АННА НЕМЕРОВСКАЯ ● ШЕКСПИР СТАВИТ “ГАМЛЕТA” ● ПЬЕСА (ОТРЫВОК)
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ВТОРАЯ.
Зал в замке. Входят Гамлет и Горацио.
Шекспир: Так, приготовились, это одна из важных сцен. “Друг Горациo“, ты хочешь что-то спросить?
Горацио: Вы обещали разобрать образ моего героя. Пьеса близится к завершению, вы молчите, а я продолжаю считать, что не только Лаэрт положительный герой, но и я тоже. Mожет, даже самый достойный из всех.
Шекспир: Интересно, чем? Давай сравним Горациo с Полонием. Один служит королю, другой – принцу. Полоний честно служил предыдущему королю, он не знал, как умер его король. Он, как и все, думает, что короля укусила змея. И теперь он так же честно служит новому королю. Причем, обрати внимание, он не подталкивает Офелию к Гамлету, наоборот, он говорит ей, мол, знай свое место. Заботливый отец и верный трону служака. А кто такой Горациo? Ты умен, образован, благородных кровей, изучал в Виттенберге философию, возможно, не так богат. Ты приехал домой лишь ради похорон своего короля и отца своего друга. Какого черта ты и дальше сидишь в Дании? Почему не поедешь обратно в Виттенберг? Ты бы мог там преподавать в университете философию или психологию, или еще что-то. Но быть другом Гамлета-принца, будущего короля, гораздо соблазнительней. Вот разгадка твоей преданности. Кем ты надеешься быть, когда Гамлет станет королем? Ты займешь должность Полония, которого вы все так осуждаете. Советник датского короля и преподаватель университетa – несравнимые позиции… И только поэтому ты с ним рядом. У тебя рабская психология, ты согласен со всем, что делает Гамлет, даже если на самом деле и не согласен.
Горацио: Нет, я его настоящий друг. У него нет никого вернее меня, и он нуждается во мне.
Шекспир: Скажи, а если Гамлет совершит какой-нибудь не очень достойный поступок, ты сможешь, пусть в деликатной форме, но твердо высказать ему свое неодобрение, замечание, критику, ну что-то в этом роде?
Горацио: (неуверенно) Наверное, да, смогу.
Шекспир: Хорошо, посмотрим. (дает знак, что можно продолжать)
Гамлет: Как будто все. Два слова о другом.
Но хорошо ли помнишь ты событья?
Горацио: Еще бы, принц.
Гамлет: Мне не давала спать
Какая-то борьба внутри. На койке
Мне было, как на нарах в кандалах.
Я быстро встал. Да здравствует поспешность!
Как часто нас спасала слепота,
Где дальновидность только подводила!
Есть, стало быть, на свете божество,
Устраивающее наши судьбы По-своему.
Горацио: На наше счастье, есть.
Гамлет: Я вышел из каюты. Плащ накинул,
Пошел искать их, шарю в темноте,
Беру у них пакет и возвращаюсь.
Храбрясь со страху и забывши стыд,
Срываю прикрепленные печати
Шекспир: Горацио, ты должен как-то реагировать на эти слова. Помнишь, что ты мне ответил?
И, венценосной подлости дивясь,
Читаю сам, Горацио, в приказе,
Какая я опасность и гроза
Для Дании и Англии. Другими
Словами: что меня должны схватить
И тут же, не теряя ни минуты,
Мне голову снести.
Горацио: Не может быть!
Гамлет: Вот предписанье. После прочитаешь.
Сказать ли, как я дальше поступил?
Горацио: Пожалуйста.
Шекспир (Горациo) : Ты в смятении, ты в ужасе от того, что рассказывает Гамлет!
Гамлет: Опутанный сетями,
Еще не зная, что я предприму,
Я загорелся. Новый текст составив,
Я начисто его переписал.
Когда-то я считал со всею знатью
Хороший почерк пошлою чертой,
Мечтая, как бы мне его испортить.
А как он выручил меня в беде!
Сказать, что написал я?
Горацио: О, конечно!
Шекспир (Горациo): Ты и хочешь знать об этом, и боишься, что услышишь о каком-то еще более неприглядном поступке Гамлета.
Гамлет: Устами короля указ гласил:
Ввиду того, что Англия наш данник,
И наша дружба пальмою цветет,
И нас сближает мир в венке пшеничном,
А также и ввиду других причин –
Здесь следовало их перечисленье, –
Немедля по прочтении сего
Подателей означенной бумаги
Предать на месте смерти без суда
И покаянья.
Шекспир (Горациo): Тебе не по себе от этих слов, не так ли? Почему Гамлет с такой легкостью убивает своих бывших друзей, да и зачем это нужно? Он также может поступить и с тобой, не поморщившись. Они же простые пешки в королевской игре, совершенно не в курсе всех истинных пружин. Достаточно было бы написать в письме какую-нибудь угрозу, мол, запрещается вышеуказанным господам посещать Данию, где они подлежат аресту. Так бедные Гильденстерн и Розенкранц сами держались бы подальше от этой Дании, которая «худшая из тюрем». А ты, «бескорыстный и преданный друг», боишься высказать Гамлету свое мнение! Эх, ты, философ с университетским образованием и с лакейской душой. “Bаш верный раб до гроба” – твои слова в первом акте.
Горацио: Где печать вы взяли?
Гамлет: Ах, мне и в этом небо помогло!
Со мной была отцовская, с которой
Теперешняя датская снята.
Я лист сложил, как тот, скрепил печатью
И положил за подписью назад,
Как тайно подмененного ребенка.
На следующий день был бой морской.
Что было дальше, из письма ты знаешь.
Горацио: Так Гильденстерн и Розенкранц плывут Себе на гибель?
Шекспир: Эмоции! Эмоции! Ты потрясен жестокостью друга!
Горацио: Так… Гильденстерн и Розенкранц плывут… cебе на гибель?
Гамлет: Сами добивались.
Меня не мучит совесть. Их конец –
Награда за пронырство. Подчиненный
Не суйся между старшими в момент,
Когда они друг с другом сводят счеты.
Шекспир: Горацио, ты шокирован этими словами: “Меня не мучит совесть.” Но ты – трус и карьерист, хотя и поражаешься безнравственности того, что говорит Гамлет. Нo пока еще твоя совесть борется с твоим лакейством, и ты должен это выразить. Ты порываешься что-то сказать ему, и сам себя останавливаешь. Ты мучаешься. А впрочем, как ты думаешь? Может, ты и не мучаешься совсем, может, ты такой же, как и твой господин?..
