ЛЮДМИЛА ШАРГА ● НЕНАУЧНЫЙ ТРАКТАТ О ПОЛЬЗЕ ПУТЕШЕСТВИЙ -

Часть первая, в которой говорится о том, что необходимо оставлять дома.

Преимущество авиаперелётов перед переездами, перебежками и переходами неоспоримо, и самым главным аргументом здесь является скорость. Но, если нет никакой необходимости в срочности, мой вам совет – отправляйтесь в дорогу пароходом либо поездом. Тогда путешествие обеспечено вам не с момента приземления лайнера в аэропорту, а фактически, с того момента, как:
«…Скорый поезд номер тридцать четыре сообщением Одесса-Москва отправляется от третьего пути со второй платформы… нумерация вагонов с хвоста поезда…»
Там на перроне, провожающие услышат мелодию, ставшую гимном нашего Города: текст этой песни утверждает, что несмотря ни на что «…ЕСТЬ Город, который я видел во сне…», махнут вам рукой, некоторые ( самые настойчивые) будут идти за плавно качающимся вагоном, ускоряя шаг, а вы…. вы уже в пути, и за обустройством незатейливого своего временного приюта, не заметите первую остановку: Раздельная. Название весьма и весьма символично, особенно для отправляющихся в путь с целью подлатать всяческие душевные пробоины: большие и малые. Советую раз-де-лить своё «до» и «после» именно этой станцией – не берите с собой в дорогу ничего лишнего – путешествовать надо налегке, а душевные пробоины, даже самые маленькие, весят немало.

После разделения можно смотреть в вагонное окно, слушать негромкую болтовню пассажиров в соседнем купе – ( моё совсем пустое: радоваться ли огорчаться – пока не знаю), и писать, чем я, собственно, и занимаюсь…
     Он уютен, мой плацкартный приют, и я, устраиваясь поудобнее, со стаканом крепко заваренного, горячего… ( не берите чашку в дорогу – чай в поездах подают в стакане, а стакан этот – в подстаканнике! Где вы найдёте такое в современном мире пластиковых стаканчиков? Иногда мне кажется, что отношения между людьми прямо пропорциональны посуде – той посуде, которая является неотъемлемой составляющей их быта. Так вот, одноразовая посуда не способствует длительным отношениям – ими не дорожат. Ведь их так легко выбросить на свалку – как и одноразовый пластиковый стаканчик. Но это тема для отдельного эссе, а сейчас я всё своё внимание уделяю чаю. В доме моей прабабушки серебряные подстаканники были предметом вполне обычным. В доме у бабушки тоже, на редкость не претендующим, но всё-таки, – из стакана в подстаканнике пил чай только дед. Бабушка же наливала чай из пузатой, пёстрой чашки в блюдце, брала кусочек колотого сахара….. Да, так я о том, что в моём доме, например, подстаканник есть. Один. Память о прабабушке…)
    Я разглядываю небольшой кирпичный дом, – прямо у железнодорожного переезда, – и представляю себе обитателей этого дома. А там, внутри – дымок-то из печной трубы вьётся, хозяин или хозяйка топят печь, и дрова потрескивают, и разливается настоящее, живое тепло… Взять да и сойти здесь, на неприметном разъезде и поселиться в таком доме, с печкой и колодцем во дворе ( мне хорошо виден его потемневший от времени ворот), топить печь, слушать как падают яблоки в саду в августе, а долгими зимними вечерами писать рассказ или повесть о падающих яблоках…
Впрочем, я настолько люблю свой Город, что, вероятно, уже недели через две стану тосковать, грусть одолеет меня, и начатый рассказ я заброшу, а начну писать стихи о море, о солнце, о самом лучшем городе на свете…
     Но сегодня речь пойдёт о других городах, далёких и манящих, как все далёкие города и страны….
Путь мой лежит в Калугу, а затем – в Москву, – я приглашена на два поэтических вечера, которые проводят мои московские друзья, поэты, и…

