Сергей ГЛАВАЦКИЙ. Давай с тобой поедем на косу

* * *

Давай с тобой поедем на косу.
Когда-нибудь. Хоть в прошлом, хоть в былинном.
Не может быть такого в жизни длинной,
Чтоб вечно продолжался Страшный суд,
Чтоб лес был полон стреляных косуль…
Готов молить хоть Господа, хоть джиннов,
До старости ждать времени машину,
Чтоб чёрную покинуть полосу…

За нею будет кедра хризолит,
И хризопраз полыни, прячущей седины,
Там море станет нашим паланкином,
Хранящим сны, которым чужд Эвклид,
Которые ещё не расцвели…
Готов извлечь себя из карантина,
Перекроить себя, как бомбы – паладина,
Чтоб видели дельфинов корабли…

Давай с тобой уедем на косу,
Каким бы именем тебя не звали
И сколько лет тебе в миру бы не давали,
Давай с тобой окажемся в лесу,
Где аисты давно тебя пасут,
Где зиждется берёзовая дача,
Перерастая в Сож*. Я не могу иначе,
Иначе не могу, не обессудь.
___
*Река в Белоруссии.

 

* * *

Острова в тихом омуте, как гематомы.
Посреди океана динамик лагуны.
В моей памяти ширится наша истома,
В твоей памяти вновь расцветают лакуны.

Эти чётки гипноза, цианистый синтез,
Симбиоз небывалого и бытового…
Для тебя это некий вещественный index,
Для меня – это вечный существенный повод.

Не судьба, говоришь. Но судьба – кто такая?
Не знаком. Я к тебе каждой клеточкой ближе.
А динамик лагуны всю ночь громыхает,
И пустоты твои – мою память услышат.

Для тебя это что-то из внутренних фото,
Тайной жизни тумана, тылов расстоянья…
Для меня же – сиамский близнец небосвода,
Наяву переснившийся codex слиянья,

Что качается в памяти, как паутина,
Как живая единоутробная небыль,
Древний атлас исхода из-под гильотины
Без услуг кукловода, без зебры до склепа…

Для тебя это что-нибудь вроде кроссворда,
Череда нежных встреч наподобье пунктира,
Для меня же – инкарнационная хорда,
Наизусть пережитая летопись мира.

 

* * *

Сердца маскарадят под гимн беспокойства.
Глаза карнавалят под ратные марши.
Мы прямо с рождения чувствуем старше
Себя, чем мы есть. Это – общее свойство.

Здесь рушатся луны, а мы – остаёмся.
Здесь облако переплавляется в бронзу.
Прозрачная явь. Это я, моё солнце!
Со мною в стотысячный раз познакомься!

Бледнея от осени, мчишь по Садовой,
Опешив от спешки, здороваясь мимо…
Боишься опять оказаться любимой,
Но больше боишься – влюбиться по-новой.

Ведь так не бывает: быть вместе и сниться,
А мы – будем сниться друг другу годами,
Но все катастрофы меняют местами
Реальность и сон, побережия Стикса…

И смерч гастролирует в провинциальных
Районах, шатающийся, косолапый,
Прикинется то каруселью, то трапом,
И встреча его с нами будет фатальной.

Два полюса Стикса не любят друг друга.
Район Чёрных Скал. Демонтирован ветер.
Но то, что на «Здравствуй» ты «Здравствуй» ответишь,
Обрадует скорую зимнюю вьюгу.

Здесь мышцы оков расслабляются ночью,
Суставы цепей протираются болью…
И жизнь остаётся безбрежной мозолью
На лопастях Неба, растерзанных в клочья.

 

ЧАСТИЧКА МОЕГО АДА

Как и шестнадцать лет назад,
Я не смотрю тебе в глаза,
Не засыпаю, глядя в них –
Мы не одни, но мы – одни.

Как и шестнадцать лет назад,
Я в каждой нашей встрече – сам,
Я помню каждый божий миг,
Пока мы помнимся людьми,

Я верю сказанным словам,
Нам больше нечего скрывать,
Ты всех забыла, ты со мной,
С моей проклятой тишиной.

 

* * *

Стоп-кадр мой, моя река,
Я номер старый твой храню,
Шестнадцать лет я жду звонка
И сам, как телефон, звеню.

Смотрю тебя – всегда, везде,
Как чёрно-белое кино,
И в самой тёмной темноте
Цветным мне кажется оно,

И, точно брошенный слепой,
Забыв, что фильм давно отснят,
Шестнадцать лет живу с тобой,
Как ты шестнадцать – без меня.