Когда Король и Королева попросили тебя последить за Офелией, что ты сделал? Проследил? И не подумал. Что тебе Офелия? “Что он Гекубе, что ему Гекуба?” Гамлет был далеко, плыл в Англию. Тогда что ты делал при дворе? Ничего. А когда встретился с Гамлетом, даже не рассказал ему о смерти несчастной девушки. Почему? Молчишь? Так ведь рассказать Гамлету о том, каким образом случилось, что Офелия утонула, означало бы необходимость рассказать и причину – ее помешательство на почве гибели отца от рук потенциального жениха. То есть указать Гамлету, что это он, он виновник. И еще признаться, что сам тоже виноват, потому что не проследил за ней. Пoэтому ты счел за лучшеевообще промолчать, “преданный и верный раб до гроба”.
Последняя сцена
Входят король, королева, Лаэрт, Озрик, свита, слуги с рапирами и другие.
Сцена полностью декорирована, все актеры в костюмах, на лицах воодушевление и подъем.
Шекспир: Господа, внимание! Итак, генеральная репетиция. Мы ждали, что нас посетит кто-то из сильных мира сего, но никто пока не пришел. Не знаю даже, хорошо это или плохо… Ho герцог Саутгемптон определенно oбещал придти сегодня (оживление среди актеров). Нам так нужна его поддержка…
Никаких больше замечаний, все сыграно-переиграно и оговорено, всем все ясно. Все, собрались, играем, как на премьере.
Король: Стой, Гамлет. Дай соединю вам руки. (Вкладывает руку Лаэрта в Гамлетову.)
Гамлет: Прошу прощенья, сэр. Я был неправ.
Но вы как дворянин меня простите.
Собравшиеся знают, да и вам
Могли сказать, в каком подчас затменьи
Мое сознанье. Все, чем мог задеть
Я ваши чувства, честь и положенье,
Прошу поверить, сделала болезнь.
Ответственен ли Гамлет? Нет, не Гамлет.
Раз Гамлет невменяем и нанес
Лаэрту оскорбленье, оскорбленье
Нанес не Гамлет. Гамлет – ни при чем.
Кто ж этому виной? Его безумье.
А если так, то Гамлет сам истец,
И Гамлетов недуг – его обидчик.
Прошу во всеуслышанье, при всех,
Сложить с меня упрек в предумышленьи.
Пусть знают все: я не желал вам зла.
Ошибкой я пустил стрелу над домом
И ранил брата.
Шекспир: (задумчиво и как бы про себя) Весь-то твой монолог, Гамлет, только о себе и ни слова о бедном Полонии. Это тоже тебя характеризует отнюдь не лучшим образом.
Лаэрт: В глубине души,
Где ненависти, собственно, и место,
Я вас прощу. Иное дело честь:
Тут свой закон, и я прощать не вправе,
Пока подобных споров знатоки
Не разберут, могу ли я мириться.
Во всяком случае, до той поры
Ценю предложенную вами дружбу
И дружбой отплачу.
Гамлет: Душевно рад
И с легким сердцем принимаю вызов.
Приступим. – Где рапиры?
Лаэрт: Мне одну.
Гамлет: Для вас я очень выгодный соперник.
Со мною рядом ваше мастерство
Тем выпуклей заблещет.
Лаэрт: Вы смеетесь.
Гамлет: Нет, жизнию своей клянусь, что нет.
Король: Раздайте им рапиры, Озрик. – Гамлет,
Известны вам условья?
Гамлет: Да, милорд. Вы ставите на слабость против силы.
Король: Неправда. Преимущества в борьбе
Он выравнял уступкой трех ударов.
Лаэрт: Другую. Эта слишком тяжела.
Гамлет: Мне эта по руке. – Равны ли обе?
Озрик: Да, милый принц. ( Они готовятся к бою.)
Король: Подай сюда вина.
При первом и втором его ударе
И отраженьи третьего – палить
В честь Гамлета со всех бойниц из пушек.
Король его здоровье будет пить.
Сейчас в бокал жемчужину он бросит,
Ценнее той, которою в венце
Четыре датских короля гордились.
Подайте кубки мне. Пусть гром литавр
Разносит трубам, трубы – канонирам,
Орудья – небу, небеса – земле
Тост короля за Гамлета. – Начнемте.
Вниманье, судьи! Просим не зевать.
Гамлет: Готовьтесь.
Лаэрт: Бьюсь. (Бьются.)
Гамлет: Удар.
Лаэрт: Отбито.
Гамлет: Судьи!
Озрик: Удар, удар всерьез.
Лаэрт: Возобновим.
Король: Стой, выпьем. – За твое здоровье, Гамлет!
Жемчужина твоя. – Вот твой бокал. (Трубы и пушечные выстрелы за сценой)
Гамлет: Не время пить. – Начнемте. Защищайтесь. ( Бьются.)
Опять удар. Не правда ли?
Лаэрт: Удар. Hе отрицаю.
Король: Сын наш побеждает.
Королева: Дай, Гамлет, оботру тебе лицо.
Вот мой платок. Как ты разгорячился!
Я, королева, пью за твой успех.
Гамлет: О матушка…
Король : Не пей вина, Гертруда!
Королева: Я пить хочу. Прошу, позвольте мне.
Kороль: (в сторону) В бокале яд! Ей больше нет спасенья!
Шекспир: Вот что мы сделаем: переставим столик с бокалом в противоположный конец сцены. Когда Король увидит, что Королева берет в руки бокал с вином, предназначенный Гамлету, он, не обращая ни на кого внимания, бросается через всю сцену, чтобы выбить у нее из рук бокал. В этот момент он не думает даже о том, что выдает себя. Он хочет спасти ее, потому что любит. (После паузы) А вы говорите, что в злодеях не может быть нисколько хорошего.
Королева: Дай, Гамлет, оботру тебе лицо.
Вот мой платок. Как ты разгорячился!
Я, королева, пью за твой успех.
Гамлет: О, матушка…
Король: (бросается чераз всю сцену, чтобы выбить у нее из рук бокал) Не пей вина, Гертруда!
Королева : Я пить хочу. Прошу, позвольте мне.
(Успевает выпить до того, как Король вырывает у нее бокал)
Kороль: (в сторону, заламывает руки) В бокале яд! Ей больше нет спасенья!
Гамлет: Нет, матушка, мне рано с вами пить.
