ФРЭДДИ ЗОРИН ● НРАВ ОСЕНИ
Взберусь на бархан, что похож на верблюда,
Рождением дня влеком,
И солнце сверкнет краем медного блюда,
Начищенного песком.
Откроется мир тишины и покоя,
Загадочен и широк,
Где серым варанам известно такое,
Что людям и невдомек.
Повсюду – минувших столетий приметы
И знаки грядущих дней.
Дано ли узнать по ладони, по этой
И нам о судьбе своей?
Замру я у вечности на пороге,
А мне и другим в ответ,
Покажет пустыня колючку дороги,
Вонзившуюся в рассвет.
* * *
А все же нрав у осени жесток.
Ошиблись мы: она не золотая.
Терзают розги ливня тополек,
Листвы лохмотья желтые срывая.
В природе отобрав у лета власть,
С тиранами явив прямое сходство,
Клыками молний осень скалит пасть,
В уродство обращая превосходство.
Коварно затаившись под окном,
Закон, по праву сильного, нарушив,
Без понятых она ворвется в дом,
Порывом ветра, леденящим душу.
И, злобствуя, подхватит со стола
Крамольное творение поэта,
В котором неприкрытая хула:
И захлебнулась слякотью дорога,
И кажется, отсюда до весны
Настолько же не близко, как до Бога.
* * *
Кто верит, книжку детскую листая,
Что сказку с былью связывает мост,
И где-то радом – дверка потайная?
Но если так, то почему тогда
На вязком дне заросшего пруда
Заветный золотой упрятан ключик?
То – признак отдаленности от цели,
И можно ли счастливым стать, греша?
У куклы деревянной есть душа,
Мы от бездушья задеревенели.
До станций не доехать с полустанков,
Где ржавчиной разъедены пути,
И к музыке высокой как взойти,
Когда до слез не трогает шарманка?
Взберусь на бархан, что похож на верблюда,
Рождением дня влеком,
И солнце сверкнет краем медного блюда,
Начищенного песком.
Откроется мир тишины и покоя,
Загадочен и широк,
Где серым варанам известно такое,
Что людям и невдомек.
Повсюду – минувших столетий приметы
И знаки грядущих дней.
Дано ли узнать по ладони, по этой
И нам о судьбе своей?
Замру я у вечности на пороге,
А мне и другим в ответ,
Покажет пустыня колючку дороги,
Вонзившуюся в рассвет.
* * *
А все же нрав у осени жесток.
Ошиблись мы: она не золотая.
Терзают розги ливня тополек,
Листвы лохмотья желтые срывая.
В природе отобрав у лета власть,
С тиранами явив прямое сходство,
Клыками молний осень скалит пасть,
В уродство обращая превосходство.
Коварно затаившись под окном,
Закон, по праву сильного, нарушив,
Без понятых она ворвется в дом,
Порывом ветра, леденящим душу.
И, злобствуя, подхватит со стола
Крамольное творение поэта,
В котором неприкрытая хула:
И захлебнулась слякотью дорога,
И кажется, отсюда до весны
Настолько же не близко, как до Бога.
* * *
Кто верит, книжку детскую листая,
Что сказку с былью связывает мост,
И где-то радом – дверка потайная?
Но если так, то почему тогда
На вязком дне заросшего пруда
Заветный золотой упрятан ключик?
То – признак отдаленности от цели,
И можно ли счастливым стать, греша?
У куклы деревянной есть душа,
Мы от бездушья задеревенели.
До станций не доехать с полустанков,
Где ржавчиной разъедены пути,
И к музыке высокой как взойти,
Когда до слез не трогает шарманка?