RSS RSS

Александр ТАНКОВ. Семисвечник

ЛЕВАЯ РУКА

Вариации на тему Востока и смерти

 

1

 

Все равно умереть когда-нибудь, умереть,

Побродить по узким улочкам Вавилона,

Ни за что ветру следы на песке не стереть –

Здесь прошла четвертая танковая колонна,

Чтобы серной спичкой в ладонях знаешь кого сгореть.

Все равно опадет нежный розовый лепесток,

Всею пошлостью жадной в жизнь не сумеет впиться,

Потому что жизнь – это жажда, жара, Ближний Восток,

Потому что смерть на запад летит, как солнце, как птица.

 

2

 

До свиданья, Франция! Ты скоро умрешь. Умрешь

С песком на зубах, звуком речи чужой в гортани.

Пропадут ни за цент, ни за рупию, ни за грош

Заливные луга Нормандии, яблочный сон Бретани.

Потому что жизнь не читает Верлена, не носит шелковое кашне,

Не курит «Житан», не пьет кальвадос, не играет в петанко,

Она храпит, скрипит зубами и ворочается во сне,

Гремит цепями, скрежещет гусеницами тяжелого танка.

Она пьет тормозную жидкость, стоит в очереди за кипятком,

Она вся – зашитая ржавой иглой рваная рана.

Она проходит мимо, скрипя сапогами и не думая ни о ком,

Бормоча под нос четвертую суру Корана.

                  

3

 

Ошалелое солнце скрипит на зубах,

Пробирает до самых костей,

И хлопчатая правда арабских рубах

Горячее ночных новостей.

Заучи геометрию сомкнутых скал,

Перекрестье веди, не дыша,

И следи, как голодный облезлый шакал

Обгрызает приклад «калаша».

Впереди – обнаженный расстрелянный склон,

Позади – полевой лазарет…

Если смерть тебе скажет: пароль – Вавилон,

Прошепчи ей в ответ: Назарет!

 

4

 

Где пустыни измятые простыни

Палестины постлали постель,

Снятся сны по-восточному острые,

Словно сорванные с петель.

Заучи поутру перво-наперво

Позабытое слово «закон».

С прирожденной сноровкою снайпера

По стене пробегает геккон.

Не пытайся прожить это начерно,

Поскорее захлопни тетрадь.

Эта жизнь не тебе предназначена,

Не тебе эту смерть умирать.

          

5

 

Этот Бог – неправильный Бог, левша.

Целый мир в рукав реки надышал,

Целый мир нелепый и левый.

Он как будто и сам творенью не рад,

Нарядился на призрачный маскарад

Козерогом, Весами, Девой.

Скорпион прикуривает у Льва,

И слова растут, как дурная трава,

И заря полыхает справа.

Он глядит как в зеркало в полынью,

И мороз трещит, и что ни пою –

Все выходит хвала и слава.

 

* * *

 

На гремучей бронзовой латыни,

На колючем выцветшем фарси

Ты у наступающей пустыни

За меня прощенья попроси.

 

Раздирая яркую обертку,

В новостях вечерних помяни

Лошадей чугунную четверку,

Озерки, Гражданку, Сен-Дени,

 

Пригороды, взятые в осаду

Горечью твоих коротких встреч

Трещиной, бегущей по фасаду

Разрывает варварская речь.

 

Не кичливым говором армейским,

Не скрипящим на зубах песком –

Ассирийским, коптским, арамейским,

Мертвым и воскресшим языком!

 

 

 ПЕСЕНКА О ЕВРОПЕ

 

Лежишь, желтея, за Карпатами,

Вздыхаешь горестно во сне,

Теснясь равнинами покатыми,

Давясь холщовыми закатами

В вагонном угольном окне,

И нету золотого ключика

От шкафчика проводника,

И солнце осени колюче, как

Во сне отцовская щека.

Глядишь в окошко все печальнее

И оплываешь, как свеча,

Как безразмерное отчаянье

С чужого, барского плеча.

Скрипит дремучая уключина,

Внизу, под сваями, темно.

Всю круто, говоришь, все включено,

Все схвачено, все включено,

И поцелуи за поленницей,

И в цыпках нежная рука…

Ты, как была, осталась пленницей

Жестоковыйного быка.

К перрону подойдешь, усталая,

Железно лязгнут буфера,

Спасибо, скажешь, пролистала я,

Но эта рукопись стара,

Все поздно, говоришь, отстала я

В своем сверкающем вчера.

 

 

ПЛАЧ   ИЕРЕМИИ

 

Плачь, Иеремия, плачь!

Горечь согбенных плеч,

Эхо осенних дач

И электричек речь.

Ночи лиловый плащ,

Ржавые гвозди звезд.

Плачь, Иеремия, плачь!

Смерти сценарий прост.

