ЛЕОНИД АРОНЗОН (1939 – 1970) ● ЗИМЫ ГЛУБОКИЕ СЛЕДЫ ● СТИХИ

ЛЕОНИД АРОНЗОНЯ, как спора, просплю до весеннего льда,
до ментоловой свежести марта,
когда выгонит в степь, чтобы дальше удрать,
время — лист непросохших помарок.

Когда солнца квадраты, ложась на паркет,
пыль поднимут, как стадо по шляху,
я останусь один там, где царственный кедр,
что ни пень — стародавняя плаха.

И, заткнув топорище за красный кушак,
дровосек, в первородности дятел,
я прикинусь собой и с серьгою в ушах
приценюсь к себе: важно ли спятил?

Там купается соболь в полдневном снегу,
вьются лисы, подобные дыму,
ну а если и впредь я уйти не смогу,
на глаза пятаки положи мне.

Декабрь 1963

ОХТА

Заборы захолустья, замки фабрик,
дневной их свет и белые ручьи
сегодня только выпавшего снега
на склоны тихих набережных Охты.

Один я прохожу огромный мост,
всё большее пространство оставляя
там, за собой, где тянутся плоты
запорошённых первым снегом бревен.

Возможно, что когда-нибудь под старость
я поселюсь на правом берегу,
чтоб видеть баржи в утро ледостава,
расплывшийся под солнцем Петербург.

Декабрь 1963

* * *

И скорописью не угнаться
за мертвыми. Свыкаясь, жди.
Виденью лыжника сродни,
петляй по ледяному насту,

где вид застывшего ручья
в себе таит витое имя.
Ночь бденья. Снег идет. Свеча.
И белым воздухом стоим мы

в открытом зеркале, где час
назад юродством сада
являлись: Мысль. Письмо. Свеча.
Потемки перед снегопадом.

Широкой шторою окна
укрывшись, ждало отраженье.
И зимней форточки свежее
была печаль моя слышна.

И силы не было продлить
письма живого начертанья.
Распад. Свеча. Полжизни. Странник.
Окно. И гласная петли.

<1963?>

НОЧЬ В ЮККАХ
Поле и лыжников — снег освещает — виденья,
на вершине холма, на коленях, на что-то надеясь,
может быть, только сном осязая летания слабость,
пока имя твое полупетлями путает слалом,
ты глядишь в зеркала, отделенный пространством их мнимым,
где проносятся лыжники в поле открытое, мимо
одиноких деревьев, мачтОвого бора, как будто
это всё для того, чтоб тебя окружить и опутать
дикой скорописью по луной освещенному насту,
но и так всё равно, всё равно никогда не угнаться
там, в немых зеркалах, одинаковых снежным покоем,
за идущим вперед, повернувшись спиной через поле.
Здесь ты поднят холмом, и снуют, извиваясь, виденья,
то являясь во множестве, то так внезапно редея,
что лесничество всё: и кустарник, и сосны на склоне
одиноких вершин, и печаль их — всё, как на ладони.

1964

* * *

Есть светлый полдень и раздолье льда,
и плотный снег, не тающий на солнце,
и Петербург хрустальною солонкой
открыт глазам — и тень его светла.

Когда, когтями обнимая шар,
Румянцевский орел всей грудью ослепляет,
я вижу в два окна из царской спальни
и славы блеск, и офицерский шарф.

1964

ЛИСТАНИЕ КАЛЕНДАРЯ

1

Как если б я таился мертв
и в листопаде тело прятал,
совы и мыши разговор
петлял в природе небогатой,
и жук, виляя шлейфом гуда,
летел туда широкой грудью,
где над водою стрекот спиц
на крыльях трепеща повис,
где голубой пилою гор
был окровавлен лик озер,
красивых севером и ракой,
и кто-то, их узрев, заплакал
и, может, плачет до сих пор.

2

Гадюки быстрое плетенье
я созерцал как песнопенье
и видел в сумраке лесов
меж всем какое-то лицо.
Гудя вкруг собственного у,
кружил в траве тяжелый жук,
и осы, жаля глубь цветка,
шуршали им издалека.
Стояла дева у воды,
что перелистывала лица,
и от сетей просохших дым
темнел, над берегом повиснув.

