Софья ОРАНСКАЯ. "Образ дон Жуана в мировой литературе

Образ дон Жуана в мировой литературе «Дон Гуан: Милое созданье!
Я всем готов удар мой искупить,
У ног твоих жду только приказанья,
Вели – умру, вели –дышать я буду
Лишь для тебя…
Дона Анна: … Сколько бедных женщин
Вы погубили?
Дон Гуан: Ни одной доныне
Из них я не любил.»

А.С. Пушкин «Каменный гость», драма в стихах, 1830

Образ дон Жуана в мировой литературе совершенно уникален, потому как, раз поселившись в ней в Первом произведении на эту тему, а именно в “Севильском соблазнителе и каменном госте” испанского драматурга Тирсо де Молина (дата написания между 1620 и 1630), дон Жуан не пожелал навеки остаться в литературе лишь в образе испанца XVII века, а стал “реинкарнироваться” из века в век, переселяясь из страну в страну, меняя при этом многое в своем характере и поведении – в зависимости от эпохи и культуры той нации, в которую он попадал – кроме основного, присущего всем дон–жуанам в литературе всех стран – суверенитета чувственности и свободолюбия, нежелания подчиняться общественным правилам и законам. /…/

Что же касается его образа в мировой литературе, необходимо – и в самом начале данного критического анализа – уточнить, что он не универсален, а характерен лишь для Западной культуры Нового времени.

Точное количество литературных произведений на тему дон Жуана установить довольно сложно. /…/ Сложно среди прочего и потому, что многие произведения прошлого не выдержали испытания временем и кроме как в свою далекую эпоху, более никогда не ставились на сцене, как театральные пьесы (так как особенно вначале триумфального шествия литературного дон Жуана по Европе он выступал именно и исключительно на театральных подмостках, перебравшись на последующих этапах в другие литературные виды – поэмы, рассказы, новеллы и романы), ни переиздавались, как поэмы или новеллы.

Прежде чем попытаться проанализировать литературный образ дон Жуана в его эволюции от XVII века до XXI века, дадим здесь общую характеристику дон Жуана, как литературного типажа, некую его константу, вне его временного развития в рамках мировой литературы. Кто он – дон Жуан? Каковы основные его черты, некие константы, которые не поддаются никаким изменениям времени и условиям общественной жизни? Здесь можно наметить несколько самых важных линий: 1. Суверенитет чувственности 2. Гордость и Цинизм 3. Вызов Авторитету и обществу в целом 4. Богоборчество и Атеизм.

Суверенитет чувственности: мощная сексуальность, сексуальная распущенность, желание победы и власти над женщиной, несмотря ни на что. Преобладание Эстетики над Этикой.
Гордость и Цинизм: личность другого не существует для него как таковая, но лишь как объект удовлетворения интересов и желаний (чувственных или иного характера) дон Жуана; он соблазняет многих женщин, самых различных сословий; манипулирует женщинами, пуская в ход все свое красноречие; не чувствует никакой ответственности перед ними; нередко он бесчестен по отношению к людям, способен на предательство /…/ Гордость дон Жуана выражается также через вербальную жестокость, сарказм, иронию, чрезмерное употребление вербальной властью соблазнения. Дон Жуан хладнокровен, циничен и беспощаден в расправе над соперниками. /…/
Вызов Авторитету и обществу в целом: дон Жуан отказывается подчиниться правилам нравственности данного общества. Дон Жуан ставит себя выше общественных авторитетов и интересов отдельной личности, он ставит Индивидуальность выше Общества и общественной морали.
Богоборчество и Атеизм: вызод церкви и религии. Дон Жуан живет в Настоящем и для чувственных наслаждений в этом Настоящем, не думая о Прошлом (а потому не имеет чувства раскаянья за совершенные грехи и “преступления”), ни о Будущем (и неизбежной расплате), он отдаляет как можно дальше от себя этот момент покаяния: в “Севильском соблазнителе” Тирсо де Молина в одной сцене, после чудовищного акта соблазнения чужой невесты Аманты его слуга в ужасе о будущем аде дон Жуана умоляет его раскаяться в своих ужасных поступках, иначе его нагрянет Божий суд, на что дон Жуан лишь смеется и несколько раз повторяет одну фразу: “Далеко ваша расплата!”

