-три раза.
Наконец, меня это не на шутку разозлило, и я грубовато заявил, что, если он хочет побеседовать со мной более детально, то пускай не морочит голову чуть свет, а вызывает к себе повесткой. Я же сейчас занят и не хочу тратить время на беспредметную болтовню.
– Хорошо, как скажете, – ответил следователь, – если хотите повестку, я вам её пришлю. Но вы почему-то даже не поинтересовались причиной, по которой я вам звоню.
– Ну, и что за причина?
– Вы вчера были на министерской комиссии и последним беседовали с её председателем…
– С ним что-то произошло? – внутри у меня всё похолодело.
– После разговора с вами он вернулся в свой кабинет, и, когда спустя пятнадцать минут к нему кто-то заглянул, он был без признаков жизни.
– Я-то здесь причём? – только и сумел пробормотать я. – Меня с ним в кабинете не было, вы это сами прекрасно знаете.
– Знаем, – подтвердил следователь, – но нам хотелось бы выяснить, о чём вы с ним беседовали. Может, обидели человека настолько, что у него после этого случился инфаркт. А значит, тогда вы косвенно причастны к его смерти.
– Какой инфаркт?! Я вообще ничего ему не говорил, только стоял и молчал, – неуверенно ответил я, хотя прекрасно понимал, что следователь моим словам не поверит. – Мы с ним лишь выкурили по сигарете, и я первым ушёл, а он ещё оставался.
– Хорошо, – вздохнул следователь. – На этом наш разговор пока завершим. Если понадобится уточнить какие-то детали, мы и в самом деле пришлём вам повестку, как вы просите…
После телефонного звонка я долго не мог найти себе места. Выходило, что сигарета, которую я дал председателю, оказалась именно той самой, от которой… Я всячески отметал эту абсурдную мысль, полагая, что в качестве байки или предостережения против курения эта история ещё сгодилась бы, но, когда реально гибнет человек, это уже непонятно. Хотя… была же у меня подлая мыслишка подкинуть эту злополучную сигарету именно ему! Наверное, надеялся на что-то.
Я вытащил из кармана пачку с оставшимися сигаретами и принялся разглядывать. Ничего особенного в них опять не было, да и не могло быть. В пачке оставалось пять сигарет и, по всей видимости, уже совершенно безопасных, ведь ту, от которой гибнут, уже вытащили.
Моя рука невольно потянулась за сигаретой, однако я вдруг подумал, что лучше из этой пачки сигареты всё-таки не брать – мало ли что. Выбросить её, что ли, чтобы не мозолила глаза?
И всё равно загадка оставалась загадкой. Проще всего, наверное, похоронить в мусорном ведре эту злополучную пачку с оставшимися сигаретами и забыть обо всём, но я уже понимал, что этого не сделаю. Почему – и сам не ответил бы на этот вопрос.
Вздохнув, я сунул её в карман. Мало ли когда пригодится.
И эта пачка в самом деле пригодилась, пролежав в кармане всего пару дней.
В тот день вечером, когда я вышел прогуляться и подышать перед сном воздухом, в тёмном переулке ко мне пристало трое подвыпивших мужичков. Чувствовалось, что настроены они крайне агрессивно и только искали повод, чтобы к кому-то прицепиться.
– Слушай, дядя, – потребовал один из них, – ну-ка дай денег, а то на бутылочку пива не хватает. Да не жмись, высыпай всё, что есть!
– Нет у меня с собой денег, – развёл я руками, – я просто прогуляться вышел. Какие деньги?
– А если мы сами пошарим у тебя по карманам? – подхватил второй. – Ведь хуже будет, если найдём что-нибудь!
– А кто вам разрешит копаться в моих карманах? – хмуро ответил я, уже понимая, что добром эта встреча не закончится.
– Мы и спрашивать не будем! – Третий сразу стал хватать меня за рукав. – А ну, подержите его, хлопцы, чтобы не трепыхался!
Денег в карманах у меня не было, зато была пачка с оставшимися пятью сигаретами.
Первый из мужиков, наверное, их предводитель, покрутил её в воздухе, разглядывая, и вынес приговор:
– С паршивой овцы хоть шерсти клок! Забираем сигареты и погнали отсюда, пока полиция не появилась!
Меня оттолкнули в сторону и, не оглядываясь, скрылись в темноте.
– Э-э, мужики, – вдруг донёсся из темноты голос второго, – нельзя забирать последнюю сигарету у клиента. Не по понятиям это. Взяли себе по сигарете, а остальное надо вернуть. Примета такая.
Сразу же первый вынырнул из темноты и молча сунул мне в руку помятую пачку, в которой оставалось всего две сигареты.
– Скажи спасибо, что две вернули, а не одну, – мужик презрительно цыкнул зубом, – а то… Да, и за зажигалку спасибо! Не обижайся, дядя, делиться надо с ближними…
Домой я вернулся злой и взбудораженный. Давно я уже не сталкивался с уличными хулиганами. Мне всегда казалось, что если ты человек положительный, а это видно даже по внешнему облику, то к тебе никто и приставать не будет. Видно, ошибался.
Одно и утешало, что никакого серьёзного урона мне не нанесли – ни побили, ни унизили серьёзно, а то, что вытащили сигареты из кармана, так это не так страшно. Тем более, сигареты – из тех самых. Я и курить их не собирался…
После это два дня ничего необычного со мной не происходило, но до тех пор, пока в вечерних новостях я неожиданно не услышал о том, что в парке неподалеку от нашего дома произошло чрезвычайное происшествие. Два дня назад гуляющие собачники под утро обнаружили на детской площадке три бездыханных тела. То, что это не связано с какими-то криминальными разборками, стало ясно сразу, но оттого вся эта история становилась ещё более загадочной и непонятной. Причина смерти этих людей уточняется, но полиция просит свидетелей, если таковые найдутся, позвонить по указанному телефону и поведать всё, что видели.
Я сидел, замерев, перед телевизором и пристально всматривался в лица на фотографиях, и это были именно те мужички, которые напали на меня и отобрали сигареты. В этом я уже не сомневался, хоть их тогда в полумраке не очень хорошо рассмотрел.
Наверное, стоило позвонить в полицию и рассказать о том, как они перед самой своей таинственной смертью напали на меня и отняли сигареты, но тогда начались бы всевозможные расспросы, и непременно всплыла бы история со смертью председателя министерской комиссии, с которыми я курил незадолго до этого…
Передо мной на журнальном столике лежал сотовый телефон, на который я то и дело поглядывал, а рядом с ним – пачка с двумя оставшимися сигаретами. Неужели причина всех этих смертей именно в этой пачке?!
– Чушь какая-то! – проговорил я вслух и потянулся за сигаретой. – Быть такого не может! Это просто плод больного воображения! Угораздило же меня разговориться с мужиком в поезде… Я вам всем докажу, что это не так! Рассказывайте свои дурацкие сказки другим!
Минуту помедлив, я решительно чиркнул зажигалкой и сделал первый глубокий вдох. Сладковатый сигаретный дым – и я даже почувствовал это – потёк по моим жилам, всё глубже и глубже проникая в каждую клеточку тела.
Перед глазами помимо желания стала проноситься вся моя жизнь, и я даже вздрогнул, нисколько не ожидая, что это когда-то может со мной произойти. С чего, спрашивается? Тем не менее, я сидел, как заворожённый, и ничего не мог с собой поделать.
Но проносилась жизнь как-то странно: всё, что мне всегда казалось интересным и знаменательным, прокручивалось, как в старом трещащем кинопроекторе, на большой скорости, притом настолько большой, что я даже не успевал на чём-то зафиксировать внимание. Зато какие-то незначительные эпизоды вдруг замедлялись и вставали яркой и выпуклой картинкой, словно были самыми важными и судьбоносными. Юность, молодость, наступившая зрелость – всё это бежало, будто стремилось к какому-то неизбежному роковому финалу, ради которого показ и затевался… А эти эпизоды совместного курения со стариком, председателем комиссии, и общения с тремя уличными хулиганами… Почему именно это вставало в глазах наиболее ярко и с деталями, которых я раньше просто не замечал? Неужели именно эти пустяки имели какое-то значение в моей судьбе?!
Краем глаза я поглядывал на сигарету, подрагивающую между указательным и средним пальцами, и мне очень почему-то не хотелось, чтобы она заканчивалась, превратившись в пепел, который я уже дважды стряхивал в пепельницу. Словно жизнь моя следом за этой сигаретой потихоньку скукоживалась и догорала до белёсой хрупкой трубочки пепла, и он, остывая, опадал и превращался в бесформенные невесомые хлопья, уже ничем не напоминавшие сигарету.
Хоть и не хотелось мне, чтобы сигарета заканчивалась, но я упрямо вытягивал её, и опять ничего не мог с собой поделать. Других способов раз и навсегда ответить на мучивший меня вопрос не было. А что это был за вопрос – и сам уже не мог вспомнить, но важней его для меня сегодня ничего не было…
Я лишь закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и принялся ждать…