3

Зимы глубокие следы
свежи, как мокрые цветы,
и непонятно почему
на них не вижу я пчелу:
она по-зимнему одета
могла бы здесь остаться с лета,
тогда бы я сплетал венок
из отпечатков лап и ног,
где приближеньем высоки
ворота северной тоски
и снег в больших рогах лосей
не тронут лентами саней.

4

И здесь красива ты была,
как стих «печаль моя светла».

1966

А.С. ПУШКИН

Поле снега. Солнцеснег.
Бесконечный след телеги.
Пушкин скачет на коне
на пленэр своих элегий.

Яркий снег глубок, и пышен,
и сияет, и волнист.
Конь и Пушкин паром дышат,
только стека слышен свист.

Ветра не было б в помине,
не звенела бы река,
если б Пушкин по равнине
на коне б не проскакал.

<20 января> 1968

<ВИДЕНИЕ АРОНЗОНА> НАЧАЛО ПОЭМЫ

На небесах безлюдье и мороз.
На глубину ушло число бессмертных.
Но караульный ангел стужу терпит,
невысоко петляя между звезд.

А в комнате в роскошных волосах
лицо жены моей белеет на постели,
лицо жены, а в нем ее глаза,
и чудных две груди растут на теле.

Лицо целую в темя головы.
Мороз такой, что слезы не удержишь.
Всё меньше мне друзей среди живых.
Всё более друзей среди умерших.

Снег освещает лиц твоих красу,
твоей души пространство освещает,
и каждым поцелуем я прощаюсь…
Горит свеча, которую несу

на верх холма. Заснеженный бугор.
Взгляд в небеса. Луна еще желтела,
холм разделив на темный склон и белый.
По левой стороне тянулся бор.

На черствый наст ложился новый снег.
То тут, то там топорщилась осока.
Неразличим, на темной стороне
был тот же бор. Луна светила сбоку.

Пример сомнамбулических причуд,
я поднимался, поднимая тени.
Поставленный вершиной на колени,
я в пышный снег легко воткнул свечу.

<Январь> 1968

* * *

Благодарю Тебя за снег,
за солнце на Твоем снегу,
за то, что весь мне данный век
благодарить Тебя могу.

Передо мной не куст, а храм,
храм Твоего куста в снегу,
и в нем, припав к Твоим ногам,
я быть счастливей не могу.

<1969>

* * *

Пойдемте: снег упал на землю.

<1969 или 1970>

quil_logo

Виталий АронзонВиталий Аронзон

 

ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД. К 40-ОЙ ГОДОВЩИНЕ БЕЗ ЛЕОНИДА АРОНЗОНА

 

Прошло сорок лет, как не стало Леонида Аронзона.

Удивительное число «сорок»: в русском написании этого числа содержится слово «рок», и сорок лет водил Моисей еврейское племя по пустыне. И привёл в Ханаан.

Почти сорок лет имя Леонида Аронзона было мало известно, кружились вокруг его имени статьи, публикации, мемориальные вечера, документальные фильмы, но в свой «Ханаан» он вошёл недавно.

Практически всё, что им создано за короткую жизнь, опубликовано и, более того, ряд лучших произведений переведён на другие языки. Его творчество получило признание литературного сообщества и читателей: опубликован сборник научных статей и разошлись тиражи его книг.

Сегодня, вспоминая Леонида Аронзона, уместно рассказать о малоизвестных фактах, связанных с трагедией в горах и подвести промежуточный итог судьбы его наследия.

По общему мнению поэтические произведения поэта не только в большой степени посвящены его жене Рите Пуришинской, но и вдохновлены её, а его взросление как поэта происходило под её влиянием. Можно с этим соглашаться или не соглашаться, но Рита была его поэтической музой без сомнения.

Возможно с годами совместной жизни пыл влюблённости ослаб с обеих сторон, и у супругов появились иные предпочтения. Кроме того, необходимость материально обеспечивать семью, а оба супруга инвалиды с мизерной пенсией, заставила ЛА работать на студии научно-популярных фильмов как сценариста.

Кризис ли отношений супругов или сложности осознания этого кризиса, а также смена работы и невозможность опубликовать свои произведения, привели к надлому психики. Это сознавал сам поэт и его близкое окружение. Темы ухода из жизни, поиска и отторжения жизненных стимулов ясно звучат в его стихах.