Но дон Жуан обладает и рядом положительных качеств – особенно в эпоху барокко (XVII – XVIII вв.) – во многих произведениях самых различных авторов – это воин со шпагой, способный с присущей ему храбростью и мужеством броситься в бой, чаще всего это дуэли из-за дам, но в ряде случаев дон Жуан также храбро способен помочь попавшему в беду другу или даже совершенно незнакомому сеньору. Например, в пьесе Мольера “Дон Жуан” (1665) в лесу, куда он попал со своим слугой в результате многочисленных приключений, дон Жуан бросается выручать незнакомца, на которого напали разбойники. В новелле Проспера Мериме “Души чистилища” (1834) дон Жуан, сбегая из Севильи в паре со своим другом-“дьяволом” Гарсиа, таким же циником-соблазнителем и дуэлянтом, как и он, уходит с ним на войну, где проявляет храбрость и мужество в боях, не прячась за спины своих товарищей. В пьесе Б. Зайцева “Дон Жуан” (1921) он также спасает от неминуемой гибели совершенно незнакомого ему сеньора в ночном лесу, опять же от рук разбойников, но когда спасенный благородно предлагает дон Жуану свою дружбу, тот холодно отказывается, объясняя, что у него нет друзей, так как с друзьями было бы много хлопот… из-за женщин – их невест, жен или подруг – которых бы дон Жуан неизбежно соблазнял, чем вызывает у спасенного горькое чувство разочарования и даже отвращения к дон Жуану. /…/

Дон Жуан – это весельчак, гурман жизни, искатель приключений, непоседа, полный оптимизма, витальной энергии и веры в будущее. Таким его образ представлен в огромном количестве произведений авторов самых различных эпох и наций, но более всего в театральных комедиях итальянских драматургов XVII – XVIII вв. – Алонсо де Кордоба-и-Мальдонадо “Мщение из гроба” (2-я половина XVII в.), Чиконьини “Каменный гость” (1650), Карло Гольдони “Дон Джованни Тенорио, или Наказанный распутник” (1736) и др., французских драматургов XVII – XVIII вв. – Доримона (Никола Друэн) “Каменный гость, или Преступный сын” (1658), Вилье (Жан Дешан), пьеса с тем же названием (1659), Мольера “Дон Жуан” (1665), Розимона (Дюмениль) “Каменный гость, или Испепеленный атеист” (1669), Тома Корнеля “Каменный гость“” (1677) и др., в последующие эпохи – в комедии шверцарского писателя и драматурга Макса Фриша, “Дон Жуан, или Любовь к геометрии” (1953г), в комедии российского драматурга Эдварда Радзинского, “Продолжение Дон Жуана” (1978) и т.д.

Наиболее ярко этот “классический” типаж дон Жуана – отважного, бравурного, циничного и безбожного – выражен в стихотворной драме великого испанского писателя XIX века Хосе Соррилья и Морал “Дон Жуан Тенорио” (1844). /…/

Образ дон Жуана эволюционизирует со временем, он становится более сложным и противоречивым, в ряде произведений происходит смягчение его характера, авторы наделяют его образ глубоким и тонким психологизмом, появляются явно романтические черты, а в ряде случаев муки совести и полное перерождение героя, этот дон Жуан уже не простой соблазнитель, как в случае у Тирсо де Молина и Мольера, но герой, способный на самом деле влюбляться, ностальгировать по утраченной любви и/или мечтать об Идеальной Женщине. Таков дон Жуан в произведениях таких писателей и поэтов как Эрнст Теодор Амадеус Гофманн, Германия, “Дон Жуан, Фантазии а ля Калло“, новелла, 1812, Жорж Гордон Байрон, Англия, “Дон Жуан“, незаконченная поэма, 1824г, Альфред де Мюссе, Франция, “Намуна“, “восточная сказка”, поэма, 1830г, А.С. Пушкин, “Каменный гость“, драма в стихах, 1830г, Хосе Эспронседа, Испания, “Саламанкский студент“, символическая поэма, 1837-1840гг, Константин Бальмонт, “Дон Жуан, отрывок из ненаписанной поэмы“, четыре сонета, 1898г и “Четыре сонета“, 1903г, Николай Гумилев, “Дон Жуан в Египте“, поэма, 1912г, Борис К. Зайцев, “Дон Жуан“, пьеса, 1921г.

Первым романтическим произведением о Дон Жуане считается новелла Гофманна “Дон Жуан, Фантазии а ля Калло” (1812г), в которой герой попадает на оперу Моцарта “Дон Жуан”. Мысленно он рассказывает своему отсутствующему другу свое понимание оперы и дает эссенцию донжуанства, но уже не барочного его варианта, как в эпоху Молина и Мольера, а нового, романтического. Автор так рисует его образ:

“Если смотреть на поэму с чисто повествовательной точки зрения… покажется непостижимым, как мог Моцарт задумать и сочинить к ней такую музыку. Кутила (то есть Дон Жуан, а не Моцарт – С.О.), приверженный к вину и женщинам, из озорства приглашающий на свою разгульную пирушку каменного истукана вместо старика отца, которого он заколол, защищая собственную жизнь, право же, в этом маловато поэзии, и, по чести говоря, подобная личность не стоит того, чтобы подземные духи остановили на нем свой выбор как на особо редкостном экземпляре для адской коллекции… чтобы дьявол выслал самых ловких из своих подручных доставить его в преисподнюю, нагромоздив при этом как можно больше ужасов.