Королева: Дай оботру лицо тебе от пота.
Лаэрт: А ну, теперь ударю я.
Король: Едва ль.
Лаэрт: (в сторону) Хоть это против совести поступок.
Гамлет: На этот раз, Лаэрт, без баловства.
Я попрошу вас нападать, как надо.
Боюсь, вы лишь играли до сих пор.
Лаэрт: Вы думаете? Ладно. (Бьются.)
Озрик: Оба мимо.
Лаэрт: Так вот же вам!
(Лаэрт ранит Гамлета. Затем, в схватке, они меняются рапирами и Гамлет ранит Лаэрта)
Король: Pазнять их! Так нельзя.
Гамлет: Нет, сызнова! (Королева падает.)
Озрик: На помощь королеве!
Горацио: Тот и другой в крови. – Ну как, милорд?
Озрик: Ну как, Лаэрт?
Лаэрт: Увы, кулик попался.
Я ловко сети, Озрик, расставлял
И угодил в них за свое коварство.
Гамлет: Что с королевой?
Король: Обморок простой При виде крови.
Королева: Нет, неправда, Гамлет, –
Питье, питье! – Отравлена! – Питье! (Умирает.)
Гамлет: Средь нас измена! – Кто ее виновник? Найти его!
Лаэрт: Искать недалеко.
Ты умерщвлен, и нет тебе спасенья.
Всей жизни у тебя на полчаса.
Улики пред тобой. Рапира эта
Отравлена и с голым острием.
Я гибну сам за подлость и не встану.
Нет королевы. Больше не могу…
Всему король, король всему виновник!
Гамлет: Как, и рапира с ядом? Так ступай,
Отравленная сталь, по назначенью! (Закалывает короля.)
Все: Предательство!
Король: На выручку, друзья!
Еще спасенье есть. Я только ранен!
Гамлет: Так на же, самозванец-душегуб!
Глотай свою жемчужину в растворе!
За матерью последуй! (Король умирает.)
Лаэрт: Поделом: Напиток был его изготовленья. –
Ну, благородный Гамлет, а теперь
Прощу тебе я кровь свою с отцовой,
Tы ж мне – свою! (Умирает.)
Гамлет: Прости тебя Господь.
Я тоже вслед. Все кончено, Гораций.
Простимся, королева! Бог с тобой!
А вы, немые зрители финала,
Ах, если б только время я имел, –
Но смерть – тупой конвойный и не любит,
Чтоб медлили, – я столько бы сказал…
Да пусть и так, все кончено, Гораций.
Ты жив. Расскажешь правду обо мне
Непосвященным.
Горацио: Этого не будет.
Я не датчанин – римлянин скорей.
Здесь яд остался.
Гамлет: Если ты мужчина,
Дай кубок мне. Отдай его. – Каким
Бесславием покроюсь я в потомстве,
Пока не знает истины никто!
Нет, если ты мне друг, то ты на время
Поступишься блаженством. Подыши
Еще трудами мира и поведай
Про жизнь мою.
(Марш вдали и выстрелы за сценой)
Что за пальба вдали?
Озрик: Послам английским, проходя с победой
Из Польши, салютует Фортинбрас.
Гамлет: Гораций, я кончаюсь. Сила яда
Глушит меня. Уже меня в живых
Из Англии известья не застанут.
Предсказываю: выбор ваш падет
На Фортинбраса. За него мой голос.
Скажи ему, как все произошло.
По проходу зрительного зала к сцене быстро идет герцог Саутгемптон в сопровождении двух пажей.
Из группы актеров негромко раздается: ” Наша крыша идет”.
(Все актеры и сам Шекспир явно обрадованы появлением герцога Саутгемптона, все раскланиваются, “убитые” Король, Королева, Гамлет, Лаэрт тоже встают и кланяются.)
Герцог Саутгемптон: Привет, Вилли, привет, господа. Я хотел придти раньше, но не получилось. Забежал просто поприветствовать, я обязательно буду завтра на премьере. И вообще будет весь цвет Лондона. Ну, что, как дела? Все ли готово?
(Отводит Шекспира в сторону и говорит ему так, чтобы никто не слышал.) Вот тебе новая рукопись (многозначительно) от Роджера и Елизаветы Рэтленд, а также большой привет от нашего друга Кристофера Марло…
( Громче, для всех) Сколько трупов на этот раз, господин кровожадный автор?
Шекспир: Значит, вот (показывает на “убитых”) – четыре трупа.
Герцог Саутгемптон: И это все?…
Из-за кулис выглядывает Полоний: Я тоже, того, убит.
Из-за его спины кокетливо выглядывает Офелия: А я утопла и даже похоронена на сцене.
Шекспир: Если хотите, можно еще посчитать Призрака.
Горацио: (смущенно) Еще Розенкранцa и Гильденстернa кокнули в Англии.
Герцог Саутгемптон: А что там в смысле морали? Никаких непристойностей ты, надеюсь, на сцене не позволил? Смотри, цензура не дремлет, я за тебя поручился.
Шекспир: Не беспокойтесь, все исключительно пристойно и нравоучительно, все отрицательные герои наказаны.
Герцог Саутгемптон: А положительные? Кстати, где вы, “образцы добродетелей”?
(Пауза. Дальше каждый, кто говорит, осторожно делает несколько шагов вперед, не глядя на Шекспира, а он молча и задумчиво смотрит на актеров поочередно по мере того, как они заявляли о себе герцогy Саутгемптонy)
Гамлет: Меня жизнь поставила в такое положение…
Лаэрт: Дело чести – отомстить за отца, но Король подтолкнул меня на подлость.
Горацио: Я самый верный и единственный друг Гамлета, но, конечно, неправильно, что я не смею ему возражать.
Полоний: Советник Короля – неблагодарная должность, но я никому не сделал зла.
Королева: Я не виновата, я не знала об убийстве мужа. И потом, разве можно осуждать слабую женщину?
Офелия: (заламывает руки) Кто останется равнодушным к судьбе несчастной Офелии? (глядя на Шекспира) Я так любила Гамлета!.. По-настоящему любила!
Король: Ну, конечно, я хуже вас всех. Но я так искренне раскаивался… (машет рукой и расстроенный отходит в сторону)
Герцог Саутгемптон: Что-то я у вас тут не пойму, кто – герой, а кто – злодей? Каждый из вас как будто что-то доказывает или оправдывается. Ну ладно, завтра увидим, а то сейчас я тороплюсь. Всего хорошего, господа. (Уходит)
Шекспир (после паузы): Продолжаем, друзья. Давайте с этого места: Гораций, я кончаюсь.