С появлением работы на киностудии в семье появился некоторый материальный достаток, но одновременно обострилось противоречие между непреодолимой потребностью выражать себя в стихах и вынужденной работой над сценариями. По словам поэта: невозможно эти два дела выполнять хорошо. Это его тяготит, и он решает бросить сценарную работу. Между этим решением и его уходом из жизни всего два месяца.

Так и осталось неизвестным самостоятельно по своей воле ушёл поэт, в горах под Ташкентом, из жизни или случайно выстрелил в себя, неосторожно обращаясь с ружьём. Раненый, понимая, что находится на грани жизни и смерти, поэт просит врача спасти его. Спасти не удалось – не хватило крови для переливания: не случайная гримаса советского здравохранения.

За случайность выстрела говорит и характер ранения и необычно радостный день, предшествующий трагедии. ЛА находился весь день в эйфории от того, что находится среди прекрасных гор, гуляет, любуется любимыми бабочками, катается верхом на лошади и восхищается умелостью и грацией свой подруги в верховой езде.

…и ты, узбечка, столь ты хороша,

что пред тобой и ангел безобразен.

…но нежности твоей благодаря

Я воскресаю……………………………….

(последнее стихотворение)

За неслучайнность выстрела говорит беспокойство Риты за состояние ЛА, которая следом за ним вместе с Александром Альтшулером (Аликом) прилетает из Ленинграда в Ташкент и предчувствует трагедию.

Вот несколько строк из двух ташкентских писем Риты к близкой подруге:

9 октября: «…Лёник молчит, а если говорит, то такое, что лучше бы молчал… Самое логичное уехать домой… Лёник вчера и предлагал уехать. …И город, и люди и всё путешествие или кажутся или на самом деле ужасно нелепые и дурацкие…»

12 октября: «…Лёня и Алик ушли в горы, вчера, в воскресенье 11окт., в среду должны вернуться…Лёник в последний день немного отошёл, а может взял себя в руки, как я ему велела. Любезно и настойчиво звал меня в горы, обещая ишака. Но я, имея ввиду его и себя, не согласилась. Хотя боюсь, что в горах с ними что-нибудь случится…»

Очевидно, что ЛА метался между чувством долга и новым чувством.

Незадолго до описываемых событий (примерно два года) постоянным гостем в доме ЛА и Риты стал Феликс Якубсон. После гибели ЛА он несколько лет живёт в гражданском браке с Ритой. Перед началом совместной жизни Феликса и Рита встречаются с нашей мамой и просят её согласия на их гражданский союз, подчёркивая тем самым приверженность к памяти ЛА. Мама, естественно, ничем не выдаёт своего огорчения, понимая бытовую подоплёку ситуации, но переживает неверность Риты: какими бы не были причины заключения нового союза.

В 1983 году после тяжёлой и изнурительной болезни умирает Рита.

Такова была общая картина событий до и после трагедии в горах.Теперь поинтересуемся, что произошло с литературным наследием ЛА.

Незадолго до ухода из жизни Рита решает отправить архив ЛА за границу. Перед отправкой архива она приглашает Владимира Эрля и просит сделать копию архива. Ему помогают Александр Альтшулер и Мила Ханкина. После отправки архива в России остаётся полный комплект копий. Одновременно Рита передаёт друзьям ЛА Эдуарду Сорокину и Вадиму Бытенскому, уезжающим в эмиграцию, комплект перепечаток архивных материалов, такой же (предположительно) комплект она передаёт нашей маме. Позже эти перепечатки я размножаю машинописным способом и переплетаю в пять книг в красном переплёте с тиснением золотом «Леонид Аронзон». Один из экземпляров книги в красном переплёте я подарил Феликсу Якубсону, который как наследник Риты является правообладателем авторского прав ЛА, т.к. Рита не оставила ему копию архива стихов ЛА.

При жизни Риты её попытки опубликовать произведения ЛА не увенчались успехом. Благодаря связям Вадима Бытенского, удалось опубликовать несколько стихов для детей в газете «Литературная Россия» в 1971 г.

Усилиями друзей ЛА в 1975 году был организован литературный вечер посвящённый памяти ЛА, на вечере присутствовала Рита и наша мама. Имеются аудио записи выступлений на вечере и подробный отчёт в приложении к журналу «Часы». Том с этими материалами Владимир Эрль подарил мне незадолго до моего отъезда в эмиграцию в 1992 году.

Литературные вечера были также организованы Феликсом Якубсоном в Петербурге в 1995 г. и в 1999 г. в Иерусалиме (Израиль), а мною в 2000 г. и 2007 г. в Балтиморе и в 2009 г. в Филаделфии (США).

