Все дороги с космической пылью,

нет порога, одни валуны,

оживляется песней ковыльной

свет луны.

И поёт отраженье в воде:

– Ночь светла, виден крестик нательный,

лёгок след от него – акварельный,

он – везде…

Но пригубишь воды нежный звук,

чтобы в дальней дороге согреться –

пробивается бездна сквозь стук

оглушённого сердца

Читать дальше 'Татьяна ОРБАТОВА. Предчувствие снега'»

Пространство между мирами  –

расщелина для разногласий.
Пространство для вольнодумства,
где жизнь живётся не нами,
где старости нет и страсти,
где странствия и свобода  –
в пространстве между мирами
для сосланного народа
без племени без семейства
без званий и без фамилий.
Умеете, сыты, довольны?
Живите, как раньше жили…
о правду не ранясь больно,
и нас вы так жить учили…
Не станет мирок ваш храмом,
но странник пронзит столетья
в пространстве между мирами
играя, как могут дети…

 

* * *

новые крылья пускают свежую поросль,
как по весне,
черешня  –  листики слабые.
что с ними делать, ведь сыплет еще за ворот снег?
Было бы лето, ракушек в дом принесла бы я.
было бы лето –   и тело своё  оставила,
морю вручая дары. Попеременно
летнее, зимнее –  всякое солнцестояние
враз увидала бы  –   всё  –   одновременно.
Прячет изнанка мира от нас бунтующих
всё, что до “той поры” знать не велено.
Призрачно, как и раньше, в мире бушующем…
Будет по вере тебе всё то,
что не проверено.

 

* * *

 

Пандора ключей не даёт без оплаты –
и мы выбираем свой путь по канату –
по минному полю моих дихотомий,
по свежему следу твоих траекторий,
по вёрткому бреду, по бренному льду!
Протиснусь, в просветы, поближе пройду!

По лезвию лета – нам ноет, нас носит.
Нас гложет. Нас гонит.
Нас бесит. Нас бросит.
Нас вымучит, выдворит прочь и не спросит…
Вприпрыжку, со свистом нас вымоет чисто –
нам вырежет сердце бездумная осень.
Нам выкроит крылья небесная просинь.
В спектакле помпезном, почти что, воскресну –
зависну над истошно-ласковой бездной!
И снова под маской артиста исчезну.
Но изредка вскроюсь:
То лета приветом,
то вспенясь – искристым –
по рваному свету…
по мокрому небу,
по грому, по граду…
По тоннам потопа –
Не надо! Не надо…
Хотели бы толку, советов, ответов
но, внутриутробного эха отведав,
мы сытыми будем и ядом, что рядом –
нас встречная жажда низвергнет в победу.

 

Прикрой свою тонкую детскую душу
картинкой, картонкой и порцией суши.
Закрой свои нервы в объятиях Теслы   – 
как молнии могут спасать, –   неизвестно!
Родись. Догони. Поравняйся, обгон!
Одышка. Состарься. Отстань. Выйди вон.
А небо и рыбы не знают о суши…
Не знают и суши о рыбах и суше.
А ты точно знаешь…

Как будто бы –  точно.
А ты и не ты   – 
ты меньше, чем точка.

 

* * *

 

Туши трамваев ползают по побережью.
Пляжи пишут толстый трёхтомник “Жара”.
Солнце в бокале испепеляет надежду  – 
город потерян в тысячный раз до утра.
Утро прохладу носит с ценником “восемь”,
где-то чукотский мальчик мёрзнет бесплатно…
Кто-то привычно обожествляет осень,
а в межсезонье скрасит сердце заплатой.
Стадо баранов по небу пролетает  – 
им хорошо  –   они лишены асфальта!
Что-то в подкорке медленно закипает
и, расплескавшись в волнах, искрится смальтой.

 

* * *

 

в гостях у бога все овцы целы
и волки сыты в гостях у бога
идём со мною одной дорогой
читай сквозь время мои пробелы
и рифмы тоже читай сквозь пальцы
и счастья бризом играй над морем
пока ты призван не помнить горя
всё ж будешь странником а не скитальцем

 

* * * 

 

В этой части земного шара снова зима.

В этой части земного снова немного.

Белым-мелким сыплет-веет на камни-дома,

Заметает приветом из снов  –   таких бестолковых…

И пока провожаешь снежинку взглядом от неба к нам,

И пока пролетает снежинка от сих до сих  – 

Успеваешь о ней прочесть роман из окна,

а она успевает оставить свой белый стих.

 

* * *

Ловцы снега

Ловили сонных –

Раскинув невод.

В глазах бездонных

Искали повод,

Крошили хлеба

Твоим словом в моё небо,

Заснежив пальцы,

Любви ловили

Неандертальцы

Слепых идиллий.

 

* * *

 

Мышиный бег.

Дистанция и – старт!

Мечта даёт свисток!

Беря на мушку цель,

Судьба даёт отмашку.

Везение и фарт –

Всем страхам – некролог

В сознании больном –

Разорванной бумажкой.

Разрывами петард

Ты сердце жмёшь в комок,

Несёшь картонный смех,

Раскрасив боль и травмы

В чудесный боди-арт

Из опытов и склок –

Закрыв себя от тех,

Кто не «догонит» правды.

И кажется, что в раз

Без розовых очков

Ты добежишь быстрей

До лакомого приза,

Но это только шаг

Из тысячи шагов

Из тысячи дверей,

Что, открываясь книзу,

Дадут тебе упасть

И снова употеть

Подпрыгнуть и взлететь,

Карабкаться к вершинам.