Верь мне… Дон Жуан – любимейшее детище природы. Она наделила его всем тем, что… возвышает его над посредственностью… что живет в нашей душе как предвкушение неземного блаженства и порождает неизбывную страстную тоску, связующую нас с Небесами…/…/

Донна Анна недаром противопоставлена Дон Жуану – она тоже щедро одарена природой… Ну, а если само небо избрало Анну, чтобы именно в любви, происками дьявола сгубившей его, открыть ему божественную сущность его природы и спасти от безысходности пустых стремлений? Но он встретил ее слишком поздно, когда нечестие его достигло вершины, и только бесовский соблазн погубить ее мог проснуться в нем.”

Совершенно восхитительная новелла Гофманна, по утонченному и очень глубокому психологическому анализу образа дон Жуана, в его неизбежном, увы, падении, и образа доны Анны, в ее неизбывной страстности и любви.

Поэма А. де Мюссе “Намуна” состоит из трех песен. /…/ Но этот дон Жуан под пером Мюссе совсем иной, чем у Тирсо де Молина и Мольера: из циника, безбожника, обманщика и предателя он превращается у Мюссе в иной “подвид” дон Жуна. Дон Жуан у Мюссе – это и циничный соблазнитель женщин, и романтик, который ищет свой Идеал Женщины. Дон Жуан у Мюссе – двойственен. Но более балансирует в сторону идеалиста-романтика. И именно поэтому он идет от одной женщины к другой не с целью взять, погубить и оставить, а с целью найти свой Идеал, и вместе с тем, парадоксально – его дон Жуан нередко падает в руки женщин легкого поведения и даже губит невинных девственниц. Здесь видна вся двойственность его натуры: чем выше в мечтах, тем ниже в поступках. Но Мюссе понимает, что эти поиски дон Жуана тщетны, так как такой Идеал не существует на земле. И в этом вся трагедия дон Жуана, по мнению Мюссе. Появляется в поэме и образ Командора, которому, держа в левой руке кубок с вином (как символ мистического опьянения-экстаза), дон Жуан протягивает свою правую руку, “отдавая ее Судьбе” (как пишет поэт).

Пушкинский дон Жуан также двойственен и противоречив, и нельзя не согласиться с выводами критика В. Коровина, который пишет: “Эта двойственность героя – упоение земной жизнью, вера в собственные силы и одновременно дерзкое своеволие, презрение ко всяким моральным ограничениям… – берет начало в самой эпохе и определяет пушкинского Дон Гуана. Он пылок и холоден, искренен и лжив, высок в помыслах и циничен, отважен и расчетлив. … Увлекая дону Анну пленительными любовными софизмами, он говорит, что полюбил в ней добродетель. Ему кажется, что под влиянием нового любовного чувства он “весь переродился”. Субъективно так и происходит: Дон Гуан, одержимый любовью, верит… в свое преображение. И вместе с тем он остается прежним Дон Гуаном, “импровизатором любовной песни.” Ни в легенде, ни в пушкинской трагедии Дон Гуан не может переродиться и стать добродетельным или счастливым…

Герой, отдающийся на волю возлюбленной, не лишен рыцарских чувств. Но вместе с тем это и театральный жест достаточно искушенного в любовных приключениях человека, до тонкости постигшего “науку страсти нежной“”. Также глубоко верно замечание Анны Ахматовой в ее эссе ““Каменный гость” Пушкина“/…/: “… смесь холодной жестокости с детской беспечностью производит потрясающее впечатление.”

Один из самых романтичных образов дон Жуана в мировой литературе создал Б. Зайцев в своей пьесе “Дон Жуан” (1921). На мой взгляд, данный Б. Зайцевым образ дон Жуана – самый романтичный и самый “чистый” из всего изученного. Это, во-первых, дон Жуан – любящий. Он не коварный соблазнитель, без сердца и совести. /…/. Он чувствует приближение смерти, но совершенно не хочет с ней бороться! Почему? Может, потому, что его тяга к Идеалу сильнее, чем чувство самости и самосохранения, на этой бренной и грешной земле. Но он чувствует, что этот Идеал, по которому он тоскует и которого “алчет”, невозможен на земле – он его может найти лишь “там”. Вероятно, поэтому он с таким спокойствием расстается с жизнью. /…/ В пьесе, впрочем, совершенно не показана другая – “демонская” – сторона дон Жуана. Это дон Жуан совсем не классического типа. Дон Жуан любящий. Дон Жуан тоскующий по Идеалу. Дон Жуан жаждущий Прекрасного – через Женщину. Образ его прекрасен, но лишенный амбивалентности, противоречий и противоборств между темной и светлой силой в его душе, этот образ лишается динамизма: дон Жуан у Б. Зайцева становится почти пассивным к концу пьесы, и можно сказать, сознательно дает себя заколоть своему противнику.