Владимир Вихтуновский в 1992 г. создаёт документально-игровой фильм «Сказки Сайгона», в котором одна новелла посвящена Леониду Аронзону. В фильме имеются эпизоды с моим участием. Этот фильм показан на упомянутом вечере в Петербурге.

Максим Якубсон заканчивает ВГИК и представляет дипломную работу – фильм «Имена» в 1998 г. , частично посвящённый Леониду и Рите. Фильм показан в одном из кинотеатров Петербурга и на телевидении.

Татьяна и Гарри Меламуды (США, Балтимор) создают фильм «Путь слетевшего листа» об ЛА, в который включены его многие стихотворения, часть из них читает автор. Фильм демонстрируется на частных просмотрах в Америке, Израиле, Германии и России.

Архив ЛА, переправленный в дипломатической почте во Францию, получает сестра Ирэны Ясногородской, близкой подруги Риты, и перевозит его в Израиль. Ирэна готовит к печати и издаёт в издательстве «Малев» в 1985 г. первую книгу произведений ЛА «Избранное» с подборкой стихов, составленной Еленой Шварц.

В России Владимир Эрль в 1990 г. издаёт «Стихотворения» – вторую книгу стихов ЛА с послесловием Риты Пуришинской. Тираж этой книги издательство передаёт Якубсону как наследнику авторского права ЛА.

Якубсон знакомится с издателями Аркадием Ровнером и Викторией Андреевой и передаёт им подборку стихов ЛА, а они издают в 1997 г. книгу «Смерть бабочки» с параллельным переводом стихов Аронзона на английский язык, выполненым английским поэтом-переводчиком Ричардом Маккейном. Это первое наиболее полное издание произведений ЛА. Однако оно изобилует неточностями и ошибками как в текстах, так и в датировках. ФЯ узнаёт от Ровнера об издании книги и сообщает мне об этом в письме, так как я в 1992 году эмигрировал в США.

Ирэна Ясногородская выходит замуж и переезжает в Америку. Архив ЛА она передаёт мне, так как считает меня естественным наследником, как родного брата поэта. С этого момента возникает моя ответственность за судьбу наследия ЛА.

Передо мной встала задача найти специалиста, который мог бы разобрать архив и позаботиться о публикации произведений. Помог случай: я познакомился с филологом-исследователем Ильёй Кукуем сотрудником университета в Германии, который был знаком с произведениями ЛА и заинтересовался архивом. Илья Кукуй привлёк к работе над архивом Владимира Эрля, имеющего копию архива, и Петра Казарновского, автора дипломной работы о творчестве Аронзона. В 2006 году книга «Собрание произведений Леонида Аронзона» с комментариями составителей выходит в свет. Это первое научно- обоснованное издание, опирающееся на оригинальные рукописи автора.

В Петербурге и Москве прошли презентации «Собрания», которое было признано лучшим поэтическим сборником 2006 года в России.

Гизела Шультке и Марина Бордне нашли меня через интернет и сообщили, что они занимаются переводом стихотворений Аронзона на немецкий язык уже несколько лет, но имеют ограниченное число его произведений. Я подарил им «Собрание», и они в издательстве Эрата (Германия, Лейпциг) в 2008 году издают сборник переводов стихов ЛА на немецкий язык с параллельным русским текстом.

В 2008 году выходит в свет «Венский альманах» № 62 (Германия, Мюнхен; редакторы Илья Кукуй и Johanna Renate Döring) со статьями о творчестве ЛА исследователей из разных стран (Россия, Германия, США, Италия), с переводами стихов на несколько иностранных языков (английский, немецкий, сербский, польский, итальянский) и впервые опубликованными «Записными книжками» ЛА. Это значительное литературное событие европейского масштаба, как отмечают критические статьи в газетах Германии, Швейцарии и Италии.

В 2002-2009 годах выходят три аудио диска с чтением стихов ЛА Викторией Андреевой, Дмитрием Авалиани и автором (издатель Александр Бабушкин).

И наконец в этом году подготовлен к печати сборник стихов для детей с моим предисловием. Составители – известные уже авторитетные публикаторы произведений ЛА Владимир Эрль, Илья Кукуй и Пётра Казарновский.

Таков краткий перечень событий за прошедшие 40 лет.

