RSS RSS

Андрей КОЗЫРЕВ ● Два рассказа

 

Наследники

 

Только боги с Солнцем пребудут вечно,

А человек — сочтены его годы,

Что б он ни делал, — всё ветер!

                                                                              Книга о Гильгамеше

 

Вошли в дом шумной толпой, шатаясь, распевая песни. Тишина встрепенулась от громких разговоров, дом словно испугался нежданных гостей.

–Это и есть твоя дача? Прикольно…

–Ничего себе развалюха! Еле стоит…

–Давно прибирался в последний раз? А, Серега?–наперебой спрашивали гости–молодые люди и девушки двадцати-двадцати пяти лет–у своего предводителя, черноволосого курносого парня в клетчатой рубахе и джинсах.

–Дача–моя, да. А уборки здесь уже года три как не было. Некому было…–говорил парень.–Дед умер, бабка умом тронулась, предкам не до дачи было. Дома сидели, бабку пестовали… Только вот теперь мне ключи отдали,–сам, мол, распоряжайся, чтоб хозяйство не пропало. Вот я и решил–коли мы тут проезжали, зайдем, отпразднуем новоселье…

–И мы чё, здесь тусить будем? Клёво ты придумал… Халупа от наших танцев-шманцев не рухнет?–спросил его друг, невысокий рыжий крепыш.

–Не бойсь, здесь все можно, если осторожно,–беззаботно ответил Серега.–Крыша над головой есть, это главное. Коек–предостаточно! Бухло припасено… Так что ночка ТАКАЯ будет–не забудете!

–Ну и лады. Пошли откупорим бутылки, что ли?–предложила Елена, миловидная блондиночка лет двадцати пяти, положив руку на плечо Сергею.–Сейчас–по пиву, а там посмотрим!…

–Пошли,–кивнул головой Сергей.

* * *

 

Прошло несколько часов. Дача уже не сотрясалась от хохота и песен молодежи: почти все парни и девушки, вдоволь повеселившись и «взяв от жизни» все, что им требовалось в ту ночь, мирно и пьяно спали–кто на диване, кто–в кресле, кто–прямо на полу. Только Сергей и Елена не хотели уснуть: им хотелось любви. Осторожно перешагивая через спящих, они пробрались в маленькую комнатку, куда до этого гости не заходили. Там, правда, царил беспорядок,–хозяин дачи не готовился к этой импровизированной пирушке и не успел приготовить достойное ложе для себя и своей подруги. Впрочем, это его не смущало.

Словно в угаре, Сергей сорвал рубаху, брюки, бросил на пол–куда попало. Елена тем временем заняла место на старенькой постели и лежала, с соблазнительной улыбкой глядя на Сергея. Он погасил свет, шагнул к ней… и споткнулся обо что-то деревянное, лежавшее на полу. Чуть не упал.

–Вот черт!…–ругнулся он.–Что это здесь валяется? Доска какая-то?

Елена протянула руку к выключателю над постелью и включила лампу над изголовьем. Сергей взглянул: на полу лежали старые шахматы. Парень замер на миг, как-то беспомощно моргая глазами. Поднял коробку, сдул с неё пыль. Открыл. Половина фигур была утрачена, некоторые были сломаны; у короля, например, была отломана корона. На обратной стороне шахматной доски большими неровными буквами было нацарапано: «Сестре Ольге от брата. Я в эти шахматы сыграл пять тысяч раз! 16.09.1940.»

Сергей замолчал. Подошел к распахнутому окну, оперся голыми локтями о подоконник. Закурил. Ветер охладил его пылающее лицо. Брови Сергея слегка подрагивали. Елена молча сидела на кровати, не понимая, в чем причина внезапного волнения, охватившего юношу.

–Из-за чего ты?–спросила она.–Шахматы как шахматы. Старые…

–Это Михайлины шахматы,–угрюмо бросил Сергей.–Брата бабки моей. Он в сорок первом под Харьковом пропал. До сих пор никто не знает, что с ним было. Только эти шахматы от него и остались…

–А-а-а…–протянула девушка. Больше ей сказать было нечего.

–Одно письмо от него пришло,–продолжал парень.–Писал он, что отряд его окружают и что он живым не сдастся. Там еще фраза одна была: «Ты же знаешь, что на нас висит»… После этого весточек не было. А бабка всю жизнь брата ждала… Уже не понимала ничего, а у меня спрашивала: «Внучок,–она имени моего не помнила уже,–внучок, а от Мишки моего писем нет?» «Нет,–говорю.–Придут–сразу скажу»… Мы, правда, Мишку и не искали… А письмо я в музей отдал. Взять назад бы, так–не дадут…

Елена молчала. Сергей стоял у окна. В небе светила полная луна. Шумели деревья в соседнем лесу. Доносился плеск волн с текшей неподалеку речки.

