Сверкающий день. В окне громадный синий сугроб. Справа от окна горящая ёлочка. Слева – бабушка у этажерки (круглые железные очки, всегдашний белый кружевной воротничок на тёмном платье) листает, бормоча: не годится, не годится, толстенный том. Ищет стихотворение. Завтра, 31 декабря 1957 года, я буду его читать на утреннике в Красном уголке клуба. Длится всё это так долго-нудно, что я начинаю говорить стихами:

 

Наша ёлка, ты прекрасна,

Как огни твои горят,

Поздравляя всех ребят,

Ну, пускай они не гаснут.

Дай мне лапу, друг мой ёлка.

Ты не бойся, мне не колко

 

и так далее.

 

Бабушка захлопывает книгу, сдвигает очки на лоб: о, вот это мы и прочтём завтра. Давай запишем.

Никакого удивления моё стихоговорение не вызывает. В семье часто говорят «стихами» и звучат стихи. Особенно зимними вечерами, когда в бараке нашего строительного посёлка под Барнаулом вырубают свет. Наизусть читаются Пушкин-Лермонтов-Некрасов… Бабушка любит Гумилёва и Верлена. Недавно я обнаружила, что Верлен и Лермонтов не только разные поэты, но и разные языки. Бабушка у нас многоязыка. В юности и она, и мама писали стихи. Да и сейчас, по смешному или праздничному случаю, взрослые рифмуют. Это нормально.

Читала ли я эту белиберду – не знаю. Самого утренника не помню. Помню, что появилась тетрадочка сперва дошкольная, потом несколько школьных. Бабушка приучила вести дневник – в него же и стихи записывались. Никакого важного места в сознании стихописание не занимало. Было это такое же обычное дело, как читать книжки и записывать впечатление о них. Всякие книжки. И рифмованные, и нерифмованные. В институте тоже была тетрадочка. Потом всё это пропало-исчезло лет на двадцать.

И когда моя жизнь переломилась пополам, в том самом возрасте, когда в русской поэзии принято стреляться, – на меня посыпались стихи. Обрушились. В чудовищных количествах. С чудовищной же силой. И заполнили меня всю. И все они были первыми. И мне, как пристрастному читателю со стажем, было очевидно, что это именно стихи, а не «стихами», как в детстве. И с этим поздним внутренним взрывом что-то надо было делать.

Но это уже совсем иная история.

 

06.06.2016