 

* * *

Давай с тобой поедем на косу.
Когда-нибудь. Хоть в прошлом, хоть в былинном.
Не может быть такого в жизни длинной,
Чтоб вечно продолжался Страшный суд,
Чтоб лес был полон стреляных косуль…
Готов молить хоть Господа, хоть джиннов,
До старости ждать времени машину,
Чтоб чёрную покинуть полосу…

За нею будет кедра хризолит,
И хризопраз полыни, прячущей седины,
Там море станет нашим паланкином,
Хранящим сны, которым чужд Эвклид,
Которые ещё не расцвели…
Готов извлечь себя из карантина,
Перекроить себя, как бомбы – паладина,
Чтоб видели дельфинов корабли…

Давай с тобой уедем на косу,
Каким бы именем тебя не звали
И сколько лет тебе в миру бы не давали,
Давай с тобой окажемся в лесу,
Где аисты давно тебя пасут,
Где зиждется берёзовая дача,
Перерастая в Сож*. Я не могу иначе,
Иначе не могу, не обессудь.
___
*Река в Белоруссии.

 

* * *

Острова в тихом омуте, как гематомы.
Посреди океана динамик лагуны.
В моей памяти ширится наша истома,
В твоей памяти вновь расцветают лакуны.

Эти чётки гипноза, цианистый синтез,
Симбиоз небывалого и бытового…
Для тебя это некий вещественный index,
Для меня – это вечный существенный повод.

Не судьба, говоришь. Но судьба – кто такая?
Не знаком. Я к тебе каждой клеточкой ближе.
А динамик лагуны всю ночь громыхает,
И пустоты твои – мою память услышат.

Для тебя это что-то из внутренних фото,
Тайной жизни тумана, тылов расстоянья…
Для меня же – сиамский близнец небосвода,
Наяву переснившийся codex слиянья,

Что качается в памяти, как паутина,
Как живая единоутробная небыль,
Древний атлас исхода из-под гильотины
Без услуг кукловода, без зебры до склепа…

Для тебя это что-нибудь вроде кроссворда,
Череда нежных встреч наподобье пунктира,
Для меня же – инкарнационная хорда,
Наизусть пережитая летопись мира.

 

* * *

Сердца маскарадят под гимн беспокойства.
Глаза карнавалят под ратные марши.
Мы прямо с рождения чувствуем старше
Себя, чем мы есть. Это – общее свойство.

Здесь рушатся луны, а мы – остаёмся.
Здесь облако переплавляется в бронзу.
Прозрачная явь. Это я, моё солнце!
Со мною в стотысячный раз познакомься!

Бледнея от осени, мчишь по Садовой,
Опешив от спешки, здороваясь мимо…
Боишься опять оказаться любимой,
Но больше боишься – влюбиться по-новой.

Ведь так не бывает: быть вместе и сниться,
А мы – будем сниться друг другу годами,
Но все катастрофы меняют местами
Реальность и сон, побережия Стикса…

И смерч гастролирует в провинциальных
Районах, шатающийся, косолапый,
Прикинется то каруселью, то трапом,
И встреча его с нами будет фатальной.

Два полюса Стикса не любят друг друга.
Район Чёрных Скал. Демонтирован ветер.
Но то, что на «Здравствуй» ты «Здравствуй» ответишь,
Обрадует скорую зимнюю вьюгу.

Здесь мышцы оков расслабляются ночью,
Суставы цепей протираются болью…
И жизнь остаётся безбрежной мозолью
На лопастях Неба, растерзанных в клочья.

 

ЧАСТИЧКА МОЕГО АДА

Как и шестнадцать лет назад,
Я не смотрю тебе в глаза,
Не засыпаю, глядя в них –
Мы не одни, но мы – одни.

Как и шестнадцать лет назад,
Я в каждой нашей встрече – сам,
Я помню каждый божий миг,
Пока мы помнимся людьми,

Я верю сказанным словам,
Нам больше нечего скрывать,
Ты всех забыла, ты со мной,
С моей проклятой тишиной.

 

* * *

Стоп-кадр мой, моя река,
Я номер старый твой храню,
Шестнадцать лет я жду звонка
И сам, как телефон, звеню.

Смотрю тебя – всегда, везде,
Как чёрно-белое кино,
И в самой тёмной темноте
Цветным мне кажется оно,

И, точно брошенный слепой,
Забыв, что фильм давно отснят,
Шестнадцать лет живу с тобой,
Как ты шестнадцать – без меня.