продолжение следует…

Часть вторая: русский посёлок Нерусса

…Мимо станций, полустанков и разъездов, мимо памятника Богдану Хмельницкому, который поставлен в городке Дружба ( видимо, в честь украинско-российской дружбы переименовали хутор Михайловский – именно так назывался этот населённый пункт, который служил символической границей между Украиной и Россией до известных вам событий 1991года), по той части родной страны, что зовётся теперь Украина, в страну родную и близкую, как бы далеко она не была, сколько бы границ не пришлось пересекать – в Россию. Ехать долго – почти целые сутки, и я успеваю исписать половину блокнота;
Большая часть этих записей никакого отношения к увиденному и услышанному мной не имеет. Но вот эта строка, скорее всего, послужит началом нового стихотворения – теперь она будет преследовать меня всюду… А вот эту запись придётся похерить, то есть сделать вот так: Х. При помощи этой буквицы старой русской азбуки, можно перечёркивать не только что-либо написанное на бумаге. Похерить можно отношения, вещи, мечты и надежды…. Людмила Шарга. Фото 1 Вот какая буквица полезная. Жаль, что в современном русском языке слово, которым обозначалась эта буквица, приобрело неприличный оттенок, – надо бы восстановить справедливость – не виновата старая русская буквица. О ней, и о других древних буквицах и словах вы можете узнать в книге В.Виноградова «История слов».

А я – в Брянске. Город, который тоже имеет вполне официальный статус-штамп – город партизанской славы. Так оно и есть: великое множество больших и маленьких партизанских отрядов действовало на территории Брянской и прилегающих к ней областей во время Великой Отечественной войны – непроходимые брянские леса служили надёжным укрытием для партизан.
Какая струна вздрагивает внутри меня, когда звучат эти древние исконно русские слова? Сколько веков мотаюсь я по земле-матушке?
– Вы бывали в Брянске? – это мой сосед по купе, наблюдая за моими метаниями у окна, интересуется.
Брянск когда-то был исхожен мною вдоль и поперёк, впрочем, теперь он, наверняка изменился, и если я сейчас сорвусь на прогулку в город – заблужусь тотчас же…
Это город-крепость, очень древний – 985год считается годом его основания. Река Десна предоставила ему свои берега для застройки, хотя старая крепость изначально была построена на правобережье.
Именно особенности местности послужили отправной точкой для наименования поселения: для обозначения густого, с непроходимыми зарослями леса в русском языке есть слово «дебри», от этого корня образовано и первоначальное название населенного места – Дебрянск, или Добрянск. Именно под таким названием упоминания о нем встречаются в древних летописях, других письменных памятниках. Со временем название укорачивается, быть может, сокращается для удобства произнесения, и преобразуется в Брянск. Здесь сохранился деревянный кремль с дубовыми стенами (на Покровской горе)…
Видимо оттуда, из глубины веков, пришёл к нам этот принцип:
Si vis pacem, para bellum*, по которому мы живём и сегодня, с той только разницей, что крепости наши несколько отличаются от тех, древних…

Но путь мой лежит в Калугу, а от Брянска до Калуги недалеко, если бы не формальности с таможней – было бы ещё быстрее.
Совершенно неожиданно мелькнуло название посёлка, прямо пред самым Брянском – Нерусса!? На русской-то земле, в брянских лесах и вдруг – Нерусса… Это не только населённый пункт, это ещё и река – левый приток Десны. Существует легенда, объясняющая происхождение этих названий. За достоверность не отвечаю, судите сами:

НЕРУССА
На юге Брянской области протекает река Нерусса. Ниже древнего Трубчевска она впадает в Десну. Изумительно красивы берега Неруссы в нижнем течении. В сосновом бору и дубовых рощах доживают свой век старики древних деревень Черни, Слободы, Смелижа… От них мы узнали о произошедших здесь событиях давно минувших дней.
Предки этих стариков жили в пограничной зоне. Узкая полоса реки отделяла их от степей, где хозяйничали воинственные кочевники-половцы. Частыми и кровопролитными были схватки руссов с половцами. Но были и периоды затишья, когда половцы, собравшись на левом берегу реки, слушали доносившиеся к ним с правого берега протяжные русские песни. А русские парни, приложив руку к глазам, с восторгом смотрели на лихие пляски половецких девушек…
Однажды смелый русс Ратибор переплыл речку и подошёл к танцующим. Половецкие девушки окружили его и стали демонстрировать своё искусство. Каждая девушка хотела понравиться красавцу с правого берега. В конце танца Ратибор взял за руку смуглянку Зульфию и повёл в свой дом. Родители были напуганы появлением половчанки. Они знали, что это приведёт к войне. Боялись и все жители деревни. Но Ратибор настоял на своём. Он обвенчался с Зульфиёй по старинному языческому обряду. В деревне был организован свадебный пир, да только невесёлой получилась свадьба: старики ждали нападения, юноши готовили боевые топоры и копья. А девушки-руссы, обезумев от ревности, решились на преступление. Во время свадебного хороводного танца, они вовлекли в круг невесту Зульфию, и, танцуя, всё время подталкивали её к реке. У крутого берега реки они набросились на девушку и со словами: «Умри, Нерусса», сбросили в реку. Гуляющие ничего не заметили. Девушки продолжали танцевать. Хоровод сопровождался свадебной песней… Но в кругу теперь плясала белокурая Евдоха, которая давно была объявлена невестой Ратибора.
«Где Зульфия?» – кричал Ратибор. «Кто такая, кого ты так называешь?» – отвечали односельчане. Имя Зульфии они не могли выговорить.
«Чего хочет ваш сын?», – спрашивали старики у родителей Ратибора. «Он ищет свою Неруссу – отвечали родители, – А она либо сбежала, или выкрали её половцы. Вот беда-то будет…»
Влюблённый Ратибор переплыл через речку, прибежал в стойбище половцев и был там убит.
Жених Зульфии Тахир долго искал свою любимую. Пробирался он на правый берег, тайно обходил русские деревни, но нигде не было Зульфии. В своей кибитке плакал он и звал свою невесту.
Его тоска была так велика, что долетала до владений водяного царя, в семье которого среди русалок жила Зульфия. Однажды, когда Тахир, плача, звал её к себе, Зульфия поднялась над водой.
Племя Тахира откочевало на сотни километров от реки, назвав речку Зульфа-Русса. А русские жители прибрежных деревень, увидев смуглую русалку в реке, назвали свою речку – студенку жилищем русалки Неруссы или просто Неруссой.
Вот какая печальная история. Обманутая женщина способна на всё – и в этом мы ничуть не отличаемся от пращуров наших, естественный отбор только методы мести сделал более изощрёнными… Кстати, есть здесь недалеко ещё посёлок с не менее интересным названием – Навля. Нава, навь – это ведь потусторонний мир по верованиям древних славян. А ещё местные жители до сих пор так называют русалок – навки.
И вновь одолевает желание всё бросить, отыскать эту самую Навлю, порасспрашивать тамошних местных навок о житье-бытье, о своей жизни им рассказать – пусть потешатся; и вести кочевой образ жизни – по крайней мере, до тех пор, пока на моём пути будут встречаться вот такие посёлки, сёла, реки… Если от навок посчастливится ускользнуть, конечно….

