RSS RSS

Павел ЛАРИН. О бессознательном, невидимом и несуществующем. Стихи и эссе

Все, описанное мною здесь – всего лишь мой способ заключить весь свой бессознательно-созерцательный опыт прошедшего года жизни в новую форму восприятия, моя новая попытка переосмыслить свет и его существование в мире, где компромисс зачастую оказывается односторонним. Потому что в конечном счете все мы чем-то жертвуем, чтобы обрести себя, чтобы вернуться, создать, простить, чтобы жить дальше.

* * * *

           
О МИСТИКЕ, ДЕТЯХ, СОЕВОМ МОЛОКЕ И КИСЛОРОДНЫХ КОКТЕЙЛЯХ

I

Есть целый перечень странного в области ненаучного.
Где из новой идеи, из старых осадков тучного
Предвосхищения мистики
Строится главная правда.
Разменный критерий ей – истина
Спящего динозавра
И пробуждённого йети.

Слушайте, что говорит вам кровь.
И что отвечают дети.

Солнечный рог вышивается сквозь параболу перспектив.
Арматура, разбросанная на просвет, оголяет иглы,
Как если бы кто-то вонзил пинцет в основание и́глу,
При этом цемент разлив:

Ядерных зим череда восхищает в картонный мир.
В самом ядре их – счастье, забытое белым городом,
Коему ложь – лицо его.
Вечные песни Цоева
исполняются в разуме – «Жив же!»

Либо хребтов нерожденных след испаряется,
Либо – выжав
Всю кровь до капли,
Мир балансирует в вакууме, тонкий,
Как клюв у цапли.

II

Осажденный покой.
Перламутровый зной многогранный
Заставляет продрогшее тело плескаться в зеленых ваннах,
Топить кислород в стаканах
С расплавленной содовой,
Заедать послевкусие взрыва рябиной, лимонами,
Загорать на шезлонгах опустевших отелей
На берегу опустевшего моря, на диких пляжах –

Если мир вертится, значит мы
В общую землю ляжем

И будем смотреть, как из нас прорастает свет,
Наливаясь ростком зеленым.
Пока его свежесть не
Передушится новым.
Пока его лист болезней все еще пуст, безличен,
Мир не исполнит волю свою.

Обычно
Самое важное скажется словом младенцев:
Слушай, что говорит
Невозвратное детство.

Слово то возвращает из города в пыльный пригород,
Где́ ты, измаянный сорванец, перепачканный выродок,
Вырос, окреп, возмужал, расцветал и выгорел –

Вот он ты.

III

Из-под земли поднимаются тонны огня и камня.
Когда-то мы тоже станем
Огнем и камнем, цементом, хвоей и молоком соевым.

Слушай, что говорит твое бесконечное слово и
Совесть.

Первобытное счастье теснится в океанах слез,
Для которых нет силы – ведь клятвой живет Асклепий,
Пока твое тело скрывает храм тайных великолепий,
Переплетает тебя, как лианы,
Вьющие на сосне предрассветный глубокий свет.

Никогда не смори вослед уходящему, если же, отошед-
Ши, не сможешь смотреть вперед:
Для чего же в тебе живет

Твое странное сердце?

 

О ВОЗВРАЩЕНИИ ДОМОЙ, О ЛИМИНАЛЬНОМ И СВОЕВРЕМЕННОМ

Я ожидал, что родное исполнит свой искренний, нежный вальс,
Выпорхнув, свесится весело из островка окна.
Громко смеясь, неподвластное, счастью глядя враспор,
Выставит в небо воздушные руки, па.
Громко, смеясь: так, чтоб солнце взошло Христом,
Только мне странно для этого звать Христа.

Я возвращался домой, где меня ожидал отец,
Мягкие руки любви, обнимала родная мать.
Я возвращался домой, и я видел иную жизнь.

Нужно молчать и внимать,
Как молчание множит свет,
Чтобы тонуть в многозвучии, чтобы любовь одна
Оставалась спасением,
Правдой,
Единственным вдохом дня.

Предпоследнее небо карабкается в ведро,
Проливается в лужах, исходится в новый мир.
Из Адамовой плоти вновь пропадёт ребро,
Предпоследнее слово вновь прорастет стеной,
И спасение тяжестью вновь проведёт меня
На исходе иного дня.

Нужно молчать и прислуживать –
Ропот сжимает даль.
Новые люди и странствия, новая пастораль,
Остановки и станции, новый подъем, овраг:
Старые люди уходят войною
На каменного врага.