Образ дон Жуана в новелле Проспера Мериме “Души чистилища” далек от романтического, и даже наоборот, во многом приближен к варианту эпохи барокко, но новаторство новеллы Мериме в том, что в отличие от своих предшественников, автор “спасает” своего героя (или, правильнее сказать, анти-героя). Мериме берет за основу не легенду о дон Хуане Тенорио, а реальную историю дон Хуана де Маранья. Его дон Жуан начинает, еще будучи студентом, вместе со своим другом (сущим дьяволом) с цинизма и хладнокровного совращения невинных девушек из благородных семейств, но в отличие от дон Жуана прежних эпох (дон Жуана нераскаявшегося и, таким образом, наказанного за злодеяния Статуей Командора, от каменной руки которого он погибает) дон Жуан у Мериме, после страшного данного ему Свыше Видения собственных похорон, сначала лишается чувств, а затем, придя в себя, искренне раскаивается в своих грехах и злодеяниях, постригается в монахи и уходит в монастырь, где умирает в благоухании святости. Эпизод этот выписан настолько сильно и ярко, что вполне веришь в преображение дон Жуана и его отказ от мирской жизни.

“Ужас овладевает им. Дон-Жуан входит в церковь.

– Кто покойник, кого хоронят? – снова спрашивает он.

– Графа Дон-Жуана де Маранья, – отвечают ему.

– Во имя неба, за кого вы молитесь и кто вы?! – восклицает Дон-Жуан, схватив священника за рукав.

– Мы молимся за Дон-Жуана де Маранья. Мы – души, исторгнутые из пламени Чистилища мессами и молитвами его матери, но эта месса – последняя, которую нам позволено отслужить за душу Дон-Жуана де Маранья. ” /…/

У большинства авторов логика характера дон Жуана приводит его, увы, к трагическому (и тем самым, логическому) концу: к гибели физической (и нередко, увы, к духовной, так как великий грешник не успевает покаяться перед смертью), чаще всего от руки Командора, который выступает в лице отца соблазненной дочери, воздающий акт возмездия за ее поруганную честь – таков конец дон Жуана у Тирсо де Молина и Мольера, у А.К. Толстого в его драме в стихах “Дон Жуан“(1862), и практически во всех итальянских и французских комедиях XVII – XVIII вв. В ряде случаев Командор выступает в роли мужа – как у А. Пушкина в его “Каменном госте“. Но нередко акт отмщения происходит от руки соперника – как в драме Б. Зайцева “Дон Жуан“, (1921), от “магии” женщины-призрака, которая уводит его в преисподнюю, как в поэме Хосе Эспронседа “Саламанкский студент” (1837–1840) или от руки призрака убитого соперника, как в фантастической пьесе А. Дюма “”Дон Жуан де Маранья, или падение ангела” (1836), где в развязке действия появляется призрак убитого им когда-то некоего дона Сандовала, окруженный другими призраками, он отнимает у дон Жуана жизнь, после чего призраки бросают его в ад. /…/ Одна из самых оригинальных развязок конца великого грешника дон Жуана дана в изумительной фантастической пьесе в стихах французского поэта Эдмона Ростана “Последняя ночь дон Жуана” (1911), в которой за ним приходит… сам дьявол. Вся пьеса написана в стиле итальянской пьесы dell arte, с марионетками, масками и веерами. Дьявол дает дон Жуану последний шанс вырваться из лап ада, но для этого он должен найти и узнать хотя бы одну из соблазненных им женщин, тени которых приплыли на галерах на последний земной ужин дон Жуана… в компании с самим дьяволом. Но они одеты в мантии, лица покрыты масками и веерами. Остаются лишь глаза. Дон Жуан с треском проваливает этот экзамен – он не смог правильно назвать ни одного имени ни одной женщины. Дьявол дает ему другие “задания”, и все связанные с его прегрешением соблазнения, а также гордостью, но ни одно из них он так и не может выполнить. Увы, дьявол выиграл. Но какой ад ждет этого дон Жуана?

“Дьявол Ты увидишь/ Какой странный маленький ад ты будешь иметь!

Дон Жуан Ад чудовищ… Нерона… Гелиобала?

Дьявол Нет! Ад декорации, которую ты будешь таскать за собой!

Дон Жуан Гиньол? Нет! Я хочу гореть в огне!

Дьявол “Ты будешь марионеткой, которая будет играть

бесконечный адюльтер в синюшной клетке.

Дон Жуан Пощадите! Вечный огонь!

Дьявол Нет! Вечный театр!

Дон Жуан Я не хочу…/ Моя Гордость заслуживает круга пламени!”

Дон Жуан сопротивляется, но Дьявол не слушает его и превращает в гиньола, в марионетку, откуда дон Жуан кричит: “Я – Соблазнитель. Соблазнитель!” – уже кукла на веревочках в аду. Белая Женщина говорит:”Моя слеза потухла. …Он мог бы совершать подвиги. Эти руки могли бы держать шпагу. … Какая жалость. Какая жалость.”

