ВЕРА ЗУБАРЕВА ● ПЕРЕКРЁСТКИ ВЁСЕН ● ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Трудно поверить, но вот уже он и наступил, этот последний месяц весны, и Зонтик Оле-Лукойе раскрывается в каждом новом цветке то жёлтым, то красным, то лиловым, то голубым цветом. Вёсны разных времён прибывают по ним в нашу Гостиную. Одна из таких вёсен, причалила из дневниковых записей 1956-го года моего отца, а другая – из рассказов Елены Литинской о военном времени её отца, а третья – из дневниковых записей отца Сергея Скорого, дожившего до майской Победы всем смертям назло… О нём же и повесть Николая Плясова, которую мы публикуем здесь полностью. И много других вёсен, военных, послевоенных и сегодняшних, цветут в майских комнатах нашей Гостиной, приглашая вас в их никогда не облетающие сады.

* * *
Весна заполоняет всё, как страсть.
Невидима искуснейшая снасть,
Сплетённая из терпких ароматов
Подсохших водорослей,
Тёплого песка,
Сплетённая для точного броска
На пленников изящных и крылатых,
Наполнивших воздушный океан
Точь-в-точь, как фантастический роман –
Соцветья образов.
И я, и тот, кто рядом,
И кто вдали любуется накатом
Бутылочных упругих волн –
Мы все парим то с чайками вдоль пирса,
То с мошкарой молочно-серебристой,
Доступные Ловцу со всех сторон…

Трудно поверить, но вот уже он и наступил, этот последний месяц весны, и Зонтик Оле-Лукойе раскрывается в каждом новом цветке то жёлтым, то красным, то лиловым, то голубым цветом. Вёсны разных времён прибывают по ним в нашу Гостиную. Одна из таких вёсен, причалила из дневниковых записей 1956-го года моего отца, а другая – из рассказов Елены Литинской о военном времени её отца, а третья – из дневниковых записей отца Сергея Скорого, дожившего до майской Победы всем смертям назло… О нём же и повесть Николая Плясова, которую мы публикуем здесь полностью. И много других вёсен, военных, послевоенных и сегодняшних, цветут в майских комнатах нашей Гостиной, приглашая вас в их никогда не облетающие сады.

* * *
Весна заполоняет всё, как страсть.
Невидима искуснейшая снасть,
Сплетённая из терпких ароматов
Подсохших водорослей,
Тёплого песка,
Сплетённая для точного броска
На пленников изящных и крылатых,
Наполнивших воздушный океан
Точь-в-точь, как фантастический роман –
Соцветья образов.
И я, и тот, кто рядом,
И кто вдали любуется накатом
Бутылочных упругих волн –
Мы все парим то с чайками вдоль пирса,
То с мошкарой молочно-серебристой,
Доступные Ловцу со всех сторон…