Но поезд отправляется дальше, и я проезжая мимо этих древних мест, где каждая полянка, каждый ручей или речушка носят древние имена, чувствую себя их частичкой.
… На предельной скорости поезд промчится мимо маленькой станции с древним русским названием Судимир… Махнёт рукой, невесть откуда взявшаяся девочка, из моего прошлого. Она счастлива, эта девочка, поверьте, уж я-то всё-всё о ней знаю. Она живёт в огромной стране, в самой глубинке средней полосы России. Она носит древнее славянское имя, и её судьба во многом определена этим.
У девочки есть дедушка и две бабушки, мама и папа, и младшая сестрёнка. Живет эта девочка совсем недалеко от станции, в доме с синими резными наличниками на окнах. Три окна выходят в вишнёвый сад, а два – в яблоневый…. У крыльца рябина – совсем ещё молоденькая и тоненькая, а слева от калитки – две огромные липы. Если во время летнего ливня стать под их кроны – останешься сухим. В девочку влюблён самый отъявленный хулиган и двоечник из параллельного пятого «а». Но самое главное, это то, что у неё ещё всё будет, всё случится… И она ещё верит в это…
Что остаётся в нас сегодняшних от тех девочек или мальчиков, машущих рукой нам из нашего детства? Имя… Вот, пожалуй, и всё… Но, тем не менее – продолжение следует….

Часть третья. Калуга.

.. .Не обошлось, всё-таки, без багажа: воспоминания весят изрядно, среди них есть совсем тягостные, есть полегче, а есть совершенно невесомые – радостные. Вот с такой смешанной ношей я и выхожу в городе, первое упоминание о котором, вы, если захотите, отыщете в грамоте литовского князя Ольгерда, и датироваться оно будет 1371 годом – письменное упоминание, разумеется. Ну, а устное… Кто знает, когда появилось это поселение, возникновение которого связывают с именем Симеона Гордого. Название города происходит от речки Калужки – по одним источникам ( В. Зуев). Автор же топонимического словаря В.А. Никонов дает несколько значений слова "калуга", считая, что произошло оно от древнерусского слова "калыга", обозначающего "забор", "ограда", "улица", на финно-угорском слово "калига" – это "глухое место в лесу". Близкие по звучанию слова-топонимы можно найти в любом языке. На тюркском, например, слово "калыган" означало "выступ", "возвышение".
Но, оставим это занятие и прогуляемся по Калуге современной, в которой почти не осталось купеческого духа, присущего этому городу. Кое-где, впрочем, ещё сохранились двухэтажные деревянные дома – когда-то ими была застроена почти вся Калуга, а теперь это редкость. Можно встретить и такие дома: первый этаж – кирпичный, а второй – деревянный.

Замечательно сохранился памятник архитектуры XVII века – палаты купцов Коробовых. Есть ещё Гостиные ряды, но постройка находится на реставрации, и остаётся только порадоваться за это здание – пускай оно живёт ещё долго-долго.

Не удалось прогуляться и по Каменному мосту – ещё одной чёрточке настоящей Калуги. Этот мост через Березуйский овраг — крупнейший каменный виадук в России. Не так давно пешеходная часть моста всё-таки обрушилась, и вот теперь он тоже закрыт на реставрацию. Хорошо, что нашлись средства – подлатают, укрепят… Ведь все эти домики, дома, палаты и мосты являются ни чем иным, как лицом города.

Центральная улица Калуги – обезличена, увы… Это удел многих городов, которые имели своё «лицо». Стекло и бетон, рекламные щиты, тротуарная плитка, всевозможные фастфудные закусочные вроде «Топ-сэндвича» или «Стэйк-хауса»… Но вдруг, совершенно неожиданным, ярким, красно-зелёным пятном возникают палаты купцов Коробовых, и теперь уж точно – вы в Калуге…