Жалость или нет, но на этом триумфальное шествие дон Жуана в мировой литературе не прекратилось. Только в XX веке дон Жуан романтический постепенно стал вырождаться или, вернее сказать, перерождаться в дон Жуана… “молекулярного”, концептуального. Самыми яркими авторами этой новой тенденции являются ирландский драматург Бернард Шоу с его пьесой комедией “Человек и сверхчеловек” (1903) и Макс Фриш с его пьесой комедией “Дон Жуан, или любовь к геометрии“(1953). Все перевернуто в этих пьесах – или вывернуто наизнанку, все важнейшие мифологемы мифа о дон Жуане. У обоих авторов этот дон живет и действует (но уже не злодействует!) в наше время , для Шоу – в современной ему Ирландии, для Фриша – в современной ему Швейцарии. Но главная метаморфоза заключается в другом, а именно: дон Жуан более не одолевает женщин своим ораторским искусством с целью соблазнить и бросить, а наоборот – это женщины, запрограмированные природой на деторождение (по мнению обоих авторов) соблазняют всеми способами дон Жуана! Который в одном случае – у Бернарда Шоу – сбегает в Испанию от безумно желающей его дамочки из очень даже благородного семейства, в другом – у Фриша – сначала поддается (и отдается!) многочисленным женщинам самых различных возрастов и сословий, проходя при этом через самые различные комические и трагические эпизоды, а потом, более не в силах выдержать этого напора женских хаотичных и нелогичных чар на его тонкую душу математика, который только и мечтает о том, как бы в тиши заняться любимой геометрией, в конце концов, инсценирует возмездие статуи Командора и скрывается в дыму спецэффектов. И также изчезает в неизвестном никому направлении. Но… не тут-то было! Ирландского дон Жуана настойчивая ирландская дона все равно находит, даже и в Испании, и все равно женит на себе! Та же участь постигает и дон Жуана швейцарского! /…/

В общем и целом, эта концепция приложима и к идеям М. Фриша, выраженным в его пьесе “Дон Жуан, или любовь к геометрии“, написанной полвека спустя после пьесы Б.Шоу. Этой же концепции чуть позже следует и французский писатель Милан Кундера в своем романе “Смехотворная любовь” (1969), в котором действие также происходит в наше время, но Кундера идет дальше своих предшественников – Б. Шоу и М. Фриша. Его дон Жуан – современный врач Хавель – не только избегает женщин (которые сами идут в “бой”, с целью его завоевания, каждая со своей тактикой и стратегией), но и вообще впадает в состояние некоего пассивного умиротворения. Хавель дон Жуан у Кундера никого более не завоевывает и ничему не хочет противостоять, он близок к состоянию “умиротворения”. Этот образ одинаково далек и от классического его образа – бунтаря, циника, “хулигана”, забияки, драчуна, безбожника, самовлюбленного нарцисса, настойчивого соблазнителя, – и от образа романтического – влюбленного, потерянного, ностальгически-меланхолического, противоречивого и порой кающегося. Хавель дон Жуан не противостоит ни жизни, ни смерти, но образ его, в результате, получается не умиротворенным (как, возможно, хотел автор), а каким-то потерянным в пространстве и во времени – без жизни (без желаний), без смерти в оппозиции, без Бога в душе. Но, может быть, автор отразил в этом образе определенные тенденции нашего времени?

И наконец, верх эволюции дон Жуана в мировой литературе с XVII по XXI век, возможно, происходит в пьесе французского писателя и драматурга Эрик-Эммануэля Шмитта “Ночь в Валони” (в русской театральной версии почему-то названной “Последняя любовь Дон Жуана, или Эшафот любви”) (1989). Потому что в этой пьесе комедии дон Жуан не только никого более не соблазняет, но подвергается… суду женщин, тех самых, соблазненных им когда-то и брошенных! Которые приговаривают свою “жертву” к строгому тюремному и пожизненному заключению: он должен жениться и быть верным своей жене! Но… дон Жуан не женится. Не потому, что сам отказался – он удивительным образом уже был согласен. Но отказалась влюбленная в него девушка. Так как поняла, что он ее совершенно не любит и согласился на цепи брака по другой причине: он просто… устал. Потерянная, Анжелика спрашивает его, зачем он согласился жениться на ней. “Ну сказать, что это ради конца. Плезир мне надоел, победы тоже. Я знал только плезир. Может быть, счастье тоже хорошо? Нежность фрукта, который портится… медленно...” Анжелике больно все это слышать, но она все равно признается ему в любви /…/ Ее любящее сердце видит глубоко в его душе – видит и его внутреннюю трагедию – трагедию его сердца, – которое хочет любить, но не умеет. /…/

Миф о дон Жуане невозможен и не имеет смысла без главной его составляющей – без Женщин. Надо сказать, что образ этих женщин также меняется с течением веков, проходит свою эволюцию. В эпоху барокко образы их едва обозначены, это так называемая “женская группа” – по выражения французского критика Жана Руссэ. У Тирсо де Молина их несколько – дона Изабелла, далее – после изгания дон Жуана из Италии – дочь рыбака, который его спас после кораблекрушения, а попав в Испанию, он успевает обесчестить чужую невесту Аманту и намеревается, но не успевает соблазнить невесту своего друга дона Моля и благородную дону Анну. /…/ Образ его ярко выписан. Но женские образы бледные, схематичные /…/. “Женская группа” просуществовала в таком виде (конечно, в самых различных вариациях) до Гофманна, который впервые в истории мировой литературы вывел на первый план один женский образ – единый, цельный, равновеликий и равнозначный самому дон Жуану – образ глубоко любящей его доны Анны. После Гофманна – в течении XIX и XX веков писатели и поэты брали самые различные варианты в выборе “женской группы”.