( Актеры, пятясь, как будто пленка прокручивается обратно, занимают те же места.)
Гамлет: Гораций, я кончаюсь. Сила яда
Глушит меня. Уже меня в живых
Из Англии известья не застанут.
Предсказываю: выбор ваш падет
На Фортинбраса. За него мой голос.
Скажи ему, как все произошло.
Горацио: Разбилось сердце редкостное. – Спи
Спокойным сном под ангельское пенье! –
Кто это с барабанами сюда?
(Mарш за сценой. Входят Фортинбрас и английские послы с барабанным боем, знаменами и свитой.)
Фортинбрас: Где место происшествия?
Горацио: Какого? Печали небывалой? Это здесь.
Фортинбрас: Кругом лежит и стынет прах убитых.
В чертогах смерти, видно, пир горой,
Что столько жертв кровавых без разбора
Она нагромоздила.
Первый посол: Страшный вид! Английские известья опоздали.
Погиб король, который был бы рад
Услышать, что приказ его исполнен
И Розенкранца с Гильденстерном нет.
Кто нам спасибо скажет?
Горацио: Он – едва ли. Его б он и при жизни не сказал.
Король совсем не требовал их смерти.
Но раз уж вы сошлись здесь на крови
Дорогами из Англии и Польши,
То прикажите положить тела
Пред всеми на виду, и с возвышенья
Я всенародно расскажу про все
Случившееся. Расскажу о страшных,
Кровавых и безжалостных делах,
Превратностях, убийствах по ошибке,
Наказанном двуличьи и к концу –
О кознях пред развязкой, погубивших
Виновников. Вот что имею я Поведать вам.
Фортинбрас: Скорей давайте слушать
И созовем для этого совет.
Не в добрый час мне выпадает счастье.
На этот край есть право у меня.
Я предъявлю его.
Горацио: Я и об этом
Имею слово от лица того,
Чей голос есть судьба голосованья.
Но поспешим, пока умы в чаду
Не натворили новых беззаконий.
Фортинбрас: Пусть Гамлета к помосту отнесут
Как воина четыре капитана.
Будь он в живых, он стал бы королем
Заслуженно. Переносите тело
С военной музыкой, по всем статьям
Церемоньяла. Уберите трупы.
Средь поля битвы мыслимы они,
А здесь не к месту, как следы резни.
Скомандуйте дать залп.
Похоронный марш. (Уходят, унося трупы, после чего раздается пушечный залп.)
Опускается прозрачный занавес над репетиционной сценой.
Чтец: Кто там прав был изначально –
Больше не принципиально,
Все теперь, как ни печально,
Кровью залиты одной.
Трон не нужен, месть нелепа,
И не выпросишь у неба
То, что сам отбросил слепо,
Не стоявший за ценой.
Ах, мой принц, походкой шибкой
Ты гонялся за фальшивкой,
Наша жизнь была ошибкой –
Понимаешь ли меня?
То ли автор был бездарен,
То ли критик так коварен,
То ли зритель благодарен
Лишь тогда, когда смешно,
Но на этом карнавале
Нам призов не даровали,
И винить других в провале
Бесполезно все равно.
Не для нас порхают феи,
Не для нас поют Орфеи,
Мы не влезли в корифеи
Всех художеств и наук.
Прочь уходит композитор,
Грим смывает инквизитор,
И мой череп реквизитор
Убирает в свой сундук.
(Юрий Нестеренко)
Все актеры собираются вокруг Шекспира. Королева и Офелия снимают парики, кое-кто снимает камзолы, расслабляются, кто-то садится на пол, другие – на сундуки, в которые Лизабет аккуратно складывает костюмы.
Шекспир: Ну, слава Бoгу. Вроде получилось неплохо. Спасибо, друзья. Вы хорошо поработали. Думаю, что эта пьеса произведет впечатление и о ней еще будут долго спорить. Знаете, я вывел закон “главного героя сцены”, или назовем покрасивее: “главный положительный герой сценического действия”, ну, можно и как-нибудь иначе. Смысл вoт в чeм: если главный герой молодой, симпатичный и обаятельный (при этих словах актер, игравший Гамлета, встает и иронично кланяется), все время на сцене со своими проблемами, рассуждениями и действиями, то публика невольно проникается к нему симпатией. Если бы я написал пьесу, скажем, о Клавдии, который из-за безумной любви к женщине убил брата, если бы он был главным героем и был красив, как Аполлон, уверяю вас, публика сочувствовала бы ему и обожала бы его. (Mолчание) Гамлет ведь совершил больше убийств, чем Клавдий, тем не менее, как правило, никто этого не замечает и не принимает в расчет.
А вот вопрос: Кто поступил необдуманно, импульсивно и стал причиной всей трагедии? (Mолчание, актеры переглядываются.) Клавдий задумал хитрый план, выполнил первую часть плана сам. Обратите внимание, как он умен, – убил брата сам, не поручив это ответственное дело никому, и ни одна живая душа не могла его обвинить. А вторая часть плана – сделать себя Королем быстро, до приезда Гамлета, – зависела от Королевы. И что же? Королева, глупaя, как и все женщины, живущaя только эмоциями, а не умом, не умеющaя логически рассуждать, дала Клавдию себя уговорить. (На заднем плане Полоний, сидящий с Лизабет на одном комоде, обнимает ее и целует в висок).
Что должна была сделать умная женщина? Или хитро тянуть время до приезда любимого сына, чтобы он занял трон, или открыто спросить Клавдия (иронично копирует Королеву): “Голубчик Клавдий, что ты жаждешь больше – меня или трон?”. Но если бы Королева была умна, то и пьеса была бы совсем другая.
Лаэрт, Гораций и другие молодые актеры в шутку начинают давать королеве тумаки, он закрывает голову. Офелия, Маргарет и ее сестра Бетти бросаются на помощь, раскидывают ребят с возгласами: “Не трогайте брата!”
Шекспир: Счастливая ты, Лизабет! Посмотри, какие у вас дружные дети! Как они друг за друга! Да-а, чем выше люди стоят, тем слабее родственные связи…
Что-то мне так, ребята, хочется домой, в Стратфорд, к детям…
(Встает, потягивается, делает пассы руками над актерами, потом резким движением как бы снимает с них гипнотическое состояние.)