Собственно, сам город расположен на высоком, овражистом левом берегу Оки при впадении в неё реки Яченки. На множество километров простирается знаменитый калужский бор – воздух здесь пьётся легко, и от чистоты его у меня в первые два-три дня пребывания всегда кружится голова. Если из Аненок ( пригород Калуги) через бор идти в сторону вокзала Калуга-1, то выйдешь прямо к уникальному сероводородному озеру. Со дна бьёт источник – ключ, и озеро не замерзает зимой, более того, температура воды в нём всегда одинакова. Приезжая сюда летом, я всегда выдерживаю натиск любопытства: неужели из Одессы? Неужели с Чёрного моря? И у всех этих вопросов один, хорошо угадываемый подтекст: вы в своём уме – кто же с юга едет сюда отдыхать? Оказываются – едут, и, позвольте заверить – я не единственная из их числа. Смолистый, густой, ароматный воздух калужского бора, обилие душистых трав и кустарников, и, наконец, само озеро – в целом всё это создаёт неповторимый, совершенно уникальный микроклимат. Кроме озера, здесь ещё Ока – закаты и рассветы на которой зрелище воистину фантастическое. Кроме Оки – Яченка, точнее – Яченское водохранилище… А загорать можно везде, даже на крайнем Севере – надо только знать несколько маленьких хитростей. Но вернёмся на улицы Калуги. Не на центральные, а на те, где можно увидеть резные балясины на крылечке, кружево наличников на окнах – деревянных, – никаких стеклопакетов! Видимо, я законченная ретроградка – ничего с этим не могу поделать. Ну не привлекает меня современность, особенно в архитектуре… И, не рассказав вам о музее космонавтики, (это сделано до меня, – и не раз..) колыбелью которого считается Калуга, я выхожу к Областному театру… Музей космонавтики – дело хорошее, как и дом-музей К.Э.Циолковского, разместившийся в совершенно уникальном, деревянном доме… Но хочется заглянуть в Калугу театральную, поэтому я погружаюсь в изучение репертуара, который весьма разнообразен.
Дают «Белую гвардию" по пьесе Булгакова, "Таню" – Арбузова – и я с удовольствием отправляюсь на спектакль…

Арбузов написал эту пьесу в 1938 году, если не ошибаюсь… Когда-то, давным-давно," когда деревья были большими", я ответила на вопрос: "А ты? Что будет с тобой?", так же как и Таня:

"А я… А я просто буду любить тебя…". Ответила, совершенно не подозревая, что напасти и беды, которые подстерегают меня, уже случились с героиней Арбузова. Потом я прочла эту и многие другие его пьесы. Потом смотрела спектакли по его пьесам… Он оказался тысячу раз прав, проницательный автор – нельзя приносить свою жизнь в жертву, даже если это алтарь любви. Любовь будет требовать всё новых и новых жертв, а когда у тебя ничего не останется – ты станешь не интересна своему идолу. Воистину – не сотвори себе кумира!

Трогательна и немного наивна бронзовая девушка у входа в театр – надо отдать должное фантазии скульптора. Бронзовые пальчики её выглядят озябшими, а бронзовый же «обрывок бумаги», на котором написано: «Нет ли лишнего билета?», дрожит на ветру…

Завтра я отправляюсь в Москву, и бессонница перед дорогой – дело обычное… Мы долго говорим с сестрой, в основном вспоминая и согреваясь теплом и светом этих воспоминаний. Моя младшая сестра живёт в этом замечательном русском городе – на русской земле. За окном капли дождя, неторопливого, тихого, и сон всё-таки одолевает меня, но пальцы рук долго не могут согреться – холод серого мрамора на маминой могиле особый: от него не мёрзнешь, просто острее чувствуется бесприютность и одиночество….