Например, у А. Пушкина в “Каменном госте” – это три женских персонажа, но они не равнозначны: в начале пьесы, возвращаясь в Кастилью после изгнания, он, находясь у кладбища со своим слугой, вспоминает некую Инезу, которая давно умерла, и испытывает легкую грусть и ностальгию. Вернувшись в Мадрид, он мчится в объятия своей любовницы красавицы легкомысленной Лауры. Но самое главное событие его жизни в пьесе А. Пушкина происходит именно с добродетельной доной Анной, вдовой убитого им когда-то Командора.

Очень многие авторы принимают именно эту тенденцию – сохраняя женскую группу в своих произведениях, они выделяют какой-то один образ женщины – скажем так, избранницы уже влюбленного дон Жуана. /…/ И эта “главная” женщина в произведении о дон Жуане не обязательно дона Анна, по примеру Гофманна, А. Пушкина и А.К. Толстого. Но здесь необходимо еще раз уточнить: во всех этих произведениях /…/ всегда присутствует так называемая “женская группа”, но именно выделенный персонаж является основным, важным для внутреннего развития и/или трансформации дон Жуана. Это Эльвира у Мольера /…/. Это Тереза в новелле П. Мериме “Души чистилища” – соблазненная им благородная девушка, ставшая после этого монахиней. Это Мария в пьесе А. Дюма “Дон Жуан де Маранья, или падение ангела” – пытавшаяся его спасти, его душу, но потерпевшая неудачу. Это дона Инеса в драме в стихах Хосе Соррилья и Морал “Дон Жуан Тенорио” – погубленная им девушка, которая умерла от безысходной любви к нему, но именно она – вернее, ее призрак – спасает его в роковую минуту его гибели, вымаливая у Бога прощение грешника. Это дона Анна в драме А.К. Толстого “Дон Жуан” /…/. Это Джиролама в пьесе французского писателя и драматурга (латвиец по происхождению) Оскара Милоша “Мигель Маньяра” (1911–1912) – молодая чистая, светлая девушка, которая полностью переродила эту, казалось бы, навечно коррумпированную душу Мигеля, но счастье долгим не бывает – оно длилось лишь три месяца, Джиролама неожиданно умирает, а Мигель теряет почву под ногами, и в ужасе проснувшейся совести стучится в двери Монастыря, но не для того, чтобы там остаться, а чтобы услышать от Аббата какие-то важные нужные ему сейчас слова. Это Клара в пьесе Б. Зайцева “Дон Жуан” /…/. Это дона Изабелла в пьесе бельгийской писательницы Сюзанн Лилар “Соблазнитель” (1945), через любовь которой этот дон Жуан преображается и… нет, и здесь не дано ему простого человеческого счастья! Такова логика развития его внутреннего “я” – и как пишет бельгийский критик Франсуаза Шатлен “приходит к мысли о тщеславии и бесцельности повторов одного и того же и к мысли о принятии смерти. Это меланхолический и стареющий герой, свободно выбравший уход (смерть), который видится, как его духовная победа“. Это Тереза, дочь Командора, в романе французского писателя Ж. Делтейла “Святой дон Жуан” (1961). Это, наконец, Анжелика в пьесе Эрика-Эммануэля Шмитта.

В этом ряду есть два произведения, в которых присутствует не один главный женский образ, а два! Потому что любвеобильный, амбивалентный и противоречивый дон Жуан в этих произведениях влюблен… сразу в двух женщин! Но… разной любовью. В романе “Наслаждение” (1889) итальянского писателя Габриеля Д’Аннунцио его герой граф Андреа Сперелли – дон Жуан современной автору Италии – любит одновременно двух женщин, совершенно непохожих друг на друга: Елена /…/, страстная “вакханка”, гордая и непокорная, чувственная и “языческая”, и с другой стороны, Мария – нежная, милая, поэтическая и добродетельная. Внутренние метания меж двух огней неизбежно приводят этого дон Жуана к драме в конце романа: в момент, когда наконец-то Мария была готова ему отдаться, Андреа, в порыве чувств и сильных эмоций, словно поддаваясь каким-то извне чарам или голосу демона, произносит имя другой женщины “Елена!” и тем самым убивает навсегда едва народившуюся любовь Марии. В романе польского писателя Станислава Пшибышевского “Homo sapiens” (1895–1898) его герой Фальк – дон Жуан современной автору Польши – любит одновременно и свою жену Изу, и девушку Марит, и конец этого героя так же ужасен, как и у предыдущего героя. /…/