Октябрь, 2010 г.

Филадельфия, США

ЛЕОНИД АРОНЗОНЯ, как спора, просплю до весеннего льда,
до ментоловой свежести марта,
когда выгонит в степь, чтобы дальше удрать,
время — лист непросохших помарок.

Когда солнца квадраты, ложась на паркет,
пыль поднимут, как стадо по шляху,
я останусь один там, где царственный кедр,
что ни пень — стародавняя плаха.

И, заткнув топорище за красный кушак,
дровосек, в первородности дятел,
я прикинусь собой и с серьгою в ушах
приценюсь к себе: важно ли спятил?

Там купается соболь в полдневном снегу,
вьются лисы, подобные дыму,
ну а если и впредь я уйти не смогу,
на глаза пятаки положи мне.

Декабрь 1963

ОХТА

Заборы захолустья, замки фабрик,
дневной их свет и белые ручьи
сегодня только выпавшего снега
на склоны тихих набережных Охты.

Один я прохожу огромный мост,
всё большее пространство оставляя
там, за собой, где тянутся плоты
запорошённых первым снегом бревен.

Возможно, что когда-нибудь под старость
я поселюсь на правом берегу,
чтоб видеть баржи в утро ледостава,
расплывшийся под солнцем Петербург.

Декабрь 1963

* * *

И скорописью не угнаться
за мертвыми. Свыкаясь, жди.
Виденью лыжника сродни,
петляй по ледяному насту,

где вид застывшего ручья
в себе таит витое имя.
Ночь бденья. Снег идет. Свеча.
И белым воздухом стоим мы

в открытом зеркале, где час
назад юродством сада
являлись: Мысль. Письмо. Свеча.
Потемки перед снегопадом.

Широкой шторою окна
укрывшись, ждало отраженье.
И зимней форточки свежее
была печаль моя слышна.

И силы не было продлить
письма живого начертанья.
Распад. Свеча. Полжизни. Странник.
Окно. И гласная петли.

<1963?>

НОЧЬ В ЮККАХ
Поле и лыжников — снег освещает — виденья,
на вершине холма, на коленях, на что-то надеясь,
может быть, только сном осязая летания слабость,
пока имя твое полупетлями путает слалом,
ты глядишь в зеркала, отделенный пространством их мнимым,
где проносятся лыжники в поле открытое, мимо
одиноких деревьев, мачтОвого бора, как будто
это всё для того, чтоб тебя окружить и опутать
дикой скорописью по луной освещенному насту,
но и так всё равно, всё равно никогда не угнаться
там, в немых зеркалах, одинаковых снежным покоем,
за идущим вперед, повернувшись спиной через поле.
Здесь ты поднят холмом, и снуют, извиваясь, виденья,
то являясь во множестве, то так внезапно редея,
что лесничество всё: и кустарник, и сосны на склоне
одиноких вершин, и печаль их — всё, как на ладони.

1964

* * *

Есть светлый полдень и раздолье льда,
и плотный снег, не тающий на солнце,
и Петербург хрустальною солонкой
открыт глазам — и тень его светла.

Когда, когтями обнимая шар,
Румянцевский орел всей грудью ослепляет,
я вижу в два окна из царской спальни
и славы блеск, и офицерский шарф.

1964

ЛИСТАНИЕ КАЛЕНДАРЯ

1

Как если б я таился мертв
и в листопаде тело прятал,
совы и мыши разговор
петлял в природе небогатой,
и жук, виляя шлейфом гуда,
летел туда широкой грудью,
где над водою стрекот спиц
на крыльях трепеща повис,
где голубой пилою гор
был окровавлен лик озер,
красивых севером и ракой,
и кто-то, их узрев, заплакал
и, может, плачет до сих пор.

2

Гадюки быстрое плетенье
я созерцал как песнопенье
и видел в сумраке лесов
меж всем какое-то лицо.
Гудя вкруг собственного у,
кружил в траве тяжелый жук,
и осы, жаля глубь цветка,
шуршали им издалека.
Стояла дева у воды,
что перелистывала лица,
и от сетей просохших дым
темнел, над берегом повиснув.

3

Зимы глубокие следы
свежи, как мокрые цветы,
и непонятно почему
на них не вижу я пчелу:
она по-зимнему одета
могла бы здесь остаться с лета,
тогда бы я сплетал венок
из отпечатков лап и ног,
где приближеньем высоки
ворота северной тоски
и снег в больших рогах лосей
не тронут лентами саней.