Я проходил темень сводов, переступал порог,
Рядом предчувствие отражалось – ответ, оно
Говорило, молчало, безвестное,
суммы несвязной нить.
Как мне себя спасти?

Преломление хлеба. Сломано у бедра.
Приходил и ложился – небом на дно ведра.
Приходил и предчувствовал – дымные корабли
Оседали на пастбищах, тлея землей родной:

Я говорю: «как же хочется жить!»
Ты молчишь и без слов забираешь меня
Домой.

 

ОБО ВСЕМ

Все повторяется.
Я повторимый, и времени бег – обратимое колесо.
Крутится время, волненье берет на принцип,
Крутится время, и глина летит на спицы,
Радостно скачут созвездия, падая в унисон.

Все удивляется.
Я удивляюсь, и времени бег – удивленное полотно.
Падает свет в распростертую пропасть – Prada
Дьявол не носит, лишь юбки да сарафаны –
Радио сарафанное смолкло и громко молчит давно.

Все испростерто.
Я испростертый, и выявлен признак – простёртый порядок дней.
Все изоткрыто, истерто, исписано вдоль и впрочерк:
Каждый тактический метр и тысячи слов пророчеств –
Все преклоняет пред богом, и все возвращает: pray.

Все искупительно.
Я искупленный, и времени бег – всепрощающий механизм.
Грех очищает, и смелость берет задаром:
Все, что ломает внутри паровозным паром
Выйдет наружу и смолкнет – вода и дым.

Все созидается.
Я созидаюсь, и времени суть – создающее вещество.
Первостепенность прощения тянет извне и внутрь,
Где тишиной предрассветной сплетают руки,
Там начинается заново новое Рождество.

 

О BURBERRY, БЫЛОМ ВЕЛИКОЛЕПИИ, ГЕОМЕТРИИ И ПОЛЯРНЫХ МЕДВЕДЯХ
I

За всем новым несовершенством должна скрываться своя геометрия. Если могущество нового больше всего ренессансного, за всем новым несовершенством скрывается своя геометрия.

Либо великолепия больше нет, либо — былого великолепия. Только лишь тишина совершенна над новым и старым.

II

Мир старый, уклады новые, оклады энного числа каждого месяца. Мечутся искры на гриле, изводится аромат томящихся ребер, производятся трубы и сталь, соединяются кирпичи, строятся дамбы, конструируются бюро, открываются франшизы, закрываются счета, долги, предприятия, эксплуатируется ностальгия: мир вертится, старый, с новым стремлением. Только новым ли?

Либо стремление больше не смеет испытывать предел времени, либо предел времени испытан настолько, что стремление к нему несовершенно. Только лишь тишина совершенна.

III

Деревья приходят к подножию храмов, пауки плетут свои сети в царских чертогах, гусеницы размножаются в архивах министерства внутренних дел, птицы клюют минные поля. В болезненном сумраке все неживое кажется смертным. Продолжать свое время – задача тех пасмурных дней, когда счастье исчезнет. Когда геометрия меркнет, за нею приходит другое.

Либо былое могущество в сонных руинах щекочут крылья стрекоз, либо едва ли правдой можно назвать тот мир, где новый дух, истощающий сон и плоть, есть тьма, а не просто отсутствие света.

Только природа имеет потребность в природном.

IV

Яндекс Ультима, бутылка боржоми, автомобильная пыль, преломляясь, оседает на Burberry. Кресла из кожи нагреты настолько, что выделяется пар. Будто бы тело машинное хочет дышать: вой моторный окунается в чрево, перемывает кости, вибрация тянется – линия. Геометрия стонет, ломая периметр тела, покидает воздух, испустив дух. Воздух опустошает легкие. Легкость невыносимая. Никто не обещал, что будет легко.

Либо тяжесть мира несоразмерна вывихнутым плечам носителя, либо мир неизбежно легок в своей осмысленности. Только тяжесть Его – не бремя.

V

Все невесомое в этой точке внезапно находит вес: новые религии, новое истощение, новая правда. Своя жизнь, молитвы, сказочные мотивы, полуденные сны, пробуждения и бессонницы. Свое время, пространство, своя боль и медицина для нее тоже своя, особенная. Так много слов под потолком, что все они вдруг – лейтмотив одиночества. Городская среда, пятница, суббота, потом молчание: мир структурен в своей жажде слова. Мир полнится золотым сечением, пресечением полномочий. Полно мочить свои руки в холодной воде, если же плавники недостаточно велики пересечь океан.