Возвращаясь здесь к вопросу конца дон Жуана и как это видели разные авторы в разные эпохи, то можно выделить следующие тенденции: в большинстве случаев, в конце произведения дон Жуан погибает, самое печальное, не только физически, но и духовно – вероятно, такова логика развития его характера – бунтаря и гордеца, не способного склонить колени перед общепринятой моралью и перед Богом, неспособного внутренне переродиться. Таким, во всяком случае, он был во всех произведениях (уточним, произведениях, дошедших до нас) эпохи барокко. Начиная с XIX века, наметилась в литературе и другая тенденция – ряд писателей принимают вариант дон Жуана “спасенного”. О новелле П. Мериме “Души чистилища” мы уже говорили. И здесь это спасение выглядит достаточно убедительно /…/ Достаточно правдоподобно это выглядит в романе французского писателя Ж. Делтейла “Святой дон Жуан” (1961) – здесь в конце романа мы видим раскаявшегося в своих грехах дон Жуана. В пьесе Сюзанн Лилар “Соблазнитель” (1945) автор показывает дон Жуана перерожденным, в результате открывшейся ему любви к доне Изабелле. Перерожденным – да, но по-настоящему спасенным – нет, так как этот дон Жуан решает лучше расстаться с этой бренной и грешной жизнью, чем продолжать бесконечный круг греховных повторений, а можно ли такой конец назвать реальным спасением дон Жуана? Верится в спасение дон Жуана в конце пьесы Б. Зайцева “Дон Жуан“. В ряде других произведений это спасение выглядит нелогично и неубедительно. Как, например, в пьесе французского писателя Анж-Анри Блаза де Бюри “Ужин у Командора” (1834) /…/. Также неубедительно выглядит это спасение в пьесе религиозной французской писательницы Мари Ноэль “Суд над дон Жуаном” (1952) – оправдание его в данной пьесе выглядит совершенно наивно и неправдоподобно. /…/

В отличие от образов якобы спасенного дон Жуана, которые нам дают Блаз де Бюри и Мари Ноэль, французский писатель Оскар Милош в своей пьесе “Мигель Маньяра” (1912) дает очень глубокий оригинальный образ дон Жуана, вначале пьесы в чем-то даже титанический, полный жестокого сарказма, но и с какой-то уже видимой внутренней трагедией души, – души, заключившей пакт с дьяволом, но в которой так и не угасла божья искра. И в конце пьесы, после драмы потери его возлюбленной Джироламы, которая открыла ему двери истинной Любви, верится в его преображение. Последняя картина пьесы – это “диалог между Мигелем и Аббатом… Суть этих слов, этого диалога – в стремительном открытии того, что такое молитва…. Дон Мигель произносит свою исповедь, с воплем, отчаявшись в себе и в своей жизни, раздавленный стыдом за свои прегрешения… Аббат: «Ну же, не плачь, дитя мое. Ты все еще не понимаешь, сын мой? Это оттого, что ты до сих пор думаешь о вещах, которые более не существуют (и которых никогда не существовало, дитя мое)». Это самые важные слова во всей книге – «и которых никогда не существовало». Поскольку ценой присутствия (имеется в виду – ценой Любви – С. О.) покупается новый мир, прошлого больше нет. Есть прощение.” Цитата из: Пьер Брюнель “Словарь дон Жуана”, Париж, Изд. Робер Лаффон, 1999.

Таким образом, в результате данного анализа, мы обнаруживаем, что основные характеристики образа дон Жуана довольно сильно видоизменяются со временем: так, например, мы видим, что в XX веке явно наметилась невиданная в прошлые эпохи тенденция – дон Жуан сам нередко превращается в “жертву” настойчивого внимания дам к своей особе, и не он “соблазняет”, а его пытаются принудить либо к “удовольствиям” физическим, либо к браку! А это по сути наиважнейший переворот мифа о дон Жуане. Потому что если не он – грешник-совратитель, тогда распадается третья мифологема его мифа – мифологема справедливого возмездия. Напомним основные мифологемы мифа: 1. образ дон Жуана (символ анархической свободы, своеволия, игры в сверхчеловека), 2. образ любящей и обманутой им женщины – под разными именами у разных авторов (символ Любви). 3. образ Командора (символ справедливого Возмездия). Но если нет образа Командора – или замещающих его иных образов /…/, то… более нет и мифа о дон Жуане. И в таком варианте – это действительный и окончательный крах дон Жуана. Крах его самого и конец его мифа.

Но может ли дон Жуан умереть? В жизни и в литературе? А многие писатели на самом деле списывали этот образ с персонажей вокруг себя, а нередко и с самих себя. К сожалению, проанализировать этот вопрос внутренней связи авторов и данного литературного героя не позволяет объем данной работы. Трудно ответить на этот вопрос. Но вероятнее всего, до тех пор, пока не вымрут как мамонты дон-жуаны, декламирующие на сцене Театра Жизни, до тех пор не умрет непреходящий интерес к нему со стороны литературных творцов.