Ну, все, кончаем болтовню. Всем как следует выспаться. Завтра премьера!!!
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ВТОРАЯ.
Зал в замке. Входят Гамлет и Горацио.
Шекспир: Так, приготовились, это одна из важных сцен. “Друг Горациo“, ты хочешь что-то спросить?
Горацио: Вы обещали разобрать образ моего героя. Пьеса близится к завершению, вы молчите, а я продолжаю считать, что не только Лаэрт положительный герой, но и я тоже. Mожет, даже самый достойный из всех.
Шекспир: Интересно, чем? Давай сравним Горациo с Полонием. Один служит королю, другой – принцу. Полоний честно служил предыдущему королю, он не знал, как умер его король. Он, как и все, думает, что короля укусила змея. И теперь он так же честно служит новому королю. Причем, обрати внимание, он не подталкивает Офелию к Гамлету, наоборот, он говорит ей, мол, знай свое место. Заботливый отец и верный трону служака. А кто такой Горациo? Ты умен, образован, благородных кровей, изучал в Виттенберге философию, возможно, не так богат. Ты приехал домой лишь ради похорон своего короля и отца своего друга. Какого черта ты и дальше сидишь в Дании? Почему не поедешь обратно в Виттенберг? Ты бы мог там преподавать в университете философию или психологию, или еще что-то. Но быть другом Гамлета-принца, будущего короля, гораздо соблазнительней. Вот разгадка твоей преданности. Кем ты надеешься быть, когда Гамлет станет королем? Ты займешь должность Полония, которого вы все так осуждаете. Советник датского короля и преподаватель университетa – несравнимые позиции… И только поэтому ты с ним рядом. У тебя рабская психология, ты согласен со всем, что делает Гамлет, даже если на самом деле и не согласен.
Горацио: Нет, я его настоящий друг. У него нет никого вернее меня, и он нуждается во мне.
Шекспир: Скажи, а если Гамлет совершит какой-нибудь не очень достойный поступок, ты сможешь, пусть в деликатной форме, но твердо высказать ему свое неодобрение, замечание, критику, ну что-то в этом роде?
Горацио: (неуверенно) Наверное, да, смогу.
Шекспир: Хорошо, посмотрим. (дает знак, что можно продолжать)
Гамлет: Как будто все. Два слова о другом.
Но хорошо ли помнишь ты событья?
Горацио: Еще бы, принц.
Гамлет: Мне не давала спать
Какая-то борьба внутри. На койке
Мне было, как на нарах в кандалах.
Я быстро встал. Да здравствует поспешность!
Как часто нас спасала слепота,
Где дальновидность только подводила!
Есть, стало быть, на свете божество,
Устраивающее наши судьбы По-своему.
Горацио: На наше счастье, есть.
Гамлет: Я вышел из каюты. Плащ накинул,
Пошел искать их, шарю в темноте,
Беру у них пакет и возвращаюсь.
Храбрясь со страху и забывши стыд,
Срываю прикрепленные печати
Шекспир: Горацио, ты должен как-то реагировать на эти слова. Помнишь, что ты мне ответил?
И, венценосной подлости дивясь,
Читаю сам, Горацио, в приказе,
Какая я опасность и гроза
Для Дании и Англии. Другими
Словами: что меня должны схватить
И тут же, не теряя ни минуты,
Мне голову снести.
Горацио: Не может быть!
Гамлет: Вот предписанье. После прочитаешь.
Сказать ли, как я дальше поступил?
Горацио: Пожалуйста.
Шекспир (Горациo) : Ты в смятении, ты в ужасе от того, что рассказывает Гамлет!
Гамлет: Опутанный сетями,
Еще не зная, что я предприму,
Я загорелся. Новый текст составив,
Я начисто его переписал.
Когда-то я считал со всею знатью
Хороший почерк пошлою чертой,
Мечтая, как бы мне его испортить.
А как он выручил меня в беде!
Сказать, что написал я?
Горацио: О, конечно!
Шекспир (Горациo): Ты и хочешь знать об этом, и боишься, что услышишь о каком-то еще более неприглядном поступке Гамлета.
Гамлет: Устами короля указ гласил:
Ввиду того, что Англия наш данник,
И наша дружба пальмою цветет,
И нас сближает мир в венке пшеничном,
А также и ввиду других причин –
Здесь следовало их перечисленье, –
Немедля по прочтении сего
Подателей означенной бумаги
Предать на месте смерти без суда
И покаянья.
Шекспир (Горациo): Тебе не по себе от этих слов, не так ли? Почему Гамлет с такой легкостью убивает своих бывших друзей, да и зачем это нужно? Он также может поступить и с тобой, не поморщившись. Они же простые пешки в королевской игре, совершенно не в курсе всех истинных пружин. Достаточно было бы написать в письме какую-нибудь угрозу, мол, запрещается вышеуказанным господам посещать Данию, где они подлежат аресту. Так бедные Гильденстерн и Розенкранц сами держались бы подальше от этой Дании, которая «худшая из тюрем». А ты, «бескорыстный и преданный друг», боишься высказать Гамлету свое мнение! Эх, ты, философ с университетским образованием и с лакейской душой. “Bаш верный раб до гроба” – твои слова в первом акте.
Горацио: Где печать вы взяли?
Гамлет: Ах, мне и в этом небо помогло!
Со мной была отцовская, с которой
Теперешняя датская снята.
Я лист сложил, как тот, скрепил печатью
И положил за подписью назад,
Как тайно подмененного ребенка.
На следующий день был бой морской.
Что было дальше, из письма ты знаешь.
Горацио: Так Гильденстерн и Розенкранц плывут Себе на гибель?
Шекспир: Эмоции! Эмоции! Ты потрясен жестокостью друга!
Горацио: Так… Гильденстерн и Розенкранц плывут… cебе на гибель?
Гамлет: Сами добивались.
Меня не мучит совесть. Их конец –
Награда за пронырство. Подчиненный
Не суйся между старшими в момент,
Когда они друг с другом сводят счеты.
Шекспир: Горацио, ты шокирован этими словами: “Меня не мучит совесть.” Но ты – трус и карьерист, хотя и поражаешься безнравственности того, что говорит Гамлет. Нo пока еще твоя совесть борется с твоим лакейством, и ты должен это выразить. Ты порываешься что-то сказать ему, и сам себя останавливаешь. Ты мучаешься. А впрочем, как ты думаешь? Может, ты и не мучаешься совсем, может, ты такой же, как и твой господин?..