Часть четвёртая. Таруса: Слова. Люди. Странствия…

      Мне нравится знакомиться с самыми обыденными словами родного языка заново, разглядывая их более пристально. Ведь каждое слово наделено особенным, неповторимым, только ему присущим характером. Есть слова холодные, и как ни странно, к ним не относится слово «снег» , оно мягкое, пушистое… Да и слово «мороз» – тоже не из холодных; оно скорее острое, резковатое, чем-то сродни слову «резеда» – по ощущениям, о мой, скептически настроенный, читатель, по моим ощу-ще-ни-ям…
Холодно же мне становится от слова «бездна»… А ещё от слова «рыба». Поэтому я боюсь людей с «рыбьими» глазами. Есть такие глаза: выцветшие, водянистые, неприятные. Заглянешь в них и… неуютно. Приходилось, о, мой проницательный читатель, наверное, и тебе испытывать какой-то неприятный озноб, сырость, я бы даже сказала – могильный холод, несмотря на жаркий, летний денёк. А всё оттого, что рядом оказался такой человек… И как бы он не старался скрыть своё нутро – глаза выдают…И рано или поздно, сырость эта, да что там сырость – гниль! – непременно проступит….
Как правило, они честолюбивы, тщеславны, наделены изрядной долей снобизма и …
    Вот куда меня унесло… Я о словах, о том, что каждое слово имеет свой вкус и цвет, и текстуру… и аромат, конечно же!
Вот скажешь – Таруса, например, и словно по щеке кто-то погладит. Ласково так… будто рука эта – мамина.
А увидишь милый сердцу, русский городок с нерусским (увы, так утверждают многие источники) названием, – и никогда уже не можешь забыть о нём.
    Впервые в Тарусу я попала совсем ребёнком – мама была большой любительницей Паустовского, да и места эти расположены совсем недалеко от моей малой родины. Калужская область… Рессета, Жиздра, Велья… – реки – кровеносные сосуды моей земли, а Ока – аорта. Именно здесь в Оку впадает река Таруска, и на крутом берегу расположился уютный, тихий, можно было бы написать «утопающий в зелени» ( но где вы найдёте русский уездный городок, не утопающий в зелени?), древний русский город Таруса, первое упоминание о котором относится к 1246 году.
    У нас два с половиной часа: автобус возвращается в Калугу, а следующий будет только вечером, и если бы сейчас было лето… Но на дворе – декабрь. Темнеет здесь рано, к тому же, я постоянно забываю о сумерках – отвыкла – блудная дочь русской земли..
На юге темнеет почти сразу – замечательного и тревожного порубежья , когда можно посумерничать, там нет. А здесь – есть.
Людмила Шарга. Фото 2    Музей семьи Цветаевых находится недалеко от автостанции, на улице Розы Люксембург. Описывать его нет необходимости, вот ссылка, по которой вы сможете пройти в небольшие, уютные комнаты « Дома Тьо» виртуально и будьте уверены – вскоре вы совершите это путешествие в реальности.

Директор музея – Елена Михайловна Климова, рассказывает нам о судьбе некоторых экспонатов. Это не экскурсия – нет. С первых же слов понятно, что она одержима творчеством Марины, Анастасии и всем, что связано с семьёй Цветаевых. Она делится с нами радостью – вот ещё один уникальный экспонат. Она так и называется, эта экспозиция: экспозиция одной книги. На книге три автографа: один Марины Ивановны и два – Анастасии Ивановны, сделанные в разные годы;
– Загляните в зеркало, – улыбается Елена, – Марина Ивановна смотрелась в него…
Я касаюсь рукой туалетного столика и… заглядываю. Зеркало старое, очень глубокое и … как бы это передать на словах, – мягкое. Лицо, отражаясь в нём, становится другим, смягчается, в глазах появляется что-то неуловимо загадочное, почти трагичное…
Без слёз не обойтись,( мне, по крайней мере). Где-то там, в зазеркалье, моё отражение проплывёт мимо тысячи тысяч других отражений, мимо отражения Женщины с погибельным взглядом русалки по имени Марина…
А Елена сетует на проблемы – их у музея хватает, и одна из них, общая для всех музеев на постсоветском пространстве – финансирование. Но хранительница не унывает, и, глядя на свет её глаз, я понимаю: пока такие люди, как она, будут хранить наследие, которое мы, неразумные и оценить-то по достоинству не можем – здесь будет всё в порядке. Крыша не будет течь, в доме будет тепло, чисто, словом – музей будет жить.
Елена объясняет, как пройти к памятнику. Волнуется: «Вы на кладбище не ходите, темнеет у нас рано, да и дорога размыта – дожди шли. Вот если бы вы с ночёвкой приехали, то с утра можно было бы. Приезжайте к нам летом или осенью – на костры. Мы в октябре Цветаевские костры проводим.» ( каждое первое воскресенье октября )
Я низко кланяюсь этой женщине, покидая музей….
Дом Паустовского недалеко – на соседней улице, но времени нет. К тому же, я не люблю смешивать впечатления, и никому не советую это делать. Вообще, эти места не терпят суеты и таких вот набегов, как наш сегодняшний. Посвятите Тарусе неделю, а лучше – две. Тогда вы всё увидите, везде побываете. Особенность Тарусы в том, что её нельзя «пить залпом» – не почувствуете вкуса. Постигайте её не торопясь, глоток за глотком, и до конца своих дней сохраните родниковую свежесть и чистоту этих мест…
….На набережную – где без пьедестала, босая, в длинном (холщовом?- имитация из бронзы выполнена потрясающе.. ) платье, стоит Марина… И хорошо, что нет никаких надписей на памятнике – дат, слов… только автограф у подножия: словно, только что расписалась и … замерла… А за плечами у неё Ока и небо над Окой серое, облачное, но – высокое.
Почти бегом – к Камню. Если идти берегом – минут за 10-15 можно дойти. Ошую – причалы, лодки, уснувшие до весны… Ока здесь нетороплива и тревожна, тёмные воды её кажутся неподвижными, и только посередине несколько небольших бурунчиков напоминают о течении и неровностях дна в этом месте.
Одесную – склоны, в некоторых местах очень крутые. Ориентир – Храм Воскресения Христова. Камень находится почти на одной линии с ним: храм – наверху ( как и подобает), а кенотаф – вниз и чуть вправо – на пригорочке…
Если пройти ещё метров тридцать-сорок, то можно прийти к Дереву желаний. От Камня хорошо видно, как дрожат разноцветные лоскутки и ленты на разросшемся кусте черёмухи…
Кстати, в Тарусе есть ещё и Долина Грёз. Это длинный овраг на южной окраине города. Пачеевская долина, – так, кажется… Говорят, что Долиной Грёз её впервые назвала именно Марина Цветаева. Но достоверно известно только то, что место это пользуется повышенным вниманием уфологов – слишком много всяческих аномалий, по нашим, земным представлениям, здесь наблюдается.
А если от Камня подняться вверх, то можно увидеть могилу художника Борисова-Мусатова – на старом маленьком кладбище. Отсюда хорошо виден пологий правый берег Оки и усадьба Поленово. Людмила Шарга. Фото 3
Но времени совсем не осталось, и обратный путь к автостанции нам с Ириной приходится проделывать почти бегом.
Впрочем, ленточку я, всё-таки, успела повязать на одну из молоденьких веток черёмухи. Если по весне не обломают с цветом – значит и моё желание сбудется. Потому что…
Говорят, нельзя открывать своё желание до тех пор, пока оно не сбудется. Поэтому, завершу я свой ненаучный трактат о пользе путешествий словами Странника, приют которого находится здесь, в Тарусе:

"Странствия – лучшее занятие в мире. Когда бродишь, – растёшь стремительно, и всё, что видел, откладывается даже на внешности. Людей, которые много ездили, я узнаю сразу из тысячи. Скитания очищают, переплетают встречи, века, книги и любовь. Они роднят нас с небом. Если мы получили ещё недоказанное счастье родиться, то надо хотя бы увидеть землю".

(К.Паустовский, "Романтики". )

Одесса – Калуга – Москва – Таруса – Одесса ноябрь-декабрь 2009г.

* Хочешь мира, готовься к войне – латинское изречение