Библиография:

Тирсо де МОЛИНА, Испания, “Севильский соблазнитель и каменный гость” (“El burlador de Sevilla у convidado de piedra”), театральная пьеса, между 1620 и 1630гг.
Жан-Батист МОЛЬЕР, Франция, “Дон Жуан, или Каменный гость”, (“Dom Juan”), театральная пьеса, комедия, 1665
Эрнст Теодор Амадеус ГОФМАНН, Германия, “Дон Жуан, Фантазии а ля Калло”, (“Don Juan, Fantaisies à la manière de Callot”), новелла, 1806, 1812
Жорж Гордон БАЙРОН, Англия, “Дон Жуан”, (“Don Juan”), незаконченная поэма, 1824
Альфред де МЮССЕ, Франция, “Намуна” (“Namouna”), “восточная сказка”, поэма, 1830
А.С. ПУШКИН, Россия, “Каменный гость”, драма в стихах, 1830
Проспер МЕРИМЕ, Франция, “Души Чистилища”, (“Les Âmes du purgatoire”), новелла, 1834
Анж-Анри БЛАЗ де БЮРИ, Франция, “Ужин у Командора” (“Le Souper chez le Commandeur”), пьеса, 1834
Александр ДЮМА, Франция, “Дон Жуан де Маранья, или падение ангела” (“Don Juan de Marana, ou la chute d’un ange”), театральная пьеса с элементами фантастики, 1836
Хосе ЭСПРОНСЕДА, Испания, “Саламанкский студент”, (“El estudiante de Salamanca”), символическая поэма, незаконченная, 1837–1840гг
Хосе СОРРИЛЬЯ и МОРАЛ, Испания, “Дон Жуан Тенорио”, (“Don Juan Tenorio”), драма в стихах, 1844
Алексей Константинович ТОЛСТОЙ, Россия, “Дон Жуан”, драматическая поэма, 1862
Пауль ХЕЙЗЕ, Германия, “Крах дон Жуана” (“Don Juans Ende”), пьеса, 1883
Габриеле Д’АННУНЦИО, Италия, “Наслаждение” (“Il piacere”), роман, 1889
Станислав ПШИБЫШЕВСКИЙ, Польша, “Homo sapiens”, роман, 1895–1898
Константин БАЛЬМОНТ, Россия, “Дон Жуан, отрывок из ненаписанной поэмы”, четыре сонета, 1898г и “Четыре сонета”, 1903
Бернард ШОУ, Ирландия, “Человек и сверхчеловек”, пьеса, 1903
Анна де НОАЙ, Франция, “Дон Жуан Манарья”, (“Don Juan de Manara”), поэма, 1907
Эдмон РОСТАН, Франция, “Последняя ночь дон Жуана” (“La Dernière Nuit de don Juan”), фантастическая пьеса в стихах, 1911
Николай ГУМИЛЕВ, Россия, “Дон Жуан в Египте”, поэма, 1912
Оскар МИЛОШ, Латвия, Франция, , “Мигель Маньяра” , (“Miguel Mañara”, Mystère en six tableaux), пьеса, по-французски, 1911–1912
Борис К. ЗАЙЦЕВ, писатель, Россия, “Дон Жуан”, пьеса, 1921
АСОРИН, Испания, “Дон Жуан” (“Don Juan”), 1922
Анри БАТАЙ, Франция, “Мужчина с розой” (“L’homme à la rose”), пьеса, траги-комедия, 1922
Мишель де ГЕЛЬДЕРОД, Бельгия, “Дон Жуан, или химерические любовники”, (“Don Juan ou les amants chimériques”), пьеса, 1928
Сюзанн ЛИЛАР, Бельгия, ” Соблазнитель ” (“Le Burlador “), пьеса, 1945
Самуил АЛЕШИН, Россия, “Тогда в Севилье”, пьеса, комедия, 1947
Мари НОЭЛЬ, Франция, “Суд над дон Жуаном” (“Le Jugement de Don Juan”), пьеса, 1952
Макс ФРИШ, Швейцария, “Дон Жуан, или Любовь к геометрии”, пьеса (комедия), 1953
Милан КУНДЕРА, писатель, Франция, “Смехотворная любовь” (“Risibles Amours”), роман, 1969
Эдвард РАДЗИНСКИЙ, Россия, “Продолжение Дон Жуана”, пьеса (комедия), 1978
Эрик-Эммануэль ШМИТТ, Франция, “Ночь в Валони” (“La Nuit de Valognes”), пьеса, 1989
Давид АЙВЗ, США, “Дон Жуан в Чикаго”, 1997
Дуглас КАРЛТОН, США, “Потерянный дневник дон Жуана” (“The Lost Diary of Don Juan”), 2007
“Дон Жуан РУССКИЙ” М., Издательство “Аграф”, 2000
Pierre Brunel “Dictionnaire de Don Juan”, édition Robert Laffont Paris 1999 (Пьер Брюнель “Словарь дон Жуана”, Париж, Изд. Робер Лаффон, 1999)
Jean Rousset “Le Mythe de Don Juan”, édition Armand Colin, Paris 2012 (Жан Руcсэ “Миф дон Жуана”, Париж, Изд. Арман Колен, 2012)