–И как мы теперь…–начал говорить что-то парень, но прервался. Замолчал. Губы его дрожали.

–Да… Горько все это,–тихо сказала девушка.–А нам что, не жить, что ли, коль кто-то сто лет назад на войне погиб? Ты это в виду имеешь?

–Да нет,–отмахнулся юноша.–Не об этом я. Просто фраза: «Ты знаешь, что на нас висит»… Она что значит? Вина какая-то? А может, не об этом речь шла? Ведь и на нас висит, небось, что-то–память, что ли… Вина… Кровь предков… Висит, как камень. И надо его носить, чтобы самому камнем не стать…

–Вот, расфилософствовался,–усмехнулась Елена.–Пора бы и меру знать. Мы для чего сюда пришли? Помнишь?

–Да помню, помню. Надо бы… Только память не дает. Душа налегает… Знаешь, давай потом…

Елена фыркнула. Встала с постели. Быстро оделась. Направилась к выходу.

–Не думала я, что ты–такой. Подумашь, шахматы…–бросила она, сверкнув карими глазами.–Только знай: «потом»– не будет! Не будет! Нет у нас «потом»! И все!

–Нет у нас «потом»…–машинально повторил Сергей, сидя у окна по-прежнему.

 

* * *

 

Прошло два года. Однажды весенним утром Елена Ладинская, молодая жена известного предпринимателя, просматривая электронную почту, обнаружила в ней письмо от Сергея.

Письмо гласило: «Помнишь, пару лет назад мы чуть не поженились? Тогда, у меня на даче? Тогда ты не захотела понять, почему я переживаю, увидев шахматы погибшего деда… А я тогда кое-что понял: ведь я был для тебя шахматной фигурой, которой можно играть, а можно сломать или выбросить. А я–человек. Какой бы ни был, а–человек… Мы расстались. Я до сих пор живу один. И пишу, собственно, чтобы сказать: я нашел место захоронения того солдата–брата моей бабушки. Это деревня Змеевка, под Харьковом. И там узнал, что у него тоже была любовь… Тоже Елена по имени,–Елена Сергеевна Вяльцева. Она до сих пор там живет (ей уже девяносто), а до сих пор его помнит. Ей я и отдал эти шахматы… Зачем я пишу это? Не знаю. Просто ты–Елена, и она–тоже. Тебе, наверное, кажется, что это–пустяк, случайное совпадение… Но пустяков на свете–не бывает».

К письму была приложена картинка–старая потрескавшаяся шахматная доска, на которой стояли фигуры. Несколько фигур было сломано. У короля вместо короны была пририсована «Фотошопом» рожица, похожая на лицо Сергея.

–Пустяков на свете не бывает… проговорила Елена, наклонив светловолосую голову и опершись рукой.–Не бывает… Как не бывает? Все–пустяки… Или?…

В окно веял лёгкий ветер. Букет цветов, стоявший на столе рядом с компьютером, от ветра ронял лепестки. Над городом, сверкавшим всем многоцветием красок после дождя, стояла радуга.

 

 

 

ЧУДО ПО ТЕЛЕФОНУ

 

На дворе было слякотно и тепло. Февральский снег неожиданно начал чернеть и оседать, и чириканье птиц звучало особенно радостно, по-весеннему. Казалось, что весна неожиданно заглянула с визитом в февраль, когда никто не был готов к этому, и застала землю врасплох.

У окна на первом этаже большого городского дома стояла кровать. На постели лежал изможденный болезнью человек, и его жена сидела рядом.

– Ты так исхудал за последнее время… Похоже, что ты собираешься покончить жизнь двойным самоубийством вместе со своей болячкой, – прошептала она.

– Понимаешь, моя язва – наследственная. Я с юности знал, что умру от этого, как мой отец, как мой дед. И наша дочка… Пойми, я боюсь за нее… А за меня не волнуйся: во мне одна болезнь осталась, она – это я.

– Она – это не ты. Ты изменил мне со своей болезнью, она дороже тебе, чем я… Твоя язва ближе к твоему сердцу, чем моя любовь. Ты понял это? Зачем вчера ты прогнал меня из своей комнаты? Закричал на меня и еще тапкой швырнул… Нет, ты меня не любишь.