4

И здесь красива ты была,
как стих «печаль моя светла».

1966

А.С. ПУШКИН

Поле снега. Солнцеснег.
Бесконечный след телеги.
Пушкин скачет на коне
на пленэр своих элегий.

Яркий снег глубок, и пышен,
и сияет, и волнист.
Конь и Пушкин паром дышат,
только стека слышен свист.

Ветра не было б в помине,
не звенела бы река,
если б Пушкин по равнине
на коне б не проскакал.

<20 января> 1968

<ВИДЕНИЕ АРОНЗОНА> НАЧАЛО ПОЭМЫ

На небесах безлюдье и мороз.
На глубину ушло число бессмертных.
Но караульный ангел стужу терпит,
невысоко петляя между звезд.

А в комнате в роскошных волосах
лицо жены моей белеет на постели,
лицо жены, а в нем ее глаза,
и чудных две груди растут на теле.

Лицо целую в темя головы.
Мороз такой, что слезы не удержишь.
Всё меньше мне друзей среди живых.
Всё более друзей среди умерших.

Снег освещает лиц твоих красу,
твоей души пространство освещает,
и каждым поцелуем я прощаюсь…
Горит свеча, которую несу

на верх холма. Заснеженный бугор.
Взгляд в небеса. Луна еще желтела,
холм разделив на темный склон и белый.
По левой стороне тянулся бор.

На черствый наст ложился новый снег.
То тут, то там топорщилась осока.
Неразличим, на темной стороне
был тот же бор. Луна светила сбоку.

Пример сомнамбулических причуд,
я поднимался, поднимая тени.
Поставленный вершиной на колени,
я в пышный снег легко воткнул свечу.

<Январь> 1968

* * *

Благодарю Тебя за снег,
за солнце на Твоем снегу,
за то, что весь мне данный век
благодарить Тебя могу.

Передо мной не куст, а храм,
храм Твоего куста в снегу,
и в нем, припав к Твоим ногам,
я быть счастливей не могу.

<1969>

* * *

Пойдемте: снег упал на землю.

<1969 или 1970>

quil_logo

Виталий АронзонВиталий Аронзон

 

ОГЛЯДЫВАЯСЬ НАЗАД. К 40-ОЙ ГОДОВЩИНЕ БЕЗ ЛЕОНИДА АРОНЗОНА

 

Прошло сорок лет, как не стало Леонида Аронзона.

Удивительное число «сорок»: в русском написании этого числа содержится слово «рок», и сорок лет водил Моисей еврейское племя по пустыне. И привёл в Ханаан.

Почти сорок лет имя Леонида Аронзона было мало известно, кружились вокруг его имени статьи, публикации, мемориальные вечера, документальные фильмы, но в свой «Ханаан» он вошёл недавно.

Практически всё, что им создано за короткую жизнь, опубликовано и, более того, ряд лучших произведений переведён на другие языки. Его творчество получило признание литературного сообщества и читателей: опубликован сборник научных статей и разошлись тиражи его книг.

Сегодня, вспоминая Леонида Аронзона, уместно рассказать о малоизвестных фактах, связанных с трагедией в горах и подвести промежуточный итог судьбы его наследия.

По общему мнению поэтические произведения поэта не только в большой степени посвящены его жене Рите Пуришинской, но и вдохновлены её, а его взросление как поэта происходило под её влиянием. Можно с этим соглашаться или не соглашаться, но Рита была его поэтической музой без сомнения.

Возможно с годами совместной жизни пыл влюблённости ослаб с обеих сторон, и у супругов появились иные предпочтения. Кроме того, необходимость материально обеспечивать семью, а оба супруга инвалиды с мизерной пенсией, заставила ЛА работать на студии научно-популярных фильмов как сценариста.

Кризис ли отношений супругов или сложности осознания этого кризиса, а также смена работы и невозможность опубликовать свои произведения, привели к надлому психики. Это сознавал сам поэт и его близкое окружение. Темы ухода из жизни, поиска и отторжения жизненных стимулов ясно звучат в его стихах.

С появлением работы на киностудии в семье появился некоторый материальный достаток, но одновременно обострилось противоречие между непреодолимой потребностью выражать себя в стихах и вынужденной работой над сценариями. По словам поэта: невозможно эти два дела выполнять хорошо. Это его тяготит, и он решает бросить сценарную работу. Между этим решением и его уходом из жизни всего два месяца.