Ну что же за напасть –

Привычечка – хотеть,

Ловушечка – хотеть –

В сознании мышином.

 

* * *

 

а давай я тебя выдумаю

как стеклодув форму выдую

карамельную сладкую

со смешными повадками

без страданий и трещин

для свиданий женщину

музу лёгкую дивную

и без прошлого груза

с прохладцей и спелым смехом

как звонкий бочок арбуза!

Ты будешь катиться солнышком

плыть рыбкою в мои сети…

спасибо тебе что помнишь ты

что все мы большие дети

 

* * *

 

Цветы – твои мосты.

Проводники.

В них различаешь бесконечность мира

И бренность мелкого и суетность тоски,

И невозможность тесноты квартиры.

Ты снова с ним.

Твой сад –  твоя отрада.

Весною в лето волшебство вдыхаешь.

И зной звенит, и птица песне рада,

И ты под сенью сада отдыхаешь…

Вливаясь в реки мира, бесконечность

Проходит сквозь твою заботу рук!

А руки знают, руки знают вечность!

Сквозь них течёт добра и света суть.

Меня в свой сад впустив, ты рушишь крепость.

Но кружево прочнее камня стен!

Прощая мне беспечность и нелепость,

Ты будешь удивлён разнообразью тем!

Я сочных красок лету принесу –

Цветы твои раскрашу – не спасу!

Так, прикасаясь к смыслу бытия,

Здесь утекаем вместе – ты и я.

Так с умираньем вместе – в зиму входим,

Как в дом уютный с печью и теплом.

А осень стороною нас обходит –

Не для неё мы строили наш дом.

 

* * *

 

Иногда такое накатывает серое «всё равно»…

Иногда –  такая виляет «щенячья радость»!

Если б знать, где счастье, сбежала б уже давно,

А пока тихонько бинтую добро и слабость.

И не то чтобы вечность хотелось бы тут встречать.

И не так чтобы тонкой правдой мёрзнуть по миру  –

Просто, в раз, ощущаешь себя как часть

Той огромной ничьей игры,

Что всегда невзначай проникает в дыры!

Просто, будто знаешь всё наперёд,

Просто хочется больше молчать и слушать.

Проживаешь минуту, как будто бы день или год,

И висишь небесной сетью над воском суши…

***

 

кого благодарить, а может,

кого ругать в моей судьбе,

что ничего уже не гложет,

и не принадлежит тебе

 

больное сердце? впрочем, вправду

больное ли оно теперь?

я, видно, заслужил награду

за то, что затворяю дверь

 

от всех возможных видов шума,

что издают и каблуки,

и шорох сумочки из ЦУМа,

и продуктовые кульки.

 

чтоб ничего теперь не слышать,

что о тебе, о нас двоих,

к соседям я за солью вышел,

да и обжился так у них.

 

но всё ж, кого благодарить мне,

кого ругать, что сердце вдруг

опять стучит в знакомом ритме,

ни встреч не зная, ни разлук.

 

кому клониться, проклинать мне

и на дуэль кого мне звать

за то, что розовое платье

не в силах больше вызывать

 

во мне ни трепета, ни боли?

виват, анкор, лямур, сортир –

такое окончанье, что ли,

милее всех молитв за мир.

 

Читать дальше 'Александр ЩЕДРИНСКИЙ. Всё исправится до окончания века'»

                               Скульптору Александру ТОКАРЕВУ

 

 

1

 

В твоей мастерской голоса прошедшего и настоящего,                            

потому что искусство не развлекает, а бьёт наотмашь.

Имена сходятся в одной точке. Вечер.

Весна проснулась. Зима уснула.

 

Представь, что на спортивной площадке

сошлись мысли Зевса и говорящие рыбы.

Вспыхнули звезды над головою,

мальчик дописывает стихотворение.

 

Зеркало заката отражает лицо прекрасной

незнакомки, потом выплывает Леда.

Деревья свои опустили ветви.

Горе дальше летит, как чайка.

Читать дальше 'Игорь ПОТОЦКИЙ. Лабиринты творчества'»

РОЖДЕСТВЕНСКОЕ

Наверное, таким и быть должно
Рождение звезды: в приделе дома,
В тепле, под золотистый хруст соломы,
Где перспективой ночи и объемом
Пространства увеличено окно.
Всех рассуждений мудренее утро,
Верстак рабочий, кухонная утварь,
Нить провиденья и веретено,
Крик петуха и блеянье овечье.
Насущный хлеб и слово человечье,
В котором Божье распознать дано,
Едва ли приближаясь к пониманью
Его значенья, как и в дни, когда
Открылся миру в сонном бормотанье
С улыбкой, озаряющей уста,
Еще младенец, но уже – звезда.

 

Читать дальше 'Владислав КИТИК. В снежной перспективе'»

* * *

На краю телефонной подземной версты,
Затаившись, как крот, меж корней темноты,
Он сказал: не пора ль перейти нам на «ты»?

Не пора ль перейти нам границы миров?
Заглянуть в кладовую забытых даров?
Наломать невзначай упоительных дров?

Не пора ли взглянуть прямо правде в глаза,
Не пора ли облечь диалог в голоса?
Мы и так сквозь друг друга летим в небеса.

Читать дальше 'НАТАЛЬЯ ГРАНЦЕВА ● АТТРАКЦИОН СУДЬБЫ ● ИЗ КНИГИ «ЗОЛОТОЕ РЕШЕТО»'»