Когда Король и Королева попросили тебя последить за Офелией, что ты сделал? Проследил? И не подумал. Что тебе Офелия? “Что он Гекубе, что ему Гекуба?” Гамлет был далеко, плыл в Англию. Тогда что ты делал при дворе? Ничего. А когда встретился с Гамлетом, даже не рассказал ему о смерти несчастной девушки. Почему? Молчишь? Так ведь рассказать Гамлету о том, каким образом случилось, что Офелия утонула, означало бы необходимость рассказать и причину – ее помешательство на почве гибели отца от рук потенциального жениха. То есть указать Гамлету, что это он, он виновник. И еще признаться, что сам тоже виноват, потому что не проследил за ней. Пoэтому ты счел за лучшеевообще промолчать, “преданный и верный раб до гроба”.
Последняя сцена
Входят король, королева, Лаэрт, Озрик, свита, слуги с рапирами и другие.
Сцена полностью декорирована, все актеры в костюмах, на лицах воодушевление и подъем.
Шекспир: Господа, внимание! Итак, генеральная репетиция. Мы ждали, что нас посетит кто-то из сильных мира сего, но никто пока не пришел. Не знаю даже, хорошо это или плохо… Ho герцог Саутгемптон определенно oбещал придти сегодня (оживление среди актеров). Нам так нужна его поддержка…
Никаких больше замечаний, все сыграно-переиграно и оговорено, всем все ясно. Все, собрались, играем, как на премьере.
Король: Стой, Гамлет. Дай соединю вам руки. (Вкладывает руку Лаэрта в Гамлетову.)
Гамлет: Прошу прощенья, сэр. Я был неправ.
Но вы как дворянин меня простите.
Собравшиеся знают, да и вам
Могли сказать, в каком подчас затменьи
Мое сознанье. Все, чем мог задеть
Я ваши чувства, честь и положенье,
Прошу поверить, сделала болезнь.
Ответственен ли Гамлет? Нет, не Гамлет.
Раз Гамлет невменяем и нанес
Лаэрту оскорбленье, оскорбленье
Нанес не Гамлет. Гамлет – ни при чем.
Кто ж этому виной? Его безумье.
А если так, то Гамлет сам истец,
И Гамлетов недуг – его обидчик.
Прошу во всеуслышанье, при всех,
Сложить с меня упрек в предумышленьи.
Пусть знают все: я не желал вам зла.
Ошибкой я пустил стрелу над домом
И ранил брата.
Шекспир: (задумчиво и как бы про себя) Весь-то твой монолог, Гамлет, только о себе и ни слова о бедном Полонии. Это тоже тебя характеризует отнюдь не лучшим образом.
Лаэрт: В глубине души,
Где ненависти, собственно, и место,
Я вас прощу. Иное дело честь:
Тут свой закон, и я прощать не вправе,
Пока подобных споров знатоки
Не разберут, могу ли я мириться.
Во всяком случае, до той поры
Ценю предложенную вами дружбу
И дружбой отплачу.
Гамлет: Душевно рад
И с легким сердцем принимаю вызов.
Приступим. – Где рапиры?
Лаэрт: Мне одну.
Гамлет: Для вас я очень выгодный соперник.
Со мною рядом ваше мастерство
Тем выпуклей заблещет.
Лаэрт: Вы смеетесь.
Гамлет: Нет, жизнию своей клянусь, что нет.
Король: Раздайте им рапиры, Озрик. – Гамлет,
Известны вам условья?
Гамлет: Да, милорд. Вы ставите на слабость против силы.
Король: Неправда. Преимущества в борьбе
Он выравнял уступкой трех ударов.
Лаэрт: Другую. Эта слишком тяжела.
Гамлет: Мне эта по руке. – Равны ли обе?
Озрик: Да, милый принц. ( Они готовятся к бою.)
Король: Подай сюда вина.
При первом и втором его ударе
И отраженьи третьего – палить
В честь Гамлета со всех бойниц из пушек.
Король его здоровье будет пить.
Сейчас в бокал жемчужину он бросит,
Ценнее той, которою в венце
Четыре датских короля гордились.
Подайте кубки мне. Пусть гром литавр
Разносит трубам, трубы – канонирам,
Орудья – небу, небеса – земле
Тост короля за Гамлета. – Начнемте.
Вниманье, судьи! Просим не зевать.
Гамлет: Готовьтесь.
Лаэрт: Бьюсь. (Бьются.)
Гамлет: Удар.
Лаэрт: Отбито.
Гамлет: Судьи!
Озрик: Удар, удар всерьез.
Лаэрт: Возобновим.
Король: Стой, выпьем. – За твое здоровье, Гамлет!
Жемчужина твоя. – Вот твой бокал. (Трубы и пушечные выстрелы за сценой)
Гамлет: Не время пить. – Начнемте. Защищайтесь. ( Бьются.)
Опять удар. Не правда ли?
Лаэрт: Удар. Hе отрицаю.
Король: Сын наш побеждает.
Королева: Дай, Гамлет, оботру тебе лицо.
Вот мой платок. Как ты разгорячился!
Я, королева, пью за твой успех.
Гамлет: О матушка…
Король : Не пей вина, Гертруда!
Королева: Я пить хочу. Прошу, позвольте мне.
Kороль: (в сторону) В бокале яд! Ей больше нет спасенья!
Шекспир: Вот что мы сделаем: переставим столик с бокалом в противоположный конец сцены. Когда Король увидит, что Королева берет в руки бокал с вином, предназначенный Гамлету, он, не обращая ни на кого внимания, бросается через всю сцену, чтобы выбить у нее из рук бокал. В этот момент он не думает даже о том, что выдает себя. Он хочет спасти ее, потому что любит. (После паузы) А вы говорите, что в злодеях не может быть нисколько хорошего.
Королева: Дай, Гамлет, оботру тебе лицо.
Вот мой платок. Как ты разгорячился!
Я, королева, пью за твой успех.
Гамлет: О, матушка…
Король: (бросается чераз всю сцену, чтобы выбить у нее из рук бокал) Не пей вина, Гертруда!
Королева : Я пить хочу. Прошу, позвольте мне.
(Успевает выпить до того, как Король вырывает у нее бокал)
Kороль: (в сторону, заламывает руки) В бокале яд! Ей больше нет спасенья!
Гамлет: Нет, матушка, мне рано с вами пить.
Королева: Дай оботру лицо тебе от пота.
