RSS
Нина ШУЛЬГИНА: «Кундера оправдал мое почти полувековое занятие переводом». Интервью ведёт Даниил Адамов
Comments (3) 
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Мой отец учился до революции в университете в Цюрихе, на физфаке, прекрасно знал немецкий, французский и английский языки. Когда началась Первая мировая война, его, как русского студента, интернировали. И в лагере для интернированных его народолюбие оформилось в коммунистические идеи. Он вернулся в Россию, в качестве военкома участвовал в Гражданской войне, воевал с белополяками. Потом занимался научной работой. В последние годы жизни, тяжело заболев, взялся за переводы с немецкого. В числе его работ, в основном философских сочинений, и книга известного швейцарского историка культуры Якоба Буркхардта. Отец умер в 42 года и запечатлелся в моей памяти, как романтик революции, идеалист, отдавший жизнь за неосуществимую идею. После него осталось много разных словарей, привезенных из Швейцарии, и его любовь к слову. Вот и потянуло меня в филологию.
Когда я окончила романо-германское отделение МГУ, меня направили работать в Библиотеку иностранной литературы. В библиотеке я проработала всего полгода, но, как ни странно, в моей жизни она сыграла решающую роль. В те послевоенные годы требовались специалисты по языкам стран народной демократии, таких как Чехия, Венгрия, Румыния, Польша. Мне предложили заняться одним из них, и я выбрала чешский. Наше поколение еще верило во многие мифы, боготворило героев – антифашистов. И в моем выборе сыграл особую роль Юлиус Фучик. Первая книжка, которую я прочла на чешском языке, была именно его: “Репортаж с петлей на шее”.
В библиотеке я познакомилась со своим будущим мужем. Тогда он писал диссертацию по творчеству румынского классика Михаила Садовяну и делал первые попытки перевода его романов. Это тоже сыграло в моей судьбе немаловажную роль. Мои первые шаги на этом поприще были сделаны с его помощью.
Оставив библиотеку, я устроилась в редакцию учебников “Издательства литературы на иностранных языках”, впоследствии “Прогресс”. Редакция издавала иностранную литературу, в том числе и чешскую, на языке оригинала с русскими комментариями и предисловиями для студентов вузов. С открытием магазина “Дружба” нужда в таких изданиях отпала. В Чехословакии, как и в других наших сателлитах, в обязательном порядке изучался русский язык, – и у нас с Пражским педагогическим издательством был заключен контракт на совместные издания. Я редактировала учебники чешского языка, очерки по чешской грамматике, книги с параллельными текстами – русскими в переводе на чешский, разговорники и прочую подобную литературу. Все это углубляло мои знания, как чешского, так и русского языка, и в значительной мере подготовило меня к переводу. В 60-е я уже стала переводить чешских авторов.