Так и осталось неизвестным самостоятельно по своей воле ушёл поэт, в горах под Ташкентом, из жизни или случайно выстрелил в себя, неосторожно обращаясь с ружьём. Раненый, понимая, что находится на грани жизни и смерти, поэт просит врача спасти его. Спасти не удалось – не хватило крови для переливания: не случайная гримаса советского здравохранения.

За случайность выстрела говорит и характер ранения и необычно радостный день, предшествующий трагедии. ЛА находился весь день в эйфории от того, что находится среди прекрасных гор, гуляет, любуется любимыми бабочками, катается верхом на лошади и восхищается умелостью и грацией свой подруги в верховой езде.

…и ты, узбечка, столь ты хороша,

что пред тобой и ангел безобразен.

…но нежности твоей благодаря

Я воскресаю……………………………….

(последнее стихотворение)

За неслучайнность выстрела говорит беспокойство Риты за состояние ЛА, которая следом за ним вместе с Александром Альтшулером (Аликом) прилетает из Ленинграда в Ташкент и предчувствует трагедию.

Вот несколько строк из двух ташкентских писем Риты к близкой подруге:

9 октября: «…Лёник молчит, а если говорит, то такое, что лучше бы молчал… Самое логичное уехать домой… Лёник вчера и предлагал уехать. …И город, и люди и всё путешествие или кажутся или на самом деле ужасно нелепые и дурацкие…»

12 октября: «…Лёня и Алик ушли в горы, вчера, в воскресенье 11окт., в среду должны вернуться…Лёник в последний день немного отошёл, а может взял себя в руки, как я ему велела. Любезно и настойчиво звал меня в горы, обещая ишака. Но я, имея ввиду его и себя, не согласилась. Хотя боюсь, что в горах с ними что-нибудь случится…»

Очевидно, что ЛА метался между чувством долга и новым чувством.

Незадолго до описываемых событий (примерно два года) постоянным гостем в доме ЛА и Риты стал Феликс Якубсон. После гибели ЛА он несколько лет живёт в гражданском браке с Ритой. Перед началом совместной жизни Феликса и Рита встречаются с нашей мамой и просят её согласия на их гражданский союз, подчёркивая тем самым приверженность к памяти ЛА. Мама, естественно, ничем не выдаёт своего огорчения, понимая бытовую подоплёку ситуации, но переживает неверность Риты: какими бы не были причины заключения нового союза.

В 1983 году после тяжёлой и изнурительной болезни умирает Рита.

Такова была общая картина событий до и после трагедии в горах.Теперь поинтересуемся, что произошло с литературным наследием ЛА.

Незадолго до ухода из жизни Рита решает отправить архив ЛА за границу. Перед отправкой архива она приглашает Владимира Эрля и просит сделать копию архива. Ему помогают Александр Альтшулер и Мила Ханкина. После отправки архива в России остаётся полный комплект копий. Одновременно Рита передаёт друзьям ЛА Эдуарду Сорокину и Вадиму Бытенскому, уезжающим в эмиграцию, комплект перепечаток архивных материалов, такой же (предположительно) комплект она передаёт нашей маме. Позже эти перепечатки я размножаю машинописным способом и переплетаю в пять книг в красном переплёте с тиснением золотом «Леонид Аронзон». Один из экземпляров книги в красном переплёте я подарил Феликсу Якубсону, который как наследник Риты является правообладателем авторского прав ЛА, т.к. Рита не оставила ему копию архива стихов ЛА.

При жизни Риты её попытки опубликовать произведения ЛА не увенчались успехом. Благодаря связям Вадима Бытенского, удалось опубликовать несколько стихов для детей в газете «Литературная Россия» в 1971 г.

Усилиями друзей ЛА в 1975 году был организован литературный вечер посвящённый памяти ЛА, на вечере присутствовала Рита и наша мама. Имеются аудио записи выступлений на вечере и подробный отчёт в приложении к журналу «Часы». Том с этими материалами Владимир Эрль подарил мне незадолго до моего отъезда в эмиграцию в 1992 году.

Литературные вечера были также организованы Феликсом Якубсоном в Петербурге в 1995 г. и в 1999 г. в Иерусалиме (Израиль), а мною в 2000 г. и 2007 г. в Балтиморе и в 2009 г. в Филаделфии (США).