Либо руки твои не держали в себе ничего тяжелее песка, либо песок внезапно оказывается воплощением тяжести мира. Только рука обнимающего знает скорбь: не спеши и не медли – оставайся лишь с теми, кто искренне дорог.

VI

Утро, в которое смерть неразлучна с бессмертием – главное утро. Совпадений больше не существует. Чередуя созвездия в полости неба, медведи выходят на пастбище моря. Если смотреть, головой опрокинувшись в холод воды мирового единства, как свет отрастает корнями, дает продолжение новым дорогам, холмам, расстояниям, странам, пришвартованным к краю вселенной, то можно увидеть, как все, проходящее внутрь – теряется внутрь, равно как все выходящее вон – испаряется внешне.
В этой соразмерности можно открыть для себя истину десяти заповедей.

Все на своих местах. Всему свое время.
Либо времени больше не нужно существовать, чтобы определять себя, либо правда больше не хочет определяться временем.
Только не лги мне. Это несовершенно.

VII

Вся моя творческая бессознательность есть ни что иное, как попытка осязания и принятия своего неумения перед совершенством любой из невозможных геометрий. Мне решительно трудно показать стремительно-разрастающуюся пропасть между мной и фрагментами окружающего мира, вливающихся в знание, зрение, зазеркалье чувств: если начинать описывать мир от малых форм к титаническим, то только лишь одни малые формы можно описывать миллиарды лет. Трещина в стене есть суть описательства, которое ставит в один ряд несоразмерное: репей и Запретный город в Пекине.

Либо былого великолепия больше нет. Либо великолепия, как такового. Либо семь дней творения умещаются в точку. Либо точка есть начало первой жизни.

Либо – и сколько последствий скрывается в альтернативе взгляда.

 

О НЕСУЩЕСТВУЮЩЕМ

«Жизнь во время планетарной катастрофы начинается с практики
одновременно скромной и трудной: замечать миры вокруг нас».

(Анна Левенхаупт Цзин)

Вдох 1. Человечество изобрело несуществующее, оплодотворило в своих фантазиях то, чего никогда не было – и теперь рядом с нами существует несуществующее.

Умозрительное, предчувствованное, загаданное – несуществующее становится предположением, естественным ответом на гипотетическое «а если». Несуществующая форма жизни прозревается постмодернистским запросом на интерпретацию и открывается после искоренения предрассудков. Эта форма имеет объем, распространяется во всех несуществующих направлениях сторон несуществующего света.

Естественный запрос человечества на исследование себя внутри и вовне, на исследование своего способа взаимодействия с иным – это «то» самое, делающее несуществующее реальным.

Выдох 1. Этично ли умерщвлять несуществующее своим неверием в его реальность?

Вдох 2. Визуальное восприятие отходит к корням прошлого. Корень всех зол – генерирование ландшафта, в котором нет предположения жизни или хотя бы ее гипотетической формы. Земля, спроектированная без возможности жизни – что это? Без жизни в жизни, без формы в форме – это абсолютная мертвенность.

Неорганические материалы питают живую среду. Разложение, гниение, компостирование, декапитация, презумпция – начало новой формы деятельности, дом новой жизни. В науке было проведено исследование умирания грибной экосистемы. Фотографии мертвых грибных наслоений сопровождались цифровым шумом – цифровым гниением изображения. Пиксели, помехи, zip. файлы – метафорическое уничтожение цифровой жизни. Значит, несуществующее тоже может умереть.

Выдох 2. Этично ли изучать смерть грибов, чтобы на фоне их смерти ощущать себя неестественно живым? Если наше будущее – хрупкое и неопределенное, то какие адаптивные механизмы необходимы нам чтобы выжить?

Вдох 3. Несуществующие экосистемы борются за выживание несуществующих видов. Среди них возможно выделение своего родоплеменного вождя. Он будет заметно иным, отличным от всех остальных – отличным в физических характеристиках и по тяжести переносимого груза ответственности, установок, инстинктов, правил, общественных традиций. От вождя зависит выживание системы. Он должен быть первым. Первым среди равных.

Выдох 3. Но если в современном мире биологические ограничения больше неуместны, тогда форма становится гораздо больше всего осязаемого? Тогда может ли жизнь идеи стать заменой физического существования?