В ночь погрузи весло –

Горечь, сухой тростник.

Тридцать веков прошло,

Словно единый миг.

Жизнь пролетит сквозь ночь,

Как полустанка свет.

Прочь, Иеремия, прочь!

Милости павшим нет.

В сердце стучится прах.

Все повторится вновь:

Ненависть, алчность, страх,

Кровь, Иеремия, кровь.

В кляксах ночных огней

Мир равнодушный спит.

Смерти самой страшней

Стыд, Иеремия, стыд.

Плещется о причал

Темной реки вода.

Каждый, кто промолчал,

Не избежит суда.

В чьих же руках ключи?

Кто иудей, кто грек?

В каждом из нас звучит

Плач вавилонских рек.

Так не стыдись, не прячь

Жалкую влагу глаз!

Плачь, Иеремия, плачь!

Небо услышит нас.

 

 

ИГРА   В   ВОЙНУ

 

Выходи! Рассчитайся на первый-второй

И не жди от кого-то ответа –

Кто сегодня палач, кто сегодня герой,

Кто сегодня умрет до рассвета.

Царь, царевич, король, королевич, портной…

Разберемся по детской считалке,

Кто вернется домой, кто уйдет в перегной,

Кто умрет на больничной каталке.

Кто – коленом по почкам, кто – лампу в лицо…

Не мешайте чужому веселью!

И трамвай выезжает, гремя, на кольцо,

Дребезжит золотой каруселью.

Что нам снится? За кем мы сегодня идем

И во что мы сегодня играем

Под колючим, пронзительным зимним дождем,

За дощатым соседским сараем?

Нам сегодня обещан обильный улов

И дешевое общее счастье,

И так сладко поет впереди крысолов,

Что душа разорвется на части.

О, кровавые прятки убийства и мглы,

Беспощадные жуткие танцы!

И фонарики пляшут, и лезут в углы

Патриоты, арийцы, повстанцы.

Горе слабым, растерянным! Горе уму!

В груде угольной у кочегарки,

Освещая глухую промозглую тьму

Догорают живые огарки.

О, не все ли на свете – расстрел и погром,

О, не все ли – допрос и охота?

Что мы ищем и что называем добром,

Рядовые убийцы, пехота?

Пусть сегодня добром называется зло,

Пусть тюрьма называется раем…

Ты убит? Это значит, тебе повезло.

Мы игру без тебя доиграем.

Видишь, зубы дракона так густо взошли,

Золотые скрижали разбиты.

За распятым одним – миллионы пошли,

Миллионы распятых забыты.

Черный город, придуманный злыми детьми,

Новогодней мечтой загорится.

Эту желтую метку на память возьми –

Все когда-то опять повторится.

Карнавал завершился, и маска сползла.

Возвращается трезвое зренье.

Кто устал говорить о банальности зла –

Обречен на его повторенье.

 

 

СОН  РАЗУМА

 

Спи, младенец прекрасный, баю-баю.

Я расскажу тебе сказку, песню спою.

Ночь, как Афина, выходит из головы Зевеса.

Млечный путь – пуповина, храмовая завеса,

Сколотая звездой одинокой на самом краю.

Спи, ты увидишь дивный трофейный сон:

Лилии полевые наряжаются в шелк и виссон,

Птицы небесные – в праздничные мундиры,

Как полевые пряничные командиры.

Зяблик – начальник главного штаба. Он

Обороняет важный укрепрайон:

Лунной сирени куст и пустой скворечник.

Ночь зажигает праздничный семисвечник.

Ветер с небес сгоняет полуночные стада.

Можно прожить, не зная ни жалости, ни стыда,

Только любовный стон и предсмертный трепет.

Роща наполнена гулом ночных боев,

Вспорота трелями снайперов-соловьев.

День подведет безвозвратным потерям дебет.

Лунный прожектор трогает мрак лучом.

Руки поднимешь и шепчешь: я ни при чем!

Сыпется с неба звезд золотая сдача.

Пусть стороной, как ливень, ночная прошла война,

От твоего дома осталась одна стена.

Это – стена плача.

 

 

 

 

 

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Александр Танков

Родился в Ленинграде в 1953 году. В 1976 закончил ЛЭТИ им. Ульянова (Ленина) по специальности «прикладная математика». Поэт, прозаик. Автор четырех книг стихов. Кроме того, стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Знамя», «Звезда», «Аврора», «Крещатик», «Таллинн», «Интерпоэзия» и других журналах и альманахах, переведены на английский, китайский, литовский, словацкий языки. Проза публиковалась в журналах «Аврора», «Искусство Ленинграда» и других, переведена на французский и эстонский языки. Александр Танков – лауреат премии имени Ахматовой, член Союза писателей Санкт-Петербурга, председатель секции поэзии.

Оставьте комментарий