Владимир Вихтуновский в 1992 г. создаёт документально-игровой фильм «Сказки Сайгона», в котором одна новелла посвящена Леониду Аронзону. В фильме имеются эпизоды с моим участием. Этот фильм показан на упомянутом вечере в Петербурге.

Максим Якубсон заканчивает ВГИК и представляет дипломную работу – фильм «Имена» в 1998 г. , частично посвящённый Леониду и Рите. Фильм показан в одном из кинотеатров Петербурга и на телевидении.

Татьяна и Гарри Меламуды (США, Балтимор) создают фильм «Путь слетевшего листа» об ЛА, в который включены его многие стихотворения, часть из них читает автор. Фильм демонстрируется на частных просмотрах в Америке, Израиле, Германии и России.

Архив ЛА, переправленный в дипломатической почте во Францию, получает сестра Ирэны Ясногородской, близкой подруги Риты, и перевозит его в Израиль. Ирэна готовит к печати и издаёт в издательстве «Малев» в 1985 г. первую книгу произведений ЛА «Избранное» с подборкой стихов, составленной Еленой Шварц.

В России Владимир Эрль в 1990 г. издаёт «Стихотворения» – вторую книгу стихов ЛА с послесловием Риты Пуришинской. Тираж этой книги издательство передаёт Якубсону как наследнику авторского права ЛА.

Якубсон знакомится с издателями Аркадием Ровнером и Викторией Андреевой и передаёт им подборку стихов ЛА, а они издают в 1997 г. книгу «Смерть бабочки» с параллельным переводом стихов Аронзона на английский язык, выполненым английским поэтом-переводчиком Ричардом Маккейном. Это первое наиболее полное издание произведений ЛА. Однако оно изобилует неточностями и ошибками как в текстах, так и в датировках. ФЯ узнаёт от Ровнера об издании книги и сообщает мне об этом в письме, так как я в 1992 году эмигрировал в США.

Ирэна Ясногородская выходит замуж и переезжает в Америку. Архив ЛА она передаёт мне, так как считает меня естественным наследником, как родного брата поэта. С этого момента возникает моя ответственность за судьбу наследия ЛА.

Передо мной встала задача найти специалиста, который мог бы разобрать архив и позаботиться о публикации произведений. Помог случай: я познакомился с филологом-исследователем Ильёй Кукуем сотрудником университета в Германии, который был знаком с произведениями ЛА и заинтересовался архивом. Илья Кукуй привлёк к работе над архивом Владимира Эрля, имеющего копию архива, и Петра Казарновского, автора дипломной работы о творчестве Аронзона. В 2006 году книга «Собрание произведений Леонида Аронзона» с комментариями составителей выходит в свет. Это первое научно- обоснованное издание, опирающееся на оригинальные рукописи автора.

В Петербурге и Москве прошли презентации «Собрания», которое было признано лучшим поэтическим сборником 2006 года в России.

Гизела Шультке и Марина Бордне нашли меня через интернет и сообщили, что они занимаются переводом стихотворений Аронзона на немецкий язык уже несколько лет, но имеют ограниченное число его произведений. Я подарил им «Собрание», и они в издательстве Эрата (Германия, Лейпциг) в 2008 году издают сборник переводов стихов ЛА на немецкий язык с параллельным русским текстом.

В 2008 году выходит в свет «Венский альманах» № 62 (Германия, Мюнхен; редакторы Илья Кукуй и Johanna Renate Döring) со статьями о творчестве ЛА исследователей из разных стран (Россия, Германия, США, Италия), с переводами стихов на несколько иностранных языков (английский, немецкий, сербский, польский, итальянский) и впервые опубликованными «Записными книжками» ЛА. Это значительное литературное событие европейского масштаба, как отмечают критические статьи в газетах Германии, Швейцарии и Италии.

В 2002-2009 годах выходят три аудио диска с чтением стихов ЛА Викторией Андреевой, Дмитрием Авалиани и автором (издатель Александр Бабушкин).

И наконец в этом году подготовлен к печати сборник стихов для детей с моим предисловием. Составители – известные уже авторитетные публикаторы произведений ЛА Владимир Эрль, Илья Кукуй и Пётра Казарновский.

Таков краткий перечень событий за прошедшие 40 лет.

Октябрь, 2010 г.

Филадельфия, США