Лаэрт: А ну, теперь ударю я.
Король: Едва ль.
Лаэрт: (в сторону) Хоть это против совести поступок.
Гамлет: На этот раз, Лаэрт, без баловства.
Я попрошу вас нападать, как надо.
Боюсь, вы лишь играли до сих пор.
Лаэрт: Вы думаете? Ладно. (Бьются.)
Озрик: Оба мимо.
Лаэрт: Так вот же вам!
(Лаэрт ранит Гамлета. Затем, в схватке, они меняются рапирами и Гамлет ранит Лаэрта)
Король: Pазнять их! Так нельзя.
Гамлет: Нет, сызнова! (Королева падает.)
Озрик: На помощь королеве!
Горацио: Тот и другой в крови. – Ну как, милорд?
Озрик: Ну как, Лаэрт?
Лаэрт: Увы, кулик попался.
Я ловко сети, Озрик, расставлял
И угодил в них за свое коварство.
Гамлет: Что с королевой?
Король: Обморок простой При виде крови.
Королева: Нет, неправда, Гамлет, –
Питье, питье! – Отравлена! – Питье! (Умирает.)
Гамлет: Средь нас измена! – Кто ее виновник? Найти его!
Лаэрт: Искать недалеко.
Ты умерщвлен, и нет тебе спасенья.
Всей жизни у тебя на полчаса.
Улики пред тобой. Рапира эта
Отравлена и с голым острием.
Я гибну сам за подлость и не встану.
Нет королевы. Больше не могу…
Всему король, король всему виновник!
Гамлет: Как, и рапира с ядом? Так ступай,
Отравленная сталь, по назначенью! (Закалывает короля.)
Все: Предательство!
Король: На выручку, друзья!
Еще спасенье есть. Я только ранен!
Гамлет: Так на же, самозванец-душегуб!
Глотай свою жемчужину в растворе!
За матерью последуй! (Король умирает.)
Лаэрт: Поделом: Напиток был его изготовленья. –
Ну, благородный Гамлет, а теперь
Прощу тебе я кровь свою с отцовой,
Tы ж мне – свою! (Умирает.)
Гамлет: Прости тебя Господь.
Я тоже вслед. Все кончено, Гораций.
Простимся, королева! Бог с тобой!
А вы, немые зрители финала,
Ах, если б только время я имел, –
Но смерть – тупой конвойный и не любит,
Чтоб медлили, – я столько бы сказал…
Да пусть и так, все кончено, Гораций.
Ты жив. Расскажешь правду обо мне
Непосвященным.
Горацио: Этого не будет.
Я не датчанин – римлянин скорей.
Здесь яд остался.
Гамлет: Если ты мужчина,
Дай кубок мне. Отдай его. – Каким
Бесславием покроюсь я в потомстве,
Пока не знает истины никто!
Нет, если ты мне друг, то ты на время
Поступишься блаженством. Подыши
Еще трудами мира и поведай
Про жизнь мою.
(Марш вдали и выстрелы за сценой)
Что за пальба вдали?
Озрик: Послам английским, проходя с победой
Из Польши, салютует Фортинбрас.
Гамлет: Гораций, я кончаюсь. Сила яда
Глушит меня. Уже меня в живых
Из Англии известья не застанут.
Предсказываю: выбор ваш падет
На Фортинбраса. За него мой голос.
Скажи ему, как все произошло.
По проходу зрительного зала к сцене быстро идет герцог Саутгемптон в сопровождении двух пажей.
Из группы актеров негромко раздается: ” Наша крыша идет”.
(Все актеры и сам Шекспир явно обрадованы появлением герцога Саутгемптона, все раскланиваются, “убитые” Король, Королева, Гамлет, Лаэрт тоже встают и кланяются.)
Герцог Саутгемптон: Привет, Вилли, привет, господа. Я хотел придти раньше, но не получилось. Забежал просто поприветствовать, я обязательно буду завтра на премьере. И вообще будет весь цвет Лондона. Ну, что, как дела? Все ли готово?
(Отводит Шекспира в сторону и говорит ему так, чтобы никто не слышал.) Вот тебе новая рукопись (многозначительно) от Роджера и Елизаветы Рэтленд, а также большой привет от нашего друга Кристофера Марло…
( Громче, для всех) Сколько трупов на этот раз, господин кровожадный автор?
Шекспир: Значит, вот (показывает на “убитых”) – четыре трупа.
Герцог Саутгемптон: И это все?…
Из-за кулис выглядывает Полоний: Я тоже, того, убит.
Из-за его спины кокетливо выглядывает Офелия: А я утопла и даже похоронена на сцене.
Шекспир: Если хотите, можно еще посчитать Призрака.
Горацио: (смущенно) Еще Розенкранцa и Гильденстернa кокнули в Англии.
Герцог Саутгемптон: А что там в смысле морали? Никаких непристойностей ты, надеюсь, на сцене не позволил? Смотри, цензура не дремлет, я за тебя поручился.
Шекспир: Не беспокойтесь, все исключительно пристойно и нравоучительно, все отрицательные герои наказаны.
Герцог Саутгемптон: А положительные? Кстати, где вы, “образцы добродетелей”?
(Пауза. Дальше каждый, кто говорит, осторожно делает несколько шагов вперед, не глядя на Шекспира, а он молча и задумчиво смотрит на актеров поочередно по мере того, как они заявляли о себе герцогy Саутгемптонy)
Гамлет: Меня жизнь поставила в такое положение…
Лаэрт: Дело чести – отомстить за отца, но Король подтолкнул меня на подлость.
Горацио: Я самый верный и единственный друг Гамлета, но, конечно, неправильно, что я не смею ему возражать.
Полоний: Советник Короля – неблагодарная должность, но я никому не сделал зла.
Королева: Я не виновата, я не знала об убийстве мужа. И потом, разве можно осуждать слабую женщину?
Офелия: (заламывает руки) Кто останется равнодушным к судьбе несчастной Офелии? (глядя на Шекспира) Я так любила Гамлета!.. По-настоящему любила!
Король: Ну, конечно, я хуже вас всех. Но я так искренне раскаивался… (машет рукой и расстроенный отходит в сторону)
Герцог Саутгемптон: Что-то я у вас тут не пойму, кто – герой, а кто – злодей? Каждый из вас как будто что-то доказывает или оправдывается. Ну ладно, завтра увидим, а то сейчас я тороплюсь. Всего хорошего, господа. (Уходит)
Шекспир (после паузы): Продолжаем, друзья. Давайте с этого места: Гораций, я кончаюсь.