– Уймись!–крикнул он и зашелся в приступе кашля… Когда ему стало легче, он добавил тихо: – Пойми, мы не расстанемся. Если я умру, то с того света пришлю тебе весточку: синица постучится к тебе в окно. Когда ты её увидишь, вспомни меня: это я пошлю её к тебе.

Она взглянула в окно: снег лежал на лбу Земли, как мокрое полотенце, и птицы чирикали на подоконнике. Одна из синиц вдруг вспорхнула и улетела… Он проводил птицу глазами: «Это она прилетит к тебе».

Жена встала, сжав тонкими нервными пальцами смятый платок, и молча вышла из комнаты.

 

 

* * *

 

Прошёл год. Он действительно умер – умер в начале мая. На похоронах она старалась не смотреть на гроб, а наблюдала за птицами, купавшимися в пыли, словно желая узнать ту самую синицу, которая должна прилететь к ней. С того дня главной её заботой стало кормление птиц, живших во дворе её дома. Злые языки утверждали, что она повредилась в рассудке.

Но, как она ни старалась, обещанная покойным мужем синица все не прилетала. Она видела многих птиц, но они не стучались ей в окно, предпочитая клевать семечки с асфальта. Кормушка, которую она (на потеху соседям) вывесила в разгаре лета у своего окна, не привлекала внимания птиц.

По ночам ей снилось, что в окно, подобно пчелам, влетали звезды, принося звездный мед… Ветер, как нищий, просящий подаяния, стучался ей в окно. Но она ждала зимы, когда синицы снова слетятся к её кормушке. Кто знает, быть может, одна из них будет послана мужем?

Дни тянулись невыносимо долго. И однажды вечером она услышала звонок телефона, похожий на чириканье. Она подняла трубку… В трубке были слышны сначала только помехи, словно ей звонили с очень далекого расстояния или в телефонный разговор вклинивались звуки неких космических ветров. Но голос молчал… Наконец кто-то тихо произнес в трубке: «Синица», – и бросил трубку.

Она встала и подошла к окну: летний вечер опускался на город, и до зимы было еще далеко. Где-то вдали, на асфальте дороги, бродили голуби. Синиц не было видно… Что это значило? Голова шла кругом… Как на том свете могла возникнуть телефонная связь? Жаль, что на её телефоне не было определителя номера… Как отыскать номер райской палаты, откуда ей звонили? Неизвестно… Но она обязательно найдет этот номер. Найдет. Кто бы это ни звонил – он дал ей надежду, дал ей жизнь…

 

* * *

 

В доме по соседству горел свет. У телефона сидел друг покойного. Он только что бросил трубку и пребывал в глубокой задумчивости. Жена и дети с удивлением смотрели на него.

 –Знаешь, Мария, – сказал он жене, – я помог нашей соседке. Глупенькая, она, наверно, обрадовалась… Я, конечно, обманул ее, но ведь она так мучилась, бедная… А теперь ей легче станет.

 

image_printПросмотр для печати
avatar

Об Авторе: Андрей Козырев

Андрей Козырев живет и работает в г.Омске. Автор поэтических сборников «Небо над городом» (2008 г.), «Мелодия для луны с оркестром» (2009 г.), «Терпенье корней» (2010 г.). Имеет поэтические публикации в журналах «День и Ночь» (Красноярск), «Голоса Сибири» (Кемерово), «Литературный Омск», «Литературный меридиан» (г. Арсеньев) и др. Председатель Литературного клуба- кафе «Менестрель». Член жюри Всероссийской литературной Интернет - премии им. А.Кутилова. Менеджер по связям с общественностью литературного сообщества «Кредо». Главный редактор литературно-художественного альманаха «Точка зрения». Администратор областного сайта молодой омской поэзии «Молодежный проспект». Лауреат областной литературной премии им. Ф.М.Достоевского (2009 г.). Лауреат областного конкурса им. П.Васильева (2009 г.). Призёр городского поэтического конкурса «Омские мотивы»(2009 г.). Двукратный лауреат литературного фестиваля «Откровение» (2006 и 2008 г.) Лауреат всероссийского конкурса «Юность. Наука. Культура» в г. Обнинске (2003 г.). Лауреат Второго всероссийского кутиловского фестиваля в трех номинациях (Омск, 2011 г.). Лауреат областного конкурса «Мир самоцветов» (2011 г.) За достижения в творческой деятельности трижды удостоен стипендий Министерства культуры Омской области (2002, 2007, 2008 гг.)

Оставьте комментарий