КОНСТАНТИН СВИРИДЕНКО ● ЛЕДЯНАЯ ИСПОВЕДЬ ● СТИХИ

 

Знаешь ли ты, женщина прошлых лет,
Как выцветает мир за моим окном?
Блеклый листочек – некупленный мной билет,
В город, что с этой осенью заодно…
Счет не оплачен, а осень белит холсты,
Роща берез все прозрачнее, всё бледней,
Тщетно ищу сквозь нее я твои черты,
И в никуда спешит вереница дней…

 

* * *

Декабри были раньше,

А ныне – остались декабрики,

И плывет сквозь декабрик мой город

В унылых дождях,

Как «Титаник» роскошный,

С  фальшивой улыбкой Ди Каприо,

Но плывет и не тонет,

Шокируя мир в новостях.

Так куда ж ты, куда,

Дрянь-посудина, лодочка  белая?

Чередой ресторанов,

И прочих насиженных мест?

И – страшнее всего –

Что ж я в этом-то городе делаю,

Коль совсем недалече

Звучит золотой благовест?

Мне бы вырваться в жизнь…

Мне б синицей метнуться вдоль улицы,

Опьянев от свободы,

От шума лесов и полей,

Но вокруг, в ресторанах –

Набитые золотом курицы

Ковыряются в блюдах

Из серых лесных журавлей,

И висит трупный дух

Парфюмерно-убийственной фабрики,

Не отмоешь его –

Зимний дождик нешибко идет…

Декабри были раньше, 

А ныне остались декабрики

Да один декабрист –

Хоть и  кактус,

А все же цветет!

 

 

* * *

Расставанье сердце растревожило…

Что за доля! Сам себе не рад!

Здесь бредут случайные прохожие

Сквозь январский редкий снегопад

Песня льется, тонкая и грустная,

Прорастает где-то там, в груди

И иду святою, светлой Русью я

По такому скользкому пути!

Незаметно пожалей, любимая,

Через дней холодных круговерть:

Гордость – штука малопроходимая,

Малоизлечимая, как смерть.

Пусть в душе растет цветочек аленький –

Отогрей его, весну творя…

Жаль, печаль начнет кружиться маленькой,

Хрупкою снежинкой января.

 

* * *

Весна беснуется, качается луна.
Проталины и лужи – все промозгло!
А на столе – разрезанный гранат,
Как вылущенный кем-то слепок мозга…
И хочется любимую обнять,
И быть вдвоем в прокуренной квартире,
И, преступленья нет страшней – менять
Любовь такую на известность в мире.

* * *

Над полями, невозможно белыми,

Растрепались клочья облаков…

Боже мой, да что это я делаю?

Еду к чужакам от чужаков!

Мимо – степи, голые, как пупсики,

Проплывают холодно и зря

Лишь ковыль топорщит в небо усики,

Чуть прикрытый снегом января

И тихонько стонет

В этом стоне же –

Столько ласки, что не страшен ад!

Но стихи, пришедшие в Воронеже,

Не текут со мною в Волгоград…

В этой трассе, синей от молчания,

В сигаретном сереньком дыму

Растворяю я свое отчаянье

И негромко жалуюсь. Кому?

Степь пуста, и далеко до Бога,

Горизонт светлеет на пути,

И шуршит, и стелется дорога,

По которой мне еще идти…

 

* * *

Я наверно закончился…
Резко и хлёстко,
Как с обрыва.
Какая, к  чертям, немота?
Словно старый погонщик
Рассыпал известку
По весеннему небу…
И вышил Христа.
Эти строки,
Взметаясь в сияющем гимне,
Не восславят тебя.
Никого не простят,
Я уже своровал все, что мог.
Помоги мне,
Обогреть слабым вздохом замерзших утят,
Что тоскуют в холодной картонной коробке.
А вокруг – кутерьма, кутерьма, кутерьма,
И над городом — словно бы вышибли пробку,
И втекает в весну ледяная зима,
И струится поземкою возле подмостков,
На которых дрожит перезревший певец…
Я, наверно, закончился.
Резко и хлёстко.
Только это –
Совсем не бесславный конец!

* * *

Я прощаюсь с тобой…

Непокорную горечь тумана

Наливаю в граненый,

Омытый ветрами стакан

Значит, будет покой…

Это так непонятно и странно!

Значит, ветер соленый

Не высветит мне Магадан…

Значит, будет сентябрь,

Шелестящий подошвами листьев,

Значит, будет зима

Колыхаться в полярном бреду…

Значит, буду не я

Сквозь пургу пробиваться неистово?..