( Актеры, пятясь, как будто пленка прокручивается обратно, занимают те же места.)
Гамлет: Гораций, я кончаюсь. Сила яда
Глушит меня. Уже меня в живых
Из Англии известья не застанут.
Предсказываю: выбор ваш падет
На Фортинбраса. За него мой голос.
Скажи ему, как все произошло.
Горацио: Разбилось сердце редкостное. – Спи
Спокойным сном под ангельское пенье! –
Кто это с барабанами сюда?
(Mарш за сценой. Входят Фортинбрас и английские послы с барабанным боем, знаменами и свитой.)
Фортинбрас: Где место происшествия?
Горацио: Какого? Печали небывалой? Это здесь.
Фортинбрас: Кругом лежит и стынет прах убитых.
В чертогах смерти, видно, пир горой,
Что столько жертв кровавых без разбора
Она нагромоздила.
Первый посол: Страшный вид! Английские известья опоздали.
Погиб король, который был бы рад
Услышать, что приказ его исполнен
И Розенкранца с Гильденстерном нет.
Кто нам спасибо скажет?
Горацио: Он – едва ли. Его б он и при жизни не сказал.
Король совсем не требовал их смерти.
Но раз уж вы сошлись здесь на крови
Дорогами из Англии и Польши,
То прикажите положить тела
Пред всеми на виду, и с возвышенья
Я всенародно расскажу про все
Случившееся. Расскажу о страшных,
Кровавых и безжалостных делах,
Превратностях, убийствах по ошибке,
Наказанном двуличьи и к концу –
О кознях пред развязкой, погубивших
Виновников. Вот что имею я Поведать вам.
Фортинбрас: Скорей давайте слушать
И созовем для этого совет.
Не в добрый час мне выпадает счастье.
На этот край есть право у меня.
Я предъявлю его.
Горацио: Я и об этом
Имею слово от лица того,
Чей голос есть судьба голосованья.
Но поспешим, пока умы в чаду
Не натворили новых беззаконий.
Фортинбрас: Пусть Гамлета к помосту отнесут
Как воина четыре капитана.
Будь он в живых, он стал бы королем
Заслуженно. Переносите тело
С военной музыкой, по всем статьям
Церемоньяла. Уберите трупы.
Средь поля битвы мыслимы они,
А здесь не к месту, как следы резни.
Скомандуйте дать залп.
Похоронный марш. (Уходят, унося трупы, после чего раздается пушечный залп.)
Опускается прозрачный занавес над репетиционной сценой.
Чтец: Кто там прав был изначально –
Больше не принципиально,
Все теперь, как ни печально,
Кровью залиты одной.
Трон не нужен, месть нелепа,
И не выпросишь у неба
То, что сам отбросил слепо,
Не стоявший за ценой.
Ах, мой принц, походкой шибкой
Ты гонялся за фальшивкой,
Наша жизнь была ошибкой –
Понимаешь ли меня?
То ли автор был бездарен,
То ли критик так коварен,
То ли зритель благодарен
Лишь тогда, когда смешно,
Но на этом карнавале
Нам призов не даровали,
И винить других в провале
Бесполезно все равно.
Не для нас порхают феи,
Не для нас поют Орфеи,
Мы не влезли в корифеи
Всех художеств и наук.
Прочь уходит композитор,
Грим смывает инквизитор,
И мой череп реквизитор
Убирает в свой сундук.
(Юрий Нестеренко)
Все актеры собираются вокруг Шекспира. Королева и Офелия снимают парики, кое-кто снимает камзолы, расслабляются, кто-то садится на пол, другие – на сундуки, в которые Лизабет аккуратно складывает костюмы.
Шекспир: Ну, слава Бoгу. Вроде получилось неплохо. Спасибо, друзья. Вы хорошо поработали. Думаю, что эта пьеса произведет впечатление и о ней еще будут долго спорить. Знаете, я вывел закон “главного героя сцены”, или назовем покрасивее: “главный положительный герой сценического действия”, ну, можно и как-нибудь иначе. Смысл вoт в чeм: если главный герой молодой, симпатичный и обаятельный (при этих словах актер, игравший Гамлета, встает и иронично кланяется), все время на сцене со своими проблемами, рассуждениями и действиями, то публика невольно проникается к нему симпатией. Если бы я написал пьесу, скажем, о Клавдии, который из-за безумной любви к женщине убил брата, если бы он был главным героем и был красив, как Аполлон, уверяю вас, публика сочувствовала бы ему и обожала бы его. (Mолчание) Гамлет ведь совершил больше убийств, чем Клавдий, тем не менее, как правило, никто этого не замечает и не принимает в расчет.
А вот вопрос: Кто поступил необдуманно, импульсивно и стал причиной всей трагедии? (Mолчание, актеры переглядываются.) Клавдий задумал хитрый план, выполнил первую часть плана сам. Обратите внимание, как он умен, – убил брата сам, не поручив это ответственное дело никому, и ни одна живая душа не могла его обвинить. А вторая часть плана – сделать себя Королем быстро, до приезда Гамлета, – зависела от Королевы. И что же? Королева, глупaя, как и все женщины, живущaя только эмоциями, а не умом, не умеющaя логически рассуждать, дала Клавдию себя уговорить. (На заднем плане Полоний, сидящий с Лизабет на одном комоде, обнимает ее и целует в висок).
Что должна была сделать умная женщина? Или хитро тянуть время до приезда любимого сына, чтобы он занял трон, или открыто спросить Клавдия (иронично копирует Королеву): “Голубчик Клавдий, что ты жаждешь больше – меня или трон?”. Но если бы Королева была умна, то и пьеса была бы совсем другая.
Лаэрт, Гораций и другие молодые актеры в шутку начинают давать королеве тумаки, он закрывает голову. Офелия, Маргарет и ее сестра Бетти бросаются на помощь, раскидывают ребят с возгласами: “Не трогайте брата!”
Шекспир: Счастливая ты, Лизабет! Посмотри, какие у вас дружные дети! Как они друг за друга! Да-а, чем выше люди стоят, тем слабее родственные связи…
Что-то мне так, ребята, хочется домой, в Стратфорд, к детям…
(Встает, потягивается, делает пассы руками над актерами, потом резким движением как бы снимает с них гипнотическое состояние.)
Ну, все, кончаем болтовню. Всем как следует выспаться. Завтра премьера!!!