Вдох 4. Если в движении существующей жизни заключена энергия творчества – энергия творения, созидания несуществующей материи и не случившегося дыхания в облик живого, то тогда все то, что мы с удивлением обнаруживаем в себе, изучая части своего тела и подсознания, мы с не меньшим удивлением можем увидеть и там, где раньше этого не существовало – в цифровой природе вокруг или в неживой природе рядом с нами. В мировом фольклоре сохранились рецепты создания живых существ. В 18 веке была доказана невозможность самозарождения из грязи и глины или иной другой органической основы, но в 21 веке технологии научились производить и поддерживать практически любую форму жизни.

Новая жизнь начинается, если мы позволяем этому процессу случиться. Это – мысленное оплодотворение неживого, это – система нового коллективного бессознательного, умотворческая цифровая жизнь, квантовое бессмертие.

Выдох 4. Моя невиновность перед процессом мировоссоздания – только ли наивное оправдание моих неискупимых грехов?

Или же это искупление нашего общего заблуждения в том, что мы правильно представляем себе процесс воспроизведения жизни, и от того не позволяем существовать иным формам и оболочкам, созданным не по нашим представлениям?

Суррогатное материнство, искусственное оплодотворение, цифровое бессмертие – мы знаем недостаточно.

Вдох 5. Однажды человечество сможет проникнуть в ту область знания, которая зовется бессмертием органических соединений. Человечество выживет, истощив землю. И тогда обретет бессмертие в памятниках, оставленных после.

Выдох 5. Но станут ли неживые экспонаты нашей цивилизации единственным упоминанием того, что на земле когда-то кто-то жил? Станут ли они новой системой существования?

Вдох 6. Ответ на этот вопрос откроет нам экологию универсального взаимодействия со всем существующим:

ПЕРВОЕ: Способность визуально отличать одни виды от других воспитывает в нас понятие идентичности.
ВТОРОЕ: Способность принятия факта оплодотворения, рождения и смерти открывает ритмичность процессов разложения и зарождения.
ТРЕТЬЕ: Способность примерить на себя облик «иного» позволяет принять несоответствия и родоплеменные отличия, воспитывает эмпатию, которая является ключом к дальнейшему выживанию видов.

Вдох 7. В конечном счете возвращение к своим корням – это не только осознание своей личной принадлежности к определенному роду. Это еще и открытие корней «иного», отличного от твоего рода – корней иных форм жизни, других людей, других, не существующих пока что в нашем времени, цивилизаций, ландшафтов, колоний. Право на жизнь – всеобщее право существующего и несуществующего.

Если ты знаешь, что ты не один, и что твоя история – часть гораздо больших корневых систем «иных», которые, несмотря на свои отличия, питаются из одного источника жизни, то залог выживания видов кроется в простой формуле:

Прими эмпатию. Прими странность других. Будь добрым.

Жизнь во времена планетарной катастрофы начинается с практики одновременно скромной и трудной – замечать миры вокруг нас.

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Павел Ларин

Павел Ларин – поэт, эссеист, дизайнер-иллюстратор, фотограф. Родился в 2002 году в Москве. Студент второго курса Литературного института имени А. М. Горького. В 2018 году открывается первый авторский онлайн-проект Павла Ларина – «Лишняя Запятая» – который становится серьезной пробой пера в медийном пространстве. В этом же году Павел Ларин становится лауреатом 3 степени литературного конкурса «В начале было слово», а в 2019 году - победителем регионального этапа олимпиады по литературе. Хотя первые литературные открытия автора относятся к гораздо более раннему периоду жизни, участие в многочисленных конкурсах и олимпиадах на базе образовательных учреждений, а также личная заинтересованность Ларина в вопросах поэзии и фотографии сформировали собственное отношения автора к творческом процессу и к способу коммуникации со своим читателем/зрителем. Поэтический мир Павла Ларина во многом иммерсивен и вариативен. Автор сознательно оставляет недосказанными многие абстрактные словесные фракталы с целью их последующей расшифровки, использует синкретизм искусств, чтобы визуализировать поэтический образ в новых формах, изучает методы межвидового взаимодействия и практики внутреннего диалога. Поэзия и эссеистика Павла Ларина обнажает подсознательные рефлексы и первобытные импульсы, налаживает коммуникацию между реальным и иррациональным.

One Response to “Павел ЛАРИН. О бессознательном, невидимом и несуществующем. Стихи и эссе”

  1. avatar Дмитрий says:

    это невероятно… я всегда восхищаюсь работами Павла. он каждый раз даёт пищу для размышлений и мотивацию делать что-то. что-то своё, что-то новое. спасибо Паш✨

Оставьте комментарий