Жаль, не я…

Я с ума

От познанья такого сойду.

 

Знаешь ли ты, женщина прошлых лет,
Как выцветает мир за моим окном?
Блеклый листочек – некупленный мной билет,
В город, что с этой осенью заодно…
Счет не оплачен, а осень белит холсты,
Роща берез все прозрачнее, всё бледней,
Тщетно ищу сквозь нее я твои черты,
И в никуда спешит вереница дней…

 

* * *

Декабри были раньше,

А ныне – остались декабрики,

И плывет сквозь декабрик мой город

В унылых дождях,

Как «Титаник» роскошный,

С  фальшивой улыбкой Ди Каприо,

Но плывет и не тонет,

Шокируя мир в новостях.

Так куда ж ты, куда,

Дрянь-посудина, лодочка  белая?

Чередой ресторанов,

И прочих насиженных мест?

И – страшнее всего –

Что ж я в этом-то городе делаю,

Коль совсем недалече

Звучит золотой благовест?

Мне бы вырваться в жизнь…

Мне б синицей метнуться вдоль улицы,

Опьянев от свободы,

От шума лесов и полей,

Но вокруг, в ресторанах –

Набитые золотом курицы

Ковыряются в блюдах

Из серых лесных журавлей,

И висит трупный дух

Парфюмерно-убийственной фабрики,

Не отмоешь его –

Зимний дождик нешибко идет…

Декабри были раньше, 

А ныне остались декабрики

Да один декабрист –

Хоть и  кактус,

А все же цветет!

 

 

* * *

Расставанье сердце растревожило…

Что за доля! Сам себе не рад!

Здесь бредут случайные прохожие

Сквозь январский редкий снегопад

Песня льется, тонкая и грустная,

Прорастает где-то там, в груди

И иду святою, светлой Русью я

По такому скользкому пути!

Незаметно пожалей, любимая,

Через дней холодных круговерть:

Гордость – штука малопроходимая,

Малоизлечимая, как смерть.

Пусть в душе растет цветочек аленький –

Отогрей его, весну творя…

Жаль, печаль начнет кружиться маленькой,

Хрупкою снежинкой января.

 

* * *

Весна беснуется, качается луна.
Проталины и лужи – все промозгло!
А на столе – разрезанный гранат,
Как вылущенный кем-то слепок мозга…
И хочется любимую обнять,
И быть вдвоем в прокуренной квартире,
И, преступленья нет страшней – менять
Любовь такую на известность в мире.

* * *

Над полями, невозможно белыми,

Растрепались клочья облаков…

Боже мой, да что это я делаю?

Еду к чужакам от чужаков!

Мимо – степи, голые, как пупсики,

Проплывают холодно и зря

Лишь ковыль топорщит в небо усики,

Чуть прикрытый снегом января

И тихонько стонет

В этом стоне же –

Столько ласки, что не страшен ад!

Но стихи, пришедшие в Воронеже,

Не текут со мною в Волгоград…

В этой трассе, синей от молчания,

В сигаретном сереньком дыму

Растворяю я свое отчаянье

И негромко жалуюсь. Кому?

Степь пуста, и далеко до Бога,

Горизонт светлеет на пути,

И шуршит, и стелется дорога,

По которой мне еще идти…

 

* * *

Я наверно закончился…
Резко и хлёстко,
Как с обрыва.
Какая, к  чертям, немота?
Словно старый погонщик
Рассыпал известку
По весеннему небу…
И вышил Христа.
Эти строки,
Взметаясь в сияющем гимне,
Не восславят тебя.
Никого не простят,
Я уже своровал все, что мог.
Помоги мне,
Обогреть слабым вздохом замерзших утят,
Что тоскуют в холодной картонной коробке.
А вокруг – кутерьма, кутерьма, кутерьма,
И над городом — словно бы вышибли пробку,
И втекает в весну ледяная зима,
И струится поземкою возле подмостков,
На которых дрожит перезревший певец…
Я, наверно, закончился.
Резко и хлёстко.
Только это –
Совсем не бесславный конец!

* * *

Я прощаюсь с тобой…

Непокорную горечь тумана

Наливаю в граненый,

Омытый ветрами стакан

Значит, будет покой…

Это так непонятно и странно!

Значит, ветер соленый

Не высветит мне Магадан…

Значит, будет сентябрь,

Шелестящий подошвами листьев,

Значит, будет зима

Колыхаться в полярном бреду…

Значит, буду не я

Сквозь пургу пробиваться неистово?..

Жаль, не я…

Я с ума